Адвокат дьявола (ЛП)

18:22

– Слушай мой голос, – сказал Луч.

Дана сидела, скрестив ноги, на полу, ладони лежали друг на друге, глаза были почти

закрыты. Сессия началась спокойно. Они выпили травяной чай, Луч объяснял процесс,

каким он помогал ученикам пройти во внутреннее я и позволить их силам развиться.

– Мы все хотим быть теми, кем являемся на самом деле, – сказал он, расставив свечи

вокруг них. Некоторые резко пахли, не так, как те, которые он зажег первыми, и он

объяснил, что ароматические свечи для психической работы отличались от тех, которые

продавали для всех. Он зажег несколько палочек благовоний, запах снова был сложным,

почти вызывающим, потому что не был приятным, хоть и не вызывал отвращения.

Когда она спросила, продают ли благовония в магазине, и он скривился.

– Коринда, хоть и хочет добра, продает много того, что можно описать

«благовониями туриста». Так и с большей частью свеч. Они популярны у людей, но не

сильно отличаются от ловцов снов и кукол качина, которые люди покупают себе в дом.

Непросвещенные думают, что такие предметы показывают, что они делают необходимую

работу, чтобы добраться до места, где душа свободна. Понимаешь, Дана?

– Думаю, да.

– Нет. Понимаешь или нет?

Она улыбнулась и кивнула.

– Да, – твердо сказала она. – Понимаю.

– Вот так. Шажки станут увереннее, а потом ты прыгнешь и затанцуешь.

Дана не знала, был ли это комплимент, но она решила воспринять его так.

– А благовония, – добавил Луч, – эти не для продажи, но я тебе немного дам.

Как только Луч все устроил в комнате, они десять минут дышали, пили травяной чай

и расслаблялись. После долгих минут тишины он заговорил, заводя ее глубже в

медитацию.

– Твое тело – сосуд большой силы, – сказал он. – Ты расслаблена и дышишь, твое

тело меняется. Напряжение физической оболочки становится все меньше и меньше… и

оно больше не держит твой дух. А потом, с вздохом, ты поднимешься.

Она вдыхала и выдыхала, тихо и медленно, ощущая, как странный дым успокаивает

ее, усыпляет тревогу.

– Здесь тебе ничто не навредит, – говорил ей Луч. – Ты в безопасности. Ты сильна.

Ты в своей силе и вне. Ты во многом сильна. Скажи, Дана, заяви это. Ты сильная.

– Я сильная, – прошептала она.

– Ты в безопасности.

– Я… в безопасности, – небольшая запинка, и она повторила. – Я в безопасности.

– Ты в безопасности, – отозвался Луч. – Ты как куколка в коконе. Эта форма до сих

пор скрывала тот облик, какой ты обретешь.

Комната кружилась от ароматного дыма, наклонялась, и это расслабляло, а не

пугало.

– Пусть твой дух поднимется и развернется, Дана, – сказал Луч.

Когда она начала ходить сюда с Мелиссой, такие слова вызвали бы ее смех или

недоверие. Но видения и ужасы в папке Фрэнка Хейла изменили что–то в ней. Новые

техники не казались игрой в магию. Это были не исцеляющие кристаллы, амулеты фей

или волшебная музыка. Это было явью.

Луч говорил, и Дана ощущала, как что–то в глубине меняется. Словно ее тело было

коробкой, скованной цепями и замками, металлическими кольцами, и с каждым мигом

замки открывались, цепи ломались и падали, оковы разрывались. Она вдохнула глубже,

раздался щелчок, словно нить, удерживающая ее в теле, лопнула, и Дана устремилась

выше, паря, как шар с гелием. Боли не было. Колебаний тоже. Это ощущалось верно. Это

было правильнее всего, что она когда–либо делала.

Она ощущала тело как две разные части. Физический облик сидел, чуть сжавшись,

словно кости и мышцы, плоть и кожа спали. Это была ее оболочка, ее кокон, но она была

не такой. Дана теперь это понимала. Ее истинное я появилось из кокона, как бабочка,

поднялось над ним, как дым, но с определенным обликом. Она еще ощущала руки, ноги,

сердце, дыхание, но все было легкое, призрачное, заряженное странной энергией, которая

гудела, как ток.

– Открой глаза своей души, – сказал Луч, и его голос звучал словно с небес, низкий,

как гром далекой бури. Сильный, но не с угрозой. – Открой третий глаз и позволь увидеть

правду о том, что есть и каким будет.

Это звучало невозможно, но Дана ощущала, что что–то случилось, что ее разум и

восприятие открылись так, как она еще не испытывала. Комната стала очень яркой, но не

слепила. Нет, она просто могла видеть все в тысячу раз яснее, а еще намного подробнее.

Свечи поблизости были не просто воском и огнем. Они стали большим, ведь она видела

их составляющие и разницу. Многое входило в воск каждой. Она видела и понимала

каждый элемент, каждый компонент, даже если их там были крупицы. Пчелиный воск,

жир, экстракт насекомого Coccus pella, вареный плод дерева корицы, экстракты орехов.

Смешанные в определенных пропорциях. Она вдруг поняла, что свечи не растворялись в

воде, медленно горели, были почти не токсичными, меняли облик с твердого на жидкий

из–за термопластичности. Она знала это, но Дана была уверена, что ей этого не

рассказывали, и она не читала об этом. Но эти факты и многие другие были в ее голове.

Словно они были очевидны, словно она и должна была знать это. Она проникла глубже,

посмотрела на свечу рядом с Лучом и вдруг поняла, что в ней содержался углеводород с

формулой CnH2n+2.

Она вдохнула благовония и видела, как над палочкой обретают облик шалфей и

кедр. Она видела там барбарис Тунберга, экстракт коры лаврового дерева и жигит, смола,

которую использовали в Индии. И не только. Крохотные компоненты, молекулярные

структуры, химические формулы. Все. Информация вливалась в ее разум, записывалась

там. Она знала, точно знала, что эта информация останется в ней навеки. Как–то.

Невозможно, но точно.

– Прими правду, которую видишь глазом разума, – сказал Луч. – Поглоти и смирись.

У мозга есть пределы, но разум души способен на большее, на бесконечное восприятие.

Будь безграничной, Дана. Отринь пределы. В мире духовной энергии нет ограничений.

Мы хотим затмить ограниченное мнение мира о том, кто мы, и показать, кто мы на самом

деле. Пойми это как правду, Дана. Вся правда теперь твоя. Отдайся ей, Дана.

И она послушалась.

Комната пропала, духовное тело Даны поднялось сквозь потолок в воздух над «Вне

пределов». И хотя она еще ощущала конечности, она как–то знала, что это только

иллюзия, потому что ее настоящее я было ярким шаром, сияющим золотым светом. Она

смотрела на небо и видела, что оно пересечено хрустальными нитями, словно реальность

была сном в сети силикона и бриллиантов. Это было красиво, она хотела заплакать, но

всхлип прозвучал как крик чистой радости.

Она слышала слова Луча, но уже не была в комнате с ним. Дана не знала, была ли

она на своей планете. Его слова успокаивали, направляли, но язык потерял значение.

Слова были не больше ветерка над волнами. Она плыла над потоком, поднималась все

выше, пока Крейгер не стал лоскутком домиков и огражденных полей. Еще выше, и

Мэриленд мешался с зелено–коричневым пейзажем. Все выше, пока земля, весь мир, не

закружился под ней, дымчато–голубой камень на черном бархате, на котором были

разбросаны миллиарды бриллиантов. Хрустальная пыль была на ткани, и Дана поняла, что

это был Млечный путь.

Не было ни боли, ни сомнений, ни страха, ни тревоги, ни волнения, ни следа

негатива.

Только умиротворение.

Только расширяющееся осознание, с которым приходило понимание, что она – Дана

Скалли – была важной частью Всего, как и все остальное. Такой же важной, как солнце.

Такой же важной, как темная материя, держащая вселенную единой. Как любовь. Как

жизнь.

Она парила высоко над землей, осознала что–то за ней. Она повернулась, ожидая

увидеть луну.

И она была там.

Не мертвый обломок на орбите вокруг земли. Она как–то была живой.

Живой.

Дана поплыла к ней, громко смеясь в вакууме космоса. Горы на луне, большие

кратеры выглядели красиво, она летала сквозь них. Голос Луча угасал, она улетала от его

власти, была вне его досягаемости, путешествовала сама.

Внизу она видела, как что–то сияет, как металл, и поняла, что это осталось от одной

из миссий «Аполлона». Она увидела «Сервейер»–1 и 2. Она увидела луноход с

«Аполлона»–15 и кусок «Аполлона»–11. Она увидела флаг, установленный первыми

людьми, ступившими на поверхность другого мира. Она смотрела на следы, но они были

размытыми. Обломки остались. Доказывали, что люди были здесь. Она рассмеялась,

потому что в пятнадцать лет поднялась сюда за мгновения. Без ракет и костюмов. Только

своим разумом.

А потом что–то задвигалось на пыльной поверхности луны.

Дана обратилась туда.

Что–то на краю большого кратера сверкало на солнце как серебряный огонь.

Оно было треугольным и большим. В сотни раз больше обломков, оставленных

НАСА. Оно не застыло, как другие машины. Огни сверкали на трех вершинах. Белые,

первые огни, на которые ей было больно смотреть. Они были слишком яркими или…

яркими в чем–то другом. В том, что не гармонировало со зрением ее духа.

Огни пульсировали. В медленном ритме. Вспыхивали и угасали, вспыхивали снова.

Она понимала, что это машина, некий корабль, но ритм напоминал биение сердца во сне.

А потом ритм изменился, ускорился.

Вдруг Дана поняла, что этот корабль спал, и, когда она подлетела ближе, он начал

просыпаться.

С тревожным криком она развернулась и побежала на солнечных ветрах к земле. К

своему телу. Она летела все быстрее, а огни позади пульсировали, вспыхивали и все

ближе были к пробуждению.

– Нет! – закричала Дана, все в ней понимало, что это неправильно, что она

совершила ужасную ошибку.

Опасную и смертельную ошибку.

Она летела вниз, ей нужно было сбежать в обычный мир. Она слышала, как Луч

зовет ее, но летела мимо него, погрузилась в атмосферу, спускалась к Мэриленду, к

маленькому Крейгеру, к центру города, к крыше «Вне пределов». Она врезалась в нее,

ощутила дерево и пластик, металл и кирпич, провода и все, из чего было здание.

Она была в комнате, ее тело было там. Как и Луча. Оба тела были пустыми,

уязвимыми. Мертвыми.

Но здесь тоже что–то было не так.

Фигура стояла между пустыми телами.

Высокая, очень сильная фигура. Тело было с мышцами, трещало живым огнем. Он

был красивым. Дана еще не видела такого идеального лица. В тысячу раз красивее

древних египетских, греческих или китайских статуй. Величественный, манящий. Но что–

то в нем было знакомым. Словно это лицо скрывало другое. Дана попыталась увидеть

лицо за этой красотой. И она заметила.

Лишь на миг.

А потом все пропало. Там стоял ангел, одетый в лохмотья из света, он смотрел на

нее. В вырезе его белой футболки Дана видела большую татуировку над сердцем. Черный

диск, окруженный короной огня. Знак затмения.

Его знак, в этом она была уверена.

За его широкой спиной были красивые крылья, развернутые так широко, что их

кончики касались стен.

Крылья были не из белых перьев.

Они были кожистыми и черными.

Люцифер смотрел на нее, он сказал лишь одно слово. Но это пугало сильнее всего.

Он сказал:

– Дана…

ГЛАВА 48

Комната кокона