ГЛАВА ХIХ. СТАРШАЯ СМЕРТЬ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ И СЕВЕРНОЙ АФРИКИ

Голос шёл, казалось, отовсюду и ниоткуда, наполняя комнату ещё большим ужасом, чем тот, что царил в ней прежде. Кья окаменел, резко разведя усы под углом сорок пять градусов к панцирной голове. Пауки в панике дрожали и метались: видно было, что они прилагают нечеловеческие — точнее, непаучьи — усилия, чтобы сорваться с места, но лапы их приросли к дощатому полу.

Аксель же впал в какое-то странное оцепенение, замечая ничтожные мелочи кругом, и в то же время не понимая толком, как он здесь очутился. Он тупо глядел на издыхающего, вяло дрыгающего лапами Хоакина, пытался зачем-то уловить, в такт ли с этими лапами шевелятся банкноты на столе, но то и дело сбивался со счёта; чувствовал, что его одежда насквозь мокра от пота, и жалел, что нельзя переодеться; видел, как ползёт к его ногам пятнышко солнечного света, и как оно вдруг исчезло, будто луч в окне кто-то заслонил. Затем стол с грохотом взлетел к потолку, стряхнув на пол труп Хоакина и наполнив воздух призрачными тенями португальских эскудо, словно падающими листьями. Стул был опрокинут; вокруг его спинки клубились пыль и ещё какой-то мутно-сизоватый дымок. А на том месте, где только что гнил этот памятник человеческому безумию, возвышалась долговязая фигура в снежном балахоне, плаще и арабском, перехваченном жгутами, платке. Окутанный тканью череп медленно водил пустыми глазницами по всей комнате, будто не веря увиденному. Но на сей раз Старшая Смерть была вооружена не только кинжальчиком на поясе — она опиралась на длинную косу с выщербленным лезвием. Тёмная ржавчина, въевшаяся в металл, показывала: это лезвие часто используют и редко чистят. Несколько секунд Аксель не мог понять, почему всё это выглядит гораздо страшней, чем гигантские скелеты Семи Смертей с их куда более внушительными косами — тем более, что он видел их на фоне чёрного космического пространства. Но вот его спасительница уставилась на Кья, и мальчик понял: те Смерти были в самом деле слепы, а глазницы этой только казались незрячими. В них тлела ярость…

Наконец рак очнулся от потрясения — кажется, не меньшего, чем испытанное Акселем, — тихо пошевелил усами и согнулся в низком поклоне. (Аксель только сейчас заметил, что панцирь его гибок, как резина, и ничуть не стесняет движений).

— Моё глубокое почтение, — медленно проскрипел он голосом, каким, вероятно, заговорила бы отсыревшая тюремная дверь, обманутая в своих ожиданиях. — Умоляю о незаслуженном, и вот оно…Мать Вечности простит своего слугу! Срочные дела Многоликого заставили меня…

Он запнулся и умолк. Молчала и Смерть, тяжело опершись на косу. Её молчание, видимо, действовало на Кья угнетающе.

— …заставили меня уединиться с этим человечком в не совсем подходящем для разговора месте, но я… — Он опять запнулся.

— Да? — прошелестела Смерть. — Я слушаю тебя, рак.

Последнее слово больно уязвило Кья. Он нервно дёрнул усами, но тут же вновь овладел собой.

— Неупомянутая права, — смиренно вздохнул он, кланяясь ещё ниже. — За излишнее усердие я был лишён тела и звания, которыми владел долгие эры преданного труда. Вот я и надеялся поскорей заслужить прощение моего господина, и потому…

— И потому заманил в проклятое место двенадцатилетнего мальчишку, с которым управился, лишь поссорив его с девятилетней девчонкой, чтобы в присутствии неупокоенной тени скормить его паукам! — Смерть с силой стукнула тупым концом косы в пол, отозвавшийся зловещим гулом. Стол и стул мигом очутились на прежнем месте, и прозрачные банкноты вновь зазмеились по скатерти, и вновь начал качаться над ними из стороны в сторону длиннорукий призрачный дымок.

— Знаешь, почему они ещё живы? — спросила Смерть и указала лезвием на дрожащих пауков, которые не видели её, но явно чувствовали и жались теперь к ногам оцепеневшего духа. — Потому что я не хочу пачкать косу. Я скормлю им не этого мальчика, а тебя! И так как несвежий рак — пища вредная, у них будет мало шансов пережить своего хозяина…

— А что скажет Великая Смерть, узнав некоторые обстоятельства этого и в самом деле странного дела? — заскрежетал Кья, отбросив показное смирение. Он, видимо, понял, что ему нечего терять, и надо играть ва-банк. — Я ведь тоже должен отчитаться, и…

— Вот и отчитайся передо мной. А я доложу выше, если сочту нужным. Ну, а если нам потребуются детали, ты у меня и мёртвый заговоришь, — успокоила его Смерть. И села перед ним в воздухе без всякого стула, по-прежнему не выпуская косу из рук. — Слушаю внимательно!

Кья молчал.

— Ты нарушил закон, — мрачно сказала Смерть. — Ты мог вызвать неслыханную катастрофу, убив в проклятом месте — да ещё, как я догадываюсь, убив того, кто пришёл снять проклятие! Ведь ты за этим явился? — впервые взглянула она на Акселя.

— Да, — шепнул тот, чувствуя, что тело его обрело свободу движений. Как он ещё способен говорить? Но даже в теперешнем состоянии мальчик понимал: слишком близкого знакомства со своей спасительницей показывать не стоит.

— А когда я поймала тебя на месте преступления за склизкий хвост, — продолжала Смерть, вновь гипнотизируя взглядом Кья, чьи усы заходили ходуном, — и разрешила говорить, ты молчишь. Ну что ж…

— Хорошо! — взвизгнул Кья, отступая от неё подальше. — Судя по её осведомлённости во всех деталях, Мать Вечности сама уже давно наблюдает за этим в высшей степени опасным человечком! Опасным и злонамеренным… — кивнул он в сторону Акселя, который, чувствуя, что его не держат ноги, тоже сел — только не в воздух, а на пол. (Никакая сила не заставила бы его сесть на одинокий стул у стола). — Я, конечно, не смею касаться причин, побудивших Неупомянутую лично взяться за столь ничтожное для её звания дело… — вкрадчиво продолжал рак, но Смерть прервала его:

— Зато я смею. Твой господин когда-то оказал мне пару мелких услуг, и когда попросил об ответной, я согласилась. Может, и не нашлось бы времени, но Великая Смерть давно интересуется, отчего в Средиземноморье так обнаглели духи-убийцы. Ты не припомнишь, что недавно случилось в Фамагусте?

— Я тут ни при чём! Это всё Главный Диспетчер…

— Вот я и решила кое в чём разобраться… — продолжала Смерть, словно бы не слыша. — Если вам однажды разрешили уничтожить всё население этой планеты разом, а вы оскандалились, это ещё не значит, что вы можете лезть в наши повседневные дела и подбавлять нам работы!

— Всебезусловно так! — подхватил Кья. — Но из-за кого? Из-за кого мы оскандалились со знаменитым Заклятием Семи Смертей? Вот из-за этого двенадцатилетнего юнца и его сестрички! Я не отрицаю своей вины, и умоляю о незаслуженном, и вот оно, но, похоже, в этом деле увлёкся не я один…Кто научил желторотого новичка пользоваться системой «Космосмерть»? Почему как раз тогда, когда человечки скрылись из Главной Диспетчерской, к нам экстренным способом прибыл Старший Брат Вечности, а затем изволил исчезнуть, так ничего и не приказав? И наконец, откуда у мальчишки столь ПОВСЕДНЕВНОЕ (в это слово, употреблённое до него Смертью, он вложил осторожное ехидство) снаряжение, как детектор духов?

— Детектор духов? — небрежно бросила Смерть, хотя Аксель почувствовал, что она изумлена. Из широкого рукава балахона, словно оживший скелет змеи, вытянулось белое иссохшее пястье, фаланги пальцев медленно разжались перед рачьим рылом, и Кья с торопливым поклоном вложил в руку Смерти любимую авторучку Акселя. Смерть молча осмотрела детектор, затем внимательно, словно впервые его видела, оглядела Акселя и сунула золотую косточку себе в пояс. Мальчик, однако, успел заметить, что рачья голова на детекторе не изменилась — видно, он реагировал только на духов и людей.

— Я разберусь с этим! — объявила Смерть, вставая. — Ты арестован! — бросила она, даже не взглянув на Кья и поставила косу в угол комнаты. — Ступай к своему господину, и оба ждите вызова… — А с тобой, — повернулась она к Акселю, — я, конечно, тоже потолкую, хоть ты ещё мал…Кажется, твоё прозвище — Спросивший Смерть? По-моему, это сильно сказано, если речь идёт всего лишь о звёздном духе, но пусть…Добавим же тебе сегодня титул попочётней и без преувеличений — «Спрошенный Смертью»!

Ббах!!! Под потолком лопнула хорошо знакомая мальчику шаровая молния, извещая волшебный мир о новом прозвище, — но была она значительно больше обычной, и ярко-алого цвета, словно заходящее солнце. Но Аксель даже не моргнул. Он, не отрываясь, смотрел за спину Смерти, на Кья, чья когтистая лапа осторожно, словно заворожённая собственной дерзостью, тянулась к косе…

— НЕ-Е-ЕТ!!! — крикнул Аксель, вскочив и выплеснув по направлению к Кья вернувшуюся волшебную энергию, не оформленную сейчас ни в какие слова и даже неосознанную. Мохнатая ладонь духа пыталась сомкнуться на рукояти косы, но безуспешно — что-то ей мешало. Нырнув под эту ладонь, детские пальцы крепко схватили древко и легко, как пушинку, взметнули вверх. Аксель вложил в удар всю свою ненависть. Он ещё успел понять, что тупой конец рукояти высек из нагрудного панциря Кья фонтан алых искр, что этот панцирь лопнул, истекая чёрной жижей, а сам рак тряпичной куклой рухнул на пол. В тот же миг стена и часть потолка рухнули, хороня под обломками Кья и пауков, но этого теряющий сознание мальчик уже не видел. Проклятая комната завертелась перед его глазами, и всё погасло…


— Акси… АКСИ!!!

— Ммм…

— Дженни, смотри, он дышит! Флягу, скорей…

— А можно, я им займусь, уважаемые дамы? Думаю, так будет быстрее. Приподними-ка ему голову, девочка…

Аксель почувствовал, как чьи-то тёплые руки осторожно охватывают его затылок. В висках сразу же заворочалась тупая боль, и он опять недовольно застонал. Затем ещё чья-то рука — холодная и твёрдая, словно кость — чуть вздёрнула его подбородок, и в полуоткрытые губы вползло что-то живое, жидкое и божественное. Что-то, чему нет названия на человеческом языке! Рот Акселя, взмахнув крыльями челюстей и увлекая за собой невесомую пушинку остального тела, ринулся вверх, в счастливые небеса…Пытаясь не лопнуть от избытка сил, мальчик вскочил и чуть не стряхнул на пол повисших на нём девчонок.

— Акси! Акси! — верещала Кри, целуя его. Дженни молчала и обняла его лишь раз, но лицо её было белее снега. Аксель широко улыбнулся обеим и, чувствуя, что взлететь, как птица, всё-таки не может (надо бы ещё глотнуть той жидкости!), стал энергично оглядываться.

Он находился всё в той же комнате, которая, наверное, будет сниться ему теперь всю жизнь…да хорошо ещё, если только жизнь! А вдруг и он превратится в такой вот дымок отчаяния? Пока Аксель лежал в обмороке, здесь появились новшества: на том месте, где ещё недавно торчал Кья и копошилась его мерзкая прислуга, высилась груда камней и штукатурки, а в ближайшей стене и части потолка зиял широкий просвет. Сквозь них странно сверкало ясное голубое небо — оно, оказывается, всё ещё есть на свете! — и вливался в эту тёмную берлогу свежий ветер. Было и ещё небольшое изменение: у ближней стороны стола, против тени Диниша, сидела на какой-то невидимой опоре Старшая Смерть Средиземноморья и Северной Африки и, закинув ногу на ногу, глядела на Акселя без всякого выражения на черепе.

— И…извините, который час? — выдавил из себя Аксель.

— О, страх как поздно! Ты уже целых пять минут в этом доме, так недолго и на ужин опоздать, — насмешливо ответила Смерть.

— Как это? — тупо спросил Аксель, мигая.

— Ну, та девочка, что тебя сюда пригласила, сразу же перевела вашу беседу в режим МВВ — поклонники поклонниками, а впереди её ждало немало дел, — и по островному времени вы с ней болтали минуты полторы. Да столько же прошло, пока я наводила тут порядок, доставляла сюда прочих твоих подруг и приводила тебя в чувство. Если бы не всё это, ты находился бы здесь не меньше пяти часов. Тебе, конечно, досталось не так, как этой любительнице членистоногих, но всё-таки достаточно крепко…

— Порядок? А…это? — вырвалось у Акселя при новом взгляде на развалины.

— Вот истинно немецкая любовь к чистоте! Твоей будущей жене придётся нелегко, раз уж я не смогла тебе угодить.

— Я…я вам так благодарен…Я не хотел…

— Пусть отдохнут, — кивнула Смерть на груду камня. — Сами ли выползут, или их раскопают, это уже неважно. Они арестованы. Мне, кстати, следовало бы арестовать и тебя с сестрой за незаконное владение секретной техникой, но, на ваше счастье, вы не были формально приняты в цех земных волшебников, и единственное, что мне остаётся сделать — конфисковать ваши детекторы духов. Я уже извлекла из твоей памяти всю сегодняшнюю беседу, и должна только кое-что уточнить для протокола. Если я верно поняла, ты нашёл детектор на пляже, после того, как заметил в песке закрывающийся космический трал?

— Да… — робко кивнул Аксель.

— Но ты забыл упомянуть, что нашёл там ещё два детектора. Не так ли?

— Так! Я же был сам не свой, вот и…

— Понимаю. У тебя было много впечатлений. И кое у кого нынче вечером они тоже будут!

— Ох, пожалуйста… — вырвалось у Акселя. — Не надо…никого наказывать!

— Поговори у меня! — рявкнула Смерть, сверкнув глазницами. Но тут же опомнилась и величественно добавила: — Ожить можно с этими наглыми щенками…(Множественное число показалось Акселю не случайным, но он, конечно, промолчал. И вообще, усталость потихоньку начала возвращаться, так что хорошо бы сесть куда-нибудь…)

Заметив, что он вяло озирается, Смерть создала из воздуха три стула, и, когда дети уселись, продолжала:

— Известно ли тебе было назначение найденных предметов?

— Нет.

— Применял ли ты их в каких-либо целях? Передавал ли кому-то?

— Да. Я писал стихи…А одну авторучку…детектор…подарил Кри.

— Я с ней ничего не делала! — поспешно встряла Кри. — И стихов не писала. Один раз выковыривала камешек из пляжных тапочек, — подумав, честно добавила она. Смерть вздохнула и кивком черепа, окутанного платком, закрыла тему. Но перед этим строго предупредила брата и сестру, что впредь запрещает им пользоваться подобными предметами без письменного разрешения под страхом сурового наказания. А также разглашать сегодняшний разговор о них.

— Мы теперь можем идти? — неуверенно спросил Аксель.

— Если у вас больше нет дел в этом доме, то не смею задерживать, — сказала Смерть.

— А…ну да, — сказал Аксель. — Да. «Контузия — вот как это называется», — печально подумал он. — Кри, как вы сюда попали? Пешком?

— Нет, конечно! — ответила Кри. — Мы сидели в номере у Дженни и спорили, идти к тебе на поклон, или нет. Ну, чтоб ты рассказал, что случилось ночью…Я была так зла на тебя! Но на себя ещё больше, — торопливо прибавила она. — Ведь чувствовала же, что Пепа плохая, а тебе сказать боялась! И Дженни тоже. Она ещё убьёт нас обоих, когда узнает, сколько мы всего от неё скрыли…

— Скрыли?

— Да ведь я ей даже про лорда ещё не рассказала! Ужас… — шепнула она ему на ухо. — Ты просто не пришёл в себя. Ну, так уж и быть, не бойся, не расскажу…

— Убить вас я не убью, — вмешалась Дженни, гордо мотнув «конским хвостом» причёски и по-прежнему избегая глядеть на Акселя. — Но ты так и не объяснила, как мы сюда попали, Кри. Кроме того, нас действительно ждут ДЕЛА в этом доме, — выразительно напомнила она.

— И вообще, стоит ли таким юным существам, как вы, говорить об убийствах? — осклабилась Смерть. — Предоставьте это вашим взрослым…или мне, старухе. Когда настанет черёд, я сама приду за вами — если, конечно, вы предпочтёте встретить старость на юге. Так что давайте закончим наше маленькое приключение…Едва я тут всё локализовала и предотвратила возможное космическое бедствие, о масштабах которого вам лучше не знать, я прислала в номер к этим картёжницам бабочку-курьершу…

— «Мёртвая голова», — вставила Кри.

— Бабочка ввела их в курс дела и посоветовала не падать в обморок над твоим бездыханным телом, да заодно и при виде меня. А затем, по счёту «три», они оказались здесь. Мы с тобой в расчёте, Аксель Реннер!

— Спасибо, госпожа Смерть. Но…не сочтите меня неблагодарным… ведь я просил спасать не меня, а Кри!

— Считай, что я это сделала. Ибо, покончив с тобой, дурачок, Кья тут же добрался бы до неё…А потом, со времени нашей первой встречи я тебе ещё задолжала!

— То есть как? — удивился Аксель.

— Ты не дал ещё одному дурачку сесть на слишком умный для него камень. Больше вопросов нет?

— Ну…Если уж совсем начистоту…

— Со мной только так и нужно.

— Зачем вы вызвались следить за нами? — выпалил Аксель. И краем глаза заметил, что Кри и Дженни превратились в слух.

— А кто тебе сказал, что я вызвалась? Может, меня попросили?

— Я думаю, Штрой бы не посмел. Нет, если мне нельзя это знать…

— Наверное, можно… — неохотно сказала Смерть. — Я знаю твоего деда.

— Знаете…сейчас?

— Да. Мы иногда беседуем.

— И…обо мне? О нас с Кри?

— О разных вещах. И хватит об этом. Больше я не смогу вас выручать, вот что важно! Мне и так уже придётся многое объяснять своему начальству. Правда, под конец ты мне хоть чуточку помог…Но, как всегда, иначе, чем я хотела.

— Объясните, пожалуйста, — попросила Кри, так как Аксель уже не смел издать ни звука.

— И вы ещё спрашиваете?! — вновь рявкнула Смерть, мгновенно делаясь очень страшной, так, что дети невольно отъехали от неё вместе со стульями. — Кто тебя просил хватать мою косу? Я надеялась, что её стащит эта усатая мокрица, которая всегда мечтала о настоящей власти, но никогда её не видела. И, конечно, он не удержался, а тут, как назло, ты!

— А он всегда такой… — вздохнув, утешила её Кри.

— Но Кья…ударил бы вас! — робко напомнил Аксель.

— Это невозможно по такому количеству причин, что, мне казалось, даже человечек мог бы понять! А уж Кья не пошёл бы на это и под злейшей пыткой…Ему просто хотелось подержать в лапах то, чего никогда не касался ни один дух — особенно после очередного унижения. Но твоя вернувшаяся волшебная сила помешала ему. А жаль! Моя коса испепелила бы его на месте — и всё стало бы куда проще. Я была так поражена твоей дерзостью, что едва успела защитить тебя от той же участи. Ты, дружок, не только погиб бы сам — погибло бы всё живое на сотни миль вокруг. А отвечать мне!

— Простите… — в который раз опустил глаза мальчик.

— Ладно! — махнула пястью Смерть, вставая. — Что с вас возьмёшь? Возвращайтесь-ка поскорей домой, возьмитесь за магию всерьёз, раз уж взяли привычку соваться куда не надо, а главное — держитесь начеку…особенно если сделаете то, что собираетесь сделать. Штрой будет очень зол! Он не имел бы к вам ни малейших претензий из-за Кья, но это — новый удар по его самолюбию. Да и Меданарф — весьма неожиданный господин. Ну, мне пора!

— До свидания! — хором сказали все. А Аксель добавил:

— Передайте, пожалуйста, привет дедушке!

— Нет уж, не до свидания, а прощайте…Привет передам, хотя, думаю, ты с ним видишься чаще моего. Ох, я уже с вами совсем с ума сошла! — хлопнула она себя по лбу. — Мой олух просил передать тебе записку, — и Смерть сунула Акселю клочок пергамента. — Не читала его каракуль, — многозначительно добавила она, — но что бы ни стояло в бумажонке, я уверена, он вспомнил о ней в самый последний момент!

— Или совсем не вспомнил, — шепнул Аксель Кри.

— Он добрый! — улыбнулась та. Расслышала их Смерть или нет, осталось навсегда неизвестным. Она подхватила свою косу, запахнула плащ, шагнула в пролом и секунду казалась белой статуей на пьедестале из наваленных камней, чётко вырисовываясь на фоне голубого неба. И хотя глаза детей не отрывались от этой статуи — всё же не уловили секунды, когда она исчезла.

Аксель глубоко вздохнул, словно пробуждаясь от кошмарного сна, и повернулся к молча глядящим на него девочкам.

— Акси, как ты думаешь, — сказала Кри, — может, у нас теперь получится колдовать без всяких там заклинаний? Раз тут такое поле особенное? Ведь ты сумел без слов отобрать у Кья косу, правда?

— Что ж, давай попробуем, — согласился он, оттягивая решающий и очень уж волнительный момент. — Факелы, зажгитесь! — скомандовал мальчик, на всякий случай всё же щёлкнув пальцами.

Ничего. Только солнечный луч светит в пролом и слепит глаза.

— Хёллехелле! — повторил Аксель, снова прищёлкнув пальцами. И сейчас же комнату озарили четыре жарких факела, вспыхнувшие во всех углах. Бледный дымок над столом стал почти невидим, но его присутствие чувствовалось. (Кри явно старалась не смотреть в ту сторону).

— Нет, Кри, — покачал головой Аксель, — без заклинаний, как видишь, не выходит. Видимо, я просто очень напрягся в нужный момент. Но хорошо уже, что обошёлся без дедушки. Значит, я хоть чуть-чуть продвинулся вперёд после истории с космическим тралом…Ну, а теперь, — и он протянул сестре клочок пергамента, — давай, наконец, сделаем то, для чего нас позвали на этот остров!

— Ты хочешь, чтобы я?.. — прошептала она, взяв записку.

— Вспомни Титира, — ответил мальчик, ласково коснувшись её щеки. — Разве не тебе он желал особой удачи тогда, в начале нашей работы над Индексами? Я думаю, ты сразу догадалась.

— А ты…давно? — покраснела она.

— Сразу же, как только ты открыла секрет маргиналий.

— Я согласна с Акселем, — кивнула Дженни. — Сам-то загляни в пергамент!

— Мне не нужно. Помните, что ещё говорил Титир? Этого заклинания мы не можем не знать! Значит, с него всё всегда начинается, и без него никуда не попадёшь. К примеру, в Потусторонний замок….Первое, что мы услышали от Фибаха, я уверен.

Кри глянула в записку, улыбнулась и молча кивнула. Потом, чуть побледнев и кашлянув, она выпрямилась и, ухватившись на всякий случай за спинку своего стула, звонко сказала:

— ДЕНОТРЕФФ!

Загрузка...