18+

ГЛАВА 12

Всю неделю я думала об Алексе. И если до среды хоть немного отвлекалась на учёбу, то с началом каникул стало только хуже. Скорее бы уже прошёл Новый год, и начались экзамены!

Рождество — первый день каникул — по сложившейся традиции провела вдвоём с отцом. Сутра наряжали ёлку, потом я приготовила ужин и до позднего вечера мы смотрели Иронию судьбы — любимый фильм мамы. Но даже в этот день я то и дело возвращалась мыслями к своему мучителю.

Я пыталась работать, но в итоге часами впустую просиживала перед макбуком, не выдавив из себя ни одной стоящей истории. Такими темпами, мой Грант накроется медным тазом, и я поеду учиться в московский университет имени кого-нибудь.

Я постоянно прогоняла нашу последнюю встречу перед глазами, и не могла поверить, что всё произошедшее было реальностью. Школьные друзья Алекса, его откровения об отце, детстве и вкусном борще, настоящий Романов…

Интересно, много людей знают его таким? В тот вечер он не прятался за маской равнодушия, не скрывал эмоции за пошлостями и остротами, и я всё ещё пыталась осознать, что тот Алекс, каким я привыкла его себе представлять, на самом деле не настоящий. Я придумала его, чтобы было проще ненавидеть. А что же мне делать теперь?

Романов привык брать то, что хочет. Быстро и без препятствий. Как долго ещё он захочет играться со мной? И хочу ли я, чтоб Алекс меня отпустил?

От всех этих мыслей кипела голова, но эйфория никуда не делась.

И в субботу меня посетила совершенно сумасшедшая мысль. Глупая. Выставлю себя полной дурой. Но в то же время мне так сильно хотелось сделать что-то приятное для Алекса, что я была совершенно уверена в своих действиях.

В воскресенье, пообедав, стлала собираться.

— Куда намылилась в такую погоду? Ты видела, что там творится? — Тири свершено не вовремя вернулась в общагу.

— Если ты не забыла, я проиграла этот чёртов спор, — постаралась прибавить голосу злости.

— А разве Романов не уехал? — спросила соседка, заваливаясь на свою кровать.

Вот они. Недостатки публичной жизни. Каждый знает твоё расписание лучше тебя самого.

— Уехал, но вечером вернётся. Поэтому приказал мне явиться и прибраться.

— Вот козёл! Его же не было целую неделю! Кто успел там намусорить?

Я наклонилась, чтобы зашнуровать ботинки, и спрятала лицо за волосами. Ненавижу врать!

— Мэрик, ты меня удивляешь.

— Почему? — равнодушно спросила, натягивая куртку.

— Ты долго держишься! — подруга присела на кровати и всмотрелась в моё лицо. — Он ведь явно заманил тебя в свой дом, чтобы завалить в постель. Что там у вас происходит на самом деле?

Я пожала плечами и повернулась к Тири спиной, ковыряясь в рюкзаке.

— Ничего. Я же тебе говорила, он закрывается в спальне, когда я прихожу…

— Мэри, — перебила подруга, — посмотри на меня.

Мне не пришлось изображать равнодушие. Я была раздражена, и, надеюсь, моё состояние Тири не отнесла на свой счёт, что было правдой, а обвинила в этом Романова.

— Ну что? — повернулась к соседке лицом.

Тири внимательно смотрела на меня, явно желая что-то рассказать, но почему-то никак не могла решиться. Я терпеливо ждала, хоть не имела никакого желания выслушивать очередную тираду о том, какой Романов козёл.

— Помнишь, я рассказывала про мою соседку Ребеку? Я жила с ней до тебя.

Я кивнула, насторожившись.

— Бека всегда была классной. Весёлой, доброй, интересной. И красивой. Романов наобещал ей золотых гор, прикинулся милашкой, — Тири грустно усмехнулась. — Подруга, конечно, влюбилась. Я так радовалась за неё! Ребека выглядела невероятно счастливой! Если бы она сказала, кто её тайный парень…

Тири замолчала, тяжело вздохнув. Соседка внимательно следила за моей реакций, а я изо всех сил старалась сделать вид, что мне безразлично, хотя тревожное чувство нарастало всё сильнее…

— Когда они переспали, Романов кинул её. На следующий же день.

Внутри будто лопнул воздушный шарик, наполненный горячей лавой. И та растеклась, выжигая всё досуха и оставляя после себя пустоту.

— Бека так переживала, что пришлось посещать психотерапевта. Говорят, она до сих пор к нему ходит… Будь осторожна, подруга. Александр Романов — страшный человек.

Тири закончила свой рассказ, а я кивнула и вышла из комнаты.

Добрела до автобусной остановки и рухнула на скамейку. Мокрый снег прилип к ресницам и мешал обзору, ветер трепал длинные волосы, торчащие из-под шапки, то и дело бросая их прямо в лицо, но я не замечала ничего, обдумывая услышанное. Романов бросил девушку сразу после секса. Запудрил мозги, наобещал золотых гор… То есть, он хотел её, добивался… И бросил… Играл, притворялся, вселил надежду, а потом растоптал её, унизив и оплевав. Бедная Бека, Господи.

Но что-то в этой истории меня настораживает.

Алекс бросил Беку.

Чтобы кого-то бросить, надо сначала с этим кем-то начать встречаться, разве нет? А сама Тири мне рассказывала, что Романов — одиночка. За все годы учёбы он не был замечен ни в одних отношениях. И если Романов появляется где-то с одной и той же девушкой два раза подряд — это уже событие, обсуждаемое не меньше, чем каждая игра сборной Швеции в чемпионате мира по хоккею.

И Ребека не говорила, с кем встречается… Их не видели вместе с Алексом. Зачем они скрывали отношения? Романов сам говорил мне, что не обращает внимания на сплетни и пересуды, и всегда делает то, что хочет. И я ему верю, потому что сама вижу это своими глазами.

Нет. Что-то здесь не так. Да и какое мне дело? Было и прошло. Я не стану больше делать выводы о человеке, исходя из разговоров и сплетен.

Я, взбодрившись, поднялась на ноги, запрыгнув в подошедший автобус практически на ходу. Алекс был невероятно милым и внимательным со мной. Его друзья приняли, как родную. И я по-прежнему хочу сделать что-то для него. В конце концов, я не собираюсь обманываться, спать с ним, а потом страдать из-за того, что Романов не позвал замуж. В любом случае, Бека виновата не меньше Александра.

Под мерное покачивание общественного транспорта, окончательно успокоилась, решив, что обязательно всё выясню и не стану делать поспешных выводов. Выйдя из автобуса на нужной остановке, зашла в супер-маркет. Через тридцать минут, с двумя переполненными пакетами наперевес, я подошла к дому Александра. Уместив покупки на крыльце, достала ключи, открыла дверь и завалилась в пустой холодный коттедж.

Стряхнула противный снег с куртки и ботинок, стянула шапку с большим меховым помпоном и повесила верхнюю одежду на вешалку. Первым делом включила отопление, но пока помещение прогреется — задубею. Готовить в куртке как минимум неудобно, поэтому я, словно воришка, которого вот-вот поймают, прокралась в спальню Алекса.

Вот она, святая святых. Приёмная его царского величества, куда мечтают попасть женщины всех возрастов и национальностей. Слегка усмехнулась собственным мыслям и повела взглядом по помещению. Большая кровать аккуратно застелена, напротив — светлый комод, по обе стороны от кровати располагались двери. Полагаю, одна — в ванную комнату, другая — в гардероб.

Угадала с первого раза.

Мне бы такую комнатку для моей одежды… Правда, бОльшая половина вешалок и полок была бы пустой, но всё равно. Это мечта любой девушки. Здесь были толстовки, спортивные брюки, однотонные футболки, джинсы и даже пара деловых костюмов. Интересно было бы посмотреть на Алекса в одном из них. Думаю, ему идёт. Хотя ему идёт абсолютно всё.

Тряхнув головой, подошла к вешалкам. Выбрав самую тёплую на вид толстовку, натянула её через голову и глубоко вдохнула. Пахнет гелем для стирки и Алексом. Интересно, если я заберу эту кофту, он заметит?

Подошла к зеркалу — а мне идёт.

Толстовка доходила практически до колен, высокий ворот подчёркивал черты лица, рукава пришлось сильно подвернуть. Зато я быстро согрелась. Не знаю из-за плотной ткани или из-за тепла, разлившегося по телу от вида мужской вещи на моём теле… Вещи Алекса.

— Хватит, — произнесла вслух и быстро вышла из комнаты Романова.

Достала из рюкзака, по привычке брошенного в гостиной на барный стул, резинку для волос, и, стянув локоны в хвост, направилась в кухню.

Минут пятнадцать я разбиралась с чудом техники, установленным на кухонном островке вместо нормальной варочной панели. Пришлось даже прибегнуть к помощи интернета. В итоге, провозившись с готовкой пару часов, вернулась в гостиную. Достала из пакетов коробки с небольшой искусственной елью и ёлочными игрушками, размотала гирлянду, вставила в блок питания предусмотрительно купленные батарейки. Минут через пятнадцать поставила наряженную сверкающую красавицу на подоконник и рухнула на диван. Мне надо ещё немного подождать, чтобы остывшую кастрюлю можно было убрать с плиты в холодильник.

Включила телевизор, плотнее укуталась в толстовку и подтянула ноги к себе — в доме всё ещё было прохладно.

Уже стемнело. Свет включать не стала, чтобы не привлекать внимания к огромным окнам дома, который должен быть пустым. Кажется, все в этом городе знают, что хозяин коттеджа в отъезде, и будет очень неловко объясняться с соседями.

Выбрав из множества каналов детский, с удовольствием смотрела мультфильмы, пока глаза не начали закрываться. Сказался недосып — ночами я мало спала, думая о Романове.

Чаще моргала, прогоняя сон, заставляя себя потерпеть ещё десять минут, и тогда можно будет поехать домой и выспаться, наконец.

— Маша… Маша…

Я потёрла глаза, не понимая, что происходит. Кто-то шёпотом звал меня по имени. А так не хотелось просыпаться! Мне снилась мама…

— Маша.

Меня ласково, но твёрдо взяли за руку, и я резко распахнула веки.

Передо мной на корточках сидел Алекс и нежно поглаживал пальцы правой руки.

— Я уснула, — испуганным шепотом сообщила очевидное и высвободила ладонь.

Александр осматривал меня, слегка улыбаясь, а потом протянул руку и заправил за ухо прядь волос.

Этот жест, проделанный в темноте пустого дома, был настолько интимным, что я замерла, перестав дышать.

Это сон. Я всё ещё сплю. В своей кровати в общежитии. По-другому просто не может быть!

Но искрящиеся в темноте глаза Романова, захватившие меня в плен, утверждали обратное.

Я испуганно, словно завороженная, глядела на парня, боясь пошевелиться. В темноте, освещаемый лишь слабым светом экрана телевизора и меняющими цвет отблесками гирлянды, он выглядел сказочно невероятным. Я была не в силах отвести взгляд.

На Алексе всё ещё было надето пальто, на плечах которого поблескивали капли от только что растаявших снежинок. Он не снял верхнюю одежду. Наверняка, спешил выяснить, кто смотрит телевизор в его доме посреди ночи.

— Я хотела дождаться, пока кастрюля остынет, чтобы убрать её в холодильник, и случайно уснула, — снова шёпотом начала оправдываться.

— Какая кастрюля? — улыбаясь, тихо спросил Алекс.

— С борщем, — ответила, спросонья не понимая, как глупо, наверное, это звучит. — И я надела твою толстовку.

— Я вижу, — прошептал Алекс и перевёл взгляд с моего лица на укутанное тело.

— Извини. Дома было так холодно…

— Батюшки! — ворвался в наш диалог громкий посторонний голос. — Сын, что за чудо? Ты где её нашёл?

Я резко подскочила и села, выпрямив спину и сложив руки на коленях. В дверном проёме стоял высокий мужчина и, скрестив руки на груди, с интересом наблюдал за нами. Он был там всё это время?

Рукава толстовки повисли до щиколоток, и Алекс, обратив на это внимание, подтянул их вверх, оголяя мои ладони, чем смутил ещё сильнее, и я уставилась в пол.

— Там таких больше нет, отец, — громко и твёрдо ответил парень, не отводя от меня взгляда.

— Понял, — коротко сказал Романов-старший. Послышались удаляющиеся шаги. — Пойду, сниму пробу. Борща сто лет не ел.

И отец Александра ушёл на кухню, оставляя нас одних.

Повисла тишина, нарушаемая лишь мультяшными голосами, доносящимися из телевизора.

Романов не поднимался на ноги. Он так и сидел на корточках перед диваном, изучая моё сонное лицо с таким усердием, будто пытался убедиться в подлинности картины. Я испытывала такую неловкость, что готова была провалиться сквозь землю.

Алекс застал меня спящей в своей гостиной. В своей толстовке. После того, как я приготовила для него борщ. Боже. Как я до этого докатилась?

— Ты поставила ёлку. И приготовила борщ, — сказал, наконец, парень и широко и искренне улыбнулся.

И я не сдержала ответной слегка смущённой улыбки.

— Уже два часа ночи. Ты можешь лечь в гостевой спальне…

— Нет, — резко перебила Александра, — я не могу остаться ночью в доме с… — замялась и поёрзала на диване, — тем более с двумя…

— Я понимаю, — парень облегчил мне участь, перебив. — Автобусы уже не ходят, Маша. Я вызову такси.

Я кивнула.

Романов встал на ноги, не прекращая улыбаться, и я последовала его примеру.

Пока Алекс вызывал машину через приложение в смартфоне, стянула его толстовку и, аккуратно сложив, повесила на спинку дивана. Потом взяла рюкзак и направилась к выходу.

Натянула шапку, куртку, обулась и вышла на улицу, не застёгиваясь. Алекс последовал за мной.

Мы стояли на крыльце бок о бок в полной тишине. Снег всё ещё падал на землю, переливаясь в тусклом свете редких фонарей, освещающих улицу, скрытую от наших глаз величавыми соснами. Звуки так до конца и не замёрзшего залива ласкали слух, убаюкивая. Но я сомневалась, что смогу сегодня снова заснуть.

Романов был так близко, что я еле сдерживалась. Хотелось прижаться к его большому тёплому телу и крепко обнять. Хотелось вдыхать его запах, почувствовать руки в своих волосах… Чёрт, похоже, я соскучилась сильнее, чем думала.

И это плохо, Маша. Очень плохо.

Подъезжающее такси одновременно подарило облегчение и тоску — сейчас я уеду от Алекса и вернусь в свою комнату в общежитии.

Александр направился к машине, а я посеменила следом. Парень постучал в переднее стекло, дождался, пока оно опустится и протянул водителю крупную купюру, сказав:

— Сдачи не надо. Проследите, чтобы девушка вошла в здание.

Затем Алекс открыл заднюю дверь.

— Там в холодильнике ещё оливье, — глядя себе под ноги, сообщила Романову.

— Оливье?

Я не видела, но почувствовала, что он снова улыбается.

Я пожала плечами.

— Что за праздники без оливье?

Села в машину и перед тем, как Алекс захлопнул дверь, тихо добавила:

— И земляничный лимонад.