Пожалей меня, Голубоглазка

« Глава 12

Сегодня утром в воздухе пахло чем-то особенным, окружая Аю неуловимым аккордом перемен и звенящего напряжения. И пока она принимала душ в тесной кабинке, и пока наспех жевала бутерброд, суша волосы старым феном, и пока переодевалась в чистый рабочий комбинезон, ощущение необъяснимого волнения не проходило.

С той минуты, когда в её жизни снова появился Константин Романович она постоянно была внутренне на взводе. Словно в теле находилась батарейка, заряженная на максимум и дрожащая от нетерпения, когда же наступит тот самый момент, и она сможет начать тратить заряд. Или словно чайник с запаянным носиком, наполненный водой и греющийся на огне. Пар внутри него копился, бушевал и искал выхода, как и Ая — своего освобождения.

Машка оплошала. Ей было велено отдать записку через третье лицо, потому что сама Ая пойти не могла — "спалится", а Машку Костя мог быстро раскусить, что, собственно, и произошло. Слишком много дыр зияло в особых приметах. Человека в погонах обойти было не трудно, но Костю… Он не только знал описание внешности, но и мог хорошо запомнить «общение» тел. Тактильную память никто не отменял, и мужчина, не видевший, но ищущий женщину, мог вполне обладать такой особенностью.

Машка — новатор, блин — решила, что поступит мудро, и будет весело всем, но, увы. Инициатива, как оказалось, и правда, наказуема.

Ая никогда не искала для себя отговорок, прекрасно понимая, что хочет «продолжения банкета», и когда подвернулся удобный случай, то почему она должна была отказаться? Почему не могла дать себе того, что когда-то хотела со страшной силой?

Да, судьба бывает порой очень не справедлива и жестока, но здесь она решила тупо поржать.

Так устроить их встречу…

Документы были липовыми, квартира — съёмной, внешность, чтобы не рисковать оплаченной арендой и пекарней в целом, можно было сделать любой. При таком раскладе Костя вряд ли нашёл бы истинную Аю, а если и нашёл, то вряд ли узнал бы.

Господи, она просто хотела потрах*ться с ним! Просто потрах*ться и исчезнуть, сохранив и своё душевное спокойствие, и его. Она смогла бы уйти, а что теперь? Теперь придётся потрах*ться и послать к чёрту и спокойствие, и удовлетворённое самолюбие, и… да все на свете придется послать! Костя не прощает насмешек и попыток выставить его общественным клоуном. И если до этого он ни о чём бы не догадывался и дал бы себя обвести вокруг пальца, то сейчас он будет настороже, будет ждать ещё одного подвоха и может спутать все карты.

Так и вышло.

*****

Не успела Ая выйти на улицу и пройти несколько сот метров, как ей заломили руки, натянули на голову какую-то тряпку, затянув на шее, обмотали поверх ткани чем-то широким рот, и затолкали в машину, вежливо попросив не дёргаться. Именно это "пожалуйста" настолько не вязалось с похищением, что Ая в первые минуты опешила, не зная, что и подумать.

Она упала на сиденье, вперёд головой, и тут же чьи-то руки помогли сесть, а незнакомый голос произнес:

— Это — необходимость. Потерпите и постарайтесь успокоиться.

Если бы не закрывающая рот повязка, Ая заржала бы в голос. С чего говорящий решил, что она расстроена? Ей не надо успокаиваться, она в полном порядке и прекрасно осознает все происходящее.

— Дышать вы можете. Вот здесь, — чужой палец дотронулся до её носа и исчез, — дырка. Говорить, как понимаете, — нет. Понимаете?

Ая кивнула.

— Хорошо. Вас везут к одному человеку и ничего плохого никто не сделает. Он хочет… поговорить.

Она сразу поняла о ком речь. Это не мог быть отчим — она позаботилась о своей неприкосновенности, а вот Константин Романович вполне мог.

*****

Я пошел тебе на уступки, — раздался его голос, покрывая Аю мурашками с головы до ног. Она и забыла каково это, когда имеешь дело непосредственно с ним, лицом к лицу, пусть ни черта и не видно. — Вокруг нас темнота, но только потому, чтобы дать тебе возможность расслабиться. Я подозреваю, что это именно та причина, по которой ты настаивала на данном пункте.

Если честно, Ая совсем не настаивала, но она не стала его поправлять и продолжала стоять истуканом, вглядываясь в кромешный мрак. Они находились не в ресторане — под босыми ногами был ковер с длинным ворсом, и её ступни утопали в нём, наслаждаясь мягкостью. Такой ковер в ресторане, пусть даже и в отдельной приватной комнате, вряд ли постелили бы, да и Людка вроде упоминала, что новый хозяин намерен ту комнату переоборудовать под личный офис, а офис и такой ковер — понятия не совместимые. По её личному убеждению, конечно.

— Что же ты? Подойди ко мне.

Она неуверенно сделала несколько мелких шагов. Совершенно неслышно, но он безошибочно нашел её. Рука скользнула в волосы, больно продираясь сквозь туго скрученные пряди и вытащила все шпильки, одну за одной, пряча их в карман махрового халата, в который Костя был облачен.

Легкий, знакомый аромат кедра донесся до Аи, но дернулась она не от этого и, чтобы не упасть, вцепилась в пушистую ткань на его груди. Ворот халата разъехался, усиливая действие дорогого парфюма, и Ая на мгновение зажмурилась. Надо же… Времени утекло сколько, а привязанность определённой марке у Кости осталась.

Он притянул девушку плотней к себе и поцеловал, но, как только коснулся женских губ, почувствовал сопротивление. Её ладошки легли на его обнаженный торс, отталкивая с удивительной, для такой стройной, даже хрупкой русалки, силой.

— Прекрати, — рыкнул, чуть отстранившись.

— Больно.

Её шепот… он поднял каждый волосок на мощных предплечьях, а теплое дыхание согрело лицо. Кожа под её руками плавилась, и этот жар грозил разорвать Косте грудь. Да что там говорить… одно лишь её присутствие вызывало в нём какое-то дикое безумство, будто сотни гейзеров бурлили в крови, превращая ту в долб*ный лимонад.

К той девушке, что принесла записку, он ничего, кроме банального любопытства, не испытал, но к этой… стоило ей только зайти, как у него сразу же встал.

— Где?

— Волосы.

Костя и не заметил, что притянул её к себе за них и сразу же ослабил давление на затылок. Растормошил густую массу с каким-то непонятным для себя чувством и провел пальцами по всей длине. Волосы были шикарными: невероятно гладкими, густыми и какими-то рассыпчатыми, что ли. Он не мог описать их — не хватало словарного запаса.

— Ох*еть.

— Спасибо.

Костя скинул свой халат и принялся её раздевать. Резкими движениями срывал одежду и ронял на пол. Куда-то отлетела пуговица, жалобно треснул шов на юбке, одна лямка бюстгальтера выскочила из петли, но мужчина не пытался замедлиться и — не дай Бог возникнуть даже мысли — остановиться.

Ая примерно так себе его и представляла: самоуверенным, эгоистичным, напористым партнером, держащим контроль за самый край. Костя балансировал на грани между решительностью и грубостью, неистовостью даже, что уменьшало порыв Аи «взбрыкнуть». Она подчинялась, ловко и незаметно помогая себя раздевать. Да, она не меньше его хотела повторения «забега», а в своих желаниях была предельно честна.

Словно два диких зверя они стояли друг против друга: обнаженные, тяжело дышащие и готовые к схватке. Стояли, ожидая, кто же не выдержит первым, предвкушали удовольствие, которое получат не только в итоге, но и процессе. Что может быть заманчивей вольной борьбы на простынях тихим уютным вечером?

— Хочу тебя.

— Знаю.

— Проверь, как хочу. Тронь.

Мерзавец. Хотел, чтобы она уступила.

— Проверь, как хочу тебя я, — прошептала, раздвинув ноги. — Языком.

Ая рисковала. Последняя фраза могла разжечь смертельный огонь в этом мужчине, но рискнуть все же стоило. Да и не все ли теперь равно кто погибнет?

Костя медленно опустился на пол, но не на колени, как хотела Ая, а на спину. Лег, растянувшись во весь рост и восхищённо улыбаясь. Да, он не соврал Маше — он действительно любил дерзких.

— Опустись на мой рот, Дикая Кошка, но сделай это плавно, не спеша. Хочу узнать вкус твоего желания.

Ноги задрожали от неприкрытой чувственности его предложения, сильного соблазна сделать именно так, и Ая чуть не упала.

— Осторожней, — обхватил её бедра, поддерживая, — не хочу стать инвалидом раньше времени. Или ты готова поработать личной сиделкой?

Вместо ответа она отцепила его руки и, держась за них, балансируя на одной ноге, второй нарисовала на плоском и каменном животе напоминающий доллар рисунок, иногда задевая пяткой твердый и ждущий член, потом прошлась по широкой груди и накрыла ступнёй мужские губы.

— Тш-ш-ш…

Костя лизнул свод, вызвав тихий смех, и поцеловал то место.

— Ты играешь с огнём.

Ае было щекотно и от его языка, и от шепота, но она только сильней надавила ногой.

— Тш-ш-ш…