Академия

Глава 4

Глава 4

Тиллиана Типполи Талииди с волнением ждала своей очереди. Абитуриентов по одному вызывали в центр академической площади, где на красивом золотом постаменте всеми цветами радуги переливался огромный магический камень. Артефакт, изготовленный архимагами Магического Совета Тардинского королевства специально для открывавшейся Академии, и названный в честь первого ее наставника Камнем Дарелла, предназначался лишь для одной единственной цели — точное определение уровня магического таланта и его направленность. И сейчас от этого артефакта зависела вся ее дальнейшая судьба.

— Урсулла де Кляйне, — огласил Констаций Альгиус, и подруга Тиллианы, стоявшая рядом с ней, всем телом вздрогнула.

— Теперь я, — прошептала Урсулла и на прямых ногах, подобно сломанной кукле, пошла к Камню.

— Удачи, — шепнула ей вслед Тиллиана.

Ее взгляд скользнул по спине подруги, по Камню, и остановился на оскалившемся Слепце. Таковым было общеизвестное прозвище Констанция Альгиуса, которое он носил уже больше ста лет. В народе ходило множество легенд об этом жутком человеке. Особенно про его последний поход в Проклятые земли, во время которого он и получил столь ужасающие увечья, придавшие ему устрашающий вид.

Тиллиана в очередной раз почувствовала содрогание, едва ее взгляд коснулся пустых глазниц на хищном лице.

— Руку на Камень, — прокатился по площади приказ Слепца, и холеная ручка Урсуллы коснулась переливающейся поверхности.

Секунда, вторая, третья… Камень внезапно стал прозрачным, и в его основании, прямо внутри, появилась небесно-голубая лужица, по поверхности которой шли волны.

— Стихия Воздуха, — пробежал по рядам абитуриентов шепот.

Уровень лужицы начал стремительно подниматься. Очень быстро она заполнила камень на треть, после чего процесс остановился столь же внезапно, как и начался.

Неплохо, подумала Тиллиана. Очень даже неплохо. Треть камня — фактически гарантированное зачисление.

— Эх… — тихонько вздохнула она. — Мне бы так.

— Хорошие способности в магии Стихии Воздуха, — огласил Слепец. Сидевшие рядом два мага из приемной комиссии заскрипели перьями по бумаге. — Займите свое место, Урсулла де Кляйне.

Девушка тряхнула гривой белокурых волос, с сияющим видом прошла на свое место, и уже там не сдержала эмоций:

— Уи-и-и-и!!! — она крепко сжала руку Тиллианы. — Я поступила!

— Молодец! — улыбнулась Тиллиана.

Она была искренне рада за Урсу, которую знала и с которой дружила уже много лет. С самого раннего детства. Хотя, это было не удивительно — их семьи дружили между собой на протяжении вот уже трех поколений, поддерживая друг друга на всевозможных советах и королевских слушаниях.

— Ты тоже поступишь, — убежденно прошептала Урсулла.

Тиллиана хотела ответить, но глас Слепца, назвавшего ее имя, заморозил слова прямо в горле. Чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, она на дрожащих в коленях ногах подошла к Камню. Дальше все было как во сне — повинуясь командам Слепца положила руку на Камень, зажмурилась, и не открывала глаза, пока не услышала:

— Отличные способности в магии Стихии Земли, — Тиллиана распахнула глаза, увидела чуть не до середины наполненный Камень, и радостно ойкнула.

Такого высокого уровня еще ни у кого из абитуриентов этого года не было! Ее мысль подтвердил Слепец, провозгласивший:

— Лучший показатель среди абитуриентов на текущий момент. Поздравляю, Тиллиана Талииди. Можете занять свое место.

Волнение Тиллианы сняло как рукой, и она чуть не бегом ворвалась в ряды абитуриентов.

— Я же говорила! — запищала Урсулла.

— Да! Мы точно поступили! — тихо захлопала в ладоши Тиллиана.

Подруги с трудом сдержались, чтобы не обняться и не закричать в полный голос.

— Завтра нас должны отпустить домой. Отпразднуем с девчонками, — предложение Урсуллы не нашло возражений, и подруги повернулись к Камню, с нетерпением ожидая, когда же, наконец, через него пройдут оставшиеся абитуриенты.

Хорошо, что их осталось немного. От силы, человек двадцать. Сейчас Тиллиана смогла посмотреть вокруг другими глазами, и сразу же подметила многое, что до того момента не замечала — слезы в глазах у одних, надежду на лицах других, волнение перед испытанием у третьих. С удивлением отметила она и еще один факт, который, впрочем, к испытанию не относился. Погода! Это как же сильно она волновалась, что не заметила, как небо затянуло темными облаками, и сумерки на площади Академии разгоняли расставленные по ее периметру светильники?

— Последние два участника! — вдруг огласил Слепец. Тиллиана радостно улыбнулась. Осталось совсем немного, и она побежит радовать родных, ожидавших за воротами, своими успехами! — Гарет Плевакус.

Противоположный ряд абитуриентов раздвинулся, и перед глазами Тиллианы появился уже знакомый ей человек.

— Это тот самый придурок! — прошипела она. — Это из-за него и его дружка меня отчитал ректор! Чтоб ты не поступил!

Плевакус подошел к Камню, и, не дожидаясь команды Слепца, с совершенно дебильной улыбкой водрузил на него свою лапу.

— Можешь не волноваться, — шепнула Урсулла. — Судя по его роже, он не ответил ни на один из вопросов на двух экзаменах.

— Согласна с тобой, — Тиллиана присмотрелась к лицу Плевакуса, на котором не смогла найти ни грамма интеллекта. — Как его вообще до экзаменов допустили? Ух! Посмотри на Камень!

Урсулла могла ничего не говорить, поскольку Тиллиана все это время пристально смотрела на магический артефакт и про себя молила могущественного Валеса, чтобы Плевакус провалился. Поэтому она сразу заметила необычную реакцию Камня Дарелла — заполнившая его менее, чем на треть лужица была неоднородного цвета, сочетая в себе чередующиеся бесцветные и черные полосы.

— Он сломал Камень? — озвучила Тиллиана первую пришедшую в голову мысль.

— Это невозможно, — отвергла ее предположение Урсулла. — Чтобы его сломать, нужно быть посильнее, чем этот… Плевакус. Интересно, что скажут маги?

Членов приемной комиссии тоже весьма заинтересовала необычная реакция артефакта. Все трое присутствующих магов замерли около него, и что-то живо между собой обсуждали. До Тиллианы, изо всех сил напрягавшей свой слух, доносились отдельные слова:

— … комплексный…

— … слишком невероятно…

— … треклятый Сарг! Я только в Проклятых землях…

Слова Слепца, с упоминанием имени злого бога и Проклятых земель, расслышали многие абитуриенты, и по их рядам побежала волна шепота. Он значительно усилился, когда на площадь явился сам ректор, сопровождаемый остальными членами вступительной комиссии. Они о чем-то быстро переговорили, после чего Слепец попросил бледного от волнения Плевакуса занять свое место и вызвал к Камню Содера Смэлла.

Смэлл робко подошел к артефакту, дрожащей рукой коснулся его поверхности и… потянулись секунды томительного ожидания. На площади стало столь тихо, что Тиллиане показалось, что она слышит стук своего сердца. Наконец, Камень Дарелла выдал свой вердикт. Точно такой же, что и по Гарету Плевакусу — чередующиеся бесцветные и черные полосы.

— Да что же это такое? — в возбуждении чуть ли не в полный голос воскликнула Урсулла. — Это же…

Ее голос поглотил всеобщий гвалт, охвативший толпу абитуриентов. Однако, стоило Слепцу пробежаться по ней своими страшными пустыми глазницами, как на площади вновь стало тихо.

— Испытание окончено! — после пятиминутного совещания с магами возвестил ректор. — Прошу всех абитуриентов пройти на ужин, а после — по своим комнатам.

Само собой разумеется, на ужине все абитуриенты обсуждали исключительно одну единственную тему, и при этом периодически выразительно поглядывали в сторону столика, где с блаженным видом восседали два ее главных героя. Все строили всевозможные предположения по поводу их принадлежности к тому или иному направлению магии, и гадали, к чему можно было отнести бесцветные полосы.

— Твой обидчик очень популярен сегодня, — послушав разговоры окружающих, заметила Урсулла. — Как ты думаешь, его зачислят?

— Мы не знаем, как он сдал первые два экзамена, — пожала плечами Тиллиана. — Даже если неведомым образом зачислят, хотя его интеллектуальные возможности у меня вызывают сомнения, я сделаю все, чтобы его здесь не было. Ты же знаешь, я никогда и ничего не забываю.

Гарет

— … ту Люсю! Екарный бабай! — вырвалось у меня, едва мы с Содером оказались наедине, спустившись на улицу под предлогом подышать свежим воздухом. — Можно считать, мы спалились!

— Оу-оу-оу! Поменьше слюней, Гарет, а то ты сейчас забрызгаешь нам всю Академию! — Содер прошел к ближайшей скамейке, уселся на нее, и с удовольствием потянул свежий вечерний воздух, наполненный ароматами травы. Солнце уже скрылось за горизонтом, так что мы сидели в свете двух фонарей, освещавших вход в здание общежития. — Кто тебе сказал, что мы спалились?

— Чую я, — я уселся рядом с Содером и откинулся на спинку скамейки. — Ты думаешь, маги не заинтересуются результатами наших испытаний?

Содер пожал плечами.

— И? Пусть даже заинтересуются, что с того? Мне, допустим, тоже интересно, почему реакция этого булыжника оказалась совершенно иной, чем у других.

— Добавь сюда экзамены, — не унимался я. — Не знаю, как ты, но я на все вопросы ответил. Причем, уверен, правильно. Надо было несколько ошибок для видимости сделать.

— Там такие вопросы были, что на них ответила бы даже обезьяна! — возразил Содер. — Если бы мы сделали с тобой хотя бы по паре ошибок, нас бы точно не зачислили.

— Почему?

— Потому, что все остальные тоже ответили на них в полном объеме и правильно.

— Ну, не знаю, — слова Содера не развеяли моих сомнений. Мне казалось, что мы с ним допустили где-то ошибку. — Зачем тогда нужны эти экзамены? Я всегда думал, что они призваны отсеять лишних.

— Я тоже так думал, — качнул головой Содер, — пока не увидел вопросы. Теперь я уверен, что экзамены лишь ширма. Принимают в Академию по результатам тестирования, и здесь можно только радоваться, что артефакт на нас так необычно отреагировал. Я тут за ужином примерно прикинул, на каком мы месте, если брать уровень наполнения Камня.

— На каком?

— В районе сорок пятого — пятидесятого. То есть, мимо кассы. Теперь же, уверен, есть большая вероятность, что нас возьмут.

Я вздохнул.

— Будем надеяться, что ты прав и я загоняюсь. В последние дни у меня что-то с нервами не в порядке, — поймав вопросительный взгляд Содера, пояснил. — Мне все время кажется, что за нами кто-то следит.

Содер сдержанно улыбнулся.

— Потом тебе начнет мерещиться, что с тобой кто-то говорит. Что-то вроде «Га-а-аре-е-ет! Иди-и-и ко мне-е-е! Загляни-и-и в унита-а-аз! Я зде-е-есь!».

— Не смешно! — огрызнулся я.

— Шучу, — Содер со смехом хлопнул меня по плечу и встал. — Нервы все это, мой друг, нервы. На нашем месте кто-то другой вообще бы с ума сошел. Попасть в другой, совершенно незнакомый средневековый мир, в котором есть магия, и оставаться при этом совершенно спокойным невозможно. Я тоже очень волнуюсь, но стараюсь все воспринимать с улыбкой. Поверь мне, помогает. А теперь пойдем спать.

Я схватил протянутую Содером руку и рывком встал.

— Пойдем.

Где-то в Академии

Темный маг девятого круга Аврелий Драгомир встал из-за своего стола, и с задумчивым видом прошелся по кабинету. Вернулся к столу, и невидящим взглядом посмотрел на столешницу, на которой продолжало мягко светиться изображение входа в здание общежития,

— Другой мир, стало быть, — Аврелий провел рукой по шевелюре, про себя даже не отметив это привычное движение. — Другой мир… Наверняка, более развитый. А я-то голову ломал, откуда такие познания, откуда такая скорость мышления… Значит, вы, ребята, не шпионы.

Неожиданно, темный маг вспомнил про слова Содера об экзаменах и усмехнулся. Интересно, что сказал бы этот пришелец из другого мира, если бы узнал, что он со своим другом оказались единственными, кто ответил на все вопросы. Причем правильно! У всех остальных результаты были намного хуже.

— Связаться с Грасием сейчас? — прошептал Аврелий. — Или рассказать обо всем с утра?

Чуть подумав, темный маг склонился ко второму варианту. Завтра! А теперь следует поспать.

Гарет

Двести пять абитуриентов, включая меня и моего глубокоуважаемого американского партнера, в две шеренги стояли на академической площади и, затаив дыхание, смотрели на главу учебного заведения Грасия Децимуса Флора, в своей белой мантии неторопливо шагавшего в нашу сторону от главного здания. Позади нас нестройной толпой с ноги на ногу переминались родители, а прямо перед нами, в десяти метрах, лицом к нам стояли пять десятков магов, разделенных по цветам их мантий на шесть примерно одинаковых по численности групп. Среди них я без труда нашел всех членов вступительной комиссии.

— Как думаешь, я поступил? — сдавленно прошипел Тин, ощутимо дернув меня за левую руку.

— Тссс! Слушай его, — кивнул я на ректора, как раз взошедшего на красивую резную трибуну, выточенную каким-то гениальным мастером из кроваво-красного дерева.

На секунду оглянувшись на своих коллег, ректор повернулся к нам, несколько раз кашлянул, прочищая пересохшее горло и начал:

— Я вас приветствую, дорогие абитуриенты. Сегодня, в этот знаменательный день, весь преподавательский состав Академии Магии Восточной провинции Тардинского королевства поздравляет вас с окончанием экзаменов и испытания, которые вы все успешно прошли. Помните, это была проверка Ваших достижений и успехов Ваших наставников. Это, смело могу сказать, был первый самостоятельный шаг Вашей жизни. К величайшему нашему сожалению, мы не можем принять всех, хотя все, безусловно, были достойны….

Ректор говорил минут двадцать! Без запинки, и с витиеватыми словесными кружевами, довольно сложными для запоминания. Наверняка, выучил одну речь, и повторял ее ежегодно. Волнение, охватившее абитуриентов при появлении ректора, к концу его выступления заметно спало. Однако, стоило ему предоставить слово Клофелинщице для оглашения результатов, градус толпы вновь подскочил до критической отметки.

— Ясий Дор Ханг, — звонко зачитала симпатичная магесса, и очередной абитуриент, двадцатый по счету, встал в один ряд с остальными по правую руку от ректора.

— Тиллиана Типполи Талииди.

О! Старая знакомая, гордо вздернув подбородок, брачующимся павлином прошествовала к счастливчикам.

— Урсулла де Кляйне, — вот и ее подруга побежала следом.

Затем последовало еще шесть фамилий, среди которых было четверо наших соседей по комнате. Неужели мы с Содером не прошли? Мое волнение достигло апогея. Осталось всего два места! Ну же!

— Гарет Плевакус и Содер Смэлл! — торжественно выпалила Клофелинщица сразу две фамилии.

Два наших имени! И две наших фамилии!

— Уф, — рядом облегченно выдохнул Содер и мы под завистливые взгляды сотен глаз последними присоединились к теперь уже студиозам.

— Парни! Поздравляю! — встретил нас Тин, восторженно сверкая на меня косым правым глазом.

Из Академии нас выпустили часа через три, повелев вернуться к утру. Я уж думал не доживу до этого светлого момента — уж больно убийственными по скукоте и продолжительности были и утешительная речь ректора, обращенная к тем, кому не повезло, и последовавшая за ней церемония посвящения в студиозы тех, кому повезло.

Парни сразу помчались к своим родным, а мы с Содером направились к знакомой таверне на окраине города. На входе в нее нас встретил самолично Хромой. Увидев наши знаки студиозов, он расплылся в довольной улыбке.

— Поздравляю, парни! Эй, Сиплый, Корявый! Встречайте наших героев! Герда, накрывай стол, будем отмечать!

— Хромой! Нам нужно завтра с семи утра быть в Академии, — поспешил заявить я.

— Клянусь Валесом, вы там будете! — ударил себя в грудь Хромой, и потащил нас вглубь таверны.

Он сдержал свое обещание. Несколько дюжих молодцев бандитской наружности привели нас с Содером прямо к воротам Академии в полседьмого утра, после чего поспешили покинуть элитный район — уж больно много бодрствующих стражников тут было даже в столь ранний час. На пути к Академии нас останавливали три раза, и все три раза без разговоров отпускали, едва завидев значки студиозов.

— А как они выбираться-то будут? — заплетающимся языком спросил Содер. — Их же опять стража тормознет.

Я легкомысленно пожал плечами.

— Не знаю, но полагаю, что выбираться им из этого района не впервой. Помнишь, Сиплый рассказывал, как обнесли тут дом…

— Тссс!!! — прижал палец к губам Содер, и я тут же прикусил язык, воровато посмотрев по сторонам.

Действительно, что-то я слишком разболтался. Так, что мы имеем? Сбор всех студиозов у нас в девять, а сейчас, как заявил один из наших сопровождающих, половина седьмого. Значит, мы успеем вздремнуть и хотя бы немного прийти в себя после бессонной ночи.

— Спать! — заявил я, и первым, на заплетающихся ногах, вошел на территорию Академии.

Позади Содер негромко затянул:

О, скажи, видишь ты в первых солнца лучах

Что средь битвы мы чли на вечерней зарнице?

Что это? Слова смутно знакомые, мотив тоже. Гимн Соединённых Штатов! Только в переводе на местный язык.

— Слышь! Янки! Ты чего тут разгорланился? Родной флаг померещился?

— А что? — сосредоточил Содер на мне мутный взгляд. — Имею право!

— Забыл, что мы не на лужайке Белого дома? Сейчас кто-нибудь спросит, что это за песенка такая. Что ты ответишь?

— А-а-а-а… — закивал головой Содер. — Молчу, молчу!

С трудом добравшись до своей комнаты, мы обнаружили ее совершенно пустой. В смысле, без студиозов. Не сказав ни слова, мы с Содером рухнули на ближайшие кровати и забылись в том глубоком сне, который возможен лишь после бурно проведенной ночи в трактире.

Проснулся я от того, что меня трясут за плечо, и мерзкий голос над самым ухом непрерывно гундит:

— Встава-а-а-ай! Ну, встава-а-а-ай! Гарет, ты проспи-и-и-ишь!

— Отвали, — буркнул я, перевернулся на другой бок и прикрыл голову подушкой.

— Гарет, встава-а-ай! — голос пробивался даже сквозь препятствие. — Содер! Ты тоже встава-а-ай!

Мне это надоело. Я откинул подушку в сторону, сел, и зло уставился на разбудившего нас человека. Им оказался Тин.

— Ты разбойник! — заявил я ему.

— Фуххх! Встал! — выдохнул тот, и только потом до него смысл моих слов. — Я разбойник? Это почему?

— Только разбойник может разбудить спящего человека, — давно избитая шутка из моего родного мира вызвала у Тина обиду.

— Я мог бы тебя не будить, — буркнул он. — Проспал бы общий сбор.

Пришлось поспешно натягивать на лицо опостылевшую улыбку и весело орать:

— Это была шутка из Вольных баронств!

— Не смешная, — фыркнул Тин. — Тупая, как и…

Тут он прервался, не став договаривать до конца. Меня и Содера все побаивались, поскольку в физическом плане мы значительно всех превосходили. Видимо, сказалась здоровая деревенская жизнь юных баронетов, сопровождаемая постоянными физическими нагрузками. Но я и так прекрасно понял, что он хотел сказать «тупая, как и ты сам».

Однако, реагировать было нельзя. Я ж по легенде как раз соответствую его определению. Но ничего. Я тебе это еще припомню, косой.

— Не! — радостно скалясь, вслух не согласился я. — Мне было очень смешно, когда у нас в коровнике кто-то эту шутку завесил! Содер!!! Подъем!!!

— А? Что? — вскочил со своей кровати американец. — Что такое?

— Свиньи!

— Что свиньи? — сон из глаз американца мгновенно улетучился.

— Вспомнил ответ на твою загадку! Ну, там, где двух баранов, попавших в чужой свинарник, кто-то постоянно называл… баранами! И одного из баранов это очень злило!

Содер прищурившись посмотрел на меня, потом на Тина, и до него дошло.

— Помню, помню, — кивнул головой он. — Там еще было про то, что этого злого барана успокаивал второй баран. Говоря, что не надо злиться на обитателей свинарника. Что надо быть спокойным, уравновешенным, и тогда злой баран проживет долгую и счастливую жизнь. Помнишь?

— Помню, — от прилипшей улыбки мне уже начало сводить челюсть. — Спокойным и уравновешенным. Но как же его раздражали обитатели свинарника! То есть, свиньи!

Ничего не понимавший Тин, наконец, разобрался в нашем диалоге и пренебрежительно фыркнул. Ну, ему так казалось, что разобрался.

— Естественно, что обитателями свинарника были свиньи, — с этими словами он хлопнул меня по плечу. — До таких вещей нужно сразу догадываться, Гарет. Эх, был бы я вчера с вами, сразу бы на эту загадку ответил! Ладно, парни, нам уже пора идти, а то опоздаем.

Уже выходя из комнаты, Тин тихо под нос проворчал:

— Как же они умудрились экзамены-то сдать? Или они не сдали, и их зачислили за тот фокус на испытании?

Содер на всякий случай взял меня за руку.

— Спокойствие, Гарет, только спокойствие.

— Содер, я уже так не могу! — взмолился я. — На нас все смотрят, как на полных дегенератов! Это же невозможно!

— Терпи! — отрезал американец. — Хочешь, чтобы тебя маги использовали в качестве подопытной крысы? Или ты думаешь, будет как-то иначе, если они узнают, откуда мы пришли?

Я поджал губы. Содер был совершенно прав. В интересах государства нас закроют в каком-нибудь подвале, будут изучать, препарировать и нам сильно повезет, если умрем быстро.

— Вижу, сам все понимаешь, — верно интерпретировал мое молчание Содер. — Теперь пойдем на общий сбор.

— Я бы помылся. От нас несет перегаром.

Содер повел носом и поморщился.

— Нет, не успеем, — быстро выглянув в окно, ведущее на академическую площадь, с сожалением сообщил он. — Там уже все собираются.

Мы торопливо пробежали по коридору и лестнице, легкой рысцой достигли центра площади, где уже строились многочисленные студиозы, и примкнули к своим. В отличие от студиозов старших курсов, стоявших своими учебными группами по пять-семь человек, наши выстроились в одну общую колонну с шестью рядами по пять человек в каждом. Хотя мантии студиозов нам выдали еще вчера, одевать их пока не велели, сказав, что первый день будет для нас организационным, и мы проведем его в общей группе.

— Фу-у-у-у, — громко фыркнул стоявший передо мной блондин. — Чем это так воняет?

Посмотрел на своего соседа справа, соседку слева, обернулся и встретился взглядом со мной.

— От тебя несет?

— А ты чего ноздри раздул? Нюхай молча, — посоветовал я ему.

Блондин поморщился и отвернулся.

— Гарет, — склонился ко мне Содер. — Ты как-нибудь полегче. Нам еще с этими людьми семь лет жить.

— Если каждый… — я прервался из- за раздраженного покашливания за моей спиной.

Дружно обернувшись, мы с Содером увидели перед собой недовольное лицо Тайсона. Скрестив на груди могучие руки, она покачивалась на носках и смотрела на нас исподлобья искоса.

Ростом выше нас, а мы с Содером по местным меркам были высокие, с завязанными пучком черными волосами на маленькой голове, вытаращенными глазами на загорелом лице, она ко всему этому, видимо в честь праздника, напялила на свое тело штангиста-тяжеловеса нелепое розовое платьице… Да мини-юбка на Годзилле смотрелась бы куда органичнее!

— О, боги! Вы ослепительны, госпожа Таксона! — выдавил я из себя, не в силах оторвать от нее глаз.

— Да, да, — поддержал меня американец. — Я тоже ослеп!

Окружавшие нас студиозы посмотрели на Тайсона, потом с изумлением на нас. Не почувствовали скрытый сарказм. Не уловила его и Тайсон. Она оглянулась по сторонам, словно уточняя, точно ли ей были адресованы комплименты, а потом, в явном смущении, опустила глаза и машинально огладила свое платье. Дама явно не привыкла к таким словам в свой адрес.

— Это… — Тайсон приподняла на нас маленькие свиные глазки, в которых я с содроганием увидел искру интереса. — Не шумите тут.

Повернувшись на пятках, она устремилась по тылам построенных в шеренги студиозов дальше.

— Содер, выколи мне глаза, и сделай так, чтобы я ее развидел!

— У меня та же самая проблема, — откликнулся тот. — Мне, кстати, очень не понравилось, как она на нас в конце посмотрела.

Я вспомнил взгляд Тайсона и еще раз вздрогнул. Кто меня за язык тянул с этим «вы ослепительны»? Она же все за чистую монету! Покосившись на Содера, я задумался. Похоже, выход из положения все-таки есть. Не зря же мы вдвоем в этот мир попали.

— Не на меня, а на тебя, — довел я до сведения друга.

— Да ну! — в ужасе встрепенулся он.

— Зуб даю! Ты, видимо, ей понравился.

— Брррр!

— Ты чего тут свою морду американскую воротишь? — возмутился я. — Неплохая женщина, хоть и крупная. Или ты имеешь что-то против больших женщин?

Содер, воспитанный в духе священного почитания всех меньшинств, растерялся, не зная, что на это ответить. И не надо. Слушай меня.

— Лучше подумай, как использовать представившуюся возможность!

— Но… с ней же придется… — на Содера было больно смотреть. Он словно стал меньше. — Спать!

Я медленно прикрыл глаза, после чего положил руку ему на плечо.

— Да, друг мой. Придется. Но это еще не самое страшное, так что дерзай. Это наверняка как-нибудь поможет нам тут выжить.

Содер округлил глаза.

— Не самое страшное? Есть что-то страшнее?

— Конечно, есть. Только я пока не знаю, что. Это мы узнаем как-нибудь потом, в будущем, — я вытянул шею, присматриваясь вперед. Кажется, что-то начинается. Пора завязывать разговор. — Все, хорош болтать! Ректор речь изволит толкать.

Говорил господин Грасий Децимус Флор не долго, от силы минут пять. Поздравил всех с началом нового учебного года, указал выпускному курсу на повышенную ответственность в предстоящем году, связанную с выпускными испытаниями, а потом вернулся к новому набору, попросив Клофелинщицу представить каждого.

Нас по одному вызвали в центр площади, где мы вставили в одну шеренгу по обе стороны от уважаемого ректора.

— Особое внимание прошу обратить на присутствие в наших рядах юных баронетов из Вольных баронств, — при этих словах Грасия Флора все взгляды скрестились на мне и Содере. Мы их мужественно встретили все тем же улыбками. Екарный бабай! Сколько же можно? Если доживу до выпуска, вообще не буду улыбаться. Никогда! Кстати, а почему ректор остановился именно на наших персонах? — Это первые представители из пограничного с Проклятыми землями края за все время своего существования. Целительницу Ландиру мы не считаем, ибо ее дар лежит исключительно в рамках лечения. К тому же, она учится в столице у знаменитой Заражеи по индивидуальной программе.

Кто-то смотрел на нас с любопытством, кто-то с неприязнью, кто-то вполне дружелюбно, и это показалось мне странным. У нас, в моем университете, мы бы собрали подавляющее большинство безразличных взглядов. В Гарварде, полагаю, тоже. А здесь…

Ректор не стал объяснять причину нашего выделения из общей массы новеньких студиозов. Еще раз пожелал всем удачи в новом учебном году и распустил.

Все бодро разбрелись в разные стороны, и очень скоро на площади осталась лишь наша группа, к которой подошел знакомый темный маг из вступительной комиссии. Если не изменяет память, Аврелий Драгомир.

— Добрый день, — вежливо обратился он к толпе, со стороны которой в ответ послышались нестройный хор робких приветствий.

— Рад вас всех видеть, — судя по холодным безразличным глазам, ему было не то, что в радость нас всех лицезреть, ему было на нас наплевать! — Как вы уже знаете, меня зовут Аврелий Драгомир, и я являюсь деканом Темного факультета. Сейчас я проведу вам короткую экскурсию по зданиям факультетов Академии, покажу основные тренировочные площадки, и напоследок проведу в нашу библиотеку, где вы получите причитающуюся вам литературу. Вопросы?

Вопросов не последовало, и Драгомир начал экскурсию, оказавшуюся столь увлекательной, что мы быстро потеряли счет времени. До обеда мы успели посетить стихийные факультеты. Мы, открыв от восторга рты, шли по пылающим коридорам Огненного факультета, испуганно жались от движущихся земляных столбов в лабораториях факультета Стихии Земли, осторожно переступали на призрачных лестницах в здании магов Воздуха, и, пригнув головы, спешили поскорее выйти из-под сине-голубых потолков Водяного факультета, в недрах которых плавала настоящая рыба! Захватывающие дух чудеса, невозможные на Земле, и реализованные в средневековом мире, где даже не знали, как умножать двузначные числа!

Когда пришла пора обеда, все испытали неподдельное огорчение, но Драгомир с прежним невозмутимым видом заметил, что у нас впереди еще два не менее интересных факультета. По этой причине мы пообедали очень быстро, и экскурсия продолжилась. Я заметил, что Драгомир уже ждал нас на площади. Наверное, не обедал. Это он зря. Вредно. Хотя, может он космической энергией питается? Или темной.

Начали мы со Светлого факультета, где нам показали существ Верхних небесных сфер, сидевших под специальными куполами, и рассказали о божественной энергии, которую, как оказалось, могут использовать светлые маги. При этом, они вполне могли не являться приверженцами того или иного бога, которых в Гартасе — так местные называли свой мир, насчитывалось целых семеро. Как эти боги реагировали на воровство энергии, нам не сказали. Видимо, как-то договариваются. Или боги здесь проявляются точно так же, как и на Земле? То есть, неким эфемерным понятием, в которое все верят, которому поклоняются, возносят и приносят жертвы, но которое никто и никогда не видел. Подумав, я откинул эту мысль. Магия на Земле тоже существовала лишь в легендах, а она есть. Скорее всего, та же ситуация с божественным сонмом. В целом Светлый факультет мне показался скучным и однообразным, а потому лично я порадовался, когда мы перешли в здание Темного факультета.

Первая же лаборатория вызвала у всех совершенно разные эмоции. Вернее, не совсем так. Почти у всех при виде бредущего на нас мертвеца вырвался животный крик, и только мы с Содером спокойно подошли к нему на расстояние вытянутой руки.

— Екарный бабай! — выдохнул я, вытянул руку и потрогал мертвеца.

Не знаю, почему, но он у меня не вызывал ни чувства страха, ни брезгливости. Мертвец остановился, повернул в мою сторону половину черепа — вторая половина банально отсутствовала, и потянул ко мне отрубленную по локоть культю.

Сзади на нас накатила новая волна визга.

— Немыслимо! Браво! — захлопал в ладоши Содер. — Я готов хоть сейчас начать изучать силы, которые привели его в движение!

— Надеюсь, темным полосы в том булыжнике на испытании означали предрасположенность к Темной магии, — я целиком и полностью был согласен с его мнением. — Заставить двигаться неспособное к этому тело может либо некромант, либо АвтоВАЗ. Второго здесь, слава местным богам, нет, так что, будем учиться на некромантов.

— АвтоВАЗ? Кто это? — поинтересовался Содер, разглядывая медленно двигавшийся труп со всех сторон.

— Тебе лучше этого не знать.

Труп остановился, и начал махать культями, явно пытаясь поймать кого-то из нас.

— А чего это все в таком припадке? — озадачился Содер, посмотрев на теснившихся около входных дверей однокурсников.

В их глазах плескался неприкрытый ужас.

— Эй! — окликнул я этих трусов. — Не бойтесь! Он не страшный! Смотрите!

Я потянулся и похлопал мертвеца по уцелевшей части носа. Новый взрыв криков. Одна блондинка даже в обморок упала. Урсулла, кажется. Аврелий, до этого момента стоявший около стены метрах в десяти от нас, громко кашлянул.

— Стало быть, не боитесь? — осведомился он, когда мы повернулись в его сторону.

Мы с Содером переглянулись.

— Гарет, у меня появилась мысль, что мы не все знаем об этом господине, — указав рукой на труп, тихо, чтобы слышал только я, заявил Содер.

— Угу, — я начал отступать назад. — По ходу, наши трусливые однокурсники просто знают больше, чем мы. Поэтому и боятся.

Содер тоже попятился. Мертвец за нами.

— Стоп, — вдруг шепнул американец, схватил меня за руку, и потащил за спину к мертвецу. — Тут никто нам не даст умереть. На трупе наверняка всякие заклятия, которые мешают ему причинить нам вред.

Его слова мгновенно меня успокоили. Действительно, если бы мертвец мог причинить вред, он бы его уже причинил, пока мы ходили рядом.

— Спишем это на нашу природную тупость, — я вспомнил про улыбку, натянув которую выглянул из-за разворачивающегося тела и помахал всем остальным.

Содер поступил точно так же, прошипев:

— Только на этот раз мы действительно повели себя как те, кого изображаем! Надо думать, прежде чем что-то делать! Желательно взять в библиотеке книг и почитать об этом мире.

— Ну, да. Иначе до выпуска не доживем.

Аврелий два раза громко хлопнул в ладоши, и мертвяк шаркающей походкой убрался в угол лаборатории, где застыл неподвижным истуканом.

— Это хорошо, что вам не страшно, — подойдя к нам, сказал темный маг. В первый раз на моей памяти он сдержанно улыбнулся. — Или вы просто не знали, на что способно умертвие? Пусть даже простейшее.

— На наших лугах таких не было, — напустив на себя хмурый вид, ответил Содер. — Откуда нам знать?

— Что ж, — лицо Аврелия вновь приобрело ледяное выражение. — Впредь рекомендую быть в помещениях Темного факультета аккуратнее, — и обернувшись к нам спиной, через плечо коротко бросил. — Идем далее.

Как я и чувствовал, Темный факультет оказался самым интересным, и включал в себя четыре кафедры: общей темной магии, демонологии, некромантии и малефицистики.

Посетив еще три лаборатории, мы увидели весьма интересные опыты, проводившееся студиозами шестого и седьмого курсов. К нашему огорчению, не все они прошли удачно, а потому результаты впечатления, мягко говоря, не произвели.

Вызванный демонологами демон оказался мелким, побитым, и боялся их больше, чем они его. В лаборатории общей темной магии два студиоза на протяжении десяти минут тужились сделать какое-то облако праха, а после моего дружеского совета рожать быстрее сбились, и их разметало по разным концам помещения. Я поспешно спрятался за спиной Аврелия, так что ни сами пострадавшие, ни их одногруппники «советчика» не заметили. Порадовала только девушка-малефик, работавшая под руководством наставницы в третьей лаборатории. Ее замысловатое проклятие за пару секунд высушило жуткого на вид паука, размеры которого впечатляли — не меньше кошки!

Покинув темные и мрачные коридоры Темного факультета, мы прошлись до тренировочных площадок, находившихся за зданиями, а затем Драгомир привел нас в библиотеку, занимавшую четверть третьего этажа главного корпуса.

Терпеливо дождавшись, пока мы не получим увесистые тряпичные сумки с полагающейся нам литературой, он отвел нас на академическую площадь. Там сдал группу Тайсону, и ушел, даже не подумав попрощаться.

— Жуткий тип, — заявил оказавшийся рядом Тин.

— Зато экскурсию интересную провел, — отозвался крепыш Моэль. — Я даже завидовать начал Гарету и Содеру, что не попал на Темный факультет!

— Нашел, чему завидовать, — фыркнула темноволосая худенькая девушка с острыми чертами лица. Я напряг память, пытаясь вспомнить ее имя, но безуспешно. — Там страшно и жутко! Это вот эти двое, — мотнула она головой в нашу с Содером сторону, — ничего не боятся, а нормальный человек будет держаться подальше от всяких умертвий и прочих темных вещичек. Радуйся, что на Светлый факультет попал.

— Это ты кого, Варарра де Регель, ненормальными назвала? — пробилась сквозь толпу еще одна яркая брюнетка с большими миндалевидными глазами карего цвета. За ней хвостиком шла ее подружка, внешне выбивавшаяся из толпы благодаря огромной копне огненно-рыжих волос. Фамилия у нее тоже была запоминающаяся — Флор! Кстати, они обе проявили тягу как раз к темной магии, и по этой причине мгновенно отреагировали на оскорбительные слова Варарры.

— Э-э-э… — растерялась и даже чуть побледнела Варарра. — Я не то хотела сказать… Саманта, я извиняюсь, но…

Договорить ей не дали.

— За мной! Попрошу сохранять молчание! — рявкнула Тайсон, убирая за пазуху листок бумаги, который изучала пару минут, и атомным ледоколом устремилась к одному из зданий по правой стороне от академической площади.

Кстати, оно ничем не отличалось от того, в котором мы жили во время вступительных экзаменов. Для нашего курса выделили целиком второй этаж, разделенный на правое и левое крыло. Мужскому населению отошло левое, в которое парни незамедлительно ворвались, начисто проигнорировав угрожающие крики Тайсона. На большой лестничной площадке остались только Тайсон, я, Содер и девчонки.

— Стойте тут! — рявкнула Тайсон и рванула следом за парнями.

Ой, не завидую я им!

— А вы чего не побежали со всеми? — через губу поинтересовалась Тиллиана.

— Да, чего не побежали? — сразу поддакнула ей Урсулла, вызывающе тряхнув белокурой гривой.

Да-а-а… Чую, она до конца выпуска не простит нам выволочку, устроенную ей ректором по нашей вине.

— Мы в лаборатории первые побежали. Ты сразу в обморок упала, — с самым бесхитростным видом ответил я. — Теперь стоим. А то вдруг опять упадешь, а тут лестница. Тыковкой ударишься. Поломаешь.

— Тыковку? — с несчастными глазами уточнил Содер.

Обожаю американца! Он точно мои мысли читает!

— Нет, — сокрушенно ответил я. — Лестницу. Госпожа Таксона опять ругаться будет.

Последние мои слова утонули во взрыве хохота. Смеялись все, за исключением вспыхнувшей Урсуллы. Видно было, что даже Тиллиана с трудом сдерживала улыбку.

Ответить Урсулла сразу не смогла, а потом, когда смех начал стихать, было поздно — из-за дверей показалась Тайсон, за которой гуськом шли парни.

— Так! — провозгласила мисс Олимпия. — Девушки, можете заходить и расселяться самостоятельно. А вас, юноши, я распределю по комнатам сама!

— Нам же еще вещи забрать надо, — робко заметил Насри, поглядывая на Тайсона виноватыми зелеными глазами.

— Вот сейчас распределю вас, и побежите за вещами! — громыхнуло в ответ.