18+

ГЛАВА 26

Москва встретила толпой и шумом. Всё, что я не люблю. Кажется, именно так я думала, когда впервые увидела Романова.

Запах аэропорта по мере приближения к выходу смешивался с запахом вокзала — где-то близко аэроэкспресс.

Отец ждал меня на стоянке.

— Ого, — удивилась, осматривая чёрную машину внушительных размеров, — где взял?

— Украл, — ответил папа, слегка улыбнувшись одними глазами.

Я прыснула, оценив юмор, и уточнила:

— У бандитов?

— Да. Они называют себя менеджерами по продажам. Прикрываются автосалоном, — совершенно невозмутимо сообщил отец.

— Серьёзно? Купил? — я действительно удивилась. Во-первых, папа никогда не ездил на машине в Стокгольме. В России у нас был автомобиль, но его пришлось продать, когда мама заболела. И уж точно я не могла и подумать, что, вернувшись в страну, родитель первым делом купит себе джип.

— Ты почему так удивляешься? — папа загрузил мой чемодан в багажник и кивнул на переднюю пассажирскую дверь, приглашая сесть.

Я пожала плечами и залезла внутрь. Учитывая, что в последнее время всё больше ездила в низком мерседесе-купе Алекса, этот корабль поразил меня тем, что из окна были видны крыши других автомобилей. Но, думаю, я смогу привыкнуть.

— Это не новая машина. Но досталась мне в очень хорошем состоянии и с большой скидкой. Добрые люди помогли, — сказал отец, выруливая со стоянки аэропорта.

Я кивнула и уставилась в окно. Конечно, я хорошо помню столицу, но сейчас было такое ощущение, что я здесь впервые. Всё-таки разница между Стокгольмом и Москвой очень заметна…

Ощутив невероятную усталость, скопившуюся из-за систематического недосыпа, прикрыла глаза. Машина двигалась плавно, ритмично покачиваясь, из колонок доносилась тихая мелодичная музыка, и я уснула, чувствуя себя спокойно рядом с отцом.

Жизнь забила ключом. Арина очень обрадовалась, когда я позвонила.

К концу июля мы, казалось, уже обошли все самые известные клубы столицы. Редко ходили вдвоём. Почти всегда тусовались с Антоном и его компанией.

Парень был удивлён изменениями, произошедшими со мной за год, что мы не виделись. Я так и не поняла, что это за изменения, но Арина тоже говорит, что я повзрослела.

А я думаю, что просто стала умнее. Знаю, что отношения с Романовым навсегда отложили на моей душе отпечаток, возможно, он отразился и на внешности.

Два с половиной месяца мы не вместе, а легче не становится. Я постоянно при деле: готовлю, прибираюсь в квартире отца, гуляю, хожу по магазинам с Ариной, часто звонит Антон, чтобы просто поболтать, но всё равно мысли постоянно возвращаются к Романову.

Я вспоминаю наши вечера, разговоры ни о чём, совместные походы по магазинам, каждый раз смеюсь, вспоминая, как Алекс радовался, изобретя изысканное, по его словам, блюдо «Маша со сливками», которое парню так и не удалось приготовить…

Не знаю, станет ли мне легче… Должно. Я подожду. В конце концов, выбора нет.

Отец редко бывал дома. Он, как и планировал, занялся каким-то бизнесом. Продал одну из наших квартир и нашёл какого-то партнёра. Кроме того, пришлось ещё вложить почти все сбережения… Поэтому теперь много времени папа проводил на работе. Частые встречи, поиски подрядчиков и всякая другая ерунда, в которой я совершенно не разбираюсь.

Но отец выглядел счастливым. Нет, он не возвращался домой, озаряя пространство вокруг сияющей улыбкой, он по-прежнему оставался серьёзным и мрачным, но я видела, что папе нравится то, чем он занимается сейчас. А может, он просто доволен, что занято всё свободное время. Теперь ведь не надо никому помогать с уроками, готовить и водить гулять в парк. Я уже взрослая…

И чувствую себя взрослее, чем на восемнадцать. Будто за пару месяцев отмотала сразу с десяток лет.

Я понимала, что Антон проявляет ко мне особое внимание. Высокий, широкоплечий красавчик со слегка вьющимися волосами пшеничного цвета. Прямо прекрасный принц. Мечта любой девушки. Вот только я всё ещё мечтаю о злодее с супергеройской силой. И моя мечта стала недосягаемой.

— Твой мохито, Мэри, — Антон протянул мне стакан и наклонился к самому уху, стараясь перекричать громкую музыку.

Если честно все эти бесконечные походы по клубам — испытание для меня. Хожу только для того, чтобы не пришлось рано ложиться в кровать и мучиться от воспоминаний, желаний, сомнений.

— Спасибо, — поблагодарила, крикнув, и забрала из рук парня стакан.

Антон присел рядом со мной. Слишком близко, закинув руку на диван прямо за моей спиной. Пришлось слегка податься вперёд, чтобы его пальцы не касались плеча. Неловко…

Антон хороший парень. Признаюсь, он немного нравился мне в старших классах. Красивый, умный, любит свою сестру… Но сейчас мне неприятны его прикосновения. К тому же, стоит лишь парню приблизиться, я ощущаю себя предательницей.

Я понимаю, что уже давно ничего не должна Романову, надо двигаться дальше, но не могу. Чужие прикосновения не приятны.

К тому же, весь вечер кажется, будто за мной кто-то наблюдает, и от этого я вдвойне испытываю неловкость, хотя, отношения с Романовым научили меня не обращать внимания на чужие взгляды.

— Как-то здесь душно, — я подскочила на ноги, когда Антон придвинулся ближе. Так, что его бедро коснулось моего. — Я отойду на минутку.

И, не дожидаясь ответа, двинулась к выходу. Ноги научились уверенно передвигаться на каблуках, но короткая юбка сковывала движения. Продираясь сквозь толпу, мечтала уже скорее оказаться на улице. Тесно. Тесно и душно. Так же, как и у меня на душе…

Ночной воздух остудил тело, но голова по-прежнему была горячей, как раскалённая сковорода. Неужели так будет всегда? Любое прикосновение каждого мужчины будет заставлять меня убегать?

Огляделась. Тут и там у входа были разбросаны компании молодёжи, освещаемые яркими отблесками цветной вывески и светом уличных фонарей. Кто-то курил, смеялся, девушки кокетничали с парнями, кто-то пританцовывал под доносящиеся ритмы. А я стою здесь одна, чувствуя себя не на своём месте. Меня не должно быть здесь.

Скорее бы началась учёба… Через неделю я улетаю обратно в Стокгольм, а через десять дней начнутся занятия. Я снова погружусь в литературу с головой. Это моё спасение…

Позади послышались шаги, и я напряглась, обхватив себя руками.

— Замёрзла?

Антон обошёл меня и заглянул в лицо взволнованным взглядом.

— Нет, — сказала, улыбнувшись, — просто как-то не по себе…

— Отвезти тебя домой? — спросил парень и придвинулся чуть ближе.

Я отшатнулась назад, а Антон тяжело вздохнул.

— Мэри, ты мне нравишься. Я не собираюсь предлагать тебе секс без обязательств. Знаю, это не для тебя, — парень слегка улыбнулся, рассматривая моё лицо, и продолжил: — В октябре я возвращаюсь в Швецию. Буду работать там системным администратором. Обещают хорошую зарплату. Мы моги бы попробовать…

— Антон, — перебила парня, пока он не зашёл слишком далеко в своих фантазиях, — у меня сейчас голова забита только учёбой. Да и работа отнимает много времени. Отношения не входили в мои планы…

— Я знаю, что нравился тебе раньше, — Антон слегка усмехнулся и снова шагнул ко мне. — Не стоит спешить с выводами, я думаю…

Парень замолчал, внимательно всматриваясь в мои глаза, а я так и стояла, обхватив себя руками и вжав голову в плечи. Жалкая. А теперь ещё и напуганная.

Знаю, что Антон не причинит мне вреда, но…

И, подтверждая мои опасения, парень протянул руку и дотронулся пальцами до щеки, заправляя за ухо упавший на лицо локон.

Я отшатнулась, и чуть не упала, потому что справа от меня послышался до боли знакомый голос, заставляя сердце пуститься вскачь. Клянусь, я чуть не потеряла сознание, когда Романов сказал:

— Не трогай её, Чаминг. А ещё лучше отойди подальше.

Алекс

Конечно, я пришёл в клуб не случайно. Знал, что Маша будет здесь. Есть у меня шпионы…

Наблюдал за ней весь вечер и получал какое-то сумасшедшее удовольствие. Невероятно красивая. Огромные глаза кажутся больше на слегка похудевшем лице, длинные стройные ноги, широкие бёдра, обтянутые тонкой тканью, укороченный чёрный топ-футболка, в котором талия выглядит ещё уже.

Блядь, член, словно дрессированный пёс, встаёт, как по команде!

Ничего не изменилось. Я всё ещё схожу сума от одного взгляда на Машу. Думаю о ней постоянно. Это мешает мне работать. Мешает спать, мешает жить.

Сразу заметил, что какой-то кудрявый смазливый хрен, издалека напоминающий бодибилдершу, пытается окучивать мою Машу. А она не даётся. Сидит, плотно сведя ноги, словно отличница на выпускном. А глаза… Перепуганный оленёнок. Я через весь зал вижу, что в них плещется страх.

Если он ещё раз протянет к ней свои лапы, не выдержу. Переломаю бабские клешни и засуну в его же задницу, что потом бригада санитаров эту экибану распутать не сможет.

Только за то, что ей неловко, страшно, некомфортно, я готов убивать. Но пока стою в тёмном углу, скрытый толпой беснующихся людей, и наблюдаю. Может быть… Нет, это чушь, но всё же… Может быть, Маша счастлива без меня.

Кудряшка придвигается ближе к Маше, пытаясь прижаться к ней всем телом, и я уже делаю шаг в сторону их стола, но моя девочка вскакивает и уходит.

Я последним усилием воли заставляю себя остаться на месте, но провожаю Машу взглядом и гипнотизирую выход, чтобы не пропустить момент, когда она вернётся. А она вернётся — её сумочка осталась на диване.

Но когда кудряшка бежит вслед за девушкой, срываюсь с места. Ярость поднимается из глубины души, застилая глаза. Если он обидит её, клянусь, убью.

Сразу заметив Машу, обошёл их с кудряшкой стороной, притаившись в неосвещённом углу.

Она всё ещё моя. Вижу это на расстоянии. Чувствую. Ей некомфортно. Не нравится здесь. Маша не любит шум и толпу.

Узнав, что моя девочка обошла все столичные клубы, очень удивился. Даже подумал, что сломалась. Не выдержала.

Но нет. Вижу, что это всё ещё она. Красивая, нежная, гордая и сильная… Моя…

Я знал, что за эти пару месяцев ничего не изменится. С собой-то всё уже давно понял — Маша засела в мозгах и в сердце так прочно, что трактором не выкорчевать.

Немного сомневался в ней, признаюсь. Ей всего восемнадцать…

Но я должен был подождать. Убедиться, что не обижу снова, что действительно смогу теперь быть рядом с ней.

Идея пришла в голову спонтанно, пока смотрел, как отец разговаривает с Суржевским. Конечно, дождался, когда останемся наедине. А для этого пришлось ждать до глубокой ночи — старым друзьям было не наговориться после двадцати двух лет разлуки.

Когда Игорь ушёл, выложил отцу свои мысли. Предложил сделать директором филиала Игоря Суржевского. Он собирался заняться бизнесом в Москве — так почему не этим?

Но отец встал в позу. Сказал, что никогда не станет нанимать Суржевского на работу. Не станет его начальником.

Я вернулся домой и нажрался в хлам. Уснул в гостиной на диване, залив вискарём разбитые надежды.

Проснулся на следующий день ближе к вечеру. Не сам. Отец окатил ледяной водой, приводя в чувства.

Оказалось, пока я пачкал соплями дорогущий диван, папа уже решил все проблемы. Он действительно сделал предложение Суржевскому. Только не о работе. А о партнёрстве. Таким образом, решился вопрос и с упрвленцем для московского филиала, и с инвестором — он теперь не нужен. Суржевский вносит долю в уставной капитал и становится равноправным владельцем компании.

Однако, было столько спорных моментов. Слишком поспешное решение. Слишком большие деньги на кону. Я не мог ничего сказать Маше. Обнадёжить, а потом снова обидеть.

Решено было, что в Москву мы с Игорем полетим вместе. Одна неопытная голова — хорошо, а две лучше.

Но этот мужик оказался так подкован в вопросах бизнеса, что иногда я чувствовал себя ненужным. Был скорее на подхвате, но всё равно ждал… Ждал открытия филиала, которое состоялось сегодня днём. Всё прошло безупречно. Суржевского представили как директора, их с отцом — владельцами, а я смотрел на часы каждую минуту, дожидаясь, когда, наконец, окажусь рядом с Машей.

И я пришёл за ней.

Маша разговаривала с кудряшкой. Слишком тихо, чтобы я услышал, но я видел, что ей некомфортно.

Если бы я почувствовал, что этот принц Чаминг нравится девушке, ушёл бы прямо сейчас. Я хочу, чтобы моя девочка была счастлива. Конечно, эгоистично желаю, чтобы счастлива она была рядом со мной, но если уже поздно — сумел бы её отпустить. Наверное. Но это не точно. Потому что каждый её жест, каждый едва уловимый поворот головы, каждый шаг действует на меня, словно спасительный вдох для утопающего.

Нет, пожалуй, я в любом случае оторву ему руки и заберу Машу себе. Потому что она — моя.

Как только я подойду к ней ближе — всё пойму. Увижу, участится ли дыхание. Замечу, замирает ли она, словно испуганный оленёнок, как и раньше. Разгляжу блеск желания в глазах. Почувствую, как быстро стучит её сердце.

Нет. Кудряшка не нравится Маше. Убеждаюсь в этом окончательно и едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на принца, когда он протягивает свои наманикюреные пальцы к Маше.

И я выхожу из тени.

Маша

Я замираю на месте. Не могу дышать, кажется, земля разверзлась под ногами, и я лечу в пропасть. В чёрную бездну глаз Алекса, которые смотрят в мои, утягивая за собой. Ничего не изменилось. Он всё ещё магнит для меня.

Господи, какой красивый. Такой, что аж дух захватывает. Чёрные джинсы, серая футболка-поло… Всё как всегда, а я не могу отвести глаз.

Хватаю ртом воздух, пытаясь толи что-то сказать, толи просто вздохнуть…

Из оцепенения меня выводит голос Антона.

— Ты нам что ли? Ты кто такой? Шёл бы отсюда пока…

— Антон, — перебиваю шёпотом, — всё в порядке. Я его знаю.

Я всё ещё смотрю в глаза Романова, но замечаю, что Антон переводит недоумевающий взгляд с меня на Алекса. Тот не обращает на моего друга никакого внимания. Словно его и нет. Словно мы вдвоём. Во всей Москве. Во всём мире.

— Мне уйти?

Антон обращается ко мне, но отвечает Алекс:

— Да, Чаминг. Ты тупой или слепой? Свали.

— Ты…

Антон шагнул в сторону Романова, и меня отпустило оцепенение.

— Антон, — я схватила парня за рукав, и Алекс сопроводил это движение взглядом. — Всё в порядке. Мы только поговорим, и я вернусь. Всё будет хорошо.

Друг заглянул мне в глаза, нахмурился, но всё же развернулся и направился в клуб.

Я опустила взгляд на свои туфли, но чувствовала макушкой, что Алекс смотрит на меня. Мы стояли так несколько самых долгих секунд в моей жизни, и я думала, что сердце выпрыгнет из груди. Выпрыгнет и упадёт на асфальт, прямо под ноги Романову.

А потом парень медленно шагнул ко мне. Я резко подняла голову и посмотрела на Алекса. Это было ошибкой. Я снова попала в плен. Сердце остановилось. Замерло, в ожидании.

А Александр сделал ещё один шаг, сокращая расстояние между нами.

Моё дыхание участилось, а Романов приблизился вплотную. Я едва сдержала стон, почувствовав его запах. Руки затряслись от желания прикоснуться к нему, дотронуться до лица, очертить скулы.

Его близость обжигала. Из последних сил я сдерживала себя, чтобы не прижаться к родному телу. Так хотела уткнуться носом в его крепкую грудь, почувствовать сильные руки на своём теле…

Господи, я всё так же его люблю.

Я жалкая. Жалкая и убогая. Я должна прогнать его. Накричать, ударить… Но я люблю его.

А Алекс всё знает. Он читает меня, словно книгу. Понимает, что я чувствую.

Романов усмехнулся, протянул руку и приподнял моё лицо за подбородок, заглядывая в глаза.

Алекс был так близко… Я могу даже поцеловать его. Я мечтала об этом ночами. Вспоминала терпкий вкус поцелуев Романова. Этот соблазн невозможно выдержать.

Я опустила взгляд на губы Алекса, и он скривил их в опасной усмешке.

— Всё, Маша, — прошептал, ошпаривая моё лицо горячим дыханием.

Я снова посмотрела в глаза парня, надеясь увидеть там ответ.

— Я, — прошептала и облизнула пересохшие губы. Алекс проследил за быстрым движением моего языка, и его взгляд загорелся знакомым огнём. — Я не понимаю…

Алекс снова усмехнулся.

— Всё, Маша. Пиздец.

Романов сжал пальцами мой подбородок, и я нахмурилась. Мне не было страшно, хотя поведение и слова Алекса могли бы насторожить. Я просто ничего не понимала… Казалось, что я сплю.

— Ты ведь не случайно оказался здесь, да? — спросила, пытаясь искоренить из голоса надежду. Мне не на что надеяться. Я давно смирилась и всё поняла.

— Нет, не случайно.

Алекс отпустил мой подбородок и провёл тыльной стороной ладони по щеке. Захотелось заурчать, как кошка, но я сдержалась. Но всё же повела лицом, повторяя движение руки парня.

Он улыбнулся, и его взгляд потеплел. Теперь я видела там…нежность.

С его появлением всё вокруг изменилось. Словно художник провёл кистью, раскрашивая чёрно-белый рисунок яркими красками. Только сейчас я поняла, что без Алекса мне темно. Сыро, хмуро… Несмотря на летнюю погоду, несмотря на огни ночных клубов, Москвы.

А с ним светло и тепло даже дождливым осенним вечером. И ярко. С ним всегда ярко.

— Я пришёл за тобой, Маша.

Эти слова, словно выстрел в голову. Когда сознание уже пропало, а сердце ещё бьётся.

— Потому что я люблю тебя, Маша. И это означает полный пиздец для тебя. Потому что теперь я никогда тебя не отпущу.

Что? Это слуховые галлюцинации? Романов сказал эти три слова?

В голове бешеная мартышка забила в барабаны, и хор ангелов запел Аллилуйя. Сердце зашлось в припадке, но я из последних сил старалась сохранять холодный рассудок.

Удавалось до тех пор, пока Алекс не притянул меня к себе за талию и не поцеловал, разрушая последние барьеры, сжигая мосты. Не оставляя мне ни единого шанса не умереть от счастья.

— Я, блядь, так скучал, — прошептал Алекс, слегка отстранившись.

Одной рукой он крепко прижимал меня к себе за талию, а второй зарылся в волосы, слегка сжимая затылок.

Стало немного больно, и я была так рада этому. Рада, что снова могу чувствовать…

— Ты пришёл за мной? — тихо спросила, с надеждой заглядывая парню в глаза.

— Да. И я заберу тебя себе. Навсегда.

— Но…

— Я возвращаюсь в Швецию, — ответил Алекс, правильно предвидев вопрос.

Видимо, на моём лице отразилось недоумение. Романов улыбнулся одним уголком губ.

— Я всё тебе расскажу, но позже, — Алекс коротко, но страстно поцеловал меня, окончательно выбивая почву из-под ног. — Завтра утром. Или послезавтра. Если ты будешь в состоянии слушать.

И Романов многообещающе улыбнулся своей невероятной порочной улыбкой, демонстрируя те самые ямочки, тот самый огонь в глазах, заставляя меня испытать настоящий восторг, почувствовать себя, наконец, живой. Потому что я знала — Алекс обещает мне моё «долго и счастливо».