Планета червей

Глава 25

Мастер Элав словно знал, что Флэм близок к дому и задолго до момента смены Сао своего молочно-розового свечения, на привычный бело-бирюзовый яркий свет, уже стоял у въезда в селение и пытался рассмотреть поток, о котором не раз слышал от ездоков. Но сколько не вглядывался вдаль стеклодув, ничего увидеть так и не смог. «Знать, много видов[1] до потока отсюда» - думал хмуро Элав. Простояв довольно долго, он уже собирался возвращаться, как вдруг, разглядел вдали небольшой столб пыли. Мужчина решительно пошёл навстречу и вскоре увидел движущиеся в его сторону огромные колёса, что то и дело мелькали за холмами.

Подъехавшая, спустя некоторое время, тачка окатила клубами пыли Элава, но это его ничуть не смутило, потому что внутри неё среди тюков он сразу разглядел укутанного Флэма. Хоть на том был капюшон с маской на лице, никаких сомнений у мастера Элава не было, что это именно Флэм.

Мужчина бросился к юноше, даже не обратив внимание на ездока, что, быстро развязав себя, выпрыгнул из тачки и громко сказал:

– Рад видеть вас! Я Лэви.

– Что с Флэмом?! – с ужасом прокричал Элав, пытаясь при этом отвязать руки юноши от бортов тачки.

Лэви не говоря больше ни слова, быстро помог развязать Флэма, и снял с него куртку с маской.

Мастер Элав пытался взвалить на плечи бессильное тело Флэма, но тут Лэви его остановил.

– Уважаемый, подождите, пожалуйста! – спокойно начал он, останавливая Элава, взяв того за трясущиеся руки. – Как я понимаю, вы мастер Элав, которому мне и велено передать Флэма?

Элав немного успокоился от сказанного, быстро вытер пот, что струился у него по лицу, и сипло спросил:

– Кто же так сделал с моим мальчиком?

– Вам не стоит беспокоиться, уважаемый. И Вы мне так и не сказали, тот ли Вы Элав, которого я ищу?

– Да, да, это я, – быстро закивал стеклодув.

Он снова начал трогать голову Флэма и торопливо запричитал:

– Его же надо быстрее к лекарю нашему отвезти, чтобы понять, как лечить. Что ж с тобой стряслось то, мальчик мой?

– Мастер Элав, – продолжил Лэви, снимая свою куртку и бросая её на сиденье тачки, – мы сейчас поедем к Вам, уложим Флэма в постель, затем я дам все нужные отвары и постараюсь всё рассказать, что с ним произошло. Вы можете сесть рядом с парнем, благо место позволяет, и будете указывать мне дорогу до Вашего жилища.

Элав быстро кивнул, при помощи Лэви торопливо забрался в тачку, не переставая тихо причитать.

***

Закончив свой рассказ, Лэви смотрел на Элава. Тот сидел возле кровати с Флэмом, низко опустив голову, а слёзы из его глаз медленно капали на циновки.

– Так, ты теперь «зовущий», мальчик мой... – тихо всхлипывая, с вымученной улыбкой шептал Элав, поправляя подушку под головой Флэма. – И стоило ради этого так губить себя? Ох ты ж молодость лихая… Сердцем ведь чуял, что не нужно было мне тебя отпускать в Полунгар… Прям корю себя за это… Ну, ничего… Ты дома, а это важнее всего. Вот работой займёшься, и все хвори твои, как окалина, отвалятся…

Элав быстро утёр слёзы, когда услышал, что кто-то зовёт его с улицы, и торопливо вышел.

Лэви отхлебнул воды из красивой стеклянной чаши и принялся её рассматривать. Иногда он поднимал её повыше, чтобы лучи светила, которое уже сияло во всю, пробиваясь через полог свитый из веток, играли своими лучами на причудливых стеклянных узорах.

За этим занятием его и застал Элав, вернувшийся назад, и негромко сказал:

– Это Флэма работа. Башковитый он у меня и мастеровой, которого я за дюжину других не отдам. Теперь вот всем сердцем желаю, чтоб окреп он поскорее!

Мастер уселся за стол, напротив ездока и продолжил:

– За заботу твою сердечную благодарен я тебе, Лэви! Судя по твоим седым вискам, вижу, что постарше ты меня, но всё ж набрался смелости привезти Флэма домой. За что отдельная похвала тебе от всего моего сердца! – и взглянув на спящего юношу, добавил, – Глянь, у него уж и румянец стал пробиваться, после отвара твоего.

– Так не мой это отвар, – улыбнулся ездок. – Это надо Калиле благодарить, которая со своим мужем Дюгутем выходили Флэма после того потока, где его убить хотели.

– Не человек тот Блаб, а жижа болотная! – сжав кулаки, сурово прогудел негромко Элав. – Поганца этого у нас же тут знают, но никто бы и не додумался, что он на убийство решится. Вот ведь… Но, как ты сказал, Флэм ведь «зовущий», может черви его тогда и оберегли от гибели, коль так.

– Знать, так, мастер, – миролюбиво похлопал Лэви по плечу Элава, успокаивая его, – Мне ведь Дюгуть ещё вот что рассказал. Прежде, чем найти Флэма, ему ведь тропу черви подсветили, чтобы на помощь к нему поспеть. И свет этот прям до густых кустов Дюгутя довёл, из которых он и выдрал застрявшего парнишку.

На последних словах Элав побледнел так, что это стало заметно даже не смотря на его смуглое загорелое лицо. Глядя широко распахнутыми глазами, он тихо выдохнул:

– Флэма нашли, застрявшего в кустах?!

Лэви удивлённо взглянул на Элава и осторожно спросил:

– А это что-то значит?

Элав закрыл лицо руками, тяжело вздохнул, и долго молчал. Затем сиплым, чуть прерывающимся от волнения голосом, сказал:

– Ох, тяжело мне это вспоминать, да и не говорил я никому об этом никогда… Но, видать, время пришло… – мужчина тряхнул головой, с которой градом посыпался пот из-под повязки на лбу, и глядя тяжёлым взглядом, продолжил, – Флэм ведь мне как сын… Самому, вот, не смоглось детишками обзавестись, потому как померла молодой моя Мария от лихорадки здесь… Да и Флэм у меня появился… крайне необычно… Мало кто помнит это, потому как в те времена селение наше было в пяток хижин да мастерской моей, и добрая часть старых жителей уж давно свои последние сны под корнями деревьев увидели… А вот то, что расскажу далее, мне отец Флэма сам и поведал… Ох, как тяжело это вспоминать-то… Эх-хе-хе… Ну, так вот… Мать Флэма, Лина, промышляла грибами да ягодами на кромке болот с нашей, сальдарской стороны, да мох плотный добывала, от которого в жилище всегда сухо и прохладно. И повадился к ним в небольшое селение некий Визау наведываться, сердцеед да пройдоха. Он мох этот плотный целыми телегами выменивал на сланцы да еду. И уж не знаю, чем он Лину зацепил, но спустя период, или поменьше, родился у неё сынок. А Визау тот так и не прошёл с ней обряда семейного, отчего Лину селяне-то и изгнали потом. Села она свою тележку педальную, что ей Визау подарил на день рождения сынишки, когда тому периода[2] два было, и укатила куда глаза глядят. Но буквально через оборот приехал Визау, со своим помощником, и, узнав, что Лина уехала, бросился на её поиски.

Элав тяжело вздохнул и посмотрел пронзительным взглядом на Лэви, который сидел не шелохнувшись, понимая, что слышит что-то очень особенное.

Вздохнув несколько раз, Элав встал, достал из ящика небольшой кувшин с густой изумрудной жидкостью и налил в две чаши. Протянув одну из них Лэви, он тихо сказал:

– Дальше, чтоб рассказывать, мне надо малька хмельного инджи отведать, чтоб духу набраться… Ты со мной уж выпей за компанию, Лэви.

Мужчины подняли чаши, в знак приветствия друг друга, и выпили залпом. Лэви с непривычки немного задохнулся, но быстро утёр струившийся пот, несмотря на то что сидел только в одной тунике, и тряхнул головой.

– Забористый сироп, – слабо улыбнулся он, и виновато добавил, – Но, не люблю его, уж если честно. Прости, мастер… Так что там дальше то?..

Элав причмокивая после выпитого, махнул рукой, прокашлялся негромко, и продолжил:

– Так вот… Нашёл Визау Лину только спустя пол оборота… Идя по следам телеги, услышал он громкий детский плач среди густых зарослей болот… То, что увидел он, так и не смог потом до конца мне объяснить, потому что его взору предстала ужасающая картина. С его слов я с трудом понял, что тележка провалилась в болото наполовину, в одном месте из которого, покрытые огромными клубками змей, были видны раздутые руки. Визау, тогда мне сказал, что сразу узнал эти руки, потому что на одном из запястий он увидел браслет из ракушек, что он когда-то подарил Лине… Малыш Флэм заливался плачем, застряв в высоких кустах…

Лэви, на последних словах просто оторопел и с ужасом смотрел на Элава, который, опустив голову, заговорил дальше:

– Всё это рассказал мне сам Визау, когда еле добрался до нашего селения, оказавшегося ближайшим, где он первым повстречал меня и попросил о помощи. Сам Визау нёс мальчонку и уже еле шёл, потому что, когда он выдирал сынишку из густых кустов, одна ядовитая тварь всё же смогла укусить его за ногу. Я сразу же отвёл их обоих к себе в жилище и позвал старого лекаря, который осмотрел Визау и сообщил, что уже слишком поздно и жизнь его заканчивается. За оставшийся оборот этот бедняга рассказал мне всё, что помнил о себе и о своей Лине, клятвенно попросив заботиться о сынишке. Вот так у меня и появился Флэм… И потом я часто замечал, как он почти отпрыгивает от мотков верёвок, что часто лежали возле ворот в мастерскую. Вот тогда я и понял, что тот клубок змей остался в памяти Флэма на всю его жизнь, без какой-либо связки с той бедой. И если бы я только мог себе представить, что густые кусты второй раз спасут жизнь Флэму...

В повисшей тишине вдруг прозвучал слабый голос:

– Может тогда меня тоже черви уберегли?

Элав с Лэви вскочили и увидели, что лежащий на кровати Флэм, слабо улыбаясь, смотрит на них.

– Мальчик мой! – подскочил к нему Элав. – Ты пришёл в себя! Как же я счастлив!

Флэм взял руку мужчину и прижал к своей груди со словами:

– Не корите себя, мастер Элав, что отпустили меня в Полунгар. Это мне нужно было, чтобы перевернуть мою жизнь и начать её заново. Теперь же хочу попросить у Вас прощения, за всё, что я наделал подлого. Вы ведь сами знали о моих делишках…

Флэм закрыл глаза, собираясь с силами и мыслями, а Элав, утерев набежавшие слёзы, тихо зашептал:

– Пустое это всё, мальчик мой. Ты жив и скоро силами наполнишься, да за дело возьмёшься, что тебя сразу на ноги поставит. Товара-то ты вон столько привёз! Его наменяв, нам махов[3] пять работать не потребуется, – натужно хохотнул Элав.

– Нет, мастер, – снова открыл глаза Флэм, – я вообще тáк жить не хочу… А если и буду… жить… то теперь это будет по-другому… И спасибо, что про родителей моих рассказали, чтобы мне знать какого я роду-племени.

Элав с досадой качнул головой и присел на кровать к Флэму, который так и не убрал руку мастера от своей груди.

– Эх… Не так я хотел тебе о них рассказать, да всё время выжидал, – сипло произнёс мужчина. – Ну, что уж сделано, то сделано.

– А вам, дядька Лэви, я отдельные слова благодарности хочу сказать, – повернул Флэм голову к ездоку, что стоял, глядя на юношу с печалью. – Для меня большая честь, что именно Вы привезли меня домой, и я этим буду дорожить и гордиться всю свою жизнь, – и уже обращаясь к Элаву, Флэм добавил, – Мастер! А знаете ли Вы, кто перед Вами стоит?

Элав удивлённо посмотрел на Лэви, а Флэм продолжил:

– Так вот, это самый что ни наесть первопроходец по ездовому промыслу во всём Полунгаре и Сальдаре, вместе взятых. Это он проходы оседлал, вместе с отцом Хлады.

И тут словно что-то всколыхнуло сознание Флэма, и он, застонав негромко словно от зубной боли, отвернулся и выпустил руку Элава.

– Что с тобой, Флэм? – встрепенулся мужчина.

Лэви, поняв причину вырвавшегося внезапно стона, показал ладонью Элаву не трогать парня. Мастер отошёл от кровати, вытирая пот, шумно выдохнул и сказал уважительно, но чуть шутливо:

– Я прям теряться начал. Флэм – «зовущий»! Лэви – первооткрыватель! Сейчас я опахало принесу, чтобы духоту немного разогнать, а то тут прям дышать нечем стало.

Флэм, услышав про опахало, повернулся, внимательно посмотрел на мужчин, и со слабой улыбкой начал зов:

– О, черви, свет несущие! Прошу вас о помощи! Не поскупитесь и освежите мои руки и ноги! Взываю к вам, со всей силой сердца! Одарите чудом своим! Привнесите в наше жилище прохладу и наполните его свежестью! Не оставьте меня в просьбе моей!

Два взрослых мужчины стояли не шелохнувшись, потому что после нескольких повторов зова, три ствола деревьев, между которыми было выстроено жилище, стали наполнятся голубоватым светом от корней и волна прохлады коснулась сначала ног, а затем поднялась выше и вскоре заполнила всё помещение.

Лэви стоял с радостной улыбкой, тогда как Элав, боясь пошевелиться, слушал слова Флэма с круглыми от удивления глазами.

[1] «Вид» - эталонная единица измерения расстояния на планете Поса, равная 0,6 км, или 0,35 мили.

[2] «Период» - промежуток времени, равный земному году в соотношении 1 к 1,00314.

[3] «Мах» - промежуток времени, равный 33 оборотам (Оборот - промежуток времени, равный земным суткам в соотношении 1 к 1,00314).