95-й. Сны о будущем прошлом

12. БУДУЩЕЕ ПРОШЛОЕ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

ЮБИЛЕЙНСКИЙ ПЯТАЧОК

Короче, свернули мы на Центральном рынке лавочку стремительно, как пули. Отъехали, грустные.

— Ну что, куда?

Я покусала губу. Можно было, конечно, к папе попроситься, но пока нет приличных этикеток, я почему-то не хотела к нему соваться. А для этикеток нужен эскиз. А для эскиза нужен комп. А для компа — денежки. Блин, замкнутый круг получается.

— Может, на наш рыночек попробуем? Суббота, народу побольше.

— Ну давай, — Василич откровенно сомневался.

— Давайте часок постоим, если ничего не получится — отложим до следующей недели.

Приехали мы, воткнулись на ниве между палатками.

— Я сбегаю, пакет новый принесу? — предложила я.

— Давай.

Бежать мне две минуты. Я залетела домой, с непривычки слегка испугавшись своей алой двери, взяла запасную упаковку. Подумала, прихватила с собой вторую табличку — как на двери, я же три сразу заказала, «на вырост», почему-то я была уверена, что мне их найдётся куда лепить.

Помчалась обратно — а Василич багажник уже открыл, образцы разложил, я примерилась и табличку свою посередине воткнула, пусть будет.

Через некоторое время смотрю — ходят по рынку два типа́. В спортивных костюмах, а как же! И вроде как денежки собирают с продавцов. А с нас что брать, мы ещё и не продали ничего? И вообще… И Василич как назло отошёл до аптеки.

Смотрю, в мою сторону друг другу кивают. Подошли. Я молчу, морда кирпичом. Они постояли, посмотрели на мою табличку внимательно, на меня. Ничего не сказали, ушли.

Минут через пять дед пришёл. Фубля, он же тут ещё не дед! Василич пришёл, короче.

— Ну что, как дела?

Рассказала ему про мутных товарищей. Сморщился.

— Может, домой поедем?

— Да ладно, предъяв нам не кинули. Стоим. Народ, вроде, ходит.

В итоге мы даже чего-то наторговали, хотя и не так восхитительно, как хотелось бы. В три часа дня свернули лавочку — народу стало совсем мало, толку стоять. Договорилась с ним на среду. Раз сады в Юбилейном получат денежки, значит, по ним и поедем.

ТАК Я И ДУМАЛ

Ночь с субботы на воскресенье наконец порадовала меня провалом в прошлое будущее (2022). А то, которое 1995 — это будущее прошлое, потому как оно ещё не наступило, но по времени раньше. Прямо винт восприятия, да? Вот и у меня такая же фигня в голове.

Обрадовалась своим родным, как шальная. Кинулась готовить какие-то почти праздничные блюда, до которых руки всё не доходили. Музыку приличную послушала, понаслаждалась.

Рассказала Вове о наряде (не в смысле о моих платьях, а о том, что его из училища не отпустят). Он усмехнулся и говорит:

— Я так и думал. Ты имей в виду, мне на его месте уже все мозги бы маленькой ложечкой съели.

— Почему?

— Да потому что. Училище военное, будущий военный оружейник. Как один из вариантов, в перспективе — в КБ, связанное с атомным вооружением. Мне однажды в часть письмо прислала бывшая девушка, приятельница даже, которая сто лет назад с родителями в США уехала. Из Лос-Анджелеса, представь. Разбирательств хватило чуть не на месяц… А что?.. А почему она пишет?.. А что вы ей собираетесь отвечать?.. Месяца не прошло — тут курсант ушёл с ночёвкой как бы к родне, а сам неизвестно где ночь шарашился. Это одна, так скажем, сторона медали.

— А вторая?

— Ты не забыла, дядя у меня кто?

— Ну… какой-то там офицер, да?

— Не какой-то, а один из старших офицеров части. А жена его, тётя Лена, хотела принять живое участие в устройстве моей судьбы.

— Это сестра отца получается?

— Да. Старшая. Вдвоём с бабушкой это была такая мафия. Там уже всё решили: как я учёбу закончу, куда поеду служить, на ком женюсь.

— Что прямо вот так вот?

— Да-а. Дочка генерала, не какое-то там.

— Там, поди, со стороны генеральской жены тоже были определённые телодвижения…

— Возможно, не знаю. Во всяком случае, мы с этой девочкой были представлены. Как же её… Эля, что ли. Даже несколько раз прогуливались — всё очень строго.

— Ну как же, генеральская дочь… — пробормотала я, а сама подумала: вот же три матроны под окном! Всё-то они просчитали.

— Так что, считай, после первой же ночёвки не у бабушки, не у отца и не у дяди в гостях, мне бы немедленно устроили допрос с пристрастием, — голос у Вовы стал вкрадчивым, — А где ты был?.. Ах, гулял?.. Где конкретно?.. В кино ходил?.. В какое?.. С кем?.. А кто может это подтвердить?..

— Да ну, Вова, это же гон поросячий!

— Любимая, так было. И вот эти вопросы: А где ночевал? Какая ещё девушка, о чём ты думаешь вообще? Обо всём же договорились! А как же Э-э-эля? Бабушка с тёткой мастерицы были мозг вынимать. Четыре часа подряд — с лёгкостью.

До меня дошло…

— Так ты из-за этого училище бросил?

Муж помрачнел:

— Да. Невозможно стало. Послал всех на х*й, разругался со всей роднёй. И просто отказался сдавать экзамены на втором курсе в зимнюю сессию. Так что имей в виду, у меня того существуют определённые проблемы. Он, скорее всего, ничего тебе об этом не скажет. Но ваши встречи станут реже и короче.

Я расстроилась, просто не высказать как.

— Любимая, только не подумай, это не из-за тебя. Не было бы тебя, нашёлся бы другой повод для прессинга. В конце концов, в нашем текущем варианте развития событий нашёлся же. А мы с тобой со-овсем не были знакомы.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Будущее прошлое.

Воскресенье без Вовки было длинным и нудным. Разнообразие в день внёс только мой вынужденный выполз по магазинам (потому что молоко прокисло, а без молока я страдаю, чай пить не могу). Пошла за молоком, а набрала, как всегда, всякого. Волокусь с рынка со своими пакетами, а тут соседка с шестой квартиры, тётя Света, в звонок названивает.

Тёть Света — яркая и очень красивая брюнетка, практически Кармен, восторгавшая меня своей жгучей красотой всё детство.

— О! Оля! Я уж думала, вы квартиру продали или что.

— Тётя Света, вы сегодня такая красивая, прямо отпад, — чё я стеснялась, надо было давно ей это сказать, женщине всегда приятно, особенно если это правда.

— Ой, спасибо, Олечка! — обрадовалась она, — Слушай, а мне мой говорит: на пятачке тебя видел вчера, продавала что-то. Ты что, институт решила бросить?

— Да нет, просто летом подработку взяла. Шью. И продаю.

— Да-а? А что шьёшь?

— Постельное. Могу вам, если хотите. Скидку сделаю.

— Правда? А какие есть?

— Да пойдёмте, покажу, чего в подъезде-то стоим?

Естественно, первым делом, увидев мои горы, она тоже спросила про бабушку. Все переживают, как она тут через завалы лазает. Бабушку нашу в подъезде любят и уважают, пришлось объяснять про её летнее турне по детям, чтоб народ не волновался. А тёть Света — человек общительный, всем расскажет. И мне заодно рекламу сделает. Копейка к копейке — на бутерброд с маслом и колбаской наскребём…

Тут есть, конечно, опасения, что на мёд полетят не только пчёлы, но и мухи… А иначе как? Не знаю я. Не могу придумать.

Тётя Света вдохновилась. Она вообще всякую движуху любит, да тут ещё и скидочка… К вечеру я занесла ей три больших семейных (с двумя пододеяльниками) комплекта — для пожилых родителей. Всё плюсик.

СЧАСТЬЕ МОЁ

Будущее прошлое. Десятое июля 1995.

Зато утро понедельника заставило меня скакать и петь. Сегодня я его увижу снова! Нарядилась в одно из любимых своих платьев, голубое шёлковое, с умеренным декольте и юбкой-колокольчиком, на этот раз закрывающей колени. И понеслась.

Прилетела, конечно, на полчаса раньше. От нечего делать занялась разглядыванием столбов, сплошь облепленных объявлениями с торчащими во все стороны отрывашками. Вот она, реклама!

Значительная часть была написана от руки, и с точки зрения меня (да, такое вот просторечное выражение) информации несли катастрофически недостаточно. Хотя, если от руки сидеть писать…

Ну, вот например.

ПРОДАМ

3-комн. кв. на Байкальской

100 млн. руб.

и шестизначный телефон

Ни тебе площади квартиры, ни этажа, дом из чего, есть балкон-нет? Собственников сколько? Не говоря уже об обременениях. И, главное, Байкальская через полгорода идёт от самого центра до окраины Солнечного, и цены по ней очень разные, мда.

Таких «продам» и «продаю» было довольно много. Некоторые были размножены на ксероксе, но изначально тоже написаны вручную. Я не поняла, а где принтеры? Был же у нас, уже в девяносто шестом, я помню. Не пошли ещё в народ, что ли?

А вот это по качеству печати явно типографское объявление. Интересно, глазковская типография с частниками работает? Блин, сколько всего надо…

К сентябрю надо по садам пронестись, посмотреть на предмет аренды не сильно жадных тёть-заведующих. А может, и снять где. Хотя, в садах, пожалуй, рановато, востребованность не та. А вот танцы или какая-нибудь степ-аэробика… И начинать заманухи лепить. Слава Богу, за чистоту столбов начнут активно топить где-то в две тыщи четырнадцатом, двадцать почти лет на халявные рекламные площади есть!

Доступные ровные куски стен вблизи остановок тоже были все обклеены. Правда, тут и конкуренция, вон, сплошной шубой всё поднимается. Но какие-то они… одинаковые все. Сплошная белёсая масса. А мы-то в объявления уже умеем!

Я ещё походила вдоль стены. Однако! А не стоит ли задуматься о покупке хоть однушки? Если взять да пересчитать цены по курсу доллара, получалось что самые жадные хотят за квадрат где-то триста пятьдесят баксов. А не очень жадные — триста или даже двести пятьдесят. Втрое ведь за двадцать лет ценник вырастет! Плохо, что прямо щас ни рублей, ни баксов в таких количествах всё одно нетутить… Эх…

Или уж потихоньку лишние рублики менять на баксики и ждать обвала девяносто восьмого? Я прям не знаю…

Тут ведь ещё одна проблемка обнаружилась: в Иркутске не было обменных пунктов. Нет, кое-что было в банках, но у них какой-то был смешной лимит, типа тридцать долларов, что ли. Менять рубли на валюту — пожалте в Москву. Там обменников было море, в квартирах, наспех переделанных под офисы, и даже тупо в микроавтобусах. А у нас можно было воспользоваться услугами барыг, которые массово стояли в двух местах: рядом с Торговым Комплексом, с противоположной от Центрального рынка стороны, и у ювелирного магазина «Алмаз». Но курс обмена у них был аховый, говорят, с Московским разбегался настолько, что доллары мешками с Москвы сюда возили, зарабатывали на разнице.

Сплошные засады, блин.

Потянул лёгонький ветерок, и я почувствовала, что начинаю подмерзать в своих шелках. А руки-то вообще открытые!

Чё вот я так рано приехала, а? И, главное, кофточку хоть с собой не захватила? Внезапно забыла, что мерзлячка? Девять утра ведь, кому как, а мне по нашему резко континентальному климату на теневой стороне улицы прохладненько. Скоро они там, интересно? Как покроюсь щас вся пупырышными мурашками… И даже в магазин ведь никакой не отойдёшь погреться — сотовых-то нет!

Я переползла на ту часть, где солнце пробивалось между домами сквозь забор и растущие вдоль него деревья. Хоть так. Если я сейчас начну приседать и прыгать, это, наверное, будет странно выглядеть? Будут потом говорить, что у Вовки девушка психическая. Я немного потерзалась этими сомнениями и даже уже была готова сдаться — и тут они пошли! Как там у Пушкина? «Все красавцы расписные, великаны удалые!» Дядька Черномор, должно быть, остался внутри ограды, а товарищи курсанты повалили толпой на улицу.

— Вовка! — я повисла у своего мужчины на шее.

— Привет! — обнял, как медведюшка!

— А где чемодан? Ты ж типа в отпуск.

— Ну ещё, чемодан, — в руках у него была средняя такая спортивная сумка, — Тут сменка, переодеться в гражданское. И достаточно.

— Ага. Слушай, Пошли по центру пронесёмся?

— Что хочешь посмотреть?

— Цены на комплектующие для компов. Хочу собрать. Точнее, чтобы мне собрали, потому что в потрохах я шарю не очень.

— Игровой?

Так-так, чувствую возрастающий интерес.

— На самом деле, мне для работы надо. Для текстов и немного для рисунков, так что тут требования несколько специфические.

— Ясно. Ну, пошли.

Походить по магазинам, действительно, стоило, ибо, как я уже говорила, разброс цен мог оказаться неожиданным и очень значительным даже в двух через стенку сидящих конторах.

И пошли мы по утреннему городу. Суетливому, немного неряшливому и, на мой взгляд из будущего, где-то даже запущенному — но это рассудочная часть меня видела убогость и запустение, контрастирующие с аляпыми вывесками и топорной зазывающей рекламой. А душа пела и наслаждалась солнцем, летом, хлещущей во все стороны энергией и главное — любимым мужчиной рядом.

Не знаю уж, как ко мне пока что относился сам Вовка. Была ли я для него хотя бы «моя девушка»? Муж из прошлого будущего уверял, что — да. И более того, что любой курсант, и он в частности, такими отношениями дорожил бы чрезвычайно, и что все они страшно завидовали трём парням из роты, у которых были постоянные девушки. Так что душа моя пела и не желала слушать червячков сомнений.

Мы догуляли до танка и свернули вдоль трамвайных путей в сторону центра. Ой, блин, какое же оно всё другое! Половины привычных зданий нет. Дворца бракосочетаний нет! А каскад фонтанов рядом с ним в совершенно убитом состоянии, ещё до реконструкции. Из трёх еле как фурычил один.

Вовка мне рассказывал о том, как они скинулись с парнями и купили один на всех компьютер в казарму, а потом поняли, что он много чего не тянет и скидывались уже на усовершенствование. О том, как наигрался во что-то с падающими сверху человечками (уж простите, бо́льшая часть названий игрушек у меня мгновенно выветривается), и как эти человечки начали падать на страницах любой открытой книги. И о том, как он однажды ночь просидел в стрелялку и к утру начал воспринимать любой движущийся объект как враждебный персонаж игры.

— О! Со мной тоже так было!

— Серьёзно?

— Ага. После того, как я попыталась сохраниться вечером перед входом в подъезд, — натурально, как в анекдоте! — я и решила, что, пожалуй, пора завязывать с играми.

Была ещё и другая история, спустя несколько лет, но о ней я пока рассказать не могу, потому что игры такой ещё нет. А тогда, в прошлом будущем, наигравшись в танки, я увидела в вечерних сумерках задние габариты въезжающей во двор машины — и первая мысль: «Противник!» Я немного растерялась от того, что ромб неправильной формы и завален набок, и на ходу попыталась изменить направление движения своего танка и поймать в прицел силуэт чужого. А шла в это время, на минуточку, вдоль довольно оживлённой дороги. Хорошо, под колёса никому не вышла. Несколько секунд понадобилось, чтобы осознать реальность. И как-то вот… не по себе стало. Так что я теперь в завязке.

— Кстати, можем зайти к моему папе в магазин, в гражданку переоденешься. Если ты не стесняешься, конечно.

— А ты?

— Я — нет. Почему я вдруг стесняться должна? А в этом жарко и вообще. Начнут ещё всякие документы проверять.

— Ну, пошли.

Магазин находился в до боли знакомом древнем (как говно мамонта, да-да) кирпичном здании недалеко от рынка. Причём на втором этаже, и чтобы попасть к ним, нужно было взобраться по довольно длинной лестнице. Зато отдельный вход!

— Ты, если что, не удивляйся, — предупредила я Вовку, — Там у них, наверное, трам-тарарам, отдел-то новый.

— Да уж как-нибудь.

Я толкнула дверь. Внутри, и правда, было несколько сумбурно, но из стадии ремонта уже переросло в расстановку стоек и развеску товара. Хотя большая часть одежды ещё лежала в огромных коробках и не менее огромных баулах посреди. Зато примерочные кабинки с модными джинсовыми шторами уже стоят.

— Па-ап?

Первой из-за куч появилась Алла Алексеевна, отцова компаньонка по бизнесу:

— Ой, Ольгуня! Привет!

— Посторонись! — папа зашёл следом за нами с очередной коробкой, пристроил её к гигантской куче и уж потом вернулся к нам, стрельнул глазами на Вовку, — Добрый день. А этого молодого человека я, кажется, помню.

— Да, знакомьтесь: это мой друг, Вова, а это мой папа, Александр Иванович, и Алла Алексеевна, у них общий бизнес.

Мужики солидно пожали руки:

— Владимир.

— Александр.

— Ну что, чай пить будем? — сразу спросила Алла Алексеевна.

— Ой, нет. Нам надо по городу пронестись. Можно у вас переодеться?

— Да конечно! — Алла Алексеевна всплеснула руками, — Я и плечики сейчас дам, повесите, чтоб не мялось. В подсобку уберём, чтоб вам с собой не таскать.

— Да не надо плечики, — отказался Вова, — Оставлять, я думаю, смысла нет. Вдруг нам далеко возвращаться будет?

— Ну, смотрите.

Пока Вовка зашёл в кабинку, я позвала отца:

— Пап, можно тебя на минутку?

Мы закрылись в их небольшой подсобке, и я вытащила завёрнутую в бумажку пачку:

— Считай.

Он посмотрел на меня недоверчиво, почти как мама, пересчитал бумажки.

— Быстро ты.

— Просто повезло, мне кажется. Слушай, я сейчас со стороны посмотрела, у вас такая стена выигрышная. Надо на ней хорошую вывеску повесить.

— Надо, да видишь — до всего руки не доходят.

— Вы пока ничего не заказывайте. Я, наверное, в четверг заскочу. Нарисую вам эскиз.

— Да ты что! Мы очень даже будем рады! — кажись, не сильно поверил в перспективу, но ничё-ничё, я вас удивлю.

Короче, мы распрощались и пошли глазеть на цены.