100 тайн Второй мировой

Тридцатая батарея береговой обороны

В одном из фильмов многосерийной телеэпопеи «Великая Отечественная» этот эпизод длится всего несколько секунд. Сперва на экране возникает советская башенная установка береговой обороны, ведущая ожесточенный огонь по противнику. Потом кадры нацистской кинохроники — солдаты вермахта толпятся у огромных орудий, чуть ли не отвесно задравших широкие короткие стволы. Слышатся выстрелы… И снова советская батарея. Крупным планом — сухощавый командир во флотском кителе с нашивками капитана. Залп. Так наши кинооператоры засняли капитана Георгия Александера, командира 30-й батареи береговой обороны.

Чтобы защитить Севастополь с моря, в устье реки Бельбек в 1912 году начали строить бронебашенную батарею. Местность представляла собой возвышенность, немного выгнутую и одной стороной обращенную к морю. Кроме того, орудия имели возможность кругового обстрела. К 1914 году успели вырыть котлованы для башен и несколько подземных погребов. Затем строительство батареи законсервировали: российский флот господствовал на Черном море в 1914–1917 годах.

В конце 1920-х годов командование морских сил Черного и Азовского морей решило закончить строительство, за помощью обратились к наркому обороны К. Е. Ворошилову. Тот одобрил представленный проект, и работа закипела. При строительстве широко применялись многие механизмы и детали, оставшиеся от тяжелых боевых кораблей царского флота. В 1933 году батарея береговой обороны, по мощности залпа аналогичная линкору, вступила в строй. Ей присвоили номер тридцать, командиром назначили выпускника Московского артиллерийского училища, капитана Георгия Александера, военкомом — старшего политрука Ермила Соловьева.

А вскоре прогремели первые залпы Великой Отечественной войны. На всех фронтах шли кровопролитные бои, германское командование планировало быстро захватить Севастополь. Но 1 ноября 1941 года, ровно в 12.40, на колонны мотомехчастей фашистов неожиданно обрушился огневой удар невиданной силы. Немцы совершенно не ожидали такой мощи, ведь, по сведениям немецкой разведки, на данном направлении располагалось мало частей Красной армии.

Прибыв в Севастополь, командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров подробно изучил обстановку, оценил очень удачное расположение двухбашенной четырехорудийной батареи Александера, ее «царственный» калибр — двенадцать дюймов (305 мм), способность вести огонь по кораблям противника и по его сухопутным частям.

Второй штурм Севастополя начался утром 17 декабря, ему предшествовала сильная артподготовка. По приказу Манштейна, в наступление ввели пять дивизий. В первую очередь гитлеровцы планировали захватить батарею Александера, поэтому в районе реки Бельбек и Мекензиевых гор разгорелись кровопролитные бои. Однако в глубоких потернах и на командном пункте батареи шум боев был практически не слышен. Александер, склонившись над картой, делал соответствующие расчеты, после чего командовал: «Изготовиться к стрельбе!»

Кстати, нигде, кроме Севастополя, в ходе войны расход артиллерийских снарядов не превышал расход винтовочных и автоматных патронов. Удивленный этим обстоятельством, генерал Петров приказал проверить эти сведения, но цифры оказались прежними: 49 тысяч снарядов против 47 тысяч патронов.

Под новый 1942 год Александер понял, что стала падать точность и дальность стрельбы. Стволы орудий порядком износились — нарезы в их каналах стерлись, поэтому снаряды после выстрела неустойчиво держались на траектории. В строго засекреченном месте, в одной из бухт, хранились запасные, 50-тонные стволы. Однажды январской ночью их достали, перевезли на батарею и тщательно замаскировали. Стали мозговать над тем, как обновить батарею, если противник практически рядом. Кроме того, согласно инструкции, чтобы заменить стволы, необходима была работа со спецкранами в течение шестидесяти суток. Выход нашел артиллерийский мастер С. И. Прокуда. Длинными зимними ночами батарейцы под его руководством методом «бурлацкой артели», практически вручную, используя лишь небольшой кран и домкраты, всего за шестнадцать суток заменили стволы на «тридцатой».

В 1942 году Гитлер вызвал в Берлин Манштейна, чтобы заслушать его доклад о затянувшейся операции. Два неудачных штурма Манштейн оправдывал тем, что подступы к городу хорошо укреплены, а русские матросы дерутся просто отчаянно и фанатично. Кроме того, у русских много артиллерии, в том числе неуязвимый форт с орудиями невероятно крупного калибра. И вот тогда под Севастополь и были направлены орудия сверхбольшого калибра — два типа «Карл» и одно «Дора».

С «тридцатой» отлично просматривался весь фронт под Севастополем, и Александер организовал инструментальную разведку. Одного, потом другого «Карла» выдали яркие вспышки при выстрелах и характерный, харкающий звук. Между невероятными «чудищами» и батареей Александера началась артиллерийская дуэль. Помимо «Доры» и «Карлов», гитлеровцы стянули под Севастополь несколько тяжелых орудий 11, 12 и 14-дюймового калибра. Снаряды этих орудий то и дело обрушивались на кварталы города. Над Севастополем стояло огромное облако пыли и дыма, и вскоре красавец город был окончательно разрушен.

Последний штурм Севастополя был крайне ожесточенным. Только на батарею Александера было направлено несколько полков пехоты, не считая саперной роты, оснащенной огнеметами и зарядами для подрыва бронебашен. Вражеские бомбардировщики совершали до шестисот вылетов ежедневно.

На седьмой день штурма огромный снаряд угодил в башню. Погибли наводчики и замочные, тяжело ранило командира башни. Однако расчет заменили, орудия ввели в строй, и бой продолжился.

Вскоре «Карлы» были сильно повреждены огнем батареи Александера и их вывезли в Германию. «Дору» же засекли летчики, которые своим ударом вывели из строя энергопоезда, состав спецсопровождения, платформы обслуживания и вагоны с боеприпасами. Генерал-майор, командовавший «Дорой», немедленно попросил командование перебазировать его за пределы Крыма.

Под Севастополем каждый день погибало и получало ранения до четырех с половиной тысяч немецких солдат. Однако и силы защитников были на исходе. Батарею Александера прикрывал батальон морских пехотинцев и минометная батарея лейтенанта Пятецкого. Они геройски выполняли приказ генерала Петрова: «Беречь батарею!» Однако к 12 июня от батальона осталось меньше роты. Сильно поредел и 90-й стрелковый полк, державший фронт вблизи 30-й. Запасы снарядов подходили к концу.

Положение стало слишком критическим. На общем совете личного состава приняли решение прорываться небольшими группами в горы, к партизанам. Некоторым бойцам это удалось. Через несколько дней противник опоясал батарею пулеметными точками. Соловьев руководил одной из последних групп прорыва. В одну из атак его тяжело ранило. Александер уходил последним. В подземных галереях оставались только тяжелораненые и медперсонал.

Двадцать четвертого июня командир попрощался с политруком и вместе с небольшой группой батарейцев через водосток ночью вышел к реке Бельбек. Однако предатель из местных выдал Александера, и после пыток тот был расстрелян в симферопольской тюрьме.

Когда из Севастополя ушли последние корабли, на батарее подземные бои продолжались еще девятнадцать суток! Даже подорвав входные двери, нацисты долго не могли войти внутрь потерн. Искалеченные моряки каждый раз открывали автоматный и винтовочный огонь. Когда же был захвачен центральный пост, старший политрук Ермил Соловьев, не желая попасть в плен, застрелился. В дальних потернах и узких ходах раненые продолжали сражаться практически вслепую.

Призывы немцев сдаться и обещания сохранить пленникам жизнь остались без ответа. Тогда гитлеровцы пустили в подземные сооружения газы. Под землей все смолкло…

В самом конце Великой Отечественной войны в руки советского командования попали особо секретные архивы Третьего рейха. Среди чертежей и технической документации об орудиях «монстрах», о неосуществленных проектах всевозможного «чудо-оружия» были обнаружены описания и чертежи… батареи Александера, сделанные немецкими специалистами.

Это было подлинное научное исследование, включавшее расчеты на прочность артсистемы, износ стволов, анализ порохов и ряд других технических вопросов.

В конце был сделан вывод, что «форт русских „Максим Горький 1“ являлся подлинным шедевром военного инженерного искусства» и что именно поэтому он смог отсрочить падение Севастополя более чем на полгода.