Актриса года

Глава 37

Чарлтон Хестон мрачно рыгнул.

Сам бывший актер и кинозвезда, последнее время строчивший ядовитые заметки в «Лос-Анджелес таймс», он стоял за кулисами зала «Шрайн», дожидаясь своего выхода, чтобы объявить четвертую песню из выдвинутых на «Оскара». То было музыкальное сочинение «Ты просто убиваешь меня, малыш» из фильма «Торнадо в Лос-Анджелесе» в исполнении Брайана Адамса. Последние два дня Хестон снова стал есть все подряд. Так, буквально вчера за обедом угощался жареной ветчиной, утром на завтрак умял, наверное, целый фунт бекона, а на ленч заказал двойной сандвич с ветчиной под майонезом. И вот теперь Хестон страшно страдал от несварения желудка и чувствовал себя при этом большим куском несвежей ветчины.

Однако, несмотря на все эти его страдания, церемония вручения призов шла своим чередом. Лимузины у зала «Шрайн» выстроились в ряд длиной, наверное, не меньше полумили.

Фиона нервно заерзала на заднем сиденье, и Колин достал из мини-бара шампанское и наполнил два узких бокала. И тут же вспомнил, как ехал в лимузине с Карен Кролл, как она натирала льдом соски, а потом их арестовали за непристойное поведение. «Ну и дураком же я был», — подумал Колин.

— За тебя, дорогая! — сказал он и протянул Фионе бокал. — Пусть сегодня вечером победа достанется тебе!

— Ах, Колли! — проворковала Фиона. — Теперь, когда ты со мной, большего и не надо.

Фионе было приятно вспоминать о том, как быстро и безболезненно прошло их с Колином примирение. Последние два дня пролетели точно во сне, столь же быстро, как второй акт любой из пьес Пинтера. Все же странно, подумала Фиона, что обвинение в убийстве может примирить двух старых добрых друзей, которыми всегда являлись они с Колином.

— Знаешь, Колли, — сказала Фиона, и в глазах ее зажегся игривый огонек, — хочу, чтоб ты знал. Я очень-очень тосковала по тебе, во всех смыслах.

— Во всех смыслах? — переспросил Колин, приподняв бровь так высоко, как делали актеры ну разве что в пьесе Ноэля Коварда. — А как же Мэри фон Трапп?

— Да пошла она куда подальше, эта Мэри фон Трапп… — пробормотала Фиона. Наклонилась и поцеловала Колина, протолкнув язычок ему в рот. Он тут же откликнулся на ласку — положил обе ладони ей на груди, которые с шуршаньем терлись о пурпурную тафту платья.

— Дорогая!.. — простонал Колин и, опуская голову все ниже, покрывал тафту поцелуями. — Я всегда мечтал, чтоб между нами было все… вот так, как сейчас.

— Да, любовь моя, — шепнула Фиона.

— Не сочти меня развратником, но с тех самых пор, как я узнал о твоих лесбийских штучках… я, дорогая, только и мечтаю… как бы нам заняться любовью втроем.

— А что, это тебя заводит, да, Колли?

— Даже посвящение в рыцари самой королевой не принесет мне столько счастья, — пробормотал он, зарываясь носом в ложбинку меж ее грудей.

— Тогда почему бы не попробовать? Прямо сегодня ночью?

— Ты что, действительно не против?.. — спросил Колин, сам не веря своему везению.

— Конечно, — ответила Фиона. — Если сегодня побеждаю я, в постель мы ложимся втроем — ты, я и «Оскар». Ведь кто в Голливуде не мечтает трахнуться с этим маленьким золотым парнишкой!..

Лори вела себя во взятой напрокат машине куда сдержаннее — сидела, выпрямив спину, и держала Марию за руку. Последние четыре дня она провела дома, выходила лишь за продуктами да забрать аквамариновое платье от Донны Каран. Газет не читала, телевизор не включала. Пусть о ней говорят и пишут все что угодно, она не хотела этого знать. Мало того, Лори даже подключила телефон к автоответчику и не снимала трубку, что избавило ее от разговора с Мелиссой. Сначала та звонила дважды в день, и каждое следующее послание, оставленное на автоответчике, становилось все драматичнее. Пик эмоций пришелся на субботнее утро — это был просто вой, состоявший из угроз, лицемерия и интриганства, то есть всего, чем жила Мелисса на протяжении сорока лет.

— Лори, ты должна снять трубку! — вопила она. — Я еще могу договориться с Барбарой, и она выбросит из передачи тот кусок. У меня имеется на нее компромат, она путалась с Тони Беннетом в шестидесятые. Подойди к телефону, заклинаю!

Но Лори так и не подошла. Она твердо решила, что пойдет на церемонию рука об руку с Марией, бросая тем самым вызов обществу. Правда, она все еще побаивалась скандала, который может разразиться, когда обе они выйдут из машины. Возможно, их встретят враждебные взгляды поклонников, не исключено, что даже какие-то похабные плакаты. Короче, она готовилась к худшему.

Лимузин притормозил у края тротуара, и Лори с Марией вышли. Она по-прежнему держала Марию за руку и чувствовала, как вспотела у нее ладонь. О, она была совсем мокрой от пота, того гляди испортит белую бархатную перчатку. В глаза ударили вспышки камер, и Лори, гордо подняв голову и улыбаясь, стала пробираться с Марией через толпу по красному ковру, ведущему к входу.

И тут вдруг в этой толпе стал нарастать шум. Он вскоре превратился в рев, и в нем отчетливо различались восторженные возгласы:

— Лори! Лори! Лори!

Она покосилась на толпу и увидела море лиц. Сотни фанов радостно скандировали ее имя. И еще они держали плакаты, на которых было написано: «Мы любим тебя!» А многие приветственно показывали ей большой палец.

Тут вдруг сзади к ней подошла совершенно роскошная женщина и обняла за талию. То была Сьюзан Сарандон под руку с Тимом Роббинсом.

— Милая, — шепнула Сьюзан на ухо Лори. — Я так тобой горжусь! И нечего стыдиться, что не похожа на других!

Мария обернулась к Лори и широко улыбнулась.

— Поприветствуй своих поклонников, малышка, махни им рукой, — сказала она. — Они прождали весь день, чтобы увидеть тебя.

И Лори подняла руку и помахала толпе, и рев этой толпы стал еще восторженнее и громче. Она успела заметить молоденькую девушку в джинсах и простой футболке с плакатом: «Спасибо тебе!»

«Просто не верится, что все это время я не решалась сделать простейшую в мире вещь», — подумала Лори. Обернулась, чтобы еще раз взглянуть на девушку, но не увидела ее — глаза застилали слезы.

— Карен Кролл, — сказал Роджер Эберт и придвинул микрофон вплотную к ее роскошным грудям, — вас номинировали за «Жертвоприношение», первый фильм, где вы появились одетой. Скажите, что вы тогда чувствовали?

— Мне было тепло, — ответила Карен и одарила Роджера многозначительным взглядом. Она появилась рука об руку с Ларсом, сдержав свое обещание взять его на церемонию.

— Что вы думаете о сегодняшнем шоу?

— Оно будет долгим, и я обязательно выпью, как только все закончится, — ответила Карен и подмигнула.

— С нами была Карен Кролл! — весело бросил в микрофон Роджер Эберт. — А сейчас я вижу Конни Траватано, еще одну номинантку, за фильм «Помидоры и бриллианты». Она приближается к нам… Как поживаете, Конни?

— Чудесно, Роджер, — ответила Конни, нежно опиравшаяся на руку Эрика.

— Прошло уже немало времени с той, первой, вашей номинации, — сказал Роджер. — Какие ощущения?

— Все эти годы пролетели как один день, — ответила Конни и направилась к входу.

— А теперь, как мне кажется, на подходе у нас Фиона Ковингтон и Колин Троманс, — сказал Роджер в микрофон. — Посмотрим, удастся ли привлечь их внимание… Фиона, Фиона, сюда, прошу вас!

— Да, мистер Эберт, — с улыбкой ответила Фиона. — Что от меня требуется?

— Ваши впечатления от сегодняшнего вечера?

— О, немножко мелодраматичен, вы согласны? — ответила она. — Но сама моя жизнь последнее время развивается именно в этом жанре, вам не кажется?

— То было очень волнительное для вас время, — согласился Роджер. — А какие планы на будущее?

— Как у Порции, — улыбнулась Фиона. — Буду держать оборону. — И с этими словами она еще крепче сжала руку Колина и ступила на красный ковер.

— А вот и Лори Сифер! — воскликнул Роджер. — Как ощущаете себя сегодня, Лори?

— Победительницей, Роджер! — откликнулась Лори, обнимая Марию за талию.

— Что ж, это прекрасно, — заметил он. — Однако должен напомнить: до оглашения имени лучшей актрисы года осталось еще часа три.

— Это не важно, — сказала Лори. — Я все равно чувствую себя победительницей.

— Что ж, по всей видимости, наша Лори Сифер пребывает в самом приподнятом состоянии духа. А теперь, как мне кажется, на сцене действия появилась последняя номинантка на «Оскара», Эмбер Лайэнс!.. Чья игра в «Как будто… холодно» стала для всех нас приятным сюрпризом!

Эмбер мрачно шла рядом с Билли Уолшем, который благоразумно вынул на этот вечер серьгу из ноздри. С самым стоическим видом приблизилась она к известному критику из Чикаго.

— Приветствую вас, мистер Эберт, — сказала Эмбер.

— Похоже, для вас настали трудные времена?

— О нет, — скорбно и сдержанно ответила Эмбер. — Просто печальные. Недавно я потеряла очень близкого мне человека.

— Я полагаю, вы имеете в виду Теда Гейвина, журналиста из «Персонэлити»? — спросил Роджер и ощутил легкое неудобство.

— Именно, — ответила Эмбер.

— И тем не менее мне бы хотелось воспользоваться возможностью и пожелать вам всего самого лучшего. И победы, мисс Лайэнс. Равно как и всем остальным номинанткам на «Оскара»!

— О, ваше пожелание звучит довольно двусмысленно, — сказала Эмбер и одарила Роджера взглядом ангельской кротости. — Особенно с учетом того, что одна из нас может оказаться убийцей.

— Что ж, уверен, мы все с нетерпением ждем вынесения приговора, — пошутил Роджер, ступая на красный ковер. — Кстати, одна интересная особенность, касающаяся всех без исключения номинанток на «Оскара», — сказал он, резко меняя тему. — Сегодня все они появились на церемонии с практически одинаковыми черными сумочками. Я, конечно, не специалист в моде, но с уверенностью могу сказать одно: создатель этой модели без работы уж точно не останется!

— Это Шанель, милый, — заметила Анжелика Хьюстон, проходя мимо него по ковру. — И она давным-давно умерла. Во всяком случае, еще до того, как ты познакомился с Джином Сискелем.

Конни стояла в дамской комнате перед зеркалом и подкрашивала губы. Вдруг она увидела в нем отражение Эмбер. Длинные рыжие волосы девушки мягким каскадом спадали на плечи. И Конни не могла не отметить, что волосы у нее действительно роскошные.

— А мне нравятся твои волосы, — сказала Конни. — Выглядят так естественно.

— Они и есть настоящие, а не парик, — ответила Эмбер, окидывая Конни подозрительным взглядом. — Кстати, и ты могла бы носить такую прическу.

— Только не в моем возрасте! — усмехнулась Конни и со щелчком закрыла пудреницу. — Пожилой женщине длинные волосы просто противопоказаны.

— Говорят, что женщина выглядит на тот возраст, на который себя чувствует, — заметила Эмбер и, глядя в зеркало, начала густо мазать помадой губы.

— Мало ли что говорят… — протянула Конни. — Говорят, после сорока женщина должна выбирать, что сохранять — лицо или задницу.

— Я так поняла, ты выбрала последнее, — ехидно заметила Эмбер и надула подкрашенные губки.

Конни вспомнилась сцена из фильма «Долина кукол». Сцена драки между Сьюзан Хейуорд и Пэтти Дьюк. И ею тут же овладело неукротимое желание вцепиться в роскошные рыжие волосы Эмбер и бить, бить, бить ее головой об раковину. Но она глубоко вздохнула, вспомнила Эрика, который ждал в зале, в третьем ряду, и передумала.

— Желаю, чтобы у тебя все в жизни было хорошо, детка, — сказала она, направляясь к двери. — Но помни: зрелые годы часто оказываются страшно одинокими.

— Только что видел тебя на экране монитора, — сказал Ларс усаживающейся в кресло Карен. — И твои соски выглядели более крупными, чем пальцы Сильвестра Сталлоне.

— Спасибо, — пробормотала Карен и сжала его руку. Долгие недели готовилась она к этому вечеру, сидела на низкокалорийной диете, каждый день занималась в спортзале, на одну прическу извела семьсот пятьдесят долларов. И все ради того, чтобы плотно облегающее тело малиновое платье от Валентино шло ей и шуршало при каждом глубоком вздохе. Старания не пропали зря: Карен выглядела в нем сногсшибательно и знала это.

Лорен Баколл, выглядевшая просто шикарно в черном платье от Армани и жемчужном ожерелье, вышла из гримерной и торопливо направилась за кулисы, готовясь к выходу. Еще издали она заметила Чарлтона Хестона. Прирожденная интеллигентка и либералка, Баколл вовсе не горела желанием обмениваться банальными любезностями с актером, снимавшимся лишь в боевиках с пушкой в руке. Но профессиональный этикет соблюдать все же следовало.

— Как поживаешь, Чак? — бросила она.

— О, Бетти! — простонал Хестон, хватаясь за живот. — У меня несварение. Боюсь, вот-вот начнется понос.

— Сочувствую, — улыбнулась она и вышла на сцену — вручать приз лучшему актеру года.

Весь вечер она нетерпеливо ждала, и вот, похоже, момент наконец настал. Парад звезд, казавшийся бесконечным, близился к завершению.

Было несколько сюрпризов. Так, Диана Уист получила «Оскара» за лучшую женскую роль второго плана (второго!), а Джеймс Вудз — за лучшую мужскую роль второго плана (и больше уже никогда не получит!). Китайский художник по костюмам получил высшую награду за фильм «Личинка» — современную версию «Мадам Баттерфляй». Звукорежиссер благодарил свою жену, мультипликатор возносил хвалы и благодарности Господу Богу. Лучшей песней была признана «Давай-ка еще станцуем буги-вуги» из фильма «Музыку не остановить».

Настало время объявить лучшего актера года, и им стал… Роберт Де Ниро. «О, я буду чудесно смотреться рядом с ним на снимках в завтрашних газетах, — подумала она. — А что, если проиграю?.. Такая возможность все еще существует».

Впадая то в смятение, то в леденящее душу спокойствие, она тем не менее была уверена в следующем: или через две минуты со сцены назовут ее имя, или на сцене будет лежать труп женщины.

Лорен Баколл проводила Роберта Де Ниро со сцены, а навстречу им уже спешил Аль Пачино. Пусть низкорослый, но совершенно роскошный мужчина… Прядь волос спадает на глаза, бабочка сидит криво, но от него так и веет грубой чувственной силой простолюдина, ощущая которую, даже самые образованные дамы испытывают неукротимое желание переспать с механиком из своего гаража.

— В этом году за получение «Оскара» сражались сразу пять номинанток!.. Представшие перед нами пять совершенно разных женских портретов позволяют составить один — образ современной женщины, — сказал Пачино, прилежно читая с бегущей строки, которая всегда имела место при прямых трансляциях подобных важных событий. — Фиона Ковингтон подарила нам образ Мэри Поппинс, эдакую восхитительную ребяческую смесь Бэби Снукс с Джейн Хадсон в фильме «Мэри»!

Фиона потерлась коленом о колено Колина, а мысленному взору ее предстало видение: высадка британских войск в Дюнкерке.

— Карен Кролл буквально очаровала нас исполнением роли монахини с довольно необычными замашками в «Жертвоприношении»…

Карен обеими руками впилась в сумочку от Шанель, предоставив Ларса самому себе.

— Эмбер Лайэнс в «Как будто… холодно» показала нам, что расовые предрассудки и порок всегда будут идти рука об руку…

Эмбер надавила на пластинку «джуси фрут» и почувствовала, что зубы у нее слиплись от жвачки.

— Лори Сифер в «Потерять Софию» создала выдающийся образ женщины, которая готова пожертвовать телом ради спасения души…

Лори крепко обняла Марию за талию, и сумочка ее свалилась на пол.

— И наконец, Конни Траватано напомнила нам, что главный секрет соуса кроется в сногсшибательной смеси «Помидоров и бриллиантов»!..

Конни рассеянно, словно во сне, сунула свою сумочку Эрику.

Аль Пачино поднес к глазам конверт, который до сих пор держал на уровне пояса, и стал распечатывать его. Вытащил карточку, бросил на нее взгляд.

— И «Оскар» присуждается Карен Кролл! — громко выкрикнул он.

— О Бог мой! — ахнула Карен, а Ларс обнял ее за плечи и помог подняться. Она неверной походкой шла по проходу к сцене, а в зале нарастал шквал аплодисментов. В глазах Карен стояли слезы, но лицо так и сияло счастьем.

«Так вот на что это похоже, — думала она. — Что ж, теперь можете поцеловать меня в задницу, милые мои!..»

Карен поднялась по ступенькам на сцену и подошла к Аль Пачино. Тот протянул ей статуэтку Оскара, и она вцепилась в нее мертвой хваткой. Если бы то был член Джонни Данте, она бы наверняка раздавила его.

— Просто не могу найти слов, чтобы выразить свою благодарность и радость… Хочу поблагодарить всех тех людей, кто столько сделал для меня. Надеюсь, что не пропущу никого…

Тут в зале раздался громкий хлопок. Карен взвизгнула от боли и приложила руку к груди. Между пальцами показалась кровь. Она пошатнулась, сделала шаг к Аль Пачино, который просто остолбенел от ужаса, а потом рухнула на пол, выронив статуэтку, которая раскололась на мелкие куски.

Все зрители, дружно обернувшись, в замешательстве смотрели на Эмбер. Та поднялась со своего места, держа в руке пистолет. Как ни странно, но первым очнулся Колин — за долгие годы работы над Шекспиром он, видимо, привык к драматическим развязкам со смертельным исходом. Он рванулся по проходу вперед, подскочил к Эмбер, схватил ее за руки и повалил на пол. Люди, находившиеся рядом, испуганно вскрикивали, а потом поднялись и бросились к выходу. Арнольд Шварценеггер отпихивал локтем Тома Хэнкса, потом наступил на руку Джулии Робертс. Джоди Фостер резво перепрыгнула через Тома Круза и вцепилась в шлейф платья Джессики Ланж. Джек Николсон откинулся на спинку кресла и закурил косячок.

Хаос, воцарившийся на церемонии, по телевидению увидел весь мир, а на следующий день описания его заняли первые полосы всех газет от Лос-Анджелеса до Пекина. Но один человек, присутствовавший в «Шрайне», пропустил представление. Спустившись в коридор за сценой и выглянув в зал, Чарлтон Хестон с удивлением обнаружил, что он пуст.

— А куда это все подевались? — спросил он работника, подметавшего сцену.

— Разве вы не слышали, мистер Хестон? — удивился тот. — Тут случилась жуткая трагедия. «Оскара» присудили Карен Кролл, а Эмбер Лайэнс застрелила ее прямо на сцене.

— Ни черта не слышал… — пробормотал Хестон. — Потому как последние полтора часа не сходил с толчка.