Африка. Все тонкости

Знакомство с мужем и первая поездка в Африку

Тогда, в 2008, я совсем ничего не знала о Гане. Я даже названия этой страны никогда не слышала. Доучивалась в педагогическом, подрабатывала учителем английского. Когда я оказалась в компании ганских студентов, помню, меня поразила их открытость и простота. Кажется, что ты попал в одну большую семью. Интеллигентные, в рубашках и галстуках, они были далеки от того образа африканцев, который сложился у меня в голове.

Франк, мой будущий муж, был одним из тех студентов. Сначала мы не обращали друг на друга внимания, более того, он мне совсем не нравился. Я долго старалась держаться от него подальше, но общаясь в одной компании, мы постоянно пересекались. Полгода понадобилось нам, чтобы присмотреться друг к другу, Франку решиться на первый шаг, а мне дать ему шанс. «Давай встречаться, общаться, узнаем друг друга получше и поженимся!» – примерно с такой фразы началась наша дружба. И хоть я и согласилась тогда, еще долго думала, а зачем мне все это надо. Нам действительно потребовалось время, чтобы узнать друг друга и привыкнуть, но как только это произошло, мы поняли, что не можем жить друг без друга.

Франк поразил меня своей любовью к жизни. В его гардеробе не было джинсов, ни одной пары. Даже футболки он носил с брюками, до сих пор так делает. В маленькой барсетке всегда был крем для рук, щетка для волос и парфюм. Chic от Carolina Herrera. 8 лет назад и до сих пор все тот же аромат. Помню, как он впервые пришел ко мне в гости с букетом белых роз. Сидел на диване, ел мною неумело приготовленный ужин. А когда ушел, вся квартира пахла им. Тогда мне казалось это какой-то магией. Сейчас мне кажется, что кто-то перестарался с парфюмом.

На первом свидании мы пошли в кино. Провожая меня до дома, он рассказывал о своих родителях, о маме. А потом поблагодарил меня за то, что согласилась провести с ним вечер. На второе свидание решили поехать за город. Я все спланировала, смотрела расписания электричек… А потом перепутала станции метро и уехала не туда. Мы встретились в центре, гуляли в ближайшем парке, почему-то вспоминали детство. Тогда меня впервые удивило, что два человека, выросшие в таких разных мирах, могут быть настолько похожи.

В его плейлисте всегда были Паваротти, Enya и какой-то американский хор с гимнами.

Мы виделись раз в неделю не чаще, а когда я стала протестовать, получила ответ: «Я приехал сюда учиться, все остальное второстепенно».

«У меня много недостатков, но есть одно достоинство – доброе сердце», – говорил он о себе.

Я не верю в любовь с первого взгляда. Я долго присматривалась, осторожничала. А потом поняла, что он мой. Рожденный в другом мире, на другой планете под названием Африка, но такой близкий мне по духу. Франк знал, чего хочет, и как туда дойти. Он знал, что путь не близок и непрост, но все равно решил идти. А я – решила идти вместе с ним.

В тот хмурый день в ноябре 2010 года нам с Франком предстояло нелегкое дело. Отпроситься у моей мамы… в Африку! Для меня было важно до свадьбы познакомиться с семьей жениха, посмотреть культуру его народа, оценить условия, в которых мы будем жить, увидеть Франка в привычной для него атмосфере. Мой жених шагал рядом, с пакетом продуктов в руках. У нас дома он собирался готовить ужин. Рис и мясо на ганский манер.

За столом было неуютно. Мама уже успела познакомиться с моим темнокожим кавалером, но официальных заявлений пока не было, и она переживала.

– Отпустите ее со мной, я о ней позабочусь, все будет хорошо.

И мама отпустила. Иногда мне кажется, что она сделала это специально – чтобы я увидела африканскую реальность и разочаровалась.

Ганская сторона к новости о том, что в семье скоро появится белая невестка, тоже отнеслась скептически. Отец отмалчивался, не вмешивался, мама звонила сыну через день, причитала. Их можно понять. В Гане существует море стереотипов относительно европеек в семье.

Белая жена может запретить мужу видеться с родственниками, она не будет уважать традиции, не сможет готовить местную пищу: бедный парень будет питаться одними салатами, или еще хуже – заставит мужа готовить. Все европейки бледные, как моль, худющие и одеваться не умеют, зато богатые, а подобные браки заключаются ради денег и/или документов.

В любом случае, уже через месяц мы летели в Гану. Сойдя с трапа самолета, мы окунулись в густую влажную африканскую ночь. Тусклое освещение взлетной полосы, неприметное здание аэропорта, украшенное к Рождеству, темнокожие люди в форме. Сотрудники проверили наши документы, посмотрели сумки. Плотная женщина в зоне таможенного контроля подробно расспросила Франка, откуда мы летим и что везем, попросила у него «подарок на Рождество», и он сунул ей скомканную купюру.

У выхода нас встретили друзья мужа. Нам предстояло переночевать в столице, а на утро отправиться на запад страны в небольшой городок Каде, где нас ждали родители. Машина неслась по широким улицам, а я вглядывалась в темнеющие дома у обочин. Если бы не жаркий влажный воздух, я бы решила, что самолет привез меня в провинциальный российский городок. Кое-где горели костры, пахло жареной рыбой. Запах пальмового масла и жареной рыбы – кажется, именно так пахнет Гана.

На ночь мы остановились в особняке на окраине столицы. Владелец дома, друг семьи и ветеринар по профессии, встречал нас в просторной гостиной. Огромный аквариум, черные кожаные диваны и дубовая лестница, ведущая на второй этаж – пожалуй, такую Африку я ожидала увидеть меньше всего. Хозяин предложил напитки и хотел расспросить нас о путешествии, да и вообще о жизни в России. Но участвовать в разговоре я могла с трудом – мешал непривычный еще акцент и усталость после многочасового путешествия.

Утро встретило нас пением петухов и кукурузными хлопьями с соевым молоком (роскошный, по ганским меркам, завтрак). Молоко, хлеб, какао – все имело другой, необычный вкус.

Дорога до Каде вилась через тропические джунгли и поля с двухметровой травой. По пути встречались небольшие города, похожие друг на друга, как близнецы, дома, выкрашенные в цвета мобильных операторов – красные, желтые, синие.

Машина остановилась у низкого бетонного дома рядом с церковью и просигналила. К нам на встречу из ворот высыпали люди, радостно (и очень громко) восклицая, хлопая, танцуя. Несколько молодых людей буквально подхватили Франка и внесли его во двор, ко мне подбежала полная женщина и тоже пыталась меня поднять! Это оказалась моя будущая свекровь. Все были безумно счастливы, ведь они не видели Франка уже три года.

Приветственная речь в офисе отца, и мы достали привезенные подарки. Шоколад, который я купила для детей, успел растаять и превратился в бесформенную массу… Моя 4-х летняя племянница привязала подаренного ей плюшевого мишку себе за спину. И тут я поняла – я в Африке.

Родителям я решила сделать особый подарок. Вышить крестиком Спас на Крови. Вышивать я начала заранее. Спас на Крови со всеми украшениями и мозаикой, да еще и в снегу – красота неописуемая. Собой я страшно гордилась. Когда очередь дошла до подарка родителям, затаив дыхание, я извлекла из чемодана свой шедевр. Улыбка на лицах родственников сменяется недоумением и… разочарованием. Картина? На стену? Ситуацию спас Франк, вовремя вручив маме конверт с двумя зелеными банкнотами.

Надо ли говорить, что свой Спас на Крови я больше никогда не видела? Ходят слухи, что он аккуратно лежит где-то в семейном доме в родной деревне. Возможно, однажды мои внуки найдут его в пыльной коробке и узнают, на что была способна их бабка, чтобы произвести хорошее впечатление на родителей деда. Но, нет лучшего подарка в Африке, чем деньги. А к искусству тут относятся философски. На хлеб его не намажешь и в карман не положишь.

С собою мы везли не только подарки родственникам мужа. Друзья, прослышав о нашем путешествии, попросили Франка навестить их родителей в Гане, передать им гостинцы из России и забрать у них ответные послания (чаще всего – деньги). В наши планы действительно входило путешествие по стране с комфортом на арендованной машине, а потому Франк никому не отказывал, и наш багаж рос на глазах.

Прибыв в Гану, мы поняли, что из-за рождественских праздников в провинциальном Каде свою машину достать не удастся. Нам предстояло захватывающее путешествие по стране на общественном транспорте с увесистыми тюками гостинцев из России. Конечно, мы могли бы и сократить свой туристический маршрут. Но не навестить родственников каждого ганского студента мы не могли.

Несмотря на то, что по стране курсировали достаточно комфортабельные автобусы с кондиционером и всеми удобствами, нам почему-то не везло – попадались только сомнительного вида маршрутки, забитые под завязку людьми и грузом, трясущиеся на плохих местных дорогах и ломающиеся по пути. Провидение как бы хотело мне показать сразу все, что меня ожидает в будущем. После двух переездов по 8 часов я сдалась и упросила мужа оставить меня в отеле. Сам он поехал в очередной населенный пункт, где его ждала радостная мать будущего доктора. Нас, конечно, утешал тот факт, что тюки должны скоро уменьшиться. Однако вскоре мы поняли, что легко не отделаемся – ганские родители передавали своим сыновьям не только деньги, но и мешки риса, рыбные консервы, томатную пасту… То есть все это нам предстояло не только везти через полстраны на себе, но и брать с собой в Россию.

Меня захлестывали эмоции. Вместо поездки с ветерком по достопримечательностям Ганы, нам пришлось таскаться из одного города в другой, чтобы выполнить обещания, не выполнить которые мы не могли. Но за время поездки я поняла, что мой будущий муж мучается не меньше меня, а то и больше. А мои жалобы только добавляют масла в огонь. Потому я решила отнестись к ситуации философски.

Страну я посмотрела. Да так, как никогда бы этого не сделала из окна автомобиля. В разных городах побывала, с разными людьми познакомилась. А главное, сделала для себя выводы на будущее. За ту поездку я научилась не переживать лишний раз из-за того, что не могу изменить, не портить нытьем настроение себе и мужу, довериться ему и расслабиться! Этот навык мне пригодился еще не раз и пригождается до сих пор. А наша непутевая поездочка вспоминается с улыбкой.

Самым ярким воспоминанием о той поездке стал, конечно, Новый год в Африке. Новый год под пальмами, в жаре – впервые я встречала его так далеко от дома.

На часах 21:00, служба началась, мы все еще сидели дома. «Пойдем?» – спросила я Франка. «Подожди, успеем», – ответил он. В церковь зашли в 22:30. Битком. Было место на втором этаже. Напротив хора и оркестра, который по случаю праздника достал все свои духовые инструменты. А еще на втором этаже не было вентиляторов.

И вот я сидела там. В длинном платье из плотного местного хлопка. Сонная, потому что на меня еще влила смена часовых поясов. Напротив играл оркестр (а это очень громко!). Сзади сидела толпа детей и трогала меня за волосы. Вдруг тишина. До полуночи полчаса.

Муж объявил – будут молиться. Полчаса. Громко, на непонятном языке. И тут я подумала, что до 2011 года я не доживу. «Мне нужно на улицу», – сказала я Франку, мы вышли и стали бродить вокруг церкви.

Пробил колокол, церковный сторож выстрелил из ружья в воздух. Все поздравили друг друга. И разошлись по домам спать – 8 утра нужно снова быть в церкви!

В новогоднюю ночь во всех церквях неизменно аншлаг. Прихожане молятся, чтобы все плохое осталось в уходящем году, а в приходящем было все только хорошее. Они несут в церковь щедрые пожертвования и «сажают семя», чтобы в новом году его пожать. Они точно так же верят в чудеса и ждут их в новом году.

Африка была для меня загадкой, другой планетой, морем новых впечатлений. Правду говорят, что приехать «в гости» и остаться жить – разные вещи. Со временем загадка становится обыденностью, а от впечатлений устаешь. Несмотря ни на что, именно во время этой поездки я приняла одно из самых важных решений в моей жизни – стать частью этой чужой страны.

Если бы я выходила замуж за гражданина РФ, нам нужны были бы просто два паспорта. Но моим женихом был иностранец, и нам предстояло собрать целую стопку документов. Первым пунктом в списке был загадочный «сертификат холостяка». Франк велел мне не переживать, что это такое, он знал. В маленькой комнатушке на печатной машинке старичок с сухими пальцами набирал со слов моей будущей свекрови заветный документ. У меня до сих пор он где-то хранится, покажу его когда-нибудь внукам. В нем говорилось, что Елена Сакадо торжественно клянется, что ее сын не состоит в браке, и ничего против его брака со мной не имеет.

Эту бумажку мы бережно привезли в Петербург, аккуратно перевели в бюро переводов, заверили у нотариуса и принесли во Дворец бракосочетания. Счастливые два дурачка.

Мы собирали документы два месяца, а когда, наконец, собрали, все места на регистрацию брака летом были заняты. Осталось одно: воскресенье, 29 мая в 18:00. Нам эта дата подходила идеально! Одновременно с датой регистрации мы выбрали и дату венчания – 25 июня. Так у нас получилось две свадьбы с разницей почти в месяц.

На регистрацию были приглашены только самые близкие друзья и родственники. Без белого платья и фаты, дорогого букета и ресторана, мы расписались во дворце бракосочетания и поехали в гости к друзьям, где одногруппник Франка уже готовил праздничный ужин. А после ужина мы… разъехались по домам – то есть я домой, а Франк в общежитие. Ждать свадьбы церковной.

Организацией венчания занималась я. В условиях жесткой экономии украшения для церкви и зала, фуршет, моя прическа и даже торт были приготовлены мною и парой моих подружек. Накануне свадьбы мы резали салаты, а потом поехали украшать церковь. Венчание проходило в лютеранской церкви. После благословения на брак, гостей ждал фуршет прямо в здании церкви – и никакого алкоголя!

На нашей свадьбе было где-то 100 человек. Некоторых (африканцев) ни я, ни Франк не знали вообще! Не все гости принесли подарки, но все пришли с цветами. Поэтому вы можете представить себе нашу комнату в тот вечер? Невозможно было пройти от одной стены к другой из-за ваз с цветами! А мой букет невесты поймал парень, чем вызвал гнев моих многочисленных незамужних подруг.

Сразу после свадьбы мы снова улетели… в Гану! Родители Франка не смогли присутствовать на свадьбе, поэтому мы решили приехать к ним сами.

Для медового месяца мы (а точнее я) выбрали место под названием «Зеленая Черепаха», фото с сайта обещали белый песок, океан, пальмы, интерьер в африканском стиле. Но поездка туда оказалась гораздо более запоминающейся, чем сам отель!

Мы выехали рано утром и доехали до Кумаси – второго по величине города Ганы. Там хотелось посетить зоопарк. Заодно мы решили пообедать с другом Франка, которого заехали навестить, прежде чем продолжить путь. Когда солнце начало клониться к закату мы снова сели в машину и направились на юг страны, в портовый город Такоради. Оттуда (как говорилось на сайте) мы должны были ехать вдоль побережья до малоизвестной рыбацкой деревни Дискоф, а там уж рукой подать – 15 км и мы на месте.

Смеркалось. На трассе ни одного фонаря, две полосы, дыры в асфальте и контейнеровозы с грузом из порта. Большинство местных трасс даже федерального значения выглядят именно так. Добавьте к этому старые автомобили и безрассудных водителей, и вы получите одни из самых опасных дорог в мире! Я вздрагивала каждый раз, когда видела в темноте встречные огни груженой фуры, но муж вел машину спокойно и уверенно – он вырос в этой стране и знал, с чем имеет дело.

Рядом с какой-то деревней у нас пробило колесо. На помощь выбежала целая толпа ее жителей. Ганцы всегда очень приветливы, доброжелательны и гостеприимны, этого у них не отнять. Пока одни помогали мужу менять запаску, другие предложили мне присесть. Вокруг стула на почтенном расстоянии выстроились дети. Они просто стояли и смотрели на меня, перешептываясь. В какую-то минуту один мальчик лет 10 вытолкнул из общего круга своего младшего брата. Оказавшись настолько близко к «белой женщине», малыш заплакал и убежал обратно в толпу детей.

Прощаясь с нами, один из молодых людей деревни осмелился попросить у меня имейл. На обрывке бумаги я написала ему свой электронный адрес.

– Имейл – это просто, – сказал парень своему другу на местном языке. – Написал его на конверте, и можно отправлять. Дойдет!

Это был 2011 год.

В полной тьме мы доехали до Такоради, а потом и до Дискофа. На краю небольшого рыбацкого городка мы остановились. Фары освещали указатель «Зеленая Черепаха» и дорогу, уходящую в джунгли.

По такой дороге нужно передвигаться на внедорожнике, а лучше на вертолете. Рытвины, ухабы, торчащие камни. Прибавьте к этому темную ночь, отсутствие мобильной связи, глухие джунгли. Я почти плакала. Куда мы едем? Хуже всего, что все это была МОЯ идея.

Вскоре дорога стала ровней, показался океан. У следующего указателя с черепахой мы остановились. В зарослях пальм непроглядная тьма. Навстречу (слава богу) вышел сторож с фонариком и отвел нас в домик: глиняные стены, соломенная крыша, бамбуковая кровать с москитной сеткой, тусклая лампочка под потолком. Мы засыпали с одной мыслью – утром уезжаем отсюда куда подальше!

А на утро… Мы проснулись в раю! Песок, океан, пальмы – все оказалось правдой. Уютные домики у самого берега, нереальная атмосфера. Прибавьте к этому полное отсутствие сотовой связи и электричество от крошечной солнечной батареи, и вы получите идеальное место для медового месяца. Мы бродили по берегу, исследовали развалины старинной крепости, казалось, время остановилось! И, конечно, это приключение стало одним из лучших наших воспоминаний.

В ту поездку я впервые столкнулась с Африкой настоящей, такой, которую показывают в фильмах BBC. Та деревня, рядом с которой мы потеряли колесо, по крайней мере, находилась на крупной трассе, имела электричество и мобильную связь. В километре от «Зеленой Черепахи», на самом берегу океана находилась еще одна деревня, которая не знала ни дорог, ни электричества, ни сотовых. Единственным способом связи этой рыбацкой деревушки с остальным миром была разбитая дорога и старый микроавтобус пару раз в неделю.

Завидев белого туриста, местные дети бегут навстречу и просят деньги. Для них мы сказочно богаты!

– Но ведь это не так, – говорила я мужу. – Мы совсем не богаты.

А потом понимала, что я не права, все познается в сравнении. Для этих людей, мы богачи!

После свадьбы мы еще три года жили с моими родителями. За это время у нас родился наш первый сын Мартин. Когда ему исполнилось 11 месяцев, нам настало время переезжать в Гану насовсем. К предстоящему переезду я относилась совершенно спокойно. Я была готова к нему с того самого момента, когда согласилась выйти замуж за ганца. Я знала, что поеду жить в Африку, в тот день, когда шла по церковному проходу к алтарю.

Почему Гана, а не Россия? Почему я еду за мужем, а не пытаюсь оставить его у себя? Потому что Гана – это его родина. Он знает, как там все устроено, он легко может получить там хорошую работу. Ему не мешает языковой или культурный барьер брать на себя ответственность за нашу семью, решать все необходимые вопросы, быть главой семьи, наконец! Лучше я буду иметь мужа с хорошей работой в Гане, чем просто мужа в России – такова была моя логика.

Когда мы переехали в Гану, мы поселились с родителями мужа. Франк родом из большой семьи, у него две сестры и два брата. Его отец – пастор пресвитерианской церкви (и по совместительству фермер: выращивает какао), а мама – учитель. Кроме того, с родителями мужа тогда жили четыре ребенка – два внука и две внучки. Родители их работали в других городах, а заботой о детях занимались бабушка и дедушка. Такое в Гане не редкость.

На этот раз мы поселились в столице, куда отца мужа перевели по службе. Им выделили новый двухэтажный дом с кондиционерами, водонагревателем и всем необходимым для комфортной жизни, а у нас в этом доме была своя комната.

Живя в доме свекров, я чувствовала себя королевой. Мне не позволяли мыть за собой посуду. Даже до кухни донести тарелку не давали. Чтобы подмести пол в нашей спальне или вытереть разлитую воду, мне приходилось тайком пробираться в кухню за шваброй или метлой. Мне готовили завтрак, обед и ужин и иногда даже доставляли еду прямо в спальню.

В Гане даже в небогатых семьях принято держать прислугу. Чаще всего, это молодые девушки или парни из деревни, дети дальних родственников, готовые делать всю работу по дому за возможность жить и учиться в городе. В семье мужа были две такие девочки. Одной 13, другой 16. Они годами не видели своих родителей, зато могли учиться в столице.

Франку предстоял профессиональный врачебный экзамен и два года практики интерном до получения постоянной лицензии. Каждый день он уходил в больницу готовиться к экзамену, а мы с Мартином оставались дома, гуляли по району. Первое время я очень скучала по дому. Несмотря на то, что жили мы в столице, жизнь наша напоминала жизнь дачную или деревенскую. Частные дома, грунтовые дороги, соседские петухи и козы. По выходным мы ездили к океану или в торговый комплекс. Я опасалась садиться за руль в новой стране или путешествовать с маленьким ребенком на общественном транспорте, поэтому далеко от дома без Франка мы не отходили.

Мой муж всегда любил мечтать. Именно мечтать, потому что в свои мечты он искренне верил. Вот, приедем в Гану и заживем! Деньги, машины, большой дом… Ведь профессия врача – одна из самых прибыльных и однозначно самая уважаемая в Африке. А как легко в Гане разбогатеть! Посеешь 10, пожнешь 100! С такими мыслями мы, не дожидаясь результатов экзамена, вложили свои сбережения в бизнес.

Мы открыли службу быстрого питания. Не ресторан, а именно службу, продающую еду в пробках и на светофорах. В России сложно представить что-то подобное, но для Ганы идея актуальная – в пробках здесь продают все на свете! По дороге с работы домой, не выходя из автомобиля, можно закупиться продуктами, одеждой и даже обувью. Ребята-продавцы должны были точно так же носить наш рис от автомобиля к автомобилю.

По вечерам мы ездили на рынки закупать продукты для следующего дня, весь день проходил в заботах о бизнесе. И муж, и его друзья легкомысленно отнеслись к предстоящему экзамену – раньше ни у кого не возникало проблем со сдачей. Тогда мы еще не знали, что этот экзамен годами будет держать дома без работы сотни докторов, получивших образование за границей. Франк все меньше ходил на предэкзаменационную практику, все больше внимания уделял бизнесу.

В конце февраля был экзамен, результаты объявили только через месяц. К весне дела в нашей службе питания пошли плохо, и мы были вынуждены ее свернуть. Одновременно с новостью о том, что экзамен Франк (как и большинство его знакомых) не сдал, пришла новость о моей второй беременности.

Всем, что я помню о том времени, был токсикоз! Я лежала пластом целыми днями и думала только о том, что же мне такое съесть. Что же мне съесть, я не знала, знала только, что ничего из местной кухни я есть не хочу.

Все, что у меня было – это дорогущий молл и финансовый кризис в кармане. С тоской смотрела я на местные деликатесы и шла варить себе курицу с вермишелью.

На восьмой неделе беременности мы с Мартином уехали в Россию. Родственники мужа прощались с нами и на прощание готовили праздничный ужин: фуфу и суп из козленка. Ему опалили шерсть и варили прямо с кожей, чтобы сохранить особый мускусный аромат. Даже лежа пластом на своем диванчике, я чувствовала эти благоухания, доносившиеся из кухни. Праздничный ужин пришлось пропустить. Но – о чудо! – стоило мне сесть в самолет в Аккре, как мой токсикоз улетучился! С таким аппетитом я не ела давно: сначала блюда из бортового меню, затем блюда из маминого холодильника, ну и суши с макдональдсами, чего уж греха таить.

Было решено, что в России я останусь до родов. Следующая попытка мужа написать экзамен должна была быть в октябре, но Франк не хотел пробовать. Он был разочарован в своей стране и решил искать счастье за границей. Через два дня после моего отъезда он тоже улетал, но в США.

Так начался один из самых сложных периодов в нашей истории. Мы с Мартином жили в России, Франк искал счастье в США, параллельно пробуя другие страны: Канаду, Европу, Южноафриканские страны, где условия для молодых врачей были более перспективными, чем в Гане. Я грустила, переживала, но знала, что все будет хорошо! Переезд в европейские страны требовал от нас средств, которых не было. Муж подал заявление на практику в Ботсвану.

Тем временем я в России отвечала на бесконечные вопросы: где муж? чем занимается? когда вы к нему? а что? а если? а вдруг?

Он хотел приехать к нам в гости, но не смог. Посольство РФ в США не имело права выдать ему визу, т. к. он не являлся резидентом страны. Я загрустила еще больше. Мы не виделись уже полгода. Шел восьмой месяц беременности. По условиям визового режима Франку нужно было выехать из США, но куда…

Однажды ночью (из-за разницы во времени) Франк позвонил мне и сказал, что все устроил, от меня нужно только согласие – не боюсь ли я лететь одна с двухлетним ребенком на 33 неделе беременности. Я? Боюсь? Что за вопрос, я ничего не боюсь.

На следующий день мне на имейл пришли билеты на Мальдивы на неделю. Неделю, которую мы должны были провести вместе. Я паковала чемодан, запасалась медикаментами, страховкой, и… нужна была еще справка от гинеколога! Моя врач мне отказала, пришлось пойти на хитрость.

Пару недель спустя мы с Мартином сели в самолет. Персонал даже не заметил моего интересного положения, а я только о нем и думала. Было ли мне страшно? Еще как!

Мы с Мартином приземлились на Мальдивах, Франк должен был прилететь только к вечеру. Мы договорились встретиться в отеле на соседнем с аэропортом острове, провести там пару ночей, а затем двинуться дальше. Мы выспались, перекусили и пошли прогуляться. Из промозглого ноября мы снова оказались в лете: жара, влажный воздух, пальмы, океан. Впервые за последние шесть месяцев я увидела, что Мартин чувствует себя как дома. Переезд в Россию и смена обстановки сложно ему дались… А сейчас мы как будто снова вернулись в Африку. Ну, почти.

Мы обошли наш квартал и уже приближались к отелю, когда увидели, что к нему подъезжает машина. Из нее вышел Франк: с какими-то сумками, коробками. Пишу и плачу. Знаете, вот ради этого момента стоило рискнуть и полететь. После шести месяцев неизвестности, безысходности мы снова были все вместе. Мартин сразу узнал папу, как будто и не было той разлуки…

Что говорить, та неделя была прекрасной. Мне часто говорят, что я пошла на многое ради любимого. Но на самом деле я сделала это не ради него и даже не столько ради себя, сколько ради вот этой встречи сына с отцом. Забегая вперед, скажу, что Мартин приехал в Петербург другим, эта неделя дала нам всем так много!

Но она подходила к концу. Пока Мартин спал днем, Франк собрал чемодан и уехал в аэропорт – он возвращался в США. Наш рейс был вечером.

– Где папа?

– Он уехал.

– Пойдем… – Мартин не плакал, он все понимал. Плакала я.

И мы пошли, в последний раз обошли остров, попрощались с темнеющим океаном и улетели обратно в Петербург ждать рождения Давида.

И только дома я узнала, что Франк до США не долетел.

На следующее утро после нашего приезда в Петербург, мне пришло сообщение о том, что Франк вернуться в США не смог – его развернули в аэропорту при пересечении границы. Им показалось подозрительным то, что он возвращается в страну после такого короткого перерыва, заподозрили нарушение визового режима. Доказательств не было, но подозрений хватило, чтобы отправить Франка обратно. Домой. В Гану.

Мы вернулись к тому, с чего начинали, вернулись туда, откуда думали убежать.

Два дня спустя муж уже звонил мне из родительского дома в Аккре. Одновременно пришел отказ из Ботсваны – страны, на которую мы возлагали последние надежды. Говорят, что когда одна дверь закрывается, открываются другие. Мы же стояли перед глухой стеной с одной только закрытой дверью, которую нужно было брать штурмом. Франку снова предстояли несколько месяцев предэкзаменационной практики, экзамен (в октябре 2016), временная лицензия, два года работы по распределению и лишь потом лицензия, специализация, карьера и перспективы.

Через месяц родился Давид. Еще два месяца мне потребовалось, чтобы оформить все документы. Последним оставался только сертификат на материнский капитал.

– Какие у тебя планы на среду? – спросила я однажды у мужа по телефону.

– Да никаких вроде… – ответил он.

– Тогда я назначаю тебе свидание. В аэропорту Аккры.

Мне предстоял последний рывок (как мне тогда казалось) – многочасовой перелет в Африку с двумя маленькими детьми: Мартину было два с половиной года, Давиду – два с половиной месяца.

Перелет наш был тяжелым. Только ночная стыковка – 7 часов в Дубае чего стоила. Франк не сказал родителям, что мы прилетаем – взял машину, уехал в аэропорт, а вернулся с нами. Сколько было радости! Мы снова были вместе, теперь надолго, навсегда. Но это был еще не Хэппи Энд.

На следующий день мы с нашим скромным имуществом сели в автобус и поехали в город, в котором я никогда не была – Суньяни, в 400 км от столицы. Для переезда было много причин. Во-первых, родителей мужа перевели в другой приход, теперь их дом находился в бедном районе, прежнего комфорта не было. Мы понимали, что жить там с двумя детьми будет очень сложно. В Суньяни же мы могли снять отдельный дом с двором и садом. Кроме того, мы надеялись, что жизнь там будет дешевле. Во-вторых, в условиях провинциальной больницы Франк бы смог лучше подготовиться к экзамену.

Ему предстояло несколько месяцев ежедневной практики. Неоплачиваемой практики. Более того, за право сдавать экзамен нужно было заплатить 700 долларов (опять!). Экзамен Франк написал в октябре, получил результаты в ноябре, а работу – только в мае! А первую официальную зарплату – в декабре 2017!

Периодически у Франка появлялась возможность подработать: легально и не очень, даже сейчас он не имеет права работать за пределами больницы, где проходит практику. Потом оставались наши сбережения и мои декретные. Я стала вести блог в сети, с подругой в России открыла магазин африканских масел и мыла. Вскоре меня пригласили работать редактором в известный паблик, где я проработала полгода. Крутились, как могли. Но был у нас и ангел-хранитель, который поддерживал нас все это время.

Мартин Брайдет когда-то служил в Гане миссионером, а по возвращении в Германию сохранил теплую дружбу с моим свекром. Это человек с огромным сердцем, который смог повлиять на судьбу нашей и многих других семей. Именно в его честь назван наш старший сын.

Сейчас у Франка есть стабильная работа, есть работа и у меня. А еще есть огромное количество новых целей и планов.