Планета червей

Глава 27

Хлада ворочалась в постели и не могла заснуть. Очередной раз тяжело вздохнув, она стала мысленно взывать к червям: «О, черви, свет несущие! Помогите мне найти прощение в моём сердце, или навсегда забыть этого человека, чтобы не рвать себе душу надеждой и несбыточными мечтами! Я не знаю, как показать вам в образах, что сейчас я испытываю, но для меня это хуже смерти. Я даже готова бросить всё и сбежать в ледяную глушь, чтобы меня рыкуны и войлы растерзали. Но знаю, что даже это не принесёт мне облегчения. Помогите же мне, о, черви, свет несущие! Уже несколько оборотов[1] подряд я не могу нормально спать и просыпаюсь от того, что вижу его в своих снах. И самое жуткое то, что я так сильно хочу его видеть, и так же сильно его ненавижу, что моё сердце разрывает в клочья! Неужто, это и есть та самая любовь?! Я не хочу так страдать! Выходит, что я сама себя так сильно наказала?! Но за что?! О, черви, свет несущие! Дайте мне знак – он жив? Он добрался до дома? О, Разум, что помогает червям! Научите меня преодолеть этот разрыв души моей, чтобы продолжить жить, как и прежде, надеясь только на Вас с червями и на свои силы! Научите меня управлять моей энергией так, чтобы я смогла снова поверить в себя, а не мечтать о смерти! Взываю всем сердцем - не оставьте меня в просьбе моей…»

Повторяя раз за разом эти слова, Хлада наконец провалилась в спасительный сон, в котором ей привиделось то сияющее место, где они были однажды вместе с Флэмом. Свет был не таким ярким, а мерцающие тонкие зелёные сплетения линий окутывали девушку и приносили умиротворение. Хлада видела, как две руки касаются друг друга и искрящееся облако покрывает эти руки. Затем облако, рассыпав искры, показало Флэма, лежащего на постели с приятной улыбкой. Хлада сначала залюбовалась миндальными глазами юноши, но тут же волна злобной ненависти, забурлившая при виде беспечной улыбки Флэма, разбила эту картину. Девушка вскочила на кровати, задыхаясь от злости. Тихо застонав, Хлада упала лицом в подушку и со слезами стала вновь взывать к червям и Разуму…

***

Бескрайний отсек размеренно пульсировал светом, анализируя непрерывный поток данных. Когнитивный модуль то усиливал ритм пульсации, то снижал его, иногда выдавая ярко красный текст:

«База – Медцентру: использовать все возможные формы внушения по сдерживанию панических атак обоих «зовущих», применяя более частые сеансы автономной сенсорной меридиональной реакции. Необходимо привести синестезию обоих индивидуумов к более лояльному отношению друг к другу за счёт системы обработки чувственных данных, включая бессознательную и сознательную фильтрацию эмоций. Данные перцепции применять регулярно. Проводить внедрение когнитивной психологии наблюдаемым в постоянном мягком режиме».

«База – Разведцентру: отслеживать любые перемещения обоих «зовущих».

***

Флэм стоял у полога своего жилища, подставив лицо светилу, и зажмуривался от удовольствия. Жар Сао наполнял его силами, которые с каждым мгновением проясняли его мысли и он уже чётко понимал, что Хлада его отвергла из-за его прошлого. Если раньше эта мысль приносила ему нестерпимую муку в груди, то теперь Флэм стал осознавать, что больше страдает от несправедливости, по отношению к себе, чем тоскует по голубому взгляду Хлады. Эти мысли всё чаще скреблись острыми когтями у него внутри.

Иногда Флэм, забывался и строил планы, думая, что ему не обязательно находиться в Полунгаре, чтобы помогать Хладе. Ведь он cможет всю свою энергию, о которой им сообщил Разум, направлять через червей напрямую к Хладе, давая ей необходимые силы. Но, тут же эти мысли накрывала волна негодования и бессилия объяснить и дозаказать Хладе, что он теперь другой, и что он сам уже не может простить её предательства. Да! Для Флэма это было настоящее предательство, потому что ему даже не дали что-либо сказать в своё оправдание. Это ещё больше злило его, отчего он всё больше замыкался, и даже мастер Элав не мог отвлечь от этих мыслей, ни своими разговорами, ни работой в мастерской.

Воспоминания о Дюгуте с Калиле, которых Флэм искренне полюбил, стали менять свой оттенок. Он помнил, как сначала не поверил тому, что именно Дюгуть, этот добродушный ребёнок-великан, смог причинить ему такую боль, рассказав так наивно всю правду прошлой жизни Флэма. Потом он тихо возненавидел и его, и Калиле, за эту их глупую наивность. Теперь, иногда вспоминая о них, Флэм жалел, что назвал их семьёй, потому что понял, что его семья только здесь. Даже все полученные красные водоросли, что наменяли Дюгуть и Калиле на остававшуюся посуду Флэма, стали для него совершенно безразличны. Теперь юноша особенно отчётливо понимал, что никакие жёлтые сандалии и золотистые туники не будут больше доставлять ему удовольствия, и всё упорнее в голове Флэма звучал вопрос: «Как жить дальше?».

В довершение ко всему, вмиг разлетевшаяся весть о возвращении Флэма «зовущим», вызвало у селян повышенный к нему интерес. Да ещё появившиеся неизвестно откуда слухи, что первая «зовущая» в Зове Песко отвергла Флэма, безумно раздражали юношу. Теперь ему приходилось постоянно пробираться в мастерскую через перешёптывающихся и хитро переглядывающихся меж собой людей, приходящих просто поглазеть на «Флэма-зовущего». Элав, видя такое безобразие, дал понять всем зевакам и сплетникам, что не позволит отвлекать мастеров от их тяжкого труда глупым галдежом и нагрузит работой всех мешающих бездельников так, чтобы они сто раз подумали – стоит ли утолять любопытство таким способом, или лучше заняться своими делами?

Мастер Элав, видя, как Флэм всё больше замыкается в себе, старался расшевелить юношу. Он даже подговорил пару прошлых подружек Флэма, прийти в мастерскую, якобы невзначай, с каким-нибудь пустячным заказом, попытаться отвлечь парня и пококетничать с ним. Флэм, заметив девушек, просто молча кивнул им в знак приветствия и продолжил выдувать новый кувшин, более не обращая на них внимания.

Элав после такого решил серьёзно поговорить с Флэмом, чтобы понять причину его угрюмости. Флэм нехотя объяснил, что хочет найти новый смысл жить и именно поэтому постоянно находится в раздумьях. Мастер Элав немного успокоился и попросил Флэма хотя бы изредка беседовать с ним, потому что до сих пор чувствует за собой вину в таких разительных переменах, произошедших с Флэмом. Тогда юноша впервые произнёс слова, которые не раз звучали у него в голове:

– Мастер Элав, Вы именно тот, кто всегда примет меня любым: изменённым или прошлым Флэмом. Это и стало для меня пониманием самой искренней семейной любви, за что я безмерно ценю Вас, и уважаю. Вы – моя семья!

Крупный мужчина посмотрел на Флэма печальным взором и молча обнял, незаметно смахнув набежавшую слезу.

После этого разговора что бы не происходило в мастерской, будь то новые заказы, или разбор работы подмастерьев, Элав всегда спрашивал мнение Флэма, и только после этого принималось совместное решение. Такой добросердечный подход чуть растопил холод в душé Флэма, и он стал чаще включаться в обсуждения во время работы, давая свои советы подмастерьям и помогая убеждать новых несговорчивых заказчиков.

Не взирая на постоянно раздирающие его мысли, Флэм теперь реже обращался к червям с просьбой дать ему разъяснения, но всё чаще взывал именно к Разуму, стараясь выйти с ним на понятный диалог. Потому что для него теперь образы червей стали каким-то слишком примитивным языком для общения. Юноша жаждал задавать непростые для себя вопросы, чтобы получать ясные ответы. Он получал ответы, но, увы, в виде образов, которые Флэма только нервировали. В насылаемых видениях юноше часто рисовались картины его встречи с Хладой, где девушка молча стояла напротив, окутанная бледно-золотистым свечением и ждала чего-то. Увидев это впервые, Флэм вспомнил, что при зове прохлады ему явилось голубоватое свечение червей, тогда как в Полунгаре он видел только оттенки оранжево-жёлтых всполохов. Решив выяснить у червей про разницу их цвета, Флэм задал этот вопрос и представил себя, окутанного голубоватым светом, напротив Хлады, стоящей в золотистом облаке. Через мгновение юноша увидел рядом с собой завядший белый цветок в песке пустыни, которого окутывает голубоватое свечение, и цветок начинает оживать, являя капельки росы на лепестках. Переведя взгляд на Хладу, Флэм увидел и у неё под ногами оранжевый пожухший цветок, растущий среди смёрзшегося мха. Золотистое свечение от Хлады перешло на цветок, и тот наполнился светом, а мох оттаял. Флэм догадался, что это сила червей, которая меняет цвет в тепле или холоде. Но последующее видение его несказанно удивило. Ожившие цветы вдруг соединились друг с другом и рассыпались яркими зелёными искрами, из которых стал проявляться младенец. Флэм ошарашенно смотрел на видение и задал один вопрос, сглотнув вдруг появившийся комок ревности: «Хлада ждёт ребёнка от кого-то другого?». На что черви сменили видение на знакомую уже Флэму голову, состоящую из множества светящихся сгустков, на которой стали смутно проявляться черты лица. Голова отрицательно качнулась из стороны в сторону на вопрос Флэма, и он снова спросил: «Это наш с ней ребёнок? И когда он родится?» И снова голова качнула отрицательно, сменив равнодушное выражение лица, на подобие печали. Это стало злить Флэма, и он оборвал видение, открыв глаза.

Выйдя на улицу под мягкий молочно-розовый свет ночного Сао, Флэм нервно присел в тени и мысленно вскрикнул в отчаянии: «О, Разум! Почему ты не отзываешься мне? Ты же говорил со мной! Что теперь не так? Мне так нужно услышать тебя, чтобы не мучатся разгадками глупых видений червей. Помоги мне! Взываю к тебе, о, Разум!». Юноша закрыл глаза и, мысленно повторяя свой призыв к Разуму, незаметно заснул.

С тех пор Флэм сколько не старался взывать к червям с вопросами, ему являлись только похожие на прошлые видения, что всё больше раздражали. К тому же все работники мастерской стали чаще заискивать перед «зовущим», всячески стараясь превозносить его. Началось это с того, что однажды в особенно палящий зной Флэм молча стал взывать к червям с просьбой остудить немного мастерскую. Когда прохлада стала волнами разгонять скопившийся жар, все, кто был рядом с Флэмом начали удивлённо вертеть головами, словно ожидая увидеть кого-то с опахалами. Только один подмастерье, периодов[2] двенадцати от роду, по имени Мéйнэ, заметив, как Флэм стоит с закрытыми глазами и чуть шевелит губами, негромко выдохнул: «Это же черви…», сразу вынудив Флэма взглянуть на подростка.

Подмастерья враз зашумели и восторженно осыпали благодарностями «зовущего». Флэм резко остановил хвалебные речи, а мастер Элав, грозно нахмурив брови, одним взглядом заставил всех быстро вернуться к работе. И только Мейнэ смотрел на Флэма чуть испуганно-восхищённо, словно не решаясь спросить что-то важное. Флэм продолжил работу, но позже подошёл к Мейнэ и тихо задал вопрос:

– Ты что-то увидел?

Парнишка посмотрел немного испуганно на Флэма, и чуть заикаясь ответил:

– Д…да, господин Флэм… Я видел голубоватый свет вокруг в…ваших ног… Это же были черви, так?..

– Да, – сухо ответил Флэм. – Никому не говори о том, что видел, и я возьму тебя в личные помощники.

Мейнэ поспешно кивнул и с тех пор просто не сводил глаз с Флэма, молча выполняя все его поручения, что очень устраивало «зовущего».

[1] «Оборот» - промежуток времени, равный земным суткам в соотношении 1 к 1,00314.

[2] «Период» - промежуток времени, равный земному году в соотношении 1 к 1,00314