Призывающая волну

Глава 31

Раиса.

— Юфей, я очень надеюсь, что это была такая страшная шутка. Потому что возвращение этой традиции… — Мать Повелителя резко покачала головой.

— Повелитель, вы сами говорили мне, причём совсем недавно, что наказывать за глупость, причём просто в словах, это жестоко. — Напомнила я. — Девушка просто сорвала свою злость. Она лишается комфортной и обеспеченной жизни, и винит в этом меня.

— Винит в том, что ты беременна? Отлично! Это вообще измена правящему роду! — продолжал бушевать Мойва.

— Юфей, но ведь ты сам это начал. Ты старательно демонстрировал, что Райнис, даже не смотря на своё положение, не является частью рода. — Мягко упрекнула сына Повелительница.

— Мама, не надо мне намекать, что это моя вина! Я и так знаю, что, кто и когда сделал. — Кажется, и этот ужин грозил закончиться скандалом.

— Повелитель, — видя, как просто кипит от злости Саар, я решилась погладить его по предплечью, отвлекая его внимание. — Может, мы просто забудем этот момент и покушаем?

— Да, ты же не ела почти весь день! — заметно успокоился Мойва, хоть ещё и пытался взглядом поджечь всё вокруг. — А поездка была долгой и утомительной.

— Вы куда-то уезжали из дворца? — как-то очень сильно заинтересовалась Повелительница И-Саар.

— О! Это просто чудо! — честно призналась я. — И мы видели дельфинов! И коралловый лабиринт, а сколько там рыбок! Мелкие, яркие!

Я и сама не заметила, как меня захлестнули эмоции, и я старалась как можно быстрее ими поделиться.

— Грот Саар, — уже улыбаясь, ответил матери Мойва. — Мы поговорили. Серьёзно, без упрёков и обвинений и обо всём.

— Ах, вот оно что! — произнесла Повелительница таким тоном, что не заподозрить чего-то такого, было просто невозможно.

— Я так понимаю, что это не просто место, да? — поинтересовалась я.

— Это личное место силы рода Саар. Попасть в него можно, только если тебя проведёт один из членов семьи. — Быстро отвечал Чен, не обращая на молчаливые призывы отца замолчать. — Отвечая там на вопросы отца, ты никак не могла ему соврать. Даже если были артефакты, скрывающие ложь. Находясь в гроте, отец видел даже твои эмоции. Жаль мысли увидеть нельзя, а то, наверное, и отвечать бы не понадобилось.

— Жаль, — вздохнула я.

— О чём ты жалеешь? — спросил Мойва.

— Что самой туда не попасть. Там так красиво! И тот коридор… — вот сейчас стало действительно грустно, что я не воспользовалась шансом осмотреться.

То, что эта поездка была ещё и проверкой, меня не расстроило. Наоборот, объяснило странные изменения в поведении Повелителя. А Чен ещё и сразу успокоил, что моих мыслей, Мойва так и не узнал. Значит то, что я не Райнис, ему неизвестно. И можно выдохнуть. Осталось только обеспечить невозможность возвращения настоящей Райнис, и можно будет спокойно наслаждаться беременностью.

После ужина мы все вместе пошли в сад. За всё время моего здесь пребывания, я ни разу не гуляла в саду в тёмное время. И сейчас об этом жалела. Края широколистых растений светились, словно кто-то обвёл их флуоресцентной краской. А лепестки цветов переливались, как будто были сделаны из смолы с застывшими внутри блёстками. И я впервые слышала стрекотание в саду, словно где-то рядом расположился ансамбль цикад.

Над некоторыми цветами зависали крупные насекомые, напоминавшие наших стрекоз. Длинный и хорошо заметный хоботок местных "пчёлок" был почти всегда погружён в сердцевину цветка.

— Отец, я нашёл целую лозу сарнав! — вылез из зарослей Чен. — И она полная!

— И как это её керси проглядели? — кивнул в сторону стрекоз Мойва. — Веди, такое редкое угощение упускать нельзя!

Осторожно, чтобы не поломать ветвей, мы пошли вслед за Ченом. Он привёл нас к дереву, вся кора которого была словно покрыта мхом или большеворсным бархатом. А поверх этой коры вилась толстая лиана с крупными, шарообразными бутонами.

— Ты когда-нибудь пробовала сарнав? — тихо спросил Повелитель, придерживая меня за талию.

— Нет, — замотала я головой, рассматривая розово-золотистые шары-бутоны.

— Тогда я тебе помогу. — Он притянул один из бутонов почти к моему лицу и чуть отогнул один из лепестков. — Днём лепестки сарнав собирают влагу, она скатывается в сердце цветка и смешивается с нектаром и нежным цветочным соком. И если пить, не срывая закрывшегося на ночь цветка, так, чтобы жидкость текла по лепестку, покрытому пыльцой, то ничего вкуснее и придумать нельзя.

Приглушённый, с какой-то хрипотцой голос Повелителя создавал ощущение какой-то тайны вокруг. Я послушно обхватила губами неожиданно плотный кончик лепестка и сделала глоток. Повелитель поил меня аккуратно, следя, чтобы я не захлëбывалась.

На вкус сок сарнав очень напоминал густой домашний персиково-абрикосовый сок с неожиданно мятным послевкусием. Помню, угощали как-то раз таким на рынке. Без мяты, конечно, но из по-настоящему спелых персиков и абрикосов. Магазинный после этого пить не смогла. Он мне казался приторным раствором ароматизатора.

— Вкусно, — облизала губы я.

— Ещё? — усмехаясь, спросил Повелитель.

И когда я кивнула, усадил меня к себе на плечо, подсаживая к высоко расположенному бутону. Когда я выпила сок и из него, он осторожно спустил меня на землю.

— А ты? — кивнула я в сторону лозы, на которой было ещё много бутонов, полных светящегося сквозь лепестки сока.

— Немного попробую, — прошептал он, наклонившись ко мне.

Я не почувствовала опасности, и не сразу сообразила, что он собирается делать. И вопреки собственному решению, держаться от Повелителя подальше, вырываться не стала.

Всю дорогу обратно я ловила на себе хитрые взгляды Повелительницы И-Саар и Чена.

— Матушка, что вас так развеселило? — спросил Повелитель перед тем, как попрощаться.

— Ответ на вопрос, почему у тебя губы перепачканы в нектаре сарнав, если ты его не пил? — улыбнулась она и направилась в свои покои.

Чен попрощался ещё раньше. А Повелитель только молчал, и казалось, о чём-то размышлял.

В покоях Повелителя Маали, хоть и чувствовала себя явно неловко, уже приготовила постель, местный чай, который я всегда пила перед сном с молоком. И я заметила стопку больших простыней, что служили здесь полотенцами. Сама девушка кидала злые взгляды в сторону чем-то расстроенной Синь.

После того, как мы зашли в покои, обе девушки присели и отправились на выход.

— Маали, подготовь на утро для своей госпожи платье в цветах рода Саар. — Приказал Повелитель, даже не обернувшись на служанок, поэтому и не заметил, каким взглядом окинула его Синь.

Всего на мгновенье наши глаза с ней встретились. Но я успела разглядеть и слëзы, и обиду, словно Повелитель её ударил.

— И зачем мне такое платье? Вас же всегда раздражало, когда я осмеливалась появиться в одежде в этих цветах? — поинтересовалась я.

— Завтра посетим так любимые тобой арены. И я хотел бы положить конец всем разговорам и слухам, которые просочились даже через высокие стены дворца. Поэтому прошу тебя продемонстрировать всем, что ты теперь принадлежишь к моему роду. — Объяснил он.

— Просите, даже не предупредив и уже распорядившись, в чëм я должна завтра быть? — съехидничала я, пытаясь одновременно откопать хоть какой-то отклик на упоминание об аренах.

— В любом случае Райнис Саар звучит лучше, чем Райнис Ле-Гунн. По крайней мере, точно не покажется, что кто-то тебя лягушкой называет.

— Райнис, ты уже уходишь? — удержал меня Повелитель, когда я хотела уйти в спальню, и заправил мне волосы за ухо.

— Ты обещал, что спать я буду одна, — напомнила я ему.

— Ты уж определись, обращаешься ко мне на ты или на вы, — улыбнулся он. — Посиди со мной. Поговорим. Твои служанки принесли и напитки и сладости.

— Служанки… Одна из которых тебе нравится, Повелитель. И которой ты предложил место наложницы в будущем гареме. — Присела я на плотную подушку, которые служили здесь для сидения.

— Знаешь, обращение на ты и это твоё "Повелитель" как-то плохо сочетаются. — Как будто не услышал меня Повелитель.

— Могу называть Мойвой. Думаю, с «ты» будет отлично звучать. — Предложила я, наливая себе горячего тате, и делая глоток.

— Попробуй называть по имени. Просто Юфей. У меня не самое сложное имя. — Предложил в ответ он, и похлопал меня по спине, так как чай явно пошёл не в то горло. — Ну, что же ты так неосторожно! Что же касается твоей служанки… Нет, не нравится. И никогда не нравилась. Просто мне нужен был кто-то, кто мог бы следить за тобой и доносить мне.

— Я, пожалуй, откажусь от напитков и еды во время разговора с вами… Юфей! — Мойва воспользовался тем, что я сидела рядом и потянулась поставить чашку, и поцеловал меня в щëку.

От возмущения я сама не заметила, как назвала его по имени.

— Вот видишь, не так уж и сложно! — улыбался он довольный своей мальчишеской выходкой.

— Мне интересно, что вообще происходит? — развернулась я к нему.

— Поговорим? — предложил он.

— В тате добавлена сыворотка правды или где-то спрятан артефакт? — сложила я руки на груди.

— Что за сыворотка? — заинтересовался он.

— Ну, такое придуманное зелье, которое заставляет говорить правду и только правду. — Отвертелась я.

— Хорошее зелье, жаль, что придуманное. — Стал серьёзным Юфей. — Но нам действительно нужно поговорить. — Я сейчас… В мыслях раздрай. Я знаю тебя почти всю твою жизнь. И лучше бы не знал. Я могу долго перечислять, почему. Но сейчас это не имеет значения. Я… Я хотел бы изменить наши отношения. Это надо было сделать ещё после пещер. Ты спасла одного моего сына и сообщила весть о будущем. Или после совета, когда ты вернула Чену титул наследника. Или хотя бы после того, как ты обеспечила сыновей личным доходом и наполнила казну. Но то, что я видел, всё время противопоставлялось с тем, что я о тебе знал. Ни к чему лукавить, Райнис Ле-Гунн, последняя, кого я хотел бы видеть среди членов своей семьи. Ещё совсем недавно, до отправления Чена в Храм Врат, я без раздумий поклялся бы, что не допущу родства между нашими родами. А сейчас всё время думаю, почему та девочка, которую я увидел в гроте, почти всю свою жизнь пряталась за маской такого чудовища?

— Подумай лучше о том, что смысла сейчас что-то менять нет. — Перебила его я. — Мы оба с тобой знаем, каким будет итог. Зачем утяжелять его чувством потери?

— Знаешь, когда ястык начинает созревать, и уже видна та самая икринка, — я внимательно слушала о том, что будет потом, после моего ухода. — Искорка будущего малька начинает метаться, биться о стенки, пока ещё плотной плёнки. И я заметил, что если поднести руку, то эта Искорка прижимается точно к руке и успокаивается. А ещё, это уже когда подрастут, когда уже можно будет увидеть очертания лица, чешуйки на хвосте, коготочки на пальчиках и тонкие перепоночки на ушках, им нужен голос. Словно они слышат сквозь свой сон. А потом они подрастают, бегают по комнатам дворца. Чен и вовсе совал любопытный нос во всё, от очагов на кухне, до дорожек для скатов. И появляются вопросы. Как не умалчивай, как не старайся скрыть хотя бы до поры… Однажды наш сын спросит меня о своей матери, Райнис. И я, наверное, единственный из Сааров, кто может сказать ребёнку, рождённому не наири, что его мама его любила и ждала. Оберегала и заботилась, разговаривала с ним, закрывая ладонью живот, лаская и оберегая прячущееся внутри чудо. И на вопрос о том, какой ты была, я хочу рассказать о той Райнис, которую увидел в гроте. Но я её совсем не знаю. Я узнал, что она вообще существует, только сегодня. А чтобы рассказать, мне нужно знать. Знать и помнить…