8:59
Учитель биологии напоминал Альберта Эйнштейна, если бы тот провел плохо
выходные после того, как его ограбили в переулке. Так он выглядел для Даны. Мистер
Ньютон был растрепан, как Эйнштейн, брови были такими же, а усы, казалось, вот–вот
спрыгнут с его лица и убегут в лес. Он всегда носил страшный зеленый или коричневый
костюм, словно у него было только два костюма. Но он постоянно менял яркие галстуки.
Сегодня на галстуке были шестеренки оттенков золотого, бронзового и серебряного. Все
называли его Ньютон Два–Костюма.
Дана восхищалась им. Многие ученики считали его странным, но Дану это
устраивало. Странный ученый. Она сама подумывала о науке. Об исследованиях. О
медицине. О чем–нибудь еще. Она любила математику и естественные науки, и мистер
Ньютон бросал вызов ее разуму.
Попадание в его кабинет после двух разговоров в коридоре было как вернуться на
берег острова после падения с тонущего корабля. Она стояла на твердой поверхности. Она
знала, кем была здесь.
Но она опоздала на две минуты. Ньютон замолчал и посмотрел на нее из–под
кустистых бровей. Все повернулись, и на их лицах было облегчение от перерыва в лекции.
Доска была полна записей о шагах, требуемых для расчленения лягушки. Большой ящик–
холодильник стоял на полу между рядами столов. Крышка была снята, десятки мертвых
лягушек лежали внутри. Некоторые ученики уже были зелеными, как лягушки.
– Уже начался урок, – мрачно сказал Ньютон, – но у Даны Скалли, видимо, свое
расписание.
– Простите, – сказала она.
– Вы же не собирались увильнуть от лабораторной? – Ньютон покачивал скальпель в
руке.
– Нет… просто опоздала. Простите, больше этого не повторится, – пробубнила Дана
и поспешила найти место. Ее напарника по лабораторной сегодня не было, как не было и
вчера. Свободным был только высокий худой парень умного вида с песочного цвета
волосами и умными зелеными глазами. Этан, вроде бы. Дана покраснела, как лобстер,
садясь на стул рядом с ним. – Можно? – спросила она.
– Пожалуйста.
Она поймала взгляды от других учеников, но все здесь были одного с ней возраста.
Не было старшеклассников, никто, наверное, не был близок с Мейси. До ее
одноклассников доходили лишь сплетни. Не было враждебных взглядов. Это не сильно
спасало.
Мистер Ньютон продолжил лекцию, объясняя, что они будут искать, вскрывая
лягушек. Он радовался теме, был очень оживлен. А потом раздал лягушек, и лабораторная
началась. В классе стало шумно от разговоров и звуков отвращения.
– Если кого–то тошнит, – сказал сухо Ньютон, – используйте урну. Не на лягушек.
– Можно тошнить на напарников? – спросил парень из футбольной команды. Он был
нападающим, его напарник был защитником.
– Только если хочешь потом убирать, – сказал Ньютон. – Но, если сделать так,
напарник может ответить тем же.
Все рассмеялись, футболисты хлопнули в ладони. Этан склонился к Дане и
прошептал:
– Может, я слишком строг, но Нобелевская премия им не светит.
Дана отвернулась, чтобы скрыть смех.
– Ладно, мои юные Франкенштейны и Франкенштейночки, – сказал Ньютон. –
Можете начинать. Но не спешите. Наука требует терпения и внимания, а не спешки.
Этан и Дана приступили к работе с осторожностью, интересом и в размеренном
темпе. Это впечатлило Дану, ведь многие парни класса или пытались играть в мачо,
словно их ничто не беспокоило, или вопили, что их стошнит. Не Этан. Он был тихим и
серьезным. У него были очки в стальной оправе, нарядная рубашка и кеды, он поджимал
губы, пока работал, но в нем не было ни капли тревоги или замешательства, когда он
приколол лягушку и начал отмечать места для разрезов.
Он улыбнулся. Улыбка была милой, у него были хорошие зубы, только левый
спереди был надбит. Он придвинул к ней скальпель.
– Дамы вперед, – сказал он.
– Уверен?
– Почему нет? Если ты не против.
– А почему я буду против? Потому что я девочка?
Он невинно удивился.
– Эм… нет, просто ты пропустила объяснение Двух–Костюмов.
– Все на доске, – отметила она.
– Точно. Прости.
Дана подняла скальпель, посмотрела на записи и рисунки на доске, а потом прижала
лезвие к бледной коже и сделала разрез. Этан смотрел, как она делает надрезы на шее и
брюхе, а потом соединила их вертикальным разрезом. Она отложила скальпель и
развернула кожу, чтобы открыть органы.
– Ого. Молодец, – сказал он. – Уже такое делала?
– Нет.
– Ты даже ничего не задела внутри.
Дана посмотрела на него, ожидая насмешку или снисхождение, но Этан просто был
впечатлен.
– Спасибо, – сказала она.
– Нет, я серьезно, – сказал Этан. – Ты не попала на короткий фильм, который нам
показывал Два–Костюма, но все сделала правильно. У тебя талант.
Она снова заметила, что у Этана красивая улыбка.
Дана хотела забраться под парту, потому что она была уверена, что ее щеки красные,
как светофор.
– Хочешь, я заберу сердце? – спросил он, и, что было очень странно, эти слова
показались ей самыми милыми из всех, что говорили ей парни.
«Я не в себе», – подумала она. Но улыбнулась и отдала скальпель.
ГЛАВА 21
Крейгер, Мэриленд