Вкус страха

ГЛАВА 4

— Это он, Силли? — спросила Скарлетт у гида, глядя в окно «Лендровера» на видневшийся вдалеке конус горы.

Вулкан был каменистый, огромный и основательный — будто стоял здесь с самого сотворения мира. По словам Сэла, домик, где им предстояло ночевать, стоял на самом склоне, и из него открывался вид на кратер. Ей не терпелось этим видом полюбоваться.

— Да, — ответил Силли. — Кратер Нгоронгоро.

На самом деле гида звали Сирил, но, по его собственным словам, он предпочитал Силли. Так Скарлетт и стала его называть.

— Далеко еще до домика? — спросил Сэл.

Скарлетт ободряюще погладила его по бедру. В последние полчаса он мучился животом, как он сам полагал, из-за тех фруктов, что они съели в кафе в Аруше. Она жалела, что ничего не может для него сделать. Сама так же прошлой зимой сильно отравилась на Багамах и целых два дня провалялась в постели, не в силах даже сесть.

— Скоро приедем, — ответил ему Силли. — Если хотите, могу остановить здесь.

— Нет, — проворчал Сэл.

— Тогда остановимся в следующей деревне.

— Нет, — снова буркнул Сэл. — Просто вези нас в домик.

После этого воцарилась тишина. Скарлетт коротала время, зачарованно глядя в окно на проплывающие мимо пейзажи. Небо было бездонным и синим, травянистые равнины — плоскими и бескрайними. Она задумалась: интересно, как чувствовал себя первобытный человек, выйдя из леса и столкнувшись с этим новым, чуждым ему миром, полным возможностей и опасностей?

Машина стремительно пролетела через сельские районы Карату и Олдеани — в полях то тут, то там черными точками виднелись фермеры и их скот. Потом начался подъем в гору, к кратеру. Вокруг становилось все меньше пыли и больше зелени, а дорога шла вверх все круче и круче. Силли называл им некоторых местных птиц — карминных щурок, легко узнаваемых по черным масочкам вокруг глаз, и сверкающих малахитовым оперением сизоворонок, которые носились у самой земли, высматривая кузнечиков, улиток и прочую живность, годившуюся им в пищу. На полпути вверх по заросшему лесом склону они подъехали к воротам Лодуаре — въезду в заповедник Нгоронго-ро. Никаких ярких огней, никакой музыки, никаких фанфар — просто маленькая хижина и потный смотритель с АК-47 на плече. Силли показал ему пропуска, и они продолжили путь.

Асфальтированная дорога перешла в разбитый проселок с глубокой колеей. Скарлетт ткнула Сэла в бок, заметив стаю бабуинов, которые отдыхали на колбасном дереве, попивая нектар из кроваво-красных цветков, свисавших длинными гроздьями. Бабуины провожали проезжающий «Лендровер» взглядами сверкающих черных глаз совершенно спокойно — видно, уже привыкли видеть приезжающих с этой стороны дальних родичей.

По мере их движения вверх по склону, растительность по обе стороны дороги становилась все гуще. И вот они выехали к развилке на самом краю кратера. Силли свернул на запад. Через несколько миль они уже были у лагеря «Дерево», составлявшего часть комплекса «Нгоронгоро-Кратер-Лодж». Пятизвездочная гостиница состояла из главного здания и шести небольших домиков. Все они были построены из местной древесины и покрыты тростником, напоминая огромные лохматые грибы. Едва Силли припарковал машину рядом с четырьмя другими «Лендроверами», Сэл ушел искать туалет. Скарлетт вышла из машины и сделала несколько упражнений йоги, чтобы размять мышцы. Двое мужчин, вышедших из главного здания, застали ее в тот момент, когда она стояла в позе воина. Они поприветствовали ее и представились, назвавшись Уилсоном и Онесмо. Уилсон был постарше, молочно-белый, с тонкими усиками, а Онесмо — высокий и чернокожий. В руках он держал филигранной работы серебряный поднос с двумя длинноногими бокалами шампанского и двумя теплыми ароматизированными полотенцами.

Скарлетт взяла с подноса бокал и проследовала за хозяевами в главное здание. Ее поразил интерьер — своеобразная смесь западной роскоши и африканских мотивов. Ей подумалось, что, пожалуй, так бы выглядел Версаль, если бы его строили масаи. Она сразу же направилась к огромному окну с панорамным видом на кратер. Каменистая гряда осыпавшихся стенок тянулась в обе стороны от гостиницы, замыкаясь в гигантское кольцо, а в сотнях метров внизу, в огромной впадине, на многие мили тянулись поросшие травой равнины. В лучах полуденного солнца поблескивало ртутью обширное щелочное озеро.

Сэл говорил ей, что кратер Нгоронгоро иногда называют африканским раем, и теперь ей стало понятно почему. Это был уголок нетронутой природы.

«Может быть, он все же был прав, — подумала она. — Может, именно это нам и нужно».

Скарлетт подошла к стойке и зарегистрировалась. Уилсон попросил ее дополнительно подписать документ, освобождавший гостиницу от ответственности в случае, если она или Сэл получат травму или погибнут на территории гостиницы. Сухая юридическая формулировка выглядела довольно зловеще, и она спросила Уилсона, что все это означает. Тот пояснил:

— По территории свободно передвигаются зебры, буйволы и слоны. Если быть недостаточно осторожными и не соблюдать дистанцию, они могут напасть. Поэтому мы принимаем строгие меры предосторожности. Если вы после семи вечера захотите выйти из дома, нужно будет сначала позвонить в главное здание по телефону, который есть в вашем номере. Один из наших сотрудников придет и сопроводит вас, куда требуется.

— Ладно, — сказала она и подписала.

Уилсон проводил ее к домику, объяснив по пути, что всего в гостинице тридцать «номеров». Двенадцать в Южном лагере, двенадцать в Северном и шесть здесь, в более уединенном лагере «Дерево». Домик возвышался на трехметровых сваях. Оставалось только гадать: не то, чтобы гости могли насладиться лучшим видом, не то, чтобы в него не забралась местная живность.

Уилсон придержал для нее дверь, и она вошла в комнату с тиковыми стенами, деревянным полом и сводчатым потолком из банановых листьев. Скарлетт осмотрела большую кровать с массивным резным изголовьем, застеленную пурпурным покрывалом, и решила, что та подойдет в самый раз. В самолете по пути из Лос-Анджелеса в Танзанию Сэл сказал ей, что номеров с раздельными кроватями не было и он готов спать на диванчике или кушетке. Скарлетт ответила, что не против спать и в одной кровати, если он будет оставаться на своей половине. Она не знала, как долго будет сохранять эту невидимую черту между ними, но была уверена: в романтичном уединении на вершине мира делать это будет непросто.

— А сетка от москитов? — спросила она.

Уилсон покачал головой:

— Эти мелкие назойливые твари на такой высоте не выживают. Одно из преимуществ расположения на вершине вулкана. Так… В целях экономии электроэнергии генератор выключается два раза в сутки — с трех до пяти днем и с двенадцати до трех ночью. Постарайтесь, чтобы в это время камеры и прочие приборы не были подключены к сети, потому что при включении генератора возможен скачок напряжения. А… и еще, мисс Кокс, — добавил он, и на его щеках возникли красные пятнышки размером с помидор-черри, — не будет ли с моей стороны наглостью попросить у вас автограф? У меня сын-подросток. Он был бы очень рад.

Скарлетт с готовностью согласилась и нацарапала свое имя на обороте почтовой открытки с изображением домика, которую протянул ей Уилсон. После его ухода она занялась багажом, поставленным возле кровати. Видимо, Силли принес его, пока Скарлетт подписывала бумаги в главном здании. Она как раз распаковывала вещи, когда вернулся Сэл.

— Как ты? — спросила она, задумавшись, можно ли здесь купить средства от изжоги.

— Неважно… — он рухнул в одно из двух мягких кресел с высокой спинкой, стоявших лицом к камину.

Он задумчиво посмотрел на графин с хересом — комплемент от гостиницы, — стоявший перед ним на низеньком столике, потом налил себе бокал.

Скарлетт села в кресло напротив:

— Что происходит, Сэл?

Он вопросительно посмотрел на нее.

— Еще только полдень, — она кивнула на графин.

Сэл пил редко. Мог позволить себе бокал вина или стаканчик односолодового виски по особому случаю, но и только. Алкоголь затуманивал рассудок, а Сэл терпеть не мог хоть немного терять контроль над ситуацией. Это была одна из его причуд.

Однако прежде, чем он ответил, зазвенел его мобильник. Вынув телефон из кармана, Сэл ответил на звонок. Скарлетт внимательно наблюдала за ним. Его челюсть напряглась, взгляд помрачнел. Через пару минут он сказал в трубку:

— Давай.

Если не считать короткого приветствия, это было единственное слово, которое он произнес, прежде чем снова убрать телефон.

— Кто это был? — спросила она.

— Дэнни.

Это имя заставило Скарлетт невольно вздрогнуть. Дэнни Замир. Ей никогда не нравился начальник службы безопасности Сэла. Отчасти причина была в обычной ревности. В любое время и в любом месте Дэнни всегда мог рассчитывать на полное внимание со стороны Сэла. Когда Скарлетт с Сэлом только начинали встречаться, Сэл никому не отвечал на звонки, если был с ней. Никому, кроме Дэнни. В такие моменты он мог оторваться от любого совместного занятия и отойти минут на пять… или на сорок — для него это, похоже, не имело значения. Скарлетт познакомилась с Дэнни, когда он заехал к ним домой в Бель-Эр по каким-то делам. Он оказался загадочного вида красавцем примерно ее возраста. И она навсегда запомнила его походку — мягкую и медлительную. Походку большого кота или очень уверенного в себе солдата.

Она могла почти ничего о нем не знать, но в одном была уверена наверняка — Дэнни Замир был очень опасным человеком.

— Чего он хотел? — спросила Скарлетт, стараясь изобразить праздное любопытство.

— Просто держит меня в курсе дела по поводу гостиницы.

— Все в порядке?

— Конечно, — он отпил вина.

— Только честно, Сэл.

Он спокойно посмотрел ей в глаза, но было видно, что он не может решить, рассказывать правду или нет, и, наконец, произнес:

— Пару недель назад в «Принце» был пожар.

Скарлетт заморгала. Она ожидала услышать что угодно, но только не это.

— Что за пожар? — спросила она.

— Выгорели два верхних этажа, и теперь мы отстаем от графика.

— Почему ты мне раньше об этом не рассказал? Он пожал плечами:

— Поначалу мы не придали этому значения.

— В каком смысле — «поначалу»?

— Мы думали, что все дело в неисправной проводке.

— А что теперь?

Сэл замялся.

— Скажи мне, — настаивала она.

— Судя по всему, это мог быть поджог.

— Что? — растерялась Скарлетт. — Зачем кому-то понадобилось сжигать твою гостиницу?

— Дело не в гостинице.

Сэл снова отхлебнул вина, будто тема разговора ему наскучила, но Скарлетт понимала, что на самом деле он очень обеспокоен. В конце концов он неохотно рассказал ей, что в тот момент был единственным постояльцем, что пожар возник прямо под его номером и что, если бы не Дэнни Замир, он легко мог погибнуть.

Скарлетт была ошарашена.

— Может быть, это случайность? Может быть, просто так совпало, что все произошло прямо под твоей комнатой?

— Полиция так не считает.

— У них есть доказательства, что это было сделано намеренно?

— Меня их доказательства убедили.

— Но кто мог это сделать?

Сэл промолчал.

— Ты даже предположить не можешь? — спросила Скарлетт.

Он пожал плечами:

— Полиция ведет расследование. Дэнни тоже ведет расследование. Поэтому он и звонил. Рассказать, что ему удалось выяснить.

— И?

— И ничего. Он так ничего пока и не выяснил.

Скарлетт вспомнила злое выражение лица Сэла во время разговора. Это потому, что Дэнни ничего не узнал? С другой стороны, Дэнни говорил целых две минуты без перерыва. Это слишком долго, чтобы не рассказать ничего.

«Давай», — сказал ему Сэл. «Давай» что?

— Не могу поверить, что ты скрывал ЭТО от меня, — сказала она.

— Я сам узнал только на днях, — ответил он. — В тот день, когда ты угодила в больницу. Не хотел тебя этим грузить.

— Кто-то пытался тебя убить, Сэл! Это не груз. О таких вещах ты должен мне рассказывать… Что бы ни творилось вокруг, — она взяла его за руку и уже мягче добавила: — Я ведь все еще твоя жена. Не забывай об этом, глупенький.

— Я люблю тебя, сага mia.

— Я… я тебя тоже люблю, Сэл.

Скарлетт отпустила его руку и откинулась в кресле. Ого! Она ощутила слабость и волнение. Они продвинулись вперед куда сильнее, чем за долгие месяцы дорогостоящих сеансов психотерапии. Смерть, или даже угроза смерти, позволила иначе взглянуть даже на самые серьезные мирские дела.

— Что будет дальше? — она поняла, как этот вопрос может быть истолкован, и поспешила прибавить: — Я о «Принце».

Сэл пожал плечами:

— Ничего. Все кончено.

— А если они снова попытаются?

— Не попытаются.

— Откуда ты знаешь?

— Этим занимается полиция. Этим занимается Дэнни.

— Ты больше ничего не можешь сделать?

— Послушай, — сказал Сэл, отставив бокал. — Даже если кто-то и захочет мне навредить, я сейчас в Африке. Никто не знает, что я здесь. Ну, может быть, пара человек в офисе. Вот и все. К тому времени, когда я вернусь в Дубай, у полиции, возможно, уже будут для меня хорошие новости. Если они и не поймают виновного, то у них хотя бы будут зацепки. Вот тогда и посмотрим, — он встал и поцеловал ее в лоб. — Извини, я на минуту. Опять живот разыгрался.

Он вышел в туалет. Скарлетт снова развалилась в кресле и покачала головой, пытаясь осмыслить все, что только что узнала.

Кто может желать ему смерти?

Ее взгляд упал на ополовиненный бокал хереса на столике. Она взяла его и опрокинула в себя.

Плевать, что еще только полдень.

В два часа пополудни Дэмьен Фицджеральд приехал на автосвалку, расположенную посреди загаженного промышленного квартала, в сравнении с которым все прочие загаженные кварталы в Аруше, через которые ему довелось проезжать, казались просто милыми местечками. Он миновал главные ворота и пошел вдоль рядов сданных в утиль машин, пока не наткнулся на служившую офисом шаткую хибару с ржавой гофрированной железной крышей. Он постучал в дверь. Никто не ответил. Он дернул за ручку. Дверь не была заперта, и он вошел. Стены в помещении были обиты листами ДСП, на полу валялся драный зеленый коврик, а немногочисленная мебель на вид была такой же ветхой, как и машины снаружи, включая сиденье, похоже, вынутое прямиком из старого автобуса.

— Есть тут кто? — позвал он.

Голос прозвучал более хрипло, чем обычно, и рука непроизвольно потянулась к шарфу на шее.

Задняя дверь открылась, и в кабинет вошел танзаниец в желто-зеленой футбольной майке.

— Привет! — весело сказал он. — Добро пожаловать!

— Я ищу запчасти для «Лендровера», — сказал Фицджеральд. — У вас есть?

— Да. Да, много-много. В этом городе «Лендрове-ров» больше, чем мух, из-за вас, мзунгу[6], с вашими сафари. Что тебе нужно?

— Передний карданный вал.

— Да. У меня найдется, да. Иди за мной.

Он вывел Фицджеральда через заднюю дверь на площадку, тоже уставленную старыми машинами, и показал на «Лендровер», стоящий на осях без колес. Дверь с водительской стороны была вдавлена, крыша смята в лепешку.

— Иле авария илитокеа алипо-потерял управление на ака-перевернулся и улетел в канаву, — сказал он.

— Что это за тарабарщина?

— Эх! Вот почему я говорю по-английски, а ты не говоришь на суахили? Или хотя бы не понимаешь суахили? Я сказал: «Авария произошла, когда он потерял управление, перевернулся и улетел в канаву». Но не беспокойся, друг. Пострадал только кузов.

— Мне нужен старый карданный вал.

— Зачем это?

— У тебя есть или нет?

— Да, много-много. Вон там, с деталями трансмиссии, — он указал на груду металлолома.

Фицджеральд подошел к груде. Там валялись муфты, дифференциалы, раздаточные коробки, шестерни и карданные валы. Он внимательно осматривал каждый вал. Шлицы и зубья на четырех из них были искорежены и стерты. Два выглядели вполне прилично, один был почти совсем лысый. Он выбрал лысый и спросил у танзанийца, сколько это будет стоить.

— Этот никуда не годный, — сказал тот. — Зачем тебе такой?

— Сколько он стоит?

— Пятнадцать тысяч шиллингов.

Фицджеральд расплатился и повернулся, чтобы уйти.

— Эй! — окликнул его танзаниец. — Ты так и не сказал мне, зачем тебе негодный вал.

— Neco quispiam[7].

— Это что значит?

— Ты же у нас полиглот, — бросил через плечо Фицджеральд. — Вот и переведи.