Рубин II

Глава 20

Ди

Ди сидела на траве, подперев спиной ствол дерева. Не то, чтобы ей не нравился Северный замок, где ее приютили. Но древний готический стиль все же навевал тоску.

Шаги она услышала задолго до того, как Дхар вышел на опушку и подошел к ней. Они оба знали, что бесшумно перемещаться он умеет. Следовательно, муж тактично известил ее о своем появлении и позволил морально подготовиться к нарушению уединения.

— С прибытием! — буркнула Ди, глядя на наносинтетическое лицо супруга.

— Галлахер сказал, что тебя стоит искать здесь, — он присел рядом с ней.

— Выяснил, что стало с моим телом? — Ди сорвала травинку и намотала на палец.

— Арим использовала поддельные документы и пробралась в твой офис. Открыла камеру гибернации и отключила тело от системы коммуникаторов. Мозг погиб, — Дхар замолчал.

— Арим воспользовалась моей камерой гибернации, чтобы вернуться сюда? — спросила Ди.

— Да, — кивнул Дхар. — Уже подтверждено, что тело Арим потеряло связь с разумом. Где сейчас ее сознание — неизвестно. Но мы оба знаем, что Хейди убила ее здесь. Сейчас для тебя готовят новое тело. Осталось подождать месяца два.

— Мне не впервой, — Ди согнула колени и уперлась в них лбом.

— Я кое-что принес, — Дхар достал из кармана черную коробку и протянул ее Ди.

Она открыла ее и на мгновение онемела. На ампулу с густой белой жидкостью была нанесена надпись «регенерат тканей».

— Где… — Ди сглотнула, — где ты его взял?

— Обменял на наш сертификат на зачатие, — пожал плечами Дхар. — Я полагал, что все окажется сложнее. Нет, — он покачал головой. — Фертильные тела создает та же корпорация, что и регенерат синтезировала. Мы подсажены на игру сертификатов и стоим в очереди по двести лет, а те, кто отказались сканировать сознание, подсели на регенерат тканей, дабы приблизиться к той самой вечной жизни и обмануть смерть. Для смертных корпорация предоставляет рассрочку платежей, сроком на сорок лет, — Дхар прижал ладонь ко лбу и рассмеялся. — Суки… Я просто пришел в центральный офис корпорации с сертификатом и спросил, могу ли обменять его на регенерат тканей. Вся процедура заняла двадцать минут. Заполнил анкету-опросник, подписал кучу согласий и получил эту ампулу-инъектор.

Ди закрыла коробку и прижала ее к груди.

— Не ожидал, что что-нибудь в этой жизни еще сможет меня так сильно удивить, — Дхар подпер локтем колено. — Но, когда они все встали в очередь за Грониделом, чтобы отдать годы жизни за Ордериона… — он покачал головой. — Я оказался поражен.

— Ты отдал возможность получить фертильное тело, чтобы спасти их, — она повернулась к мужу лицом. — Это не кажется тебе удивительным?

— Ты принижаешь мою человечность, Одинелла. Или полагала, что на подобные жертвы в нашей семье способна лишь ты одна? — он вопросительно вскинул бровь.

— Ради них, — она махнула рукой в направлении Северного замка, — да. Думала, что на безумство способна лишь я.

— Мы получили этот сертификат полгода назад. За это время ты не спросила себя, почему я тяну с процедурой заменой наших тел?

— Потому что тянула я, — она отвернулась.

— Верно, — он кивнул. — Но спустя столько лет брака я боялся задать тебе вопрос: а ты когда-нибудь хотела от меня ребенка, или то было потакание моему желанию дать новую жизнь?

Ди виновато опустила голову.

— Я много раз спрашивала себя об этом, — призналась она. — Хочу ли я ребенка? И каждый раз приходила к выводу, что да, хочу. Но задавала я себе этот вопрос по другой причине.

— По какой же? — Дхар нахмурил брови.

— Помнишь, как ты сделал мне предложение? — она криво улыбнулась.

— Допустим, — с сомнением ответил он.

— А я помню хорошо. — Ди поджала губы. — «Я хочу от тебя ребенка, — сказал ты. — Но чтобы его зачать, придется пожениться и через сто лет встать на очередь. Как тебе идея? Выйдешь за меня?»

— По-моему, все-было не так, — он поморщился.

— А как? — Ди хмыкнула.

— Месяца за три до этого мы лежали в постели после секс-марафона, и я спросил: «Как ты относишься к идее пожениться?». — «Брак в современном мире интересует только тех, кто желает продолжить свой род», — выдала ты.

Ди в недоумении уставилась на Дхара.

— Нет, этого ты не помнишь? — он наклонился к ее лицу. — Я чувствовал себя придурком, Ди. Первой мыслью было собрать вещи и послать тебя на хрен! Меня от этой мысли отвлек срочный вызов на работу. Домой вернулся под утро, вымотанный и злой. Захожу на кухню, а на столе лазанья, которую ты приготовила для меня ночью. И я остался. Понял, что с твоей стороны между нами ничего не изменилось.

— Так то было предложение? — возмутилась Ди. — С формулировкой «как ты относишься к..?» Дхар, а как ты относишься к проблемам стремительного развития технологий? Как ты относишься к тому, чтобы купить новый холодильник?

— Да, то было предложение! — настаивал он.

— Ну прости, что я этого не поняла, — Ди развела руками. — И через три месяца ты повторил попытку, но с другой мотивацией?

— Да, сменил тактику, — упавшим голосом произнес Дхар. — Я понимал, что для тебя продолжение рода — это как квинтэссенция существования любого живого организма во Вселенной. Я свел все к подобию шутки, но на самом деле боялся услышать от тебя «нет». Ответь ты «нет, я не хочу ребенка от тебя» или «нет, я вообще о ребенке пока не думаю» — я бы ушел, Ди. Но ты ответила «да». И мы были счастливы, вступив в брак. А полгода назад, когда появился тот сертификат и твои отговорки про занятость на работе, я внезапно спросил себя: «А почему она ответила мне «да» тогда?»

— Потому что не могла ответить «нет»! — воскликнула она. — Я любила тебя, Дхар! И не желала потерять!

— И ты все эти годы… — он захлебнулся яростью, — все эти столетия вертела в голове мысли о том, что я женился только потому, что хотел пополнить генофонд нашей гребаной планеты?

— Я об этом старалась не думать, — Ди прижала ладони к лицу. — Ты далеко не романтик. Мы оба это знаем. А слова «я люблю тебя» были произнесены тобой настолько давно, что я уже сомневаюсь, слышала ли их вообще когда-нибудь!

Дхар смотрел на нее и молчал.

— Знаешь, сейчас тебе лучше уйти, — она отвернулась.

— Ди, я люблю тебя.

Она повернула голову

— Очень сильно люблю, — он закивал. — И мои поступки говорят о моих чувствах гораздо больше, чем слова. Ты огорошила меня, когда призналась, что хотела обменять наш сертификат. Да, я вспылил. И психанул. Но и отошел достаточно быстро. А ты обиделась и встала в позу. Я не жалею, что обменял двести лет ожидания на спасение жизней существ, которые вряд ли проживут даже половину этого срока. Но это и не имеет значения, ведь, в конечном итоге, важна сама жизнь и наше осознание ее ценности.

— Наш мир потерял замечательного философа, — тяжело вздохнула Ди.

— В гробу я видал философию нашего мира, — буркнул Дхар. — Примирительным сексом дома займемся или ты замолчишь, наконец, и просто снимешь с меня эти металлические штаны?

Ди прикусила губу и улыбнулась.

— Соскучился по наногибридному сексу или соскучился по сексу со мной, в каком бы теле я ни была? — спросила богиня.

— Это дуализм, детка. — Дхар наклонился к ее лицу и нежно прикусил ее нижнюю губу. — Но ты и так об этом знаешь.

Двадцать минут спустя. Опушка леса.

Обнаженная Ди лежала на измятом платье и поглаживала металлический рельеф мышц на груди мужа.

— Ты все еще хочешь завести ребенка? — спросила богиня, мечтательно глядя на профиль Дхара.

— Да, хочу, — не секунды не сомневаясь, ответил он. — А ты? — Дхар повернулся лицом с ней.

— И я хочу, — улыбнулась она.

— Тогда по возвращении домой заново займем очередь. Говорят, она сейчас немного сократилась. Всего лет сто пятьдесят.

— У меня на примете другой вариант, — Ди поиграла бровями.

Дхар нахмурился и подпер голову рукой.

— Я весь внимание.

— Сделку о замене сертификата на регенерат можно отменить в течение тридцати дней со дня подписания соглашения при условии отсутствия следов вскрытия ампулы. — Ди лениво потянулась, подхватила с земли коробку с препаратом и протянула ее Дхару. — Верни регенерат и получи наш сертификат обратно.

— Ты уже достала для Рубин препарат, — упавшим голосом произнес Дхар и забрал коробку.

— Три дня назад Галлахер подарил мне два больших сундука, набитых драгоценными камнями. Ордерион и Гронидел открыли для меня портал в наш мир. Я под видом Рубин продала камни на черном рынке и выручила приличную сумму, правда, вся она ушла на покупку ампулы регенерата на том же черном рынке. Но дело того стоило, — кивнула Ди. — Теперь Рубин каждый день лечит всех. Думаю, еще пару недель — и они полностью восстановятся. Если бы я знала, что ты собираешься добыть регенерат сам, я бы, конечно, предупредила тебя. Но я не знала, — Ди покачала головой.

Дхар лег на спину и отложил коробку.

— От женщины, поимевшей всю корпорацию «Дуон», меньшего ждать не стоило, — наконец, произнес он. — Но мне за инициативу и старания положена похвала! — он повернул к ней лицо.

— Скажи, чего ты хочешь, и я сделаю это! — томно прошептала Ди.

Ее рука поползла к металлическому паху супруга.

— Год без командировок! — выдал он.

Пальцы Ди застыли, и она надула губы.

— Я рассчитывала обойтись благодарственным минетом, — Ди изогнула бровь.

— Год без командировок, — твердо повторил Дхар.

— Ты же обожаешь мой минет! — она привстала.

— Год без командировок в другие миры, — он прищурился. — И твой чудесный минет, который я обожаю, — расплылся в широкой улыбке Дхар.

Хейди

— Галлахер! — Хейди подергала руками, проверяя прочность узлов на лентах, которыми муж привязал ее к спинке кровати. — Ты сплоховал! Я могу высвободиться!

— Попробуй, — хмыкнул он, продолжая водить носом по коже ее живота.

— Щекотно! — засмеялась Хейди, елозя под ним.

Метки силы, которыми теперь было покрыто ее тело, вспыхнули золотым.

Галлахер приподнял голову и взглянул в ее алые глаза.

Хейди поморщилась и отвернулась.

После того, как она отдала часть жизни за Ордериона, ее внешность мало чем отличалась от прошлого внешнего вида Рубин. Радовало одно: Рубин теперь ежедневно дарила ей немного маны, и теперь на лице практически не осталось рубцов, зато на теле их было еще очень много. Ордерион сказал, что глаза вернут прежний цвет в последнюю очередь, но все равно Хейди ощущала себя теперь иначе. Просто знала, что сколько бы мари она на себя не наводила, муж видел ее такой, какая она есть.

— Опять переживаешь по пустякам? — спросил он и наклонился к ее животу. — Вскоре ты восстановишься и, возможно, заскучаешь по прекрасным алым глазам.

Галлахер поцеловал ее пупок и заскользил языком вниз.

— Скучать я могу только по твоим ласкам, — сама себе улыбнулась Хейди.

— Ваше Величество, да вы никак жалуетесь? — Галлахер рывком развел ее бедра.

— А вы, мой Повелитель, не отвлекайтесь! — посоветовала Хейди. — Держитесь заданного курса!

— Приказы вздумали отдавать?

Он лизнул ее лоно, и Хейди застонала, вновь елозя под ним. Галлахер приподнялся.

— Еще! — возмущенно произнесла жена.

— Как нужно просить? — он начал ласкать ее пальцами.

— Пожалуйста, еще! — простонала Хейди и задергала связанными руками.

— По-моему, ты слишком непокорна сегодня, — Галлахер подхватил с кровати черную ленту и обвязал ей лодыжку Хейди, после чего вытянул ее ногу и фиксировал ее к другой спинке кровати.

— Я буду вести себя смирно! — пообещала Хейди.

— Конечно, будешь!

Галлахер привязал другую ее ногу к кровати и вернулся к обхаживанию лона пальцами.

— Не так! — протестовала Хейди.

— Как же не так, когда ты уже вся мокрая? — он ввел не палец и надавил на точку внутри.

Хейди изогнулась и всхлипнула, приподнимая таз.

— Муж мой, я желаю не так! — запротестовала она, ритмично двигаясь навстречу его пальцу.

— А как? — он ввел второй палец.

— Желаю ваши поцелуи, мой Повелитель!

— Пока не заслужила, — он начал водить подушечкой первого пальца по ее клитору.

Хейди застонала.

— Уже лучше, — подсказал Галлахер.

Хейди застонала громче.

Галлахер удовлетворенно улыбнулся и накрыл губами ее клитор, чтобы довести до первого экстаза.

Час спустя. Королевские покои. Северный замок.

Хейди распласталась на Галлахере и кружила пальцем вокруг его соска.

— Ты уже говорил с Рубин о поставках продовольствия из Турема?

— Обсудил вскользь после церемонии погребения отца, — Галлахер перебирал между пальцем пряди волос Хейди. — Пока не проведена перепись населения наших королевств и не подсчитаны запасы продовольствия, делать предсказания о количестве необходимых продуктов трудно. Если Турем будет располагать излишками, которыми сможет поделиться с нами, Рубин поделится.

— А если излишков не будет? — Хейди вскинула голову.

— Я введу нормы отпуска продовольствия для населения, и мы попытаемся пережить голод.

— А Зальтия и Ошони? У них как с продовольствием дела обстоят?

— Они в той же разрухе, что и мы. Все до сих пор не могут поверить, что одна ночь унесла столько жизней. Трон Зальтии хоть и занял старший брат Гронидела, все же смерть остальных членов их большой королевской семьи морально подкосила обоих. И это скажется и на старшем брате из пятерых, и на младшем. Трон Ошони заняла племянница Теми — единственная выжившая из королевской семьи. Ей всего восемнадцать, а на плечах уже ноша правления с проблемами восстановления столицы и поступлением продовольствия. Будь рядом с ней Теми, девчонке пришлось бы намного легче. Но от самой Теми вестей до сих пор нет, хотя минуло уже три недели, как месторождения оказались взорванными.

— Мне жаль произносить это вслух, но, скорее всего, она уже не вернется, так же, как и Тихий Шепот, и Хорн, и Саж, — Хейди прижалась щекой к груди мужа.

— Они знали, что идут на смерть, — Галлахер провел пальцами по щеке Хейди. — Юни взрыва запускалась слишком быстро, а выбраться из шахты за одну минуту невозможно.

— Я до конца своих дней буду благодарна Сажу за то, что убедил тебя остаться со мной и принял на себя твою жертву.

— Ордерион молчит, но для него смерть Хорна и Сажа — очень тяжелое испытание. Все же эти двое были ближе ему, чем мне.

— Время излечит его раны, — Хейди потерлась щекой о грудь мужа. — И твои тоже.

— Нет у меня ран, — Галлахер отвернулся.

— Милый, вы с Ордерионом не виноваты в том, что Луар натворил все это. Сейчас главное, что мы справились и будем жить дальше.

— Главное, чтобы все выжившие повелители силы вынесли из этой истории поучительный урок о том, чего никогда не стоит делать.

— Ордерион и Гронидел проследят за этим, — тяжело вздохнула Хейди.

— Гронидел предложил Ордериону стать новым Верховным повелителем силы, на что брат сказал ему, что ордена больше нет, а значит и нужны в Верховном тоже нет.

— Но это неправильно! — Хейди скинула голову. — Повелители силы рождались и будут рождаться. Кто-то должен их обучать, чтобы бед не натворили! Сапфир едва конюшню не сожгла, испугавшись крысы! А сколько вокруг таких, как Сапфир? Орден должен существовать. И Гронидел прав: Ордерион обязан его возглавить, как более сильный из двух выживших гонцов смерти!

— Пока он об этом даже слышать не желает, — Галлахер заправил прядь волос Хейди за ухо.

— Я поговорю с Рубин. Расскажу ей, как убедить Ордериона изменить мнение.

— Как убедила меня открыть школу для детей простолюдинов? — Галлахер улыбнулся.

— Школа повелителей силы! — Хейди сползла с мужа и села рядом. — Ордену нужна школа повелителей силы, где бы обучались дети с даром! Я поговорю с Рубин! — Хейди подскочила с кровати и побежала в комнату с ванной.

— Милая, ты собралась посреди ночи общаться с королевой Турема? — уточнил Галлахер.

— Так они с Ордерионом все равно ночуют в нашем замке! — прокричала Хейди. — Завтра с утра опять отправятся через портал в Турем, и я могу не пересечься с Рубин!

— Хейди, но они же спят сейчас! — Галлахер сел.

Она выглянула из другой комнаты:

— Бьюсь об заклад, что в данную минуту они не спят! — Хейди указала пальцем на потолок. — Марево над головой видишь?

— Нет, — честно ответил Галлахер, задрав голову.

— Тогда поверь мне на слово! Они в покоях наверху и точно сейчас не спят! Я как раз успею принять ванну и одеться, когда они закончат свои утехи.

— Хейди, — простонал Галлахер. — Кажется, мне придется снова тебя связать.

— Любимый, я быстро! Одна нога здесь — другая там.

— Нет, милая. Обе твои ноги останутся здесь, — он подорвался с кровати и побежал в другую комнату.

Подхватил Хейди на руки и понес назад, в постель.

— Так нечестно! — возмущалась она, смеясь.

— Где ты видела, чтобы в жизни все было честно! — ответил Галлахер и поцеловал жену.

Рубин

Четыре месяца спустя. Турем. Окрестности разрушенного Звездного города. Временная резиденция королевской семьи.

Рубин снова снился этот сон. Она вновь оказалась на поле, где только что замертво упал Ордерион. Дхар оттаскивал ее все дальше и дальше от него.

— Пусти меня к нему! — вопила Рубин, отбиваясь. — Я хочу к нему!

К телу подошли Гронидел и Галлахер. Они перевернули Ордериона на спину. Старший брат протянул руку и закрыл глаза младшему.

— Это я сегодня собирался умереть, — произнес Гронидел. — А умер ты. Всех спас и умер, — Гронидел покачал головой. — Знаешь, есть такая юни хитрая, — зальтиец встал и начал выводить ее пальцами над телом Ордериона. — Позволяет делиться жизненной силой. Уж не знаю, подниму ли я тебя из могилы, но хотя бы попытаюсь.

Гронидел протянул к светящейся золотой юни руку и пошатнулся. Дхар остановился, продолжая удерживать Рубин за пояс.

К Грониделу подошла Сапфир. Она с жалостью взглянула на тело Ордериона и перевела взгляд на зальтийца.

— Мы чем-нибудь можем тебе помочь? — спросила сестра.

— Желаешь отдать часть своей жизни и красоту за возможность вернуть сестре любимого человека? — сдавленно прохрипел Гронидел.

— Я желаю! — громко ответила Хейди и направилась к ним. — Как тебе помочь?

— Встань за моей спиной и опусти ладонь на мое правое плечо.

Галлахер поднялся, желая занять место жены.

— Тебе нельзя, — покачал головой Гронидел. — Коснешься меня — сразу умрешь.

— Я сама, — покачала головой Хейди, встала за спиной зальтийца и опустила руку.

Тут же согнулась, а из ее груди к телу Гронидела потоком устремилась мана.

— Очень больно? — Галлахер оказался рядом с ней.

— Терпимо, — простонала Хейди.

— Я тоже хочу помочь, — упрямо заявила Сапфир.

— Цена — часть жизни и красота, — повторил Гронидел, покрываясь метками силы.

— Мне это по карману, — будто насмехаясь над самой смертью, ответила Сапфир.

Гронидел покосился на нее.

— Тогда занимай место в цепи передачи маны за Хейди.

— Прикосновение — проводник к действию юни? — смекнула Сапфир.

— Да, — кивнул Гронидел.

Сапфир подошла к Хейди и пустила руку на ее плечо.

— Это же не больно, — сообщила она, но тут же застонала и согнулась. — Крысиное дерьмо!

— А еще принцесса, — сдавленно обронил Гронидел.

— Помолчи, зальтиец! Не до манер сейчас!

Изумруд подошла к Сапфир и, ничего не говоря, коснулась плеча сестры.

— Пусти меня, — попросила Рубин, обращаясь к Дхару.

— Тебе нельзя в эту очередь, — покачал головой бог.

— Думаю, этого хватит, — произнес Гронидел и опустил протянутую к юни руку.

Золотая фигура погрузилась в тело Ордериона. Вспышка. Вся цепочка повелителей силы упала на землю. Галлахера невидимой волной отбросило в сторону. Потоки маны стали сгущаться вокруг Ордериона и проникать в тело. Черные метки силы на коже принца вспыхнули золотом.

Глубокий вдох. Еще один. И снова.

Ордерион открыл алые глаза и сел. Дхар отпустил Рубин, и она побежала к нему. Бросилась на шею, рыдая и целуя любимые щеки и губы.

— Мой! Живой! Мой! — повторяла она.

— Судя по твоей реакции, я все же умер? — прошептал он, стирая слезы с ее лица.

— Да, гребаный свет в ночи! — рыкнул Гронидел, поднимаясь в земли. — Ты трагически отдал концы!

— Свет Звезды, — поправил его Ордерион и прижал ревущую Рубин к себе. — И не гребаный!

— Звезды только ночью видно, — махнул обугленной рукой Гронидел. — Хотя светят они и днем.

Рубин распахнула веки и часто задышала. На щеках остались слезы. Ордерион проснулся и нахмурился. Притянул ее поближе к себе и уткнулся носом в висок.

— Опять кошмар приснился? — спросил тихо.

— Да, — выдохнула Рубин.

— Прости меня, — он начал целовать ее щеки, следуя за дорожками из слез.

— Мне не за что тебя прощать. Ты нас спас. Если бы не ты, мы бы все полегли на том поле вместе с богами.

— Но теперь тебе сняться кошмары. И я не в силах избавить тебя от них.

— Кошмары пройдут, — заверила Рубин. — А ты останешься со мной.

— Как и ты со мной. — Ордерион раскрыл ее губы и с жадностью поцеловал.

Теплая ладонь легла на округлый живот и бережно погладила его. Рубин повернула голову и прижалась губами к его уху:

— Как думаешь, там сын или дочь?

— Сын, — он улыбнулся и добавил: — Или дочь.

Ордерион стал спускаться ниже, касаясь кожи языком. Рубин закрыла глаза, подставляя грудь под ласки мужа.

— Дева моя, два месяца как женат на тебе, а ты все равно с ума сводишь.

— Так ты же на пожизненное подписался! — Она потерлась бедром о его возбужденный орган.

Он поднял голову и пытливо изогнул бровь.

— Ваше Величество, я точно помню, что обещал вам вечность. А я свои обещания сдерживаю.

— Так и я свои сдержу, — она поиграла бровями, толкнула его в плечи и прижала спиной к матрацу. — Будешь сходить с ума, — пробежала губами вдоль напряженных мышц шеи. — Медленно, — скользнула языком в ямочку между ключицами. — По мне, — Рубин плавно опустилась на него сверху.

— Моя дева, — бархатно произнес Ордерион.

— Мой муж, — простонала Рубин и начала двигаться.

За два месяца до этого. Турем. Окрестности разрушенного Звездного города. Временная резиденция королевской семьи.

— Рубин, королева-соня, — шептал голос Сапфир. — Глазки открывай, ванну принимай! Будем тебя замуж выдавать! А то живот вскоре всем виден станет!

Рубин распахнула веки и уставилась на лица сестер.

— Ты смотри! Проснулась! — заулыбалась Сапфир.

— Ей опять мы снились, — Изумруд погладила Рубин по щеке.

— Что вы здесь делаете? — нахмурилась Рубин. — Почему не в своих комнатах?

— Тебя пришли разбудить, — весело сообщила Сапфир и потерла черные веки. — Ордерион все равно сегодня не в твоей постели. Хорошо хоть перед церемонией свадьбы вы друг с друга слезли!

— Попридержи язык! — шикнула Рубин и села.

— Бесполезно, — покачала головой Изумруд. — Ей только юни немоты поможет.

Нижние юбки, накрахмаленные и жесткие, шуршали под тяжелой тканью кроваво-красного брачного платья. Шлейф из бархата тянулся следом за Рубин, протирая мощеный пол не хуже холщовой тряпки. Думая об этом, невеста медленно, но уверенно шагала вперед, ощущая тонкими подошвами искусно сделанных туфель каждый изъян на полированном веками камне.

Белоснежные нити жемчугов покрывали ее голову, падали на лицо и запутывались в распущенных золотых волосах. Они оплетали шею и сплошным ковром богатства и роскоши давили на объемную грудь.

По сторонам прохода к алтарю стояли приглашенные гости. Они улыбались, провожая невесту взглядами, а кто-то, вроде Хейди и сестер Рубин, даже пускал слезы умиления.

Ордерион в брачном темно-бордовом одеянии ждал ее у алтаря рядом с новым Верховным волхвом, которого назначила на должность сама Рубин. Мантия Ордериона протирала пол так же, как и длинный подол платья Рубин, и королева улыбнулась, вспоминая, какими эпитетами отзывался об удобстве своего наряда принц, когда рассказывал Рубин о примерках этого «мрачного ужаса». Глядя на Ордериона сейчас, Рубин отметила, что темно-бордовый цвет бархатного костюма жениху очень даже шел: он изысканно оттенял его все еще алые глаза.

Рубин остановилась рядом с Ордерионом и взглянула на волхва. Слушая бред про богов и их благословение счастливого брака, она думала о клятвах, которыми сегодня обменяется с любимым мужчиной. И пусть они установили новую юни связи друг с другом, заключив соглашение хранить верность, пока смерть не разведет их, Рубин казалось не лишним поклясться Ордериону в вечной любви и преданности. И хотя королева может быть предана только своему королевству, Рубин собиралась поклясться в преданности и своему мужу, который для нее был целым миром, а не одним королевством.

Волхв вскинул руки, и Рубин с Ордерионом повернулись друг к другу. Принц протянул невесте ладонь и произнес:

— Возлюбленная моя, клянусь беречь тебя, как дар, ниспосланный мне свыше, ценить тебя, как каплю воды в засуху, хранить тебе верность и преданность, как луч света во тьме, ибо любовь моя к тебе безмерна и вечна, как безмерна и вечна сама жизнь даже после смерти.

Рубин протянула руку и накрыла ладонь Ордериона:

— Возлюбленный мой, — произнесла королева, — клянусь беречь тебя, как дар, ниспосланный мне свыше, ценить тебя, как каплю воды в засуху, хранить тебе верность… — Рубин сделала паузу, — и преданность, — добавила она, — как луч света во тьме, ибо любовь моя к тебе безмерна и вечна, как безмерна и вечна сама жизнь даже после смерти.

Волхв молчал, присутствующие в зале тоже. Ордерион неодобрительно покачал головой, потому что королева не должна клясться в преданности мужу.

— На то воля моя, — Рубин повернулась лицом к Верховному волхву. — У вас возражения?

— Нет, Ваше Величество, — тут же замялся волхв и торжественно произнес: — Да скрепят клятвы эти союз сердец ваших. Отныне вы одно целое. И звать вас «муж» и «жена».

— Да! — раздался громкий возглас Галлахера.

— Да!!! — подхватили все остальные гости.

Волхв поднес брачные амулеты на красной бархатной подушке. Ордерион взял одну золотую пластинку и прижал ее к запястью Рубин. Амулет вспыхнул и растворился, оставив на коже витиеватый белесый рисунок из цветов и завитков. Рубин взяла амулет для Ордериона и прижала его к запястью супруга. На его коже остался рисунок маленьких круглых ягод среди листьев.

Ордерион подался вперед и коснулся губ Рубин, скрепляя обеты поцелуем. Королева увлеклась, обняв супруга и отвечая на ласку.

Аплодисменты оглушили обоих, и они поспешили отстраниться друг от друга.

Ордерион взял Рубин за руку и повел к выходу из храма.

— Еще пир пережить, — невзначай обронил он. — А потом я тебя раздену.

— Ловлю на слове, — улыбнулась Рубин.

Во время пира Ордерион, как и Рубин, пил исключительно напиток из ягод. Она пыталась предложить ему и вино, и эль, но он заявил, что в первую брачную ночь будет трезвым и резвым, чем вызвал искренний смех Рубин.

— Жаль Ди и Дхара нет, — прошептала Рубин ему на ухо. — Хотя я перед возвращением Ди в ее мир позвала их обоих.

— Я тоже звал обоих, но Дхар заверил меня, что без их присутствия гостям будет спокойней. Тем более, что мы договорились хранить тайну о том, чьи имена услышали в ту роковую ночь.

— Ты уже сказал Галлахеру, что Турем сможет помочь Инайе с продовольствием?

— Нет. Сама скажешь.

— Я думала, ты сказал, — насупилась Рубин.

— Ты — королева Турема, — Ордерион взял ее за руку и заглянул в ясные синие глаза. — Тебе с королем Инайи на эту тему и говорить.

Рубин погладила каменные пальцы мужа и сжала их.

— Гронидел обещал помочь твоей руке.

— Угу, — кивнул Ордерион и рассмеялся. — Но взамен попросил освободить его с должности руководителя школы повелителей силы.

— Так ты его всего три недели назад обязал ей заняться! — удивилась Рубин. — Неужели за это время его пыл испарился?

— Говорит, что обучать — не его ремесло. Слишком большая ответственность для такого разгильдяя, как он.

— Но Гронидел за три недели умудрился выпросить у меня седоулы на строительство замка для школы. И это во времена, когда нам самим нужны средства, чтобы восстанавливать столицу и Звездный замок.

— Признайся просто, что он тебя достал, — Ордерион усмехнулся.

— И это тоже, — кивнула Рубин. — Так ты освободишь его от должности?

— Конечно, нет! — Ордерион схватил чашу и отсалютовал Грониделу. — Прости любимая, но моя каменная рука мне слишком дорога, чтобы так просто отказываться от нее.

Рубин засмеялась и поцеловала его в щеку.

— Другого решения я от тебя и не ждала!

С наступлением ночи молодые супруги под свист и пошлые подбадривания откланялись. Поскольку пир проходил под шатрами на улице, а опочивальня королевская находилась в наспех выстроенном гостевом доме, даже оказавшись в комнате, Рубин и Ордерион слышали музыку и пьяные разговоры гостей.

— Устала? — спросил Ордерион, снимая с Рубин нити с жемчугами.

— Да, — честно ответила она.

— Тогда я тебя раздену, и мы примем ванну, — предложил Ордерион. — А потом я уложу тебя спать. — Он опустил глаза на ее пока плоский живот и прижал к нему ладонь, — вас двоих спать уложу.

— А как же первая брачная ночь? — возмутилась Рубин, разуваясь.

— А кто сказал, что она должна протекать в кровати? — вскинул брови Ордерион.

— Хм, — Рубин прижала палец к губам. — А ведь точно! Простынь-то предъявлять не нужно!

— Да мы можем и простынь предъявить! — Ордерион снял с Рубин мантию. — Я проколю себе палец на ноге и испачкаю ее королевской кровью.

— Почему на ноге? — нахмурилась Рубин.

— Чтобы волхвы подлога не заметили, — он приступил к расстегиванию пуговиц на платье жены.

— А если они пальцы на твоих ногах рассмотрят и прокол на коже увидят? — веселилась Рубин.

— Признаюсь им, что женился не девственником! — захохотал он.