Адмирал Канарис — «Железный» адмирал

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Казалось бы, зачем оно нужно, это самое послесловие? Что сказано, то уже сказано… И все же нам хотелось бы добавить несколько слов в заключение.

Свои выводы, прочтя книгу, вы, конечно, сделаете сами. Ну а мы скажем о том, к чему пришли мы. Оказывается, иногда опасно бывает приближаться к первоисточникам. Факты развеивают мифы — при пристальном рассмотрении все выглядит отнюдь не столь грандиозно и совершенно, как казалось издали.

И «дом на набережной», и его шефы, и созданная ими служба на практике оказались далеко не столь всемогущими, как это принято считать. Почему же тогда и поныне о них зачастую говорят с таким пиететом не только в Германии, где издавна царит культ сильной личности, но и у нас, где врагов долгое время было принято не только уничтожать, но и унижать?

Рискнем высказать догадку: в данном случае на врагов вожди СССР пытались переложить свои собственные промахи. Вспомните, что нам говорили: «Превосходящие силы гитлеровцев вероломно напали на нашу мирную страну…» И при этом старательно прятали в тень цифры, согласно которым получалось, что «мирная страна» имела на вооружении больше танков и самолетов, чем Германия с Италией, вместе взятые.

Война с Гитлером была неизбежной. Об этом в предвоенные годы в нашей стране говорилось повсеместно, и СССР готовился к ней. Фюрер просто сыграл на опережение и тем поставил «вождя всех народов» в трудное положение.

Многочисленные факты, свидетельствующие в пользу такой концепции, вы можете почерпнуть хотя бы в книге Виктора Суворова «Ледокол». С выводами бывшего шпиона, а ныне историка многие не соглашаются, но игнорировать приводимые им аргументы уже не решается никто.

Итак, война началась, но вовсе не по тем правилам и не в те сроки, что ей предписывались в Генштабе Красной Армии. Сама эта армия, руководимая неопытными, а то и попросту бестолковыми военачальниками (опытные и толковые сидели в лагерях и тюрьмах, а то и были расстреляны), спешно откатывалась в глубь страны, отдавая один стратегический пункт за другим. Кто-то должен был за это ответить. Но кто? Буденный с Ворошиловым, пытавшиеся с шашками наголо переть на бронированные армады? Или сам Верховный Главнокомандующий, до последнего часа не веривший донесениям собственной разведки, но слепо доверявший клятвам нацистов «в вечной дружбе»?..

Нет, такого Иосиф Виссарионович допустить, конечно, не мог. И тогда привычно была запущена идеологическая машина. Поменьше цифр, побольше эмоций!.. А в итоге мы лишь сравнительно недавно узнали, что асы люфтваффе сбивали в 5–6 раз (!) больше самолетов, чем наши прославленные трижды Герои Советского Союза! Что сплошь и рядом, особенно в первые годы войны, нам пришлось воевать на технике, полученной по ленд-лизу, а также немецкими, то есть трофейными, автоматами. Что потери в живой силе страны-победительницы в 3–5 раз больше, чем страны побежденной, воевавшей к тому же на два фронта…

Вот где скрываются корни мифа о «всезнающей и всесильной» немецкой разведке. Еще большая бестолковость нашего СМЕРШа, а отнюдь не гениальность агентов абвера и их шефа — главная причина того, что немцам многое удавалось в первые годы войны.

Таков наш первый вывод. Вывод второй касается непосредственно самого адмирала Вильгельма Канариса, места человека в истории. Долгое время наши историки твердили, что от личности в истории мало что зависит: она, эта самая история, управляется некими объективными законами. Дескать, если бы вместо Сталина или Гитлера во главе страны стал кто-то другой, все было бы так же, а может, и еще хуже…

Но давайте посмотрим, что мог сделать тот же Канарис, если бы повел себя чуть по-другому. Будь он посмелее, порешительней, его власти вполне бы хватило на то, чтобы устроить переворот еще до начала второй мировой войны. На смену бесноватому фюреру, возможно, пришел бы другой вождь, не такой сумасшедший, и самой разрушительной, губительной войны в истории человечества попросту не было бы.

Тогда и другие вожди, в том числе и те, что правили нашей страной, глядишь, вели бы себя поосмотрительней, не подали бы пример Гитлеру (или тому, кто пришел бы к власти вместо него), как затыкать глотки неугодным. А значит, не было бы и развалившегося недавно социалистического лагеря, да и демократические перемены в нашей стране начались бы гораздо раньше…

Вот сколько бы перемен могло произойти в мире от решительных действий всего одного человека. Но ему хватило мужества, по существу, на один-единственный поступок. Нет, речь тут вовсе не о том, как наш герой бежал из тюрьмы, закутавшись в сутану священника, — такого эпизода в его биографии скорее всего попросту не было, он придуман уже потом услужливыми биографами. Помните, как Канарис бежал из чилийского плена, пробившись через горы и непогоду?.. Вот это и был, наверное, единственный случай, когда он рисковал жизнью по своей воле. Ведь он действительно мог погибнуть в горах, застигнутый бурей…

Ну да, как говорится, Бог миловал! Миловал он его и еще неоднократно, позволил в холе и неге дожить до преклонного возраста. Палачи, вообще-то говоря, совершили даже гуманный поступок, скостив старому адмиралу последние годы, которые он неизбежно должен был провести в послевоенной разрухе, нищете и одиночестве, совершенно никому не нужный. А так жизнь подарила ему под конец еще и терновый венец мученика, этакого борца с гитлеризмом, хотя мы с вами теперь прекрасно знаем, что никакой такой борьбы он и не вел. И те мытарства, которые выпали ему, не идут ни в какое сравнение с существованием наших военнопленных в тех же лагерях смерти или с муками Тухачевского со товарищи, которые им пришлось принять в подвалах Лубянки перед расстрелом.

Кстати, когда мы начинали работу над этой книгой, то, как и многие, были уверены, что старый адмирал кончил свою жизнь на гестаповском крюке. Дескать, подцепил его гестаповский палач по приказу того же Мюллера за ребро и мучил, выбивая признания. Как видите, ничего этого не было — все признания адмирал сделал совершенно добровольно, изложив их четким аккуратным почерком в черных клеенчатых тетрадях.

Впрочем, один крюк все-таки существовал. Это крючок неуемного честолюбия. Подцепленный им, Канарис всю жизнь пытался прыгнуть выше головы — пыжился, изображал из себя «супершпиона», хитрого лиса, которому все нипочем… А поскольку он оказался неплохим актером, то многие ему поверили. «Ах, Канарис! Ах, абвер!..»

Но, как говорит русская пословица, сколько бы веревочке ни виться, кончик все равно найдется. Нашел свой бесславный конец наш герой, пришла к концу и история его жизни. Хотелось бы надеяться, что она хоть чему-то вас научит. Учиться же, как говорилось в самом начале, лучше на чужих ошибках.