В преддверии рая

ЗАТЕЯ

Лишь одна область человеческого бытия упорно не поддавалась контролю и надзору со стороны вездесущих и всеведущих ОГБ, родного коллектива и всего народа,— область снов.Это обстоятельство вызывало раздражение не столько потому, что люди могут во сне вытворять недозволенные поступки и произносить подрывные речи, сколько потому, что оставалось неизвестным поведение людей в их снах, а это — треть времени человечества. В самом деле, что они там себе позволяют, пока валяются в кроватях, на диванах, под заборами, на полках вагонов, в креслах самолетов, на койках вытрезвители, пока храпят и портят атмосферу запахами плохо переваренной отвратной пищи, хорошо переваренной отвратной пищи, плохо переваренной хорошей пиши и хорошо переваренной хорошей пищи /последнее происходит обычно в районах, где живет высокое начальство/. Треть времени без надзора и контроля!! Так продолжалось до тех пор, пока младший сотрудник одного научного учреждения не сформулировал от нечего делать основы снометрии,— науки об измерении и расшифровывании снов. Он нашел гениально простые исходные постулаты для новой науки, приняв которые уже не стоило большого труда разработать методы измерения сновидений и расшифровки их содержания. Специально созданный для этого институт сконструировал цветной и звуковой сновизор, дающий не менее четкие изображения и звуки, чем привычный телевизор. В системе ОГБ была учреждена специальная служба наблюдения и контроля за сновидениями /С Н К С /, снабженная сновизорами новейших конструкций. С помощью таких сновизоров стало возможно смотреть, слушать и снимать на особую пленку сон любого избранного для этой цели гражданина в радиусе десяти километров от наблюдательного пункта.

Вот эти основные постулаты снометрии: 1/ сон индивида вполне адекватен его социальному положению или ниже его; 2/ индивид не может видеть себя рангом выше, чем он мечтает быть в бодрствовании; 3/ индивид не может совершить во сне поступки, которые он не мечтал бы совершить в бодрствовании; 4/ индивид не может обладать во сне материальными ценностями, которые недоступны ему в реальной жизни; 5/ совершаемые во сне поступки заключены в рамки реального и мечтаемого наяву поведения индивида; 6/ каждый индивид имеет свой коэффициент искажения своего реального поведения и мечтаемого поведения во сне, который больше нуля и меньше единицы; 7/ каждый индивид видит во сне других людей в худшем виде, чем они есть на самом деле и т.д. Нет необходимости продолжать, так как сказанного достаточно для понимания сути дела. В основу же сновизора был положен принцип, согласно которому каждому элементу содержания соответствует особое, точно измеримое явление в природе биотоков индивида. Составив таблицы сознания идеально мыслимого индивида, инженеры получили способ переводить биотоки мозга в зримые и слышимые картины процесса сознания. Скоро выяснилось, что идеально мыслимый индивид в данном случае оказался сильно завышенным, так как реальные индивиды оказались неизмеримо примитивнее. Сновизоры устроили так, что они стали соизмеримыми по цене с обычными телевизорами. На чрезвычайном заседании Политбюро приняли решение продавать сновизоры малого радиуса действия /сто метров, не более/ в обычных магазинах. Это существенно облегчило работу прочих служб ОГБ.

Первое, что установила служба НКС, это следующее. На территории Страны коммунистический рай не снится ни одному нормальному гражданину, а прочим он снится в таких формах, что пришлось издать особое распоряжение, запрещающее смотреть их сны. Эти штучки мы уже видали при Сталине, сказал Начальник ОГБ по поводу этих сновидений, они устарели безнадежно. Затем СНКС установила, что подавляющее большинство граждан видит во сне мясо, отдельные комнаты и квартиры, фрукты, автомашины, джинсы, транзисторы и т.п. Число граждан, которым регулярно снилась поллитровка и даже без закуски, превысило почему-то общее число граждан Страны. Получившийся математический парадокс поручили разрешить Академии Наук. Что касается номенклатурных /ответственных/ работников, то материалы СНКС такого рода сначала засекретили, потом передали в еще более секретное учреждение и в конце концов запретили их последующее получение.

К постулатам снометрии был добавлен еще один, самый главный: номенклатурные работники видят только такие сны, которые полностью согласуются с генеральной линией Партии, или спят совсем без сновидений, поскольку совесть их всегда чиста перед Партией, народом, человечеством, историей, космосом и всей материей, которая согласно фундаментальному принципу диалектического материализма первична и т.д. и т.п. Этот постулат получился очень длинный, так как вобрал в себя полностью популярный учебник по философии и все теоретические отделы всех речей Вождя.

Есть у нас один сотрудник, говорит случайный собутыльник. Способный, добрый, веселый, жуткий пьяница, словом, типичный русский человек. Его терпели, поскольку он никому не мешал и ни на что не претендовал. Но началась кампания по борьбе с пьянством. Ему предъявили ультиматум: либо завязывай, либо уволим. Он дал слово покончить с пьянством. Лег в специальную больницу. Там ему ввели лекарство, действующее по принципу страха смерти: выпьешь хоть каплю — капут. В середине курса лечения ему продемонстрировали, что это не шутки,— устроили имитацию умирания. Выйдя из больницы, парень проявил поразительную силу воли и находчивость, чтобы... Избавиться от этого лекарства. Начав с капли пива, он в конце второй недели уже мог выпивать стопку водки, а в конце месяца пил напропалую. Как раз к этому времени про антиалкогольную кампанию забыли. Способ избавления от этого лекарства парень разболтал всем желающим. В результате теперь алкоголики используют это лекарство вместо закуски. Довольно символическое явление. Мы волевой и изобретательный народ, но только в весьма своеобразном направлении.

Читали статью сегодня в «Социалистической культуре» о любви и демографии, спрашивает другой собутыльник. И что скажете? По-моему, жуткая мразь под видом гражданского мужества. Откуда они взяли эту цифру — две невесты на одного жениха? Наши социологи либо врут по заданию властей, либо не способны решить самые простые задачки. Тут явно ход. Отвлечь внимание от разговоров о «правах человека» за счет «остренькой» темки. Им разрешили эти намеки насчет неизбежности супружеских измен, нескольких любовниц и т.п. Как это современно! Глядите, мол, и мы на уровне века! Подонки!! И ни слова нигде о фактическом тяжком положении женщин в этом цветущем дерьме!..

Приступив к созданию новой отрасли науки — инакологии, Ученик с первых же шагов понял, что это не такое уж простое дело. Прежде всего — само понятие инака. Можно ли определить это понятие так, чтобы в отношении любого индивида можно было установить, является он инакомыслящим /или инакодействуюшим/ или нет? Вот, например, Очкарик и Лысый. Послушать их, так более страшных врагов этого общества трудно придумать. А они живут себе, и никому не приходит в голову мысль заподозрить их в том, что они — инаки. И они действительно наши люди. Зато он, Ученик, не может поручиться за Учителя, хотя тот всегда выступает как ортодоксальный коммунист. Кто его знает, что у него на уме. К тому же представления властей и общества в целом об инакомыслии /или инакодействии, что одно и то же/ с годами меняется. Давно ли одного желания поехать на Запад посмотреть, как там живут, было достаточно, чтобы попасть во враги. Теперь десятки тысяч людей ездят на Запад, и ничего. А ведь не все они суть агенты ОГБ. Примеров такого рода можно привести много.

Перед Учеником при изучении материалов Затеи прошли десятки персонажей. Например, Жених с его враждебными анекдотами и Невеста, перечитавшая кучу враждебных книжек. Инаки они или нет? Конечно, нет. А Друг? Тоже. А вот Мальчик явно инак. А его дядя? Хотя он и полковник, и член партии, и заслуженный человек, он тоже инак. А Сотрудник, Бородатый, Художник? Об этих трудно сказать что-либо определенное. А сам Ученик? Вопрос этот застает Ученика врасплох. Ему становится неуютно. Он вспоминает недавнюю историю с перепоем... И сам собой начинает навязываться вывод: всякий индивид может стать инаком. Кто потенциально или реально есть инак, решают обстоятельства, первичный коллектив, общество. Инак ты или нет — это есть реакция общества на данную ситуацию, в которой оказался ты как индивид, и на твое поведение в этой ситуации. Причем, реакция в значительной мере профилактическая — вот что удивительно. Социально-инстинктивная реакция самосохранения. Значит, надо исходить просто из множества фактов выталкивания людей в инаки. А где их взять? Массовые репрессии прошлого к этому не имеют никакого отношения. Тогда убивали кого попало. Инаки — явление недавнего времени. Они появились в конце либерального периода. Оппозиция начала этого периода была кажущейся, она была на руку властям и привилегированным слоям. Инаки не есть продолжение либерализма. Они выходит совсем из другого раздела бытия. Притом — совершенно неожиданно. Возможно, они и раньше были. Но они тонули в массе уничтожаемых людей, а затем — в массе либералов. Теперь, когда либерализм сдох, они остались в одиночестве на арене нашей истории и становятся заметными, несмотря на свои мизерные размеры. Откуда они? Однорукий говорит, от Бога. Но он — шутник.

Хочешь повеселиться, сказал Зам. Пошли! В отделе нефиксированных помыслов установили новый сновизор. Цветной, широкоформатный. А что это такое, спросил Ученик. Ты что, с Луны свалился, удивился Зам. Это же проявитель снов! Ученик с Замом вошли в аудиторию, когда уже погасили свет, и они с большим трудом нашли свободные места. Впереди они увидели экран, нечто среднее между экраном большого телевизора и кино. На экране крутился голубоватый шар. Приглядевшись, Ученик узнал Землю. Вон видна Америка, Африка, Европа... Шар стремительно увеличивался в размерах, заполнил экран... Стали видны очертания рек, озер, лесов, городов... Вот огромные толпы народа... Миллионы... Сотни миллионов... Движутся бесконечным потоком куда-то. Люди несут портреты... Да, конечно же, его... Вождя! Миллионы портретов... Идут все на необъятную площадь... Вот на высокой трибуне, украшенной драгоценными камнями, появляется сам Вождь... Мощные крики «Да здравствует!», «Пусть живет вечно!», «Величайший из величайших!», «Гений из гениев!». Люди падают на колени, протягивают руки к трибуне... Цветы... Голуби белые... Гимны... Мощные репродукторы объявляют о переименовании планеты Земля в планету Вождя, Космоса — в Вождесмос, Вселенной — в Вожделенную, Материи — в Вождерию... Теперь почему-то толстая голая баба... Другая, еще толще... Девочки молоденькие... Бутылка коньяка... Стоп! Что это, спросил кто-то из зрителей. Это — отрывок из снограммы Вождя. А теперь мы покажем отрывок из снограммы товарища Сусликова.

Неужели эта глиста видит какие-то сны, подумал Ученик. Хотя, почему бы нет? Они же там тоже когда-то людьми были. Забавно! То, что увидел Ученик на экране, его сначала рассмешило, а затем ужаснуло. Он увидел, как товарищ Сусликов налил Вождю вместо водки уксусной эссенции. Вот Вождь хватил стакан... Выпучил глаза... Разинул рот... Свалился под стол... Все собравшиеся рады... Тут же происходит заседание Политбюро... Начальник ОГБ и Министр Внутренних Дел вводят войска... Настаивают, чтобы товарищ Сусликов стал Вождем... Вот Сусликов уже в роли Вождя... Толпы народа... Портреты... Огромная площадь... Трибуна... Цветы... Гимны... Репродукторы гремят... Объявляют, что планета Земля переименована в Сусля, а Галактика — в Сусляктика... Теперь толстая голая баба... Еще баба... Опять баба... Много голых баб... Стоп!...

Ну, как впечатление, спросил Зам. Это же гениально! Величайшее изобретение века. Теперь, брат, от Них даже во сне не скроешься. Вот это прогресс!

Ваша задача, сказал Старший Теоретик,— создать курс марксизма-ленинизма на том высочайшем уровне, на каком были написаны сочинения, приписываемые Сталину. Вернее, это предстоит сделать мне. А вы должны организовать всю подсобную работу, т.е. широчайшее воровство идей и фразеологии из сочинений врагов и друзей. Главным образом, врагов, ибо все друзья без исключения суть безграмотные кретины и бездарны даже в качестве болтунов. Потом вы выступите в качестве руководителя коллектива, главного или единственного автора или главного редактора,— это уж будет решать ВСП.

Мы могли бы совместно, заикнулся Доктор. Благодарю за лестное предложение, сказал Теоретик, но я отклоняю его. Дело в том, что если ваш труд понравится Идеологу или самому Вождю /а он наверняка понравится, за что я ручаюсь/, они захотят быть его авторами. Реальных авторов тогда постигнет участь авторов работ, приписываемых Сталину. Но ведь и вас тогда тоже..., начал было Доктор. Да, сказал Теоретик, но в последнюю очередь. Если им этот труд понравится, они захотят еще. А кто будет делать новый? Не вы же... Так ради чего же..., опять попытался что-то сказать Доктор. Я имею от этого свой кусок хлеба, сказал Теоретик. К тому же я презираю эту галиматью. В качестве автора собственных сочинений я не способен написать ни строчки. Но займемся делом!

Доктор сделал пометки в записной книжке. Спросил, может ли быть свободным. Протянул руку попрощаться, но вовремя остановился, отдернул, виновато захихикал. А если уж быть до конца откровенным, подумал Теоретик, глядя в гнусную спину Доктора, то дело не в этом. Был когда-то один человек, который занимался такой же проблемой, что и я. И, кажется, в таком же положении. Он добился успеха. А я хочу его переплюнуть. Имя же для истории не играет роли. Через две тысячи лет имена Ленин, Сталин, Гитлер, Мао-Цзе-дун и т.п. будут звучать лишь как имена идей. Теоретик вспомнил, как его взяли, пытались узнать, кто он. Ему надоело, и он сказал Им, что он — Спаситель. Он был удивлен тем, какой это имело эффект. Он догадался, что его приняли за кого-то другого, но промолчал. Пусть будет так! Надо только понять, за кого именно его приняли, и сыграть эту роль хорошо. Пока вроде получается не так уж плохо.

Опять же чрезмерная грамотность. Сам Вождь употребляет такие словечки, что если бы не рожа, вполне за диссидента сошел бы. И речи. Что ни день, то речь. И перед Западом стараемся, к улучшениям зовем, о свободе толкуем. А политически незакаленные молодые люди за чистую монету это принимают. Им невдомек, что никакие улучшения нам не нужны, так как и без них того гляди ноги протянем. А свободы так вообще нам ни к чему, и без них, как говорится, ни вздохнуть, ни пернуть. К чему ведут эти свободы, мы на своей шкуре испытали. Лучше уж без свобод. Без них по крайней мере всех-то не посадят... Или не всех посадят...

Наступило лето. Манекенщица уехала на юг с прогрессивным, но состоятельным художником. Сыну папаша достал путевку в Италию, а потом — на модный курорт в Болгарию. Друг с Рыжим /и с парой девочек/ уехали на машине в Прибалтику. Она тоже уехала, но не сказала, куда. Меня шеф не отпустил: без меня выдающееся «открытие» довести до конца не могут. Исчез и Забулдыга. Целые дни провожу в лаборатории. Мои побочные наблюдения /я их веду втихомолку/ мне кажутся более важными и перспективными, чем основное направление наших исследований. Если я сообщу о своих наблюдениях, то либо пойду в гору, и тогда прощай покой души от соблазнов, либо ототрут, и тогда прощай покой души от обиды и несправедливости. Скорее всего — последнее. Но остановиться я уже не могу. Ко мне пришло ощущение удачи.

Молодежь организовала поездку на несколько дней по маршруту Владимир—Суздаль-Ростов. Стоит ли говорить, какие это места. Все вернулись с ощущением: какие у нас богатства и как скверно мы с ними обращаемся! Я всю дорогу флиртовал с одной лаборанточкой. Девочка очень милая, но слишком серьезно относится к науке и лишена чувства юмора в отношении наших порядочков. Заниматься перевоспитанием бессмысленно. Я избрал среднюю линию заинтересованности, но сдержанной. Поэтому у нас сложились хорошие отношения, каких у меня не было со времен школы.

В наших условиях реализовать результат индивидуального творчества без участия многих людей невозможно. Причем, тебе отводится второстепенная роль. Львиную долю твоего труда с чистой совестью присваивают ответственные лица, доктора, академики. Без них твое открытие не станет фактом науки.Чтобы ты в полной мере пожал плоды своего открытия, оно должно быть сделано в контексте всей твоей социальной жизни. Делая карьеру, ты теряешь способность делать открытие сам, но обретаешь возможность присваивать сделанное другими. Как быть с моим результатом? Делать обычную карьеру и через десять лет заявить о нем? А если за это время другой мальчик додумается до этого же и за копеечную премию или за упоминание своего имени на закрытом заседании сообщит? В журнал? Но это исключено без визы начальства. Выступить на международном симпозиуме? С докладом не выпустят, а в прениях — не заметят. Или засадят за выдачу секретов. Я был бы рад, если бы мое исследование кончилось провалом. Но увы, сомнений уже нет. Скоро я все закончу. Гулял с Лаборанточкой. Предложил зайти ко мне. Отказалась. Говорит, дома скандал устроят. Вот родители уедут в санаторий, тогда быть может... Что тогда? Что-то Шеф стал слишком ласков со мной. Уж не пронюхал ли? Он хитрый, сволочь. Лаборанточка сказала, что скоро... Но мне не хочется, чтобы ее родители уезжали в отпуск.

Я тут посмотрел сновизор, сказал Ученик. А Вы, кажется, занимаетесь снами? Я в этих делах полный профан. Не могли бы вы просветить меня немного? С удовольствием, сказал Сновидец. Тут так редко интересуются делами друг друга, что для меня ваша просьба — приятная неожиданность. Что такое сон? Всего понемногу,— память о прошлых событиях, желания, мечты, воображение и т.п. Но главное — не в этом. Приходилось вам когда-нибудь слушать оркестр перед началом концерта или оперы, без дирижера, когда один настраивает инструмент, другой исполняет отрывки какой-то мелодии, третий просто так что-то наигрывает. Сознание во сне подобно такому оркестру без дирижера и без объединяющей музыкальной линии, идеи и т.п. А кто же здесь дирижер и единое произведение, спросил Ученик. Это - социальный опыт и социальный строй личности, сказал Сновидец. Пробуждение есть возвращение человека к его социальности. Только и всего. А что касается самих снов, то мы поступили так. Мы выделили все аспекты человеческого опыта в современном обществе и просто перечислили все возможности в каждом из них. Я имею в виду пищу, жилище, вино, женщин, отдых, спорт, собрания, учебу и т.д. и т.п. И представьте себе, мы насчитали всего около пятисот тысяч элементов. Они частично несовместимы. Например, нельзя одновременно повышаться и понижаться в чине. В результате довольно громоздких вычислений мы получили всего около ста типов основных снов. Все сны, которые видят люди, суть лишь вариации этих типов. Вариации несущественные. Они касаются конкретных лиц, имен, видов зданий и природы и т.п. Наши теоретические выкладки блестяще подтвердились затем экспериментально. До сих пор не обнаружено ни одного сна, который выходил бы за рамки основных типов. Если хотите, я могу вам показать справочник по типологии снов.

Дело в том, продолжал Сновидец, когда они с Учеником вышли из столовой, что человек в принципе не способен запомнить сон. То, что люди рассказывают в качестве якобы их снов, на самом деле есть припоминание сна, а это всегда происходит при участии «дирижера». Фактический сон исчезает с появлением «дирижера». Остается смутное ощущение таинственности сна, которое скоро исчезает. Часто люди за сон принимают другое, например,— контролируемые, но частично болезненные мечтания. Отсюда «сны в снах» и другие ранее необъяснимые явления. Но самое поразительное открытие снометрии — это факт зависимости снов от социального положения людей. Причем, речь идет не только о типах снов, но и о числе разных типов, видимых тем или иным индивидом. Вот, например,... Только это между нами... Вождь видит сны лишь одного типа. Члены Политбюро — сны двух или от силы трех различных типов. Члены ВСП, не являющиеся членами Политбюро, министры, генералы, академики и т.п. лица высокого ранга — сны пяти или шести типов, не более. Наиболее разнообразен ассортимент снов у школьников старших классов и студентов начальных курсов. Ниже по социальной лестнице опять начинается сокращение. Уборщицы, лифтерши, сторожа, посудомойки и прочие лица на нижней ступени социальной лестницы видят тоже один тип сна, как Вождь, или в редких случаях два. Имеют место возрастные особенности, профессиональные, национальные и т.д. Даже климатические. Картина получается довольно сложная. Существующий математический аппарат непригоден для обработки полученных данных и составления некоей объединяющей системы формул. Если хотите, я могу вас познакомить с любопытными снограммами. Заходите, дорогу вы знаете.

Оставшись один, Ученик попробовал подсчитать число различных снов, какие ему приходилось видеть в жизни. Делал он это, как и советовал Сновидец, не по содержанию снов, а по различию оставляемых ими ощущений, настроений, состояний. Скоро он убедился в том, что таким путем даже содержание снов припоминается, во всяком случае в достаточной мере, чтобы их различить. И он к удивлению своему не смог насчитать даже десятка различных типов. Выходит, подумал он, что наше сознание зависит от социального бытия еще в большей мере, чем это долбили нам идиоты-диалектические материалисты. Но оно зависит совсем не так, как они болтают. Если уж современная математика, созданная усилиями многих тысяч гениев, еще не способна вывести даже первичные формулы этой зависимости, то что можно ожидать от наших всесильных правителей, решивших действовать со своей нелепой формулой отражения, отставания.

Наше общество, сказал Однорукий, есть неразрешимая задача для исследователей. С одной стороны — гармония и закономерность, с другой — хаос и сплошные случайности. Потому мы бросаемся из крайности в крайность. Почему? Отчасти потому, что у нас все награбленное, чужое. Нет ничего своего, органического. Разве что репрессии. Но они не позитивны. Если можно построить научную теорию общества, значит в нем самом есть некая «правильность», регулярность, четкость, стабильность. А раз так, то при желании можно и переустройством заняться. А если такой «правильности» нет и теории нет? Значит, и переустройства невозможны. Чуешь, куда я клоню? Наш «механизм» — брожение, а не винтики и колесики. Участие индивида в его усовершенствовании — несбыточная мечта. «Буржуазная» история подарила нам теорию, будто мы — суверенные личности. Мы, мой мальчик, в качестве чего-то цельного суть всего лишь рабы, а с точки зрения личности — мы лишь ничего не значащие частички. Даже Вождь не личность, а крупица /к тому же не главная/ некоей дутой личности, которую образует банда из сотен и тысяч рабов. И ничего другого не будет. Аминь!

Обсуждали работу одного аспиранта. Хвалили, но не столько автора, сколько его руководителя — Молодого. Делали мелкие критические замечания, давали полезные советы. Я отмалчивался. Молодой упрекал меня в пассивности. Его поддержал Старый. Пришлось выступить. И я раздолбал работу как типичное пустозвонство, прикрытое бесконечными ссылками на новейшие достижения. Но это еще полбеды, сказал я. В работе проступает тенденция распространить некоторые методы воздействия на психику животных и на человека, что явно означает нарушение норм если не права, то во всяком случае морали. Работу аспиранта все равно одобрили. Потом Старый пригласил меня в свой кабинет. Разговаривали мы долго, но бессистемно. Все вокруг да около. Но подспудно чувствовался один вопрос: что дозволено и что не дозволено в научном исследовании в отношении человека? Абстрактно рассуждая, наука вправе вторгаться в любые области и использовать любые методы, дающие истину. В свое время ученым запрещали препарировать животных и трупы людей. Что было бы, если бы наука остановилась перед такими запретами?! Я возражал на это так. Мы теперь видим лишь одну сторону этих запретов — тормоз развитию науки. А разве наука — самоцель человека? И кто может доказать, что от таких запретов было больше вреда, чем пользы? А может быть, в тех запретах был какой-то рациональный смысл, а не только мракобесие? Тем более теперь. И мощь науки не та. Тогда наука — нечто гонимое. Теперь — нечто чтимое и поощряемое. Наука теперь способна на многое такое, что угрожает существованию человечества вообще. И где оно, то еле уловимое начало преступного направления умов? Адекватны ли наши методы нашим целям? Мне кажется, мы декламируем одни цели, а фактически действуем в пользу других. Мы даже себе боимся сформулировать их явно. Неужели вы думаете, есть проблема средств, благодаря которым можно сделать коров и овец более управляемыми? А обезьян? Много ли у нас обезьян, чтобы думать о том, как их сделать более послушными и дисциплинированными?

В итоге меня отстранили от экспериментальной работы и перевели в теоретическую группу.

Вернулась Она. Но Ей не до меня. Дела. Появилась неотразимая Манекенщица, которая решила претворить в жизнь свою /! / программу насчет Сына. С Лаборанточкой ничего не вышло. Она предъявила ультиматум: или я женюсь на ней, или она выйдет замуж за одного парня, с которым она «жила», пока я тут «созревал». Но я не переживал. Скорее — наоборот. Работу свою я закончил. Это — результат! Ради такого стоит жить! Обнаружил вокруг себя ужасающий беспорядок. Два дня приводил себя и квартиру в божеский вид. Теперь — в отпуск. Но куда податься? Санаторий, дом отдыха, туристическая поездка? Все это надумано и противоестественно. Не хочу. Буду болтаться в городе. В институте перемены. Директор ушел в «ящик». На его место идет шеф Сына, а тот, само собой, получает лабораторию. Болтают, что Сыну сразу присудят докторскую степень. Мой шеф, метивший на директорское место, слег от огорчения с инфарктом. Отраба «передвинули» на более секретную работу. Он теперь ездит на «Чайке» с телохранителем. Новый зав. Лабораторией — враг бывшего шефа. Поносит вовсю прошлые порядочки, перечеркнул все, сделанное ранее. Это неплохо. Обо мне на какое-то время забыли. Началась омерзительная склока. Как-то Забулдыга говорил, что наше общество отличается от буржуазного тем, что в буржуазном действует принцип «Человек человеку волк», а у нас — «Человек человеку товарищ волк». Точно сказано. Куда он запропал? Мои попытки разыскать его не увенчались успехом. Пока я был в отпуске, Сын с блеском защитился. Говорят, был грандиозный банкет.

Хочешь идею, говорит Девица. Мы привыкли думать, что источником общественного недовольства является эксплуатация одними классами людей других. Твои же «инаки» не имеют к этому отношения. Это явление касается не самого факта эксплуатации, а лишь организации эксплуатирующей части общества. Ты посмотри, чем они недовольны?! Да ну их! Давай лучше займемся более подходящим делом, а то время идет, и ты, как всегда, скажешь, что тебе пора.

Зажрались мы, это факт. Раньше хлеба вдоволь не едали, носили рванье, по десять человек в одной комнате ютилось. И вкалывали не то что теперь. А много ли критиковали? Не до этого было. Власти, конечно, свирепствовали. Но не из-за критиканов. Их почти что и не было. Они свирепствовали, во-первых, из желания добро сделать и как можно скорее новое общество воздвигнуть. А во-вторых, силу необъятную почувствовали и пробовали ее на ком попало. Теперь не то, не разгуляешься. Теперь хлебом все помойки забиты. Им, видите ли, мясо и колбасу подавай. А где их взять? Из кого эти мясо и колбасу делать? Не из критиканов же?! Те все тощие. И без мяса проживем. Теперь ни у кого на штанах заплатки не увидишь. Правда, теперь материалы нервущиеся пошли. Комнаты отдельные заимели. Даже квартиры. Телевизоры. Вот и пошли куражиться. За границу их, видите ли, выпусти! Свободу слова подай! Цензуру отмени!.. Да за такое в наше время к стенке...

Идеолог: С точки зрения нашей идеологии сознание есть лишь отражение бытия /материи/. Оно идеально, т.е. не материально.

Ученый: А вот что говорит наука о природе сознания. Имеется природный / чувственный/ аппарат отражения. Это - ответные реакции организма на внешние раздражения. Все явления здесь наблюдаемы, т.е. материальны в вашем смысле. Никакого места для некоей идеальной субстанции тут не остается. И есть искусственный /знаковый/ аппарат отражения. Это сопоставление материальных знаков с обозначаемыми явлениями любой природы /в том числе — с несуществующими/. Для идеального в вашем смысле тут тем более места нет. Так что с точки зрения науки ваше противопоставление материального и идеального вообще не требуется. Проблема же сознания — отвлеченно от его механизмов — есть проблема чисто социальная. Это — проблема положения человека в обществе.

И: Это выходит за рамки нашей дискуссии.

У: Но именно в этом суть дела.

В чем суть нашей жизни? Борьба за улучшение социальной позиции. Стремление выбиться в привилегированные слои. Стремление сделать свое положение стабильным и наследственным. Борьба высших слоев за преобладание. Поместите это в условия дефицита пригодной для здоровой жизни земли и пищи. Добавьте возможности науки и техники удовлетворять прихоти избранных. Соблазны для тщеславия. Дешевизну человеческого материала. Средства оболванивания. Деперсонифицированность и привилегии. Для масс — «мы», для привилегированных «я». Плюс медицина, психология и т.д. Со временем это станет традицией, людям с детства будет определено их место, будет привито сознание неотвратимости и справедливости происходящего. А сейчас дело идет к этому на виду у всех. Кажется, что всякий имеет шансы пробиться, закрепиться и обеспечить своему роду вечное пребывание вверху. Говорите, человечество найдет разумный выход? Боюсь, что уже поздно. А все возрастающая степень негодяйства общества может привести к мировой катастрофе. Эксперимент с мыслящей материей идет к концу. Надежды на другие цивилизации бессмысленны. С неграми и то ужиться не могут. Представляете, будет вечно мертвый мир! Вы думаете, привилегированные слои что-то придумают для себя и сохранят цивилизацию? А вы взгляните на них, каковы они, какой ценой они стали привилегированными! Нет, эти тщеславные паразиты не способны ни на что, кроме пакостей. Остается одно утешение: все равно все сдохнем. И бедные, и богатые, и счастливые, и несчастные, и властители, и подчиненные. И наших вождей ничто не спасет от забвения. Смерть уравняет всех. Это — подлинный коммунизм. Что делать? Жить! Драться! Просто драться, и все! Любыми средствами.

Считается, что наше общество заражено карьеризмом. Наивные люди! Наше общество страдает от отсутствия карьеризма. Не знаю, почему это происходит. Я не ученый. Я практик. Но я точно знаю, что это так. У нас смешивают разные вещи: обилие должностных лиц, продвижение по службе, жизненный успех, стремление добиться успеха, занять пост, продвинуться по службе, с одной стороны, и карьеризм как определенное качество человека, с другой стороны. Генерал, например, был службист, успешно продвигался по службе и стремился к этому. Но он не был карьеристом. Карьеристов он ненавидел от всей души. Я не карьерист. А мой зять карьерист. Сын мой — нет. Да, тут не так-то все просто.

Возьмем Генерала. Как вы думаете, добился бы он большего успеха, если бы был карьеристом? А я? Так вот, будь мы карьеристами, мы бы не поднялись на такую высоту. Сын мой не карьерист, а зять — карьерист, но еще не известно, кто дальше продвинется. Подозреваю, что зять достиг потолка. Почему? Потому что карьерист! Если человек успешно продвигается по службе, это еще ни о чем не говорит. Если человек карьерист, из этого еще не следует, что он преуспеет. У нас миллионы служебных лесенок. Кто-то должен по ним продвигаться. А сколько ступенек в тех лесенках? Порой — десяточки. Если все начнут снизу и полезут с одинаковой скоростью, до верхних ступенек никто не доберется. А если и доберется, то сразу на пенсию или на кладбище. Случайно, думаете, высшие руководители все престарелые? А ведь все ступеньки и вершины лесенок должны быть заполнены. Иначе жизни не будет. Иначе — развал.

Наше общество, смею вас уверить, враждебно карьеризму как качеству личности. Карьеризм у нас не поощряется. Говорите, карьеристы маскируются? Ага, значит не хотят, чтобы их карьеристами считали. Я об этом и говорю. Маскируются, конечно. И не так-то просто их разоблачить. И покровителей они обычно сильных имеют. Без меня мой зять, например, дальше доцента не пошел бы. Но чаще мы карьеристов разоблачаем и говорим им «стоп!». Вот в чем загвоздка. Я лично считаю, что именно от этого у нас неполадки в аппарате управления. Потому-то у нас хороший руководитель — редкость. Смеетесь? А у вас ценится настоящий ученый? А художник? А писатель? Не очень? И в нашем деле то же самое.

А что называется карьеристом, спрашиваю я у Академика. Карьерист, говорит он, стремится любой ценой быстрее и выше продвинуться по служебной лестнице, используя конкретное дело лишь как средство. Такое определение, говорю я, было пригодно раньше, когда должностей было поменьше и лесенки покороче. А теперь чуть ли не все должны как-то продвигаться. И с таким определением не отличишь генералиссимуса от уборщицы. У нас нет генералиссимуса, говорит он. Пока нет, говорю я, но скоро будет. Вот стремление Вождя стать генералиссимусом есть признак карьеризма или нет? Говорите, ему выше двигаться некуда? Ну и что? Трус остается трусом, если ему и не приходится убегать от противника. А карьерист остается карьеристом, если даже достиг вершины или не достиг ничего. Со мной в школе учился парень — прирожденный карьерист. И данные имел. А зачах где-то на пустяках. А я тогда и не думал о руководящей работе. И данных не имел. А результат? Шевелите мозгами, ученый! Сколько вы книжек нацарапали? А ваш директор? И фигура у вас — для президиумов. А директор? Сморчок, говорите? И все-таки его в Академию выбрали, а не вас. Так что же такое карьеризм?

Карьеризм, говорю я, есть способность делать карьеру, а уж потом желание. А так как само дело здесь — делание карьеры, то безразличен материал дела. Карьеризм как способность одинаково проявляется на любом материале, карьеристу безразлично, в какой области преуспевать, ибо законы служебного успеха везде одинаковы. В жизни карьеризм редко бывает в чистом виде. Это чаше бывает у партийных работников. Обычно же тут примешивается склонность к какой-то профессии. Генерал — прирожденный вояка. Мой сын — с детства бредил дипломатией. А зятю плевать на все, кроме карьеры. И потому его дальше не пустят. Мы подошли к главному. Именно среди карьеристов чаще встречаются люди, наиболее пригодные к руководству и управлению людьми в наших условиях. А им-то труднее пробиться к этому делу. Вот в чем суть дела! Вы ругаете вашего директора за карьеризм. А в чем функции директора? Вы согласились бы стать директором? А сколько лет директору? А откуда вам известно, что стало бы в вашей лингвистике, если бы к власти пришли настоящие карьеристы, а не сморчки вроде вашего директора? Ваш директор именно как карьерист дерьмо, иначе он с вами так не поступил бы. Кто я, спрашиваете? Я — честный, добросовестный, аккуратный работник был. На большее я не претендовал. В системе управления и такие нужны. Смотрите, там Генерал с собачкой движется! Свернем в переулок!

Стопкин видел замечательный сон. Весь город Вождянск покрылся прекрасными забегаловками на все вкусы. При каждой забегаловке — комфортабельный вытрезвитель. С теплыми ваннами и белоснежными простынями. Обслуживают молоденькие симпатичные девушки. На них короткие белые халатики, и больше — ничего. По просьбе вытрезвляющихся девушки ложатся с ними на кровати и выполняют все их желания. Только сами вытрезвляющиеся никак не могут почему-то выполнить свои собственные желания. Утром вежливые и добрые врачи щупают пульс и прослушивают, выписывают рецепты. Вам, молодой человек, говорят они ласково, лучше сначала сто грамм водки, затем сто грамм коньячка, потом пивка можно или портвейна десять тысяч капель, не менее... Красивые и вежливые милиционеры просят извинения за беспокойство и выдают всем покидающим вытрезвитель по десятке на похмелье и приглашают заходить вновь. Над входом в вытрезвитель лозунг: «Добро пожаловать!» А на крыше здания табло из бегущих букв. Да здравствует коммунизм, светлое будущее всех алкоголиков, успел прочитать Стопкин. И начал стремительно падать куда-то. А-а-а, пытался крикнуть он, но не смог, издать ни звука. Я те покажу светлое будущее, сволочь, раздался грубый и зловещий шепот у самого его уха, но он уже не слышал ничего. Наступила полная тьма.

А Жидов увидел иное. Вот он с блеском защитил диссертацию. Все его поздравляют. Цветы. Несут газеты. В них — указ о присуждении Жидову Государственной премии. И деньги. Целый мешок. Вот Стопкин и Командировочный обрадуются. Все долги отдадим. И такой грандиозный выпивон устроим, что всем чертям тошно будет. Упою всех пьяниц в городе. Но при условии: чтобы все сделали по-малому и по-большому у памятника подонку Сусликову. Вот будет потеха! Вонь на весь город! Со всей Страны кагебешники сбегутся! А где Стопкин? Стопкин! Стоо-о-о-п-п-кин! Сто-о-о-о...

Одновременно с началом строительства ИСИ началась подготовка кадров для него — врачебного, подсобного и излечиваемого персонала. Была создана специальная закрытая школа. В нее отбирали проверенных людей различного возраста с хорошей биографией, членов Партии и Комсомола. На первом курсе студенты обучались совместно, на втором намечалась некоторая дифференциация, с третьего начиналась узкая специальность. На четвертом курсе присваивали офицерские звания. Особенно тщательно отбирали на факультет больных. Тут требовалось хорошее здоровье и знание иностранных языков. Предпочтение отдавалось спортсменам, выпускникам спецшкол /художникам, музыкантам, математикам/ и театральных училищ.

Обучение медицинского и подсобного персонала особой проблемы не представляло. Главная трудность заключалась в подготовке больных. Тут приходилось начинать с нуля. Студентов надо было обучить способности имитировать нужные психические заболевания так, чтобы никакая медицинская экспертиза не смогла обнаружить имитации. Надо было обучить способности ухудшать свое состояние по заданию врачей и сотрудников ОГБ или выздоравливать по всем правилам медицины. Хотя начали, повторяем, с нуля, успехи были достигнуты колоссальные. Когда специальная международная комиссия, созданная по настоянию правительства Страны в ответ на злобную кампанию на Западе по поводу заключения инакомыслящих в сумасшедшие дома, прибыла в один из психиатрических центров и изучила здесь содержание больных и методы лечения, она была потрясена успехами нашей медицины и гуманностью системы лечения. Она отвергла клеветнические слухи и призвала Запад перенять опыт Страны.

По окончании школы обученные больные распределялись по различным учреждениям. Вечерники, окончившие школу без отрыва от производства, оставались на прежних местах. Выпускникам рекомендовались формы поведения, приносившие им репутацию критически настроенных, ненадежных, инакомыслящих и т.д. Им рекомендовали вступать в связи с иностранцами, распространять запретную литературу, подписывать письма и т.п. Многие из них преуспели в этом деле. О некоторых писали на Западе и передавали «Голоса». Один разошелся до того, что его пришлось пустить на Запад, так как в его защиту создали целый комитет. Пришлось ему автомобильную катастрофу организовать. Когда представлялся подходящий случай, зарекомендовавших себя диссидентами выпускников школы забирали в «психушки» и лечили их там /довольно успешно/ открыто для всех желающих посмотреть. Лечили их тоже выпускники школы. Лечили в больницах, являющихся филиалами ИСИ.

Кое-кого проглядели. Своевременно не распознали. На сигналы не реагировали. А сигналы наверняка были. Не могли не быть. Народ у нас дотошный, все замечает. Вот, например, пришел А на собрание, отметился и сбежал. В партбюро сигнал: такой-то сбежал. А в бюро дружки сидят, из мухи слона раздувать не хотят. Мол, собрание — чистая формальность, а А нужно ребенка из детского сада брать. Потом А в нетрезвом виде замечен был. Опять сигнал. И опять либерализм. Кто, мол, нынче не пьет?! На свои же пьет, не ворует. А все наглеет. Статейку напечатал без ссылок на классиков. Опять сигнал. И опять без последствий. Классики, мол, тут ни при чем. И вот итог: подписал А клеветническое письмо. Хватились, а уж поздно. Теперь уж не воспитывать, а наказывать надо. И не прояви мы ложного либерализма в свое время, не было бы этого. Был бы А наш человек.

Террориста втолкнули в палату. Отныне и навеки, сказали ему, это будет твой первичный коллектив. Ячейка коммунизма, ха-ха-ха! Террорист огляделся. Большая комната без окон и вообще без всяких предметов. Все белое. Неизвестно, откуда падает свет. Грохочет радио. Передают последние известия многолетней давности. Присмотревшись внимательнее, Террорист заметил десять коек, убранных в ниши в стенах. Значит, «ячейка» — десять человек. Но в палате было пока только двое. Одно существо похожее на женщину, другое — на мужчину. Познакомившись, Террорист узнал, что было как раз наоборот. Ликвидировали существенные различия между мужчиной и женщиной, сказал мужчина, похожий на женщину. И гуманизм проявили. Общество бесполых существ! Где мы и что происходит, спросил Террорист. Если бы мы знали, сказал мужчина /он представился как Пропагандист/. Не тюрьма, не больница, не лагерь. Скорее — лаборатория, и мы подопытные кролики.

Раздался звонок. Из стены выдвинулся унитаз. Скорее, сказал Пропагандист. Они нам дают по тридцать секунд на душу. Задумано, судя по всему, грандиозно. Один унитаз чего стоит. Чудо техники. Во что все это обошлось! А тут по моим предварительным подсчетам должно быть до пятидесяти тысяч подопытных. Не менее пяти тысяч обслуживающего персонала. Вот сейчас вы познакомитесь еще с одним чудом науки и техники. Пища космонавтов! Целая академия здоровья ее вырабатывала. В этот момент раздался прерывистый звонок. Из стены выдвинулись трубки. Следуя примеру Пропагандиста, Террорист взял в рот трубку, и в него потекла отвратная бурда, именуемая /не в шутку, а всерьез/ пищей космонавтов.

А кое-кто впадает в критиканство от чрезмерного усердия. Вот, например, выступил высший руководитель и призвал поднять некое дело на новую ступень. Призвал, и дело с концом. Ему это по чину положено. А ты, если ты с понятием и политически зрелый, выслушай, обозначь свою готовность и продолжай делать то, что делал до сих пор: ничего не делай. Ты как бы вытянись по стойке смирно, как бы щелкни каблуками, как бы изобрази на своем лице этакое «слушаюсь!», дернись, что ли слегка, вздрогни от усердия. И иди себе добирать подальше от глаз начальства. Но находятся неопытные, кидаются сломя голову двигать и подымать. А куда и зачем, сами не знают. И получают, естественно, по морде. И недовольство выражать начинают. И еще раз по морде получают, теперь уж — за дело!