Агапи в Радужном мире

Глава 15

Ненавижу гамаки! В них невозможно расслабиться, чтобы отдохнуть и выспаться. Сегодня же устрою себе нормальную лежанку. Соберу несколько ковров, укрою кошмой, пледом и следующую ночь буду спать нормально.

Непонятно только, почему спине не только неудобно, но ещё и холодно. Сейчас повернусь на бок… Упс! Кажется, запуталась в гамаке, как в крепкой паутине, даже пошевелиться не могу. И глаза, придавленные повязкой, не открываются. Повязка? Но я не пользуюсь маской для сна. Может, ещё сплю и мне снится странный, неприятный сон?

Послышались шаги. Рядом кто-то остановился. Почувствовав на себе пристальный взгляд, я завозилась изо всех сил. Неизвестный наблюдал, не делая попытки помочь мне, потом заговорил. Язык незнакомый. Похож на пашун, примерно как русский на болгарский. Понятно через два слова на третье. Сосредоточилась, обращаясь к своим способностям. Лёгкое головокружение и…

— Очнулась… Интересно, почему раньше срока? Но так даже лучше. Пока Сарон придёт, я успею несколько исследований провести. С чего бы начать?

Похоже, мужик любил поговорить сам с собою. Но ой-ой! Это он меня исследовать собрался? Не хочу! Мышкой подопытной я могу быть только для Френки. Потому что безоговорочно ей доверяю. Хотела было сообщить об этом, но рот тоже был заклеен. Говорить, похоже, тоже некому. Исследователь ушел.

«Да твою ж конную дивизию!» — ругнулась я и заклинанием убрала с себя все путы.

Глаза, освобожденные от плотной повязки, резанул белый яркий свет, словно в операционной или в морге. Стол-то точно прозекторский — холодный, как кусок льда. Хотелось быстрее встать, согреться и прийти в себя. А ещё получить ответ на вопрос: где я и как здесь очутилась?

Спустила босые ноги с высокого стола и спрыгнула на пол. Хорошо, что одежду не сняли. Неловко было бы воевать за свободу нагишом. То, что я в плену, понятно без дополнительных разъяснений. Свободных людей не фиксируют и опыты над ними не ставят.

Помещение, скорее всего, было лабораторией. Стол, с которого я только что спрыгнула, располагался посреди комнаты. И он явно был непрост. Помимо множества фиксаторов по краям, в изголовье красовался откидной колпак, напомнивший сушилку из парикмахерских прошлого столетия. Только размером побольше и распилен пополам. Клубок разноцветных проводов разного диаметра, окутывавший колпак, постепенно сплетался в плотный жгут, уходивший в нутро металлического ящика. Ручки, тумблеры, мониторы и датчики покрывали фасад аппарата.

Сложный агрегат, подумала я, обходя его против часовой стрелки.

На самом деле оказалось ещё сложнее. В пространстве между стеной и ящиком располагалось кресло. Над его спинкой тоже был откинут колпак — двойник того, что «украшал» прозекторский стол. Провода к нему тянулись из другого бока аппарата. Похоже было, что это части одной системы. Понять бы, для чего она нужна и зачем здесь я.

Пол студил ступни, и я, осматриваясь, то и дело переступала с ноги на ногу, пытаясь согреться. Что же делать? Идти напролом, не зная куда, было боязно. Неплохо бы узнать о том, где я нахожусь.

Скоро должен вернуться естествоиспытатель, у него и спрошу, решила я и с ногами забралась на кресло.

Его поверхность, несмотря на прохладу в кабинете, была тёплой, словно подогревалась. А ещё там лежал аккуратно свёрнутый плед, смотревшийся совершенно неуместно в этой обстановке. Мягкий, лёгкий, глубокого зелёного цвета, расшитый по всей поверхности разлапистыми золотистыми листьями, которые напоминали каштановые, но более изящные и тонкие. Конопля, что ли? Ах, какая разница! Главное, что, закутавшись в покрывало, я начала согреваться.

Дверь неслышно отворилась, и человек, кативший перед собой какой-то прибор, вошёл в комнату. Колёсики установки вихляли, не желая ехать ровно, и всё внимание катившего было поглощено тем, чтобы аккуратно вписаться в дверной проём. Наверное, поэтому исчезновение подопытного объекта, то есть меня, было замечено не сразу.

Сосредоточившийся на перемещении мужчина подкатил аппарат вплотную к столу и только тут заметил, что меня нет. Непонимающе смотрел он на пустую поверхность, словно не верил своим глазам. Даже погладил столешницу, убеждаясь в моём отсутствии. Кажется, до сегодняшнего дня таких инцидентов не было. Раздражённое недоумение, написанное на его лице, говорило об этом.

Резко повернувшись, экспериментатор осмотрел помещение. И, конечно же, увидел меня. Я спокойно сидела, подогнув ноги по-турецки, в тёплом кресле, накинув зелёное покрывало на плечи. Уж не знаю, что он ожидал увидеть, но степень недоумения повысилась в разы.

— Как это возможно? — пробормотал он.

Понимая, что вопрос обращён не ко мне, я промолчала, решив подождать.

— Что же делать? — потоптался у стола мой визави.

Ещё один вопрос, на который я не собиралась отвечать. Тот, не дождавшись подсказки, самостоятельно принял решение. Твёрдым шагом направился ко мне и, протянув руку, строго сказал:

— Иди сюда!

Ага, сейчас, побежала! Я изобразила полное непонимание происходящего и поправила сползающий плед.

— Тебе, — он ткнул пальцем в меня, — надо туда!

Сделал резкий жест по направлению к столу и зло посмотрел на меня.

— Быстро!

— Ну, надо так надо, — согласилась я и, сбросив на экспериментатора заготовленное заклинание подчинения, приказала: — Ложись на стол.

Взгляд заколдованного замер, мимика лица исчезла. Жёсткими движениями, словно робот, попятился он к столу. Упёршись поясницей в препятствие, разулся, опёрся руками, приподняв тело, и лёг туда, где несколько минут назад лежала я.

— Зафиксируй ноги!

Надо же посмотреть, как работают крепления. При моём техническом кретинизме могу и не разобраться. А зафиксированное тело допрашивать легче. Да и кто знает, как долго он будет оставаться под заклинанием. Вдруг быстро очнётся. Бережёного Вселенная бережёт.

Придерживая плед, сползла с кресла и на цыпочках, чтобы не студить едва согревшиеся ноги, пробежала к столу. Встала на оставленные моим пленником башмаки, наблюдая за его действиями.

— Лечь! Руки вдоль тела! — приказала и, дождавшись, когда он послушно плюхнулся спиной на холодную столешницу, вытянула фиксатор, как ремень безопасности в автомобиле, — широкую ленту из боковины — и вставила в паз на противоположной стороне стола.

Лента мгновенно туго натянулась, не давая человеку ни малейшего шанса шевельнуться. Теперь можно и поговорить спокойно.

— Кто ты такой? Как зовут? Отвечай!

— Исследователь-исполнитель высшего ранга Рут иш Этал.

— Как называется это место?

— Лаборатория по передаче энергий, — непонятно ответил исполнитель.

— Давно я здесь?

— Немногим больше нита.

Почему я не понимаю этой единицы измерения? Сколько времени прошло? Судя по ощущениям тела, не очень много, но лучше бы знать точнее. У меня всего трое суток в запасе, чтобы вернуться к Филеньке.

— Нит — это сколько?

— Восход — закат — получается день. Или сутки?

— Но я не чувствую голода и прочих физиологических потребностей.

— Это действие адвисхола. Его всем донорам вводят.

— Донорам чего?

— Донорам энергии мозга.

«Твою конную дивизию! Фашисты межгалактические!» — ругнулась я. Вспомнились лагеря смерти, в которых вот такие же исследователи выкачивали кровь у детей для раненых солдат рейха. Ногти от гнева удлинились и заострились, и я спрятала руки за спину, чтобы ненароком не полоснуть мерзавца по горлу.

В голове крутились вопросы, но эмоции возобладали. Не могла дальше продолжать допрос. Вернулась в тёплое кресло, закуталась в покрывало, закрыла глаза и принялась дышать. Размеренно на счёт вдыхая и выдыхая воздух. Понимала, необходимо успокоиться, иначе, услышав ещё что-нибудь шокирующее, я не сдержусь и убью.

Один, два, три, четыре, тихо считала я про себя, медленно вдыхая прохладный воздух. Интересно, почему во всех мирах, куда я попадаю, атмосфера более-менее приближена к земной?

Один, два, три, четыре, продолжила счёт, задержав дыхание.

Распахнув глаза на звук открываемой двери, я резко, не соблюдая правил, выдохнула раздражённо:

— Ты-то что здесь делаешь?

— Живу… — застыла на входе богиня Радужного мира Пресветлая Лавиньш.

Но, присмотревшись более внимательно, поняла, что ошиблась. Они не были похожи, как две капли воды. Скорее, как сёстры или как мать и дочь. Опять Болливуд?

Растерянность вошедшей от внезапного «наезда» прошла, и осматривалась она по-хозяйски. Как и задавала вопросы по результатам осмотра. Властно и с пониманием дела:

— Иш Этал, что здесь происходит?

Но исследователь-исполнитель высшего ранга Рут иш Этал молчал, вперив тупой взгляд в потолок. Заклятие подчинения было привязано на меня, и выполнять мужчина мог только мои приказы.

— Может, ты объяснишь? — повернулась она ко мне.

— Сама ничего не понимаю, — пожала плечами, отчего покрывало скользнуло, открывая мой скромный наряд.

— Почему не по форме одета? Где донор? У меня мало времени, а вы тут невесть чем занимаетесь, — не повышая голоса, без раздражения, а скорее устало, задавала вопросы вошедшая.

Было видно, что она имеет на это полное право, потому что главная. Нет, не так. Самая главная.

— Формы нет потому, что я тот самый донор, которого ты ищешь, — ответила я спокойно. — А происходит здесь допрос. Хочу понять, куда и каким образом я попала.

— Что непонятно? Тебя временно изъяли. Можешь не переживать — скоро вернём на место. Память слегка поправим, чтобы психику не травмировать, и вернём.

— Овощем бессмысленным, — зло хмыкнула я.

… Проводив деда, чтобы занять вечер и отвлечься, решила расспросить Инка об эпидемии, косившей население провинций и, по слухам, пробравшуюся в Столицу.

— Странно там всё и непонятно. Подлинной эпидемией это явление назвать нельзя. Сначала человек исчезает. Пропадали из разных мест: с улицы, из учреждений… Дома был человек в кругу семьи, и вдруг не стало. Возвращались на второй или третий день. Но лучше бы там оставались, где они это время были. Абсолютно невменяемые, быстро теряющие все навыки и рефлексы. Сначала ходить не могли, потом есть и пить. Но умирали не от голода и жажды, а от удушья, не помня, как сделать вдох и выдох.

— Шёл ёжик по лесу, забыл, как дышать, и умер, — вспомнился глупый анекдот из детства.

Но Инк так погрузился в повествование, что не слышал моего бормотания.

— Начались эти инциденты семь или восемь оборотов назад. Поначалу особого внимания не привлекли. Частные случаи. Но со временем частота их увеличилась. Несчастье не выбирало, бедный человек или богатый, мужчина или женщина, ребёнок или старик. Люди, которые не могли быть спокойны за себя и близких, жили в страхе или были готовы, бросив нажитое, уехать подальше от страшного места.

Тогда-то Служба слежения присвоило явлению статус эпидемии и объявила карантин. Закрыли выезды и въезды, перекрыв дороги и выходы из городов. Но это не помогло. Первой пострадала Северная провинция. Когда там не осталось никого, поветрие перекинулось на Южную.

— Сколько же людей погибло? — ужаснулась я.

— Не знаю. Да и вряд ли кто-то ведёт счёт потерям, — ответил Инк.

На этой грустной ноте мы пожелали друг другу доброй ночи и пошли спать.

А проснулась я уже здесь.

Леди стояла у стола, сцепив руки за спиной в замок, и с любопытством разглядывала исследователя. Она склонила голову к плечу и поворачивала её то так, то этак, словно хотела увидеть нечто скрытое. В этот момент она очень была похожа на птицу, которая разглядывает червяка: съесть или не надо.

— Как ты уложила его? — насмотревшись на иш Этала, повернулась ко мне. — Он хоть не из касты воинов, но слабаком никогда не был.

— Попросила, — коротко ответила я.

А что? Разве приказ не разновидность просьбы?

— Так просто? То есть, если я тебя попрошу лечь под колпак и поделиться со мной энергией мозга, то ты…

— Откажусь, — перебила и ехидно добавила: — Зачем я, когда готовый донор лежит на столе?

Видит Френки, что я шутила. Согласна, шуточка была из разряда «чёрный юмор». Услышав моё предложение, дамочка ухватилась за него как за спасательный круг. И принялась действовать.

Со знанием дела она нажимала кнопки, щёлкала тумблерами, крутила ручки. Через несколько минут включённый аппарат ровно загудел и в какой-то логической последовательности заморгал табло и лампочками. Внимательно проверив показатели мониторов и удовлетворённо кивнув, леди опустила колпак на голову исследователя.

— Иди сюда и смотри, что надо сделать, — приказала мне.

Я неохотно сползла с тёплого кресла на холодные плиты и, поплотнее завернувшись в покрывало, подошла. Не хотелось мне принимать участие в этом действии, но лучше так, чем в качестве донора.

— Когда я скомандую, поднимешь вот этот рычаг. Раздастся предупреждающий сигнал. После чего нажмёшь эту кнопку. Поняла? Повтори!

Повторила, для пущей убедительности последовательно тыча пальцем в указанные детали.

Дама выслушала, удовлетворённо кивнула и пошла к креслу.

— А выключать как? — спросила я у её напряжённой спины.

Похоже, госпожа начальница трусит, и я её понимала. Только не понимала, зачем добровольно совать голову в пасть … эээ… в колпак.

— Никак, — устраиваясь в кресле, ответила та и добавила: — Помоги колпак надвинуть.

Ох, как неприятно быть соучастницей, но, если начала, надо продолжать. Устройство, надеваемое на голову, было тяжёлым. Пришлось напрячься, чтобы сдвинуть его с места и сцентрировать над макушкой идиотки, добровольно подвергающей себя странному опыту.

— Когда всё сделаешь, можешь быть свободна. Дверь не заперта. Приложи руку к прямоугольнику на стене — проход и откроется, — из-под колпака глухо донеслось ещё одно распоряжение.

Но меня мучил главный вопрос:

— Где у вас портальное устройство?

— Там, — вяло махнула она влево. — Включай!

Вернулась к адовой машине, подняла указанный рычаг. Раздался пронзительный писк. Сначала продолжительный и не громкий, но с каждым мгновением звук становился громче и отрывистее. Поддавшись безудержному желанию избавиться от него и выполняя волю подопытной, шлёпнула раскрытой ладонью по большой красной кнопке, утопив её в паз.

Тишина оглушила. Нестерпимое желание поскорее покинуть лабораторию погнало к выходу.

Едва дверь начала открываться, я поспешно выскользнула в пустой коридор. Зачем-то отряхнула руки, словно желая избавиться от прилипшей грязи. Мерзкой грязи насилия, непереносимой грязи опытов над разумными и от своей невольной причастности.

Дверь закрылась почти полностью, когда из помещения раздался вопль нестерпимой боли. Иш Этал кричал так, как не кричали роженицы в роддоме, как не кричали ни в одном фильме ужасов. Я закрыла уши руками, чтобы не слышать этого душераздирающего вопля, и попятилась от прОклятого места.

— Ага, попалась! — крепкие мужские руки опоясали мою талию и прижали спиной к широкой груди. — Куда бежишь?

Меня развернули лицом к пленителю, и я упёрлась ладонями в металлический пресс, теряя покрывало в попытке разжать захват и отодвинуться.

— Пусти! Мне надо! — пропыхтела я.

— В уборную спешишь, что ли? — демонстрируя полное отсутствие галантности, поинтересовался мужчина. — Так это в другой стороне. Пошли, провожу, а то заблудишься.

Он положил ладонь мне на плечо, легко повернул в выбранном направлении и слегка подтолкнул.

Покладисто пошла в предложенное помещение — не драться же мне с ним. Проводник был на две головы выше меня и сплошняком состоял из несокрушимых мускулов. Его ладонь не смогла целиком поместиться у меня на плече, поэтому управлял он моим движением двумя пальцами — большим и указательным.

— Пришли! — сопровождающий подтолкнул к нужной двери. — Иди, я здесь подожду.

Туалетная комната размерами была похожа на лабораторию. Сантехники особой не было: дыра в полу — отхожее место; кран, вода из которого тоже стекала в дыру в полу; в противоположном от двери углу — душ.

Медленно прошлась по комнате, покрутила краны. Горячая вода, вырвавшись из потолочного распылителя, слегка ошпарила руку.

— Ай! — затрясла я обожжённой кистью и очнулась.

Похоже, что до этого я словно во сне была, до конца не осознавала, что делаю. Мною руководило одно желание: поскорее вернуться, всё остальное как сон.

— Филенька! — вспомнила я основную цель возвращения.

Меня затрясло, словно в лихорадке. Даже зубами пару раз клацнула. Не то нервы, не то замёрзла так сильно.

— Быстро возьми себя в руки! — скомандовала себе.

Сбросила штанишки и тунику, кинула на них заклятие быстрого очищения и шагнула под горячие струи, падающие частым дождём из душевой лейки. Отрегулировала температуру и напор, оперлась руками о стену и задумалась.

— Надо срочно найти способ вернуться. Кажется, трое суток ещё не прошло. Сейчас отогреюсь и пойду искать выход.

Тепло постепенно проникало в глубь замерзшего на провизорском столе тела. Провела рукой по плечу и вздрогнула. Под рукой была липкая прозрачная слизь. Я начала с силой тереть живот, спину, куда дотягивалась, ягодицы, ноги. Везде ладони скользили по гадкой скользкой субстанции. Было противно прикасаться к ней, но когда поняла, что слизь выделяется через поры моей кожи, то и вовсе стало страшно. Выбежала из-под душа, что есть мочи рванула рукав рубахи, неровно отрывая ткань, и, вернувшись под воду, принялась тщательно отмываться.

Вспомнился Остров Френки и мочалка из водорослей, которой я тёрла кожу после возвращения к жизни. Но там было другая обстановка и настроение. И Разумное Древо была рядом. Моя любимая подруга, как же ты далеко!

Когда кожа под пальцами заскрипела от чистоты, я немного успокоилась и выключила воду. Тут же сверху, взамен воды, обрушился поток тёплого воздуха, обсушивая и окончательно расслабляя.

Зеркал в помещении не было, тратить время на причёску не хотелось. Пригладила руками растрепавшиеся пряди, накинула пострадавшую одежду и пошла искать портал.

О провожатом, доставившем меня в туалетную комнату, уже и думать забыла. И слегка вздрогнула, увидев, что тот терпеливо ждёт, подпирая стену и шлифуя ногти. Через плечо, как плащ римского патриция, было перекинуто утерянное мною покрывало.

— Долго ты, — без толики упрёка, а просто констатируя факт, пробурчал мужчина. — Мылась, что ли? Понимаю, после посещения лаборатории все первым делом мыться бегут.

Сделал шаг навстречу, одновременно раскрывая покрывало на всю ширину. Я и пискнуть не успела, как оказалась спелёнутой и подхваченной на руки.

— Эй, ты чего? Пусти, сама пойду! — возмутилась я.

— Не вертись. Куда сама-то? Ты же босая, после купания, а полы здесь ледяные. Простудишься насмерть, — отмёл мои возражения и пошагал куда-то.

Судя по внутреннему навигатору, в противоположном направлении от указанного главной леди.

— Ты куда меня несёшь? Мне надо к порталу, — опять начала вырываться я из крепких рук.

— Зачем? — удивился мой опекун и даже замедлил шаг.

— Домой хочу! Там у меня Филька! — Мысль о коте вновь резанула сердце, и глаза защипало от слёз.

— Портал обесточен. Тут всё работает через задницу. Старьё чиненное-перечиненное, латанное-перелатанное. Хорошо, что ещё водовод работает и энергию для освещения дают. Хотя тоже перебои часто бывают.

Хотела было сказать, что мне своей силы хватит, чтобы портал активировать и до дома добраться, но, вспомнив ледяной холод лабораторного стола, промолчала. Если они узнают, что я бесконечный источник магической силы, то на кусочки разрежут в поисках кнопки, включающей мой встроенный генератор.

— Так я здесь навсегда застряла? — спросила как можно жалобнее.

—Нееее… — протянул собеседник. — Тебя когда забрали?

— Исследователь говорил, чуть больше нита назад, — припомнила я слова испытателя.

— Значит, через два нита устройство накопит энергию, и тебя отправят домой. Если сама захочешь.

— Не сомневайся — захочу! — резко ответила я.

— Пришли, — не вступая в спор, сообщил мужчина и открыл дверь.

— У вас тут все помещения одного размера? — осмотревшись, спросила я.

— Так бункер же. Как тут ещё может быть? Всё стандартно.

— Окон тоже нет?

— В подземелье? — засмеялся гостеприимный хозяин, сгребая разбросанные вещи и засовывая их в стенной шкаф. — Располагайся.

Квадратная комната, стены светло-серого цвета, окон нет, украшений в виде картин, постеров или горшков с зеленью нет. Напротив входной двери, у стены — стол лаконичного дизайна и такие же стулья. Слева дверцы стенного шкафа, а справа кровать армейского образца. В учебки были точно такие. Практично-аскетично.

Пользуясь приглашением, прошла к столу и с ногами забралась на стул, подвернув под себя покрывало. Задумалась. Значит, мы под землёй. Самостоятельно построить портал с поверхности планеты я, может быть, и смогла бы, ориентируясь на нашу с Филиппом связь. Но из подземелья…

— А на поверхность можно выйти? — спросила самым легкомысленным тоном.

— Зачем? Поверь, нет там ничего хорошего. Ядовитый туман, агрессивные животные и насекомые, готовые в любое мгновение броситься и сожрать. И джунгли сплошняком — пройти невозможно.

— Ты ходил? — спросила осторожно, словно нащупывая брод. Слишком эмоционально описывал он флору и фауну местную.

— Ходил, — просто ответил мужчина и завернул рукав куртки.

От запястья к локтю тянулся жуткий шрам. Хоть и давнишний, но видно, что рана была серьёзная. У них тут что, только опыты горазды ставить, а нормально лечить не могут?

— Слушай, а тебя как зовут? — поинтересовалась, чтобы сменить неприятную тему.

— Косрок. А тебя?

Челюсть надо бы подобрать, а то неприлично с открытым ртом сидеть и пялиться на отца всея Лавиньш. Может, это не тот Коскрок, уговаривала я себя. Мало ли во Вселенной Косроков? Но интуиция трубила, что это тот самый Косрок, по которому страдает Лавиньш Пресветлая.

— Охренеть! — не смогла сдержаться и вслух выругалась по-русски.

— Какое забавное имя. Оно что-то значит или просто так родители нарекли?

— Какое имя? — пыталась вспомнить, когда я успела представиться.

— Ты же сказала, что тебя зовут Охренеть, — напомнил Косрок.

— Не… зовут меня Агапи.

А вот ситуация точно охренеть. Старательно удерживая челюсть в нормальном положении, наблюдала, как мужчина снимает куртку, высвобождая крылья.