Глава 8

Я ожидал увидеть пещеры, что чаще всего бывают в Норах. Или лес, который тоже периодически встречался.

Но в этой Норе…

— Куда я попал?

Меня выбросило посреди какого-то заброшенного старинного особняка или чего-то, очень сильно на него похожего.

Вокруг были обшарпанные, покрытые паутиной стены, на которых едва проглядывались прежние краски. Узкие коридоры кривились, будто дом уже поехал во все стороны, На волнистом полу торчали бруски паркета.

И всё было овеяно странной демонической силой, которую я раньше не встречал.

Куница, ты видела что-то подобное?

В ответ она помотала головой.

А Кот в кой-то веки не лежал, свернувшись калачиком, а изучал свои крылья, будто боролся сам с собой, чтобы принять их такими, какие были.

На всякий случай я выпустил Туман Тьмы, чтобы не попасть в засаду.

Присутствие Сумеречного Паука ощущалось так же, как это было в пространстве Тени. Они будто был повсюду и нигде одновременно.

Это нора служила ему логовом и полностью пропиталась его демонической сущностью.

Теневые проходы, по которым обычно я мог передвигаться свободно, теперь казались ловушками, поэтому я продолжил идти пешком.

Разбитый торчащий паркет под ногами скрипел, упирался в подошву. Затхлый сырой запах начинал проникать в носоглотку и давать неприятный привкус во рту. Я использовал стихию ветра в качестве противогаза, чтобы дышать свежим воздухом.

Всё пространство окутала тишина и почти непроглядная тьма. Я мог видеть только благодаря магии.

Тут из поворота выскочило несколько Ползунов.

Выглядело неожиданно, но мой меч ещё резче разрубил всех на части. Такими дешёвыми приёмами меня не взять.

— Выходи… — шептал я, продвигаясь всё дальше. — Выходи, засранец.

Вдруг дверь суть поодаль с грохотом отворилась. Я думал, оттуда опять выбегут Ползуны, но ничего такого не последовало.

Осторожно подошёл к проёму, заглянул внутрь…

— К-какого хрена… — выдохнул я, не веря своим глазам.

— О, вот и ты, наконец! — проворчал в своей обычной манере отец. — Давай, иди скорее. Я уже заждался.

Он стоял посреди комнаты, на возвышающейся платформе, где мы чаще всего занимались фехтованием.

Такой же, как я его помнил. Статный, с пышными усами и вечно строгим взглядом на морщинистом лице.

Он был одет в свой потёртый военный мундир с боевыми наградами, высокие офицерские сапоги, а в руке держал палаш с простецкой рукоятью.

Такой он обычно обучал меня.

— Ну, чего встал! — проворчал отец. — Время дорого! Живее!

Почему я вошёл в комнату и даже встал напротив иллюзии?

Сам не могу ответить на этот вопрос.

Но я поднялся на платформу, не сводя глаз со своего погибшего отца, достал из Источника меч и принял стойку, означающую готовность к дуэли.

— Локоть держи прямее, выгнись в пояснице и стопы под девяносто градусов. У тебя не больше восьмидесяти! — тут же поправил меня отец.

С какой-то горькой усмешкой я выполнил все его придирки и только затем удостоился короткого кивка.

— Первое правило Соболевых! — воскликнул он, нанося удар сверху.

— Всегда встречай опасность лицом к лицу. — Я отразил палаш почти идеальным движением.

Почти — и это не прошло мимо отца.

— Второе правило Соболевых! — На этот раз удар пришёлся сбоку.

— Всегда продолжай сражаться! — Я увернулся, пропустив острие в паре сантиметров от себя.

Мог ближе, чтобы не тратить лишнюю энергию и оказаться на лучшей позиции для контратаки.

Отец видел это, но будто понимал, что я и сам поправляю себя мысленно.

— Даже если? — Удар справа снизу.

— Даже если нет сил. — Я отбил клинок и шагнул навстречу, не давая разорвать дистанцию. — Даже если потерял руки и ноги — грызи зубами!

Я атаковал ложным финтом, но отец тут же меня раскусил, развернулся и едва не поймал меня на манёвре.

Теперь уже мне пришлось разрывать дистанцию.

Отец ненадолго остановился, меря меня пытливым взглядом. Я хорошо знал этот взгляд.

В детстве ненавидел его, а теперь безумно скучал.

Раньше казалось, что он смотрел на меня и видел недостойного преемника, вычленял недостатки и всё раздумывал, как бы поправить их.

Но теперь я вдруг понял, что смотрел-то он на меня, а видел себя самого.

И думал, как бы ему поступить, чтобы стало лучше. Где он ошибся и где надо поправить маленько, чтобы вышло хорошо?

Он не умел быть отцом, но отчаянно старался им стать. Воспитывал как мог, не доверяя меня ни тёткам, ни няням. И даже учителей, когда на них стало хватать денег, строго контролировал.

Он боялся оплошать. Что делал с завидным постоянством.

Отец встал в свою настоящую, боевую стойку. Развернулся полубоком, вытянул вперёд правую руку так, что клинок палаша смотрел на меня прямо. Чуть пригнулся в коленях, чтобы не терять баланс, и немного отвёл левую руку, согнутую в локте и держащую кинжал.

— Третье правило Соболевых, сын? — сказал отец всё так же твёрдо, но тише, будто с печалью.

Я повторил его стойку. Почти.

И раньше она мне казалась жутко неудобной, и сейчас я оставался при своём мнении.

Стопы я поставил не под углом, а параллельно — так лучше чувствовался баланс. Для того же чуть нагнулся вперёд, чем всегда злил отца.

И повернулся не так сильно, чтобы движения не сковывала одна плоскость.

Мой меч не смотрел прямо на соперника, а чуть склонялся в сторону, загораживая обзор. А в левой руке постоянно хотелось держать кинжал лезвием назад. Так удобнее отводить удары и можно упереть обух о запястье, чтобы принимать на него мощный натиск, словно на наручи.

Наши стойки были похожи, но они отличались. Моя мне всегда казалась более удачной и практичной.

— Третье правило Соболевых… — тихо проговорил я. — Думай, прежде чем действовать.

Отец ринулся в атаку. Я шагнул навстречу, направляя клинок, чтобы отвести удар. Получалось хорошо, даже идеально. Он ничего не мог сделать.

Третье правило всегда немного выбивало меня из колеи.

Встречай опасность лицом к лицу, никогда не сдавайся — всё это довольно категоричные лозунги, которые будто подталкивали прошибать лбом стены и переть напролом.

Но третье правило останавливало. Заставляло посмотреть на эту стену, прежде чем размахиваться для удара.

И тут я вспомнил, что прежде моя стойка была не такой.

Отец научил меня своей, заставляя отрабатывать в ней одни и те же движения тысячи и тысячи раз. Но я постоянно норовил то согнуться, то изменить расположение стоп, то поставить клинок в другое положение.

И каждый раз он меня за это нещадно наказывал, оставляя глубокие ссадины на тех местах, что считал недостатком.

В итоге меч я ставил именно так, чтобы загораживать обзор противнику, а не себе. Ноги со временем связались с корпусом, и мои стопы отлично работали не только при одном положении, а могли реагировать на все движения и не терять баланс. А кинжал далеко не сразу стал таким полезным.

Отец поправлял меня. Указывал на ошибки, которые я сам увидеть был не в состоянии.

И лучше уж ссадины на ладонях, чем отрубленные пальцы или вспоротое брюхо.

Наши клинки прошуршали вдоль друг друга, пока острие моего меча не оказалось в нужном положении.

Я провернул рукоять, отводя палаш в сторону, шагнул под руку и в последний раз посмотрел прямо в глаза своему отцу.

Может, мне показалось, но в них я увидел гордость.

А затем знакомое морщинистое лицо с пышными усами обратилось в многоглазую морду со жвалами, которые уже навострились перекусить моё горло.

Я развернулся, создавая вокруг вихрь смешанных Тьмы и Хаоса, пропитанного Алым пламенем. Меч покрылся аурой и отрубил сразу несколько лап демона, кинжал воткнулся под голову, чтобы показаться в разинутой пасти Паука.

Демон заверещал.

Иллюзия спала, и вместо знакомой платформы показался чёрный, покрытый грязной застывшей паутиной пол. На стенах висели коконы, а из щелей повылезали Ползуны.

Сумрачный Паук с усилием вырвался из моей хватки и исчез в Тени, пока демоноиды окружали меня десятками.

Что ж…

Кот, пришло твоё время.

Меня тут же охватил демонический ушастый покров. Я сам стал Тьмой и Хаосом, а клинки удлинились в магических аурах.

Я чувствовал, как облизывается Кот, глядя на рой, словно на корм.

Вихрем мы закружились по помещению, уничтожая демоноидов и поглощая их магию. Жаль, это не было по такому же принципу, как у ритуала расширения Источника — всё уходило на подпитку покрова.

Но за считанные секунды от Ползунов остались лишь следы.

В Тени заверещал Сумеречный Паук.

Он принялся выныривать, атакуя меня то жвалами, то паутиной, то пытаясь зацепить уцелевшими лапами. Но ни одна атака не достигла цели.

Покров Кота в Норе действовал даже лучше, чем раньше. Я чувствовал колебания Тени и мог предугадать движения демона. Не просто защищаться, а заставлять его с каждым разом получать всё больше урона в ответ.

Но он всё ещё был шустрым, ловким. Мне удавалось лишь зацепить его, а не поймать.

В итоге я решил сам нырнуть в Тень.

Теперь мы оказались на равных. Не было ощущения, что Паук находится повсюду. Я владел пространством в той же мере, что и он. Затем принялся гоняться за ублюдком, отбиваясь от отчаянных попыток меня остановить.

Наконец мне удалось зацепиться.

Кинжал вонзился в хитиновый панцирь, застряв в нём. Я держался за рукоять, словно за ручку седла, вскочил на спину демона, и под дикий ужасающий вой отрубил голову.

Мы вывались из Тени. Огромная голова твари покатилась по полу, но я остановил её ногой, раздавил, а после достал демонический кристалл.

Он отличался от других. Переливался чёрным цветом, который будто сиял, хотя это вроде бы невозможно.

Кот с аппетитом сожрал магию Сумрачного Паука, после чего снял покров и пристроился поудобнее в Источнике, чтобы переварить съеденное.

Куница посмотрела на меня с некоторым осуждением. Точнее, с требованием и ей предоставить особенное питание. Желательно в невообразимых вкусовых сочетаниях.

— Будет тебе пирушка, не переживай, — улыбнулся я, закидывая кристалл в сумку. — Что там Чернобог про сюрприз говорил?

━─━────༺༻────━─━


Стены Норы дрожали. Пол местами обваливался, и повсюду пробегали стаи Ползунов. Однако они не атаковали меня, а просто в беспорядочной панике убегали кто куда, потому что Нора скоро рухнет.

Всё-таки странной была эта Нора. Полуразвалившийся особняк казался бесконечным лабиринтом тусклых коридоров. Где-то даже висели почерневшие портреты, изображения на которых практически невозможно было рассмотреть. Двери встречались, но все вели в пустые комнаты, наполненные коконами, паутиной или мёртвыми демоноидами. Иногда встречалась чёрная руда, но сейчас она мне была ни к чему, и тратить время на её добычу я не стал.

Спустя несколько минут прыжками через Тень я добрался к порталу, ведущему наружу. Он находился в чём-то, что можно было назвать главным залом.

Сверху покачивалась широкая люстра, поросшая паутиной, на каменном полу чернели узоры, а по центру стоял пьедестал с небольшой вещицей на нём.

Приглядевшись, я не поверил своим глазам.

— Ну, Чернобог… Придумал тоже.

Взял её и направился к порталу во входной двери.

За спиной разрушались стены, пол провалился в бездну, а пьедестал раскололся и рассыпался по кускам, когда я шагнул наружу.

━─━────༺༻────━─━


Когда я вынырнул, Прорыв закрылся, оставив после себя огромный шрам на земле.

Оглядевшись, я обнаружил вокруг несколько десятков демоноидов, удивлённых моим появлением. Настолько, что все замерли на месте, оценивая, гожусь ли я на обед.

Что ж, пришлось их всех прикончить и поглотить духовные остатки, восполняя потерянное в схватке с Сумрачным Пауком.

Кажется, время ещё оставалось. После полугодичного нырка нервишки, конечно, шалили, но я заставил себя продолжить работу и хорошо зачистил Границу от особо опасных демонов и демоноидов.

На какое-то время этого хватит, чтобы Регина отправила экспедиции на охоту. Ресурсы понадобятся во время нападения.

Не скажу, что остался очень доволен результатом под основной задаче. Слишком много было потеряно из-за Паука, так что Источник расширился ненамного.

Что ж, зато приобрёл другие плюшки.

Я вернулся в город и первым делом отправился к Вицину, чтобы передать ему демонический кристалл.

— Вы сможете с таким работать?

Адам Никитич внимательно рассмотрел его, несколько секунд кривил лицо в раздумьях, но в итоге кивнул.

— Должно получиться. Однако носитель должен соответствовать, помните? Эта тварь, чую я, жутко противная.

— Носитель будет соответствовать, — улыбнулся я. — Приступайте к работе. Это первоочерёдное дело. Скоро я пришлю человека, которому надо будет вживить сущность демона.

Уже на улице я набрал Марию и объяснил ей суть дела.

Не знаю, нашёлся бы кто-нибудь другой, подходящий для Сумрачного Паука, лучше неё. Скорее всего нет.

Мария отлично овладела Тьмой и Хаосом. А совмещение серебряного льда со способностями Паука, думается мне, даст просто невероятные результаты.

Я даже придумал, как можно будет называть Марию — Снежная Вдова. Ну, Снежная Королева плюс Чёрная Вдова.

Хотя Василий вряд ли обрадуется такому прозвищу…

Ну, это они уж сами разберутся. Я же направился к базе, где застал всех девчонок на месте.

Инга сидела на моём кресле и с серьёзным видом что-то печатала, Милана разложила на столе чертежи и с карандашом в зубах изучала их, иногда что-то поправляя.

Неужели получилось наоборот, и Коваль приучил её работать по старинке, а не наоборот?

Регина с кем-то вела переговоры по телефону, а Вика изучала личные дела сотрудников.

В общем, работа кипела.

Но ей придётся подождать.

— Привет, девчонки! — воскликнул я, войдя в кабинет.

Все четверо обернулись на меня и поприветствовали с искренними улыбками.

— Собирайтесь. Передавайте дела замам и готовьтесь пропасть на пару дней.

— У нас маленький отпуск⁈ — радостно воскликнула Регина.

— Ну… не совсем… — неловко ухмыльнулся я. — Но потом как-нибудь выберемся все вместе. Обещаю.

Я сжал в кулаке отцовскую медаль, которая, пропала много лет назад. На ней был изображён соболь, разгрызающий змею — он хотел сделать это нашим гербом, когда получил бы титул.

— Мне нужно вам кое-что рассказать о себе, — тихо проговорил я. — А затем вам придётся сделать важный выбор.

Пора уже открыть им Тьму.

━─━────༺༻────━─━



Спящий Белобог

━─━────༺༻────━─━

Загрузка...