Планета червей

Глава 20

От яркого света, что был в помещении, все трое зажмурились и прикрыли глаза ладонями. Правда, Калиле тут же отвела руку и восхищённо выдохнула:

– Вот это громадина!

Флэм поспешно убрал ладонь от глаз, несколько раз проморгался, и через пару мгновений смог рассмотреть то, что восхитило Калиле.

Да, удивиться было чему! Обширное пространство среди огромных деревьев, было соединено конусообразным навесом между стволами и жилищами, из которых выходили небольшие лесенки внутрь. Хижины, примыкавшие к стволам и стенами друг другу, насколько хватало глаз, образовывали огромный неровный овал, который замыкался у многослойного входного полога. Сам навес, из нескольких слоёв толстой и прочной ткани, плотно соединялся с крышами жилищ и стволами деревьев, образуя единое и более тёплое помещение. Выбеленный внутри тканевый потолок придавал пространству бóльший объём, а развешанные повсюду многочисленные фонари с сиялками, заливали всё вокруг ярким светом, отражённым от белого полотнища. Чуть дальше вдоль от входа простирались длинные столы в три ряда. В самом дальнем конце огромного помещения-навеса можно было разглядеть несколько человек, сидевших за большим столом, стоявшим поперёк ко входу. Эти люди что-то живо обсуждали и казались размером с палец руки. Чуть в стороне от них находилось более полусотни человек, занятых обменами и своими делами, но места оставалось ещё с лихвой. Справа от входа, находились котлы, под которыми жарко горел огонь и не менее десятка женщин что-то готовили. Одни нарезали овощи и закидывали их в кипящую воду, другие разделывали моллюсков, подбрасывая их в те же котлы. Пара женщин перемалывали небольшими жерновами водоросли и раковины моллюсков, делая из них муку для лепёшек, и тут же на больших решётках жарилась рыба. Аромат стоял такой аппетитный, что у Дюгудя с дороги очень громко заурчало в животе, перекрывая общий гул голосов. Он заметно смутился и громко прокашлялся, стараясь перекрыть своё урчание.

Вайза отдала мешочек с грибами бойко подбежавшей девочке, что-то быстро ей шепнула и, повернувшись к Дюгудю, с улыбкой сказала:

– Скоро перекус будет, так что потерпи немного, хорошо? А пока зов к червям разучите, чтобы потом сподручнее было для себя применять.

После чего она указала рукой на ближайший стол, приглашая присесть путников, а сама поспешила в дальний конец навеса.

– Так нам ведом зов тот! – хохотнула Калиле и потянула за руку Дюгутя.

За столом уже сидело несколько человек, тихо произносящих нараспев слова зова, которыми дирижировала взрослая женщина. Флэм, присев со всеми, стал повторять уже выученные слова нараспев и вскоре заметил, как от ближайшего ствола дерева стало подниматься жёлто-оранжевое свечение и согревающая волна окутала ноги. Дюгуть с Калиле повторяли зов и вертели головами, стараясь рассмотреть как можно больше, потому что для них всё было в диковинку. Окошки жилищ, что выходили внутрь навеса, были затянуты тонкой слюдой. Почти на каждом окне стояло по одному, а то и по два небольших горшка с оранжевыми и жёлтыми цветами для сиялок, увидев которые, Дюгуть ткнул в бок Калиле и прошептал:

– Глянь, сколько цветов тут надо! Без работы точно не останемся.

Калиле быстро сдвинув брови, не останавливая зова, сурово глянула на мужа. Тот, подчинившись ей, стал повторять слова за женой.

Флэм тем временем вытянул шею и смотрел только в дальний конец навеса, вслед ушедшей Вайзе. Он догадывался, что где-то там сейчас находится Хлада, но как он не старался, из сидячего положения сложно было что-то рассмотреть.

Внезапно зов оборвался и все сидящие рядом встали и начали расходиться. К столу подошла девчушка, что приняла из рук Вайзы мешок при входе. Она поставила на стол кувшин с дымящимся отваром и тремя плошками, со словами:

– Угощайтесь, пожалуйста, отваром из трав.

Калиле ласково погладила девочку по светлым волосам и сказала с улыбкой:

– Спасибо тебе, цветочек. Как звать-то тебя?

Девочка немного смущённо заулыбалась, и затем звонко рассмеялась:

– Да, так и звать – Цвета!

Девчушка тут же шустро побежала назад к котлам и принялась протирать помытую посуду.

Калиле с грустной улыбкой посмотрела вслед девочке и перевела взгляд на мужа.

Дюгуть, словно прочитав мысли жены, приобнял её за плечи своей огромной рукой и тихо прошептал на ухо:

– Дай обустроиться тут, тогда и поймем – когда нам помощника или помощницу в дом заводить. Я ж сам деток люблю. Знаешь ведь…

Калиле печально вздохнула и, прильнув к мужу, так же тихо ответила:

– Да, знаю, Дю, знаю. Только вот теперь надо Хладу убедить, что мы ей тут в помощь будем.

С этими словами она стала разливать отвар по плошкам и, пододвинув одну из них к Флэму, уже весело спросила:

– А ты что в капюшоне то сидишь? Неужто не согрелся? Мне ж прям жарко тута.

Флэм повернулся к Калиле и немного смущённо выдавил:

– Да, нет... Я… я не понимаю, как разговор с Хладой начать. Да, ещё после слов матери Вайзы про подкуп… Дарить или нет свой подарок?..

– Так и не забивай себе голову ерундой! Как слово ляжет, так сам и поймёшь, что говорить, и дарить иль нет, – пробасил негромко Дюгуть и, отхлебнув отвара, посмотрел выразительно на Калиле. – Кали! Ты ж такой отвар травяной в разы сытнее, да вкуснее делаешь. А этот прям как жижица недоваренная…

Калиле тут же пригубила из своей плошки и хитро улыбнулась:

– Видать, придётся мне стряпню у них поправить, коль уж повод есть.

Флэм, обернувшись к дальнему столу, заметил, как от него идёт мать Вайза и машет, подзывая к себе.

– Нас зовут… – сипло выдохнул Флэм вмиг пересохшим горлом.

Он резко поднялся первым, но чуть замешкавшись, пошёл следом за Калиле и Дюгутем.

Подойдя к дальнему столу Дюгуть и Калиле, встали плотно друг к другу и, приложив руки к сердцу, почти хором произнесли:

– Рады видеть вас, уважаемые!

Калиле, немного волнуясь и широко улыбаясь, тут же добавила:

– Звать меня Калиле, а это муж мой – Дюгуть, и друг наш Флэм.

За столом сидело несколько мужчин, и между ними в центре Хлада, которая спокойно разглядывала подошедших. Длилось это пару мгновений, после чего Хлада пригласила рукой гостей присаживаться. У Флэма бешено заколотилось сердце, а в голове с такой же силой забился призыв: «О, черви, помогите…Только бы не упасть!»

Мать Вайза села за стол вместе со всеми и, показав рукой на Дюгутя, с улыбкой сказала:

– Это вот он, Хлада, один поборол рыкуна. Они собиратели, охотники и обучены отварам лечебным, как я поняла. Верно?

– Да, промышляем этим, – пробасил Дюгуть и, взяв ладонь Калиле и глядя прямо на Хладу, добавил, – Жена моя по отварам просто кудесница. Не в обиду вашим стряпухам, но тот отвар травяной, что нам подали сейчас, моя Калиле в разы сытнее да вкуснее готовит.

Всё это время Флэм, усевшись с краю скамьи, слышал разговор словно издалека, не понимая и половины сказанного. Он, по-прежнему, сидел в капюшоне, склонив голову и боясь поднять взгляд. Флэм в ужасе не мог понять – что с ним происходит? Почему он, некогда разудалый сердцеед, который парой-тройкой витиеватых фраз мог уболтать почти любую деваху, сейчас робеет, как перепуганный мальчишка, и даже не в силах придумать ни одного внятного слова для начала разговора? Одновременно с этим раздражением внутри у юноши всё распирало от непередаваемого восторга просто потому, что он сидел рядом с той, чьи глаза вызывали у него желание забыть обо всём и лишь бесконечно смотреть в их яркую голубизну. Он и хотел, и боялся этого. «Может из-за того, что я слишком долго думал о Хладе и мечтал о встрече с ней, со мной такое и происходит?» - задал сам себе вопрос Флэм.

Вдруг внезапной вспышкой к нему пришло осознание, что он впервые по-настоящему влюблён! Да! Он не раз слышал про любовь. Но то, что он испытывал к своим некоторым подружкам, больше походило на легкое увлечение, чем на пылкую страсть, в которой те признавались ему. Теперь же, испытывая совершенно оглушающее чувство любви, юноша понимал, что это и близко не походило на привычные некогда увлечения. Все его прошлые, и не так давно доставлявшие удовольствие, чувства влюблённости со сладким привкусом превосходства, в миг рассыпались в прах. Сейчас Флэм чувствовал себя потерянным, беспомощным, тоскливо одиноким и одновременно самым счастливым. Любовь, ревущая пламенем в его сердце, была настолько невероятно сильной, что ему просто не хватало воздуха. При этом шальная просьба о помощи к червям всё крутилась и крутилась в его голове.

Флэм украдкой поднял взгляд и увидел, что Хлада внимательно слушает рассказ Дюгутя о его навыках в охоте и собирательстве. Чтобы хоть как-то отвлечься и не выдавать своего смятения, юноша, повернув голову, не увидел рядом с собой Калиле. Флэм стал незаметно осматриваться, и только тайком обернувшись назад, увидел широкобёдрую девушку, спешно идущую на кухню. Калиле, тем временем, быстрым шагом вернулась к котлам и, подойдя к уже знакомой девчушке Цвете, попросила её показать котелок с отваром, которым их поили.

Женщина, что стояла у котлов, с улыбкой спросила:

– Что, понравился отвар?

Калиле улыбнулась в ответ своей детской улыбкой, и по привычке хохотнула:

– Да, как не понравился-то? С дороги знатный отвар всегда в радость. Вот только я свой хочу сделать быстренько, коль не возражаете. Как звать вас, милая?

Женщина улыбнулась на похвалу:

– Айи меня кличут.

– Рада видеть тебя, Айи, – прижала ладонь к сердцу Калиле, и весело добавила, – А я Калиле. Мы с мужем из-под Огнища к вам приехали на поселение. Ну, так что? Дадите мне свой отвар сделать.

Айи кивнула в ответ и указала на небольшой котелок, в котором кипело варево.

Калиле быстро открыла подсумок, что был у неё на поясе и, немного порывшись в нём, достала несколько кореньев и кусочек мха, завёрнутый в тряпицу. Она проворно нарезала коренья, перемешала со мхом и закинула всё в кипяток.

Айи немного с удивлённой улыбкой наблюдала за умелыми движениями Калиле, и когда та закинула всё в котелок, не выдержала и спросила:

– А мох то не будет во рту к языку прилипать?

Калиле, занятая размешиванием варева, обернулась и весело сказала:

– Так то ж мох с кустов болотных, который надо с росой собирать. Тогда он и растворяется от кипятка. Его только на вкус поймёшь. На-ка, попробуй.

Калиле протянула поварёшку со своим отваром Айи и та, немного подув, сделала глоток и тут же удивлённо сказала:

– Мммм… Надо же? Пряный и с кислинкой, да вкусный какой!

– Ну, вот, видишь, – снова широко улыбнулась Калиле, – и ничего на языке не осталось. Напоишь потом других. Пусть порадуются. А мне, дай-ка кувшин да несколько плошек. Я это Хладе на разговор отнесу. Меня как раз на стряпню и проверяют.

Айи засуетилась и быстро выудила с многочисленных полок на стене несколько глиняных плошек с кувшином, и помогла наполнить его отваром. Затем она подозвала дочку Цвету и попросила помочь Калиле отнести всё к столу советов.

– А-а-а, знать это у вас столом советов зовётся? – протянула весело Калиле, и вместе с Цветой, поспешила назад.

Когда Калиле подходила, муж её уже завершал свой рассказ про убитого им рыкуна. Девушка поставила кувшин на стол и с широкой улыбкой сказала:

– Вот! Отведайте мой отвар.

Цвета быстро расставила плошки на столе, а Калиле умело разлила по ним отвар.

– Язык не сожгите! – деловито предупредила она. – Кипяток ещё, с огня сняли только. Остудите сперва.

Сидящие за столом взяли плошки, подули и отхлебнули по глотку. Изумлённо поднятые брови порадовали и Калиле, и Дюгутя, что расплылся широкой улыбкой и приобнял на плечи присевшую рядом жену, со словами:

– Вот такая у меня жена особая. Что её руками сделано, то в памяти навсегда останется. И хоть темень тут у вас снаружи гуще, чем где жили мы прежде, просим вас принять нас на поселение постоянное, чтоб делом помогать, да и детишками обрасти.

Калиле вспыхнула румянцем от слов мужа, радостно улыбнулась и лучистыми глазами посмотрела на него.

– Да… – протянул один из мужчин за столом, – отвар знатный. Я бы ещё испил.

Хлада с улыбкой поставила плошку на стол и, глядя на Вайзу, негромко сказала:

– Ну, что, мать Вайза? Теперь у нас и охотник, и собиратели прибавились. Да ещё и стряпуха знатная жить будет. Так ведь?

Вайза, причмокивая, допила отвар, поставила плошку на стол и, утвердительно кивнув, ответила:

– Глупо таких людей не принять. Будут жить у нас и трудится во славу Зова Песко. Теперь время и третьего гостя послушать. Мне о нём так ничего и не сказали, да и сам он уж больно молчалив.

Вайза чуть выглянула вперёд, обращаясь через Дюгутя и Калиле, к тихо сидящему юноше, с опущенной головой.

Флэм, услышав эти слова, с новой силой заголосил в уме призывом о помощи к червям, и вдруг увидел у себя под ногами белёсое, еле заметное свечение, которое стало плавно подниматься по его ногам. Его это удивило и, одновременно, немного успокоило. Он поднял голову и впервые вблизи взглянул в голубые глаза Хлады, что с интересом теперь смотрела на него. Неуклюжим рывком Флэм сдернул капюшон с головы и судорожно поправил растрёпанные волосы. К своему растущему удивлению он увидел, что и его рука теперь окутана легким белёсым свечением. Флэм быстро взглянул на Хладу и увидел в её широко распахнутых глазах и вопрос, и радость, и удивление одновременно.

– Ты… ты же… сальдарец? – негромко сказала Хлада, чуть прерывающимся голосом.

Флэм понял, что сейчас задохнётся от нехватки воздуха, как тогда в потоке. Он сделал несколько глубоких вдохов, как его обучали черви во время болезни, и непослушными губами ответил:

– Да… я Флэм, стеклодув… из Сальдара… Рад видеть… Вас… Хлада…

Юноша быстро достал из кармана свой заготовленный подарок и слегка трясущейся рукой протянул его девушке:

– Вот… моя работа. Это подарок для Вас… Хлада… От чистого сердца…

Флэм непослушными пальцами содрал гуттаперчевую ткань и все увидели чудесную чашу в виде раскрытого цветка с листьями, что изящно огибали чашу по кругу и сверкали гранями в свете фонарей. За столом негромко ахнули от удивления, рассматривая филигранную работу.

Хлада смотрела на протянутую руку и её побелевшее в миг лицо выражало растерянность, вперемешку с удивлением, тогда как в её голове ревел ураган мыслей. «Это тот «зовущий», о котором говорили черви?! – восклицала она про себя. – Это же он, да? Я вижу свечение его рук! Я так ждала именно его, а он сальдарец! Что же мне делать?! Он же просто не сможет здесь жить… Но он так нужен мне и так необходим! Я чувствую, что это именно он! Что со мной? Я ощущаю его неимоверное притяжение, и от этого мне страшно и… приятно… Почему он так смотрит на меня? Меня многие разглядывают, и я уже привыкла! Но этот взгляд другой! Он проникает прямо внутрь, словно видит меня всю насквозь! О, черви, свет несущие, помогите! Я сама тяну к нему руку, но это не по моей воле!!!»

Все за столом замерли от напряжения, которое внезапно накатило огромной волной на каждого. Мать Вайза, испуганно глядя на Хладу, догадывалась, что та вот-вот упадёт в обморок, но причины она не понимала и судорожно соображала, как поступить.

И тут Дюгуть решил исправить повисшее тревожное молчание.

– Госпожа Хлада… – пробасил он нерешительно, – Флэм нас ведь от рыкуна спас, когда червей призвал. Он ведь тоже «зовущий», но, уж не знаю, такой же, как и Вы, аль нет, но он умеет звать червей и ему они отвечают.

Мать Вайза, глядя обескураженно на Дюгутя, резко обернулась к Хладе на его словах и одними губами еле прошептала:

– Он «зовущий» …

В этот момент Флэм коснулся трясущимися кончиками пальцев протянутую руку Хлады и вложил подарок в её ладонь.

Яркая вспышка белого света озарила коснувшиеся руки. Флэму показалось, что он ослеп на мгновение. Но, нет! Всё вокруг куда-то исчезло, оставив перед ним только огромные голубые глаза Хлады! Сердце юноши разрывалось от любви и восторга, а воздуха предательски не хватало. Ещё мгновение… и всё провалилось во мрак…