Алекс [СИ]

15

«Могучий» сошел с орбиты Туапси на четвертый день, когда на борт поднялись все кто должен был быть на судне. Попутно на планете линкор пополнил запасы еду, питьевой воды и кислорода. Также на борт поднялась бригада ДУШ в количестве ста человек. Едва освоившись, они рьяно принялись за профилактические работы по промывке мозгов и за выявление скрытых шпионов и диверсантов. В первый же день работы душевцы надавали по морде шеф-коку линкора за то, что в его меню отсутствовал настоящий компот из сухофруктов. Впрочем, сделали они это зря, потому что после приготовленного по их требованию и выпитого ими компота, душевцы целых трое суток просидели на унитазах. А сам шеф-кок благополучно уволился.

Жизнь на «Могучем» вошла в свое привычное русло.

Едва судно покинуло пределы планетарной системы Туапси, как в связную рубку пришло шифрованное сообщение. Принявший его связист пробежал глазами по открытой «шапке» и это заставило действовать его максимально быстро. Он перенес сообщение на номерной гибкий носитель и побежал на доклад к своему начальнику. На счастье тот никуда не отлучился и был на своем рабочем месте.

— Сэр, пришла срочная депеша чиф-мастеру Улри Хакконену.

Горбоносый майор принял носитель из подрагивающих рук связиста, ознакомился с «шапкой» и кивнул.

— Хорошо, я немедленно доложу. Можете идти, сержант.

Связист убежал, и майор спешно пошел докладывать чиф-мастеру судна о поступившем срочном приказе. Он поднялся на мостик управления, просочился сквозь ДУШ и обратился к Хакконену.

— Сэр, только что пришел приказ от центрального командования, — он протянул плоский красный носитель.

Чиф-мастер принял шифрованный приказ.

— Спасибо, майор, можете быть свободны.

Майор козырнул, щелкнул каблуками и ушел.

Шифрование приказа было не самым сложным, и потому Хакконен справился с ним меньше чем через десять минут. В нем сухим, официальным языком говорилось что линкор «Могучий» должен примкнуть к армаде адмирала Дэренса Вульфа. Это было неожиданно, так как все ожидали, что линкор после восстановительных работ примкнет ко второму космическому флоту, то есть туда, где он раньше и находился.

Хакконен позволил себе прилюдно изобразить удивление.

— Что-то случилось, сэр? — риторически поинтересовался один из помощников чиф-мастера.

— Гм…, да. Нас приписали к адмиралу Вульфу.

У всех присутствующих разом отпали челюсти. На мостике повисла гробовая тишина, на фоне которой стал слышен едва различимый шелест ионизаторов.

Наконец, через добрые два десятка секунд кто-то подумал вслух:

— А как же адмирал Изольда и наш второй флот?

— Как, как — каком кверху! Приказы не обсуждаются! Теперь над нами новая лысая голова.

Странно, но факт — все до единого адмиралы федерации были лысые. Неизвестно в чем была проблема, то ли это из-за нервной работы, то ли гены у всех были слабоваты, то ли от радиации у всех исчезли волосы с головы. А может просто от большого ума они все выпали — неизвестно. Даже адмирал Изольда была безволоса, чего, впрочем, она совершенно не стеснялась, и для особого блеска натирала череп специальными маслами.

— Что ж, ничего не поделаешь, — произнес громко Хакконен. — Теперь будем партизанить под командованием адмирала Вульфа. Он один из самых лучших, так что спешу вас обрадовать — с ним мы хлебнем лиха, но быстро не умрем. Капитан Исекеил, — обратился он к одному из своих помощников, — ставьте корабль на вектор схода. Координаты выхода в приказе.

Переход от Туапси до места дислокации армады Вульфа занял приблизительно неделю времени. Это дало возможность всем пилотам прикрытия отойти от застойного отдыха и восстановить свои навыки.

Алекс за эту неделю смог хоть чуть-чуть отдохнуть — все тренажеры зачастую были заняты. Он так никому и не рассказал о Железной Венере, даже своему другу Ксиу он не открылся. Несколько раз с ним пытались завести приятельские отношения, но Алекс, помня предостережение Андерсона, умудрялся их избегать.

Однажды, обедая вместе со всеми, к нему подсел один долговязый тип в засаленной робе механика и заговорщицким шепотом поинтересовался:

— В картишки не желаете поразвлечься?

Алекс, молча, мотнул головой, и тип с легкостью отстал от него и переключился на Ксиу. Того не надо было долго упрашивать. Они быстро нашли третьего игрока и уединились в закоулках складских помещений. Через четыре часа Ксиу выбрался оттуда абсолютным победителем и с карманами полными звонкой монетой. Глаза его блестели.

— Выиграл?! — не поверил увиденному Алекс.

— Угу, — довольно подтвердил Ксиу. — Но это было несложно, они завлекали. Надеются в следующие разы меня до нитки раздеть. Козлы! Да чтобы я еще раз с этими жуликами играть сел?!

— А сколько выиграл?

— Около полутора тысяч — для единственного раза достаточно.

При сходах по вектору на всех военных кораблях было заведено так чтобы все члены экипажа до единого знали его продолжительность. И примерно за час до выхода в назначенное место на судах объявлялась общая боевая тревога. Ведь точно неизвестно куда выкинет корабль — погрешность существует всегда, и потому судно должно было быть готово к тому, чтобы с хода принять бой.

Так случилось и сейчас. По всему линкору, в каждой каюте, в каждом закутке вспыхнули красные фонари, и главный судовой компьютер неприятным скрипучим голосом напомнил всем о скором выходе, и затем включил сирену.

Алекса рев боевой тревоги грубо выдернул из сладкого сна. Он резко подорвался с постели и заметался, не зная за что схватиться. То ли за штаны чтобы их одеть и, забрав комбинезон, помчаться в свой бокс, то ли сразу за сам комбинезон, чтобы его тут же и одеть. Тело бил мелкий Кондрат.

Неожиданно дверь каюты распахнулась и внутрь просунулась полусонная голова Леви. Пилот окинул взглядом маленькое помещение, заметил трясучку Алекса и подсказал:

— Сначала нижнее белье, затем комбинезон…. В сортир не забудь сбегать, сидеть нам долго. А где твой друг?

Алекс лихорадочно стал натягивать на себя хлопчатобумажные кальсоны.

— Не знаю, зависает где-то…, - ответил он и в следующую секунду мимо Леви в каюту пронесся сам Ксиу и стал быстро скидывать с себя повседневную униформу.

Леви Стохордон удовлетворился их собирающимся видом и незаметно исчез.

Ксиу расшнуровал высокие ботинки, снял китель, брюки, бросил все на койку и тут из какого-то кармана вылетел ворох смятых купюр. Ксиу спохватился, сгреб их в кучу и сделал вид будто ничего не произошло.

— Положить на свой счет не успел, очередь большая была, — объяснил он, словно оправдываясь.

— Опять выиграл? — догадался Алекс.

— Да, девятьсот марок с мелочью.

— Ты же сказал, что играть с ними больше не будешь.

— Да я не с ними, а уже с другими, — отмахнулся Ксиу. — Эти тоже завлекали….

Алекс пожал плечами.

— Поймают тебя потом и сделают что ни будь противоестественное.

— Не сделают, я хитрый. А даже если поймают, то я волшебные слова знаю: «Руки прочь, ка-азлы! У меня болезнь Шикова!». Уверяю, сразу отстанут, и потом еще неделю с мылом отмываться будут.

В свои боксы друзья спустились практически одновременно.

Алекс забрался в свой «Скво», загерметизировал кокпит и сообщил по внутренней линии:

— Двадцать первый готов.

— Понял, двадцать первый, — ответил Андерсон и перед тем как отключиться добавил. — Советую прочитать «Отче наш», курсант.

Алекс читать молитву не стал, считая это явным перебором, но на всякий случай перекрестился. Мало ли что, вдруг на самом деле помогает.

Техник тем временем откатил от «Скво» трап и ретировался в комнату ожидания. закрылся второй шлюз и компрессоры принялись за откачку воздуха из бокса. До выхода линкора в точку оставалось чуть более получаса.

Сам сход с вектора и выход в точку прошел почти незаметно. Так судно лишь слегка дернуло, и по сознанию прокатилась эфемерная волна непонятной истомы, так что стоило лишь сморгнуть, и нет ее.

Выйдя в нормальный космос, радары линкора сразу же принялись за считывание пространства, немедленно передавая информацию на застоявшиеся «Скво» и «МТ».

Вот на одном и вспомогательных экранов машины Алекса появилась первая информация ближнего пространства, и на нем отобразилась вереница красных точек. А под ними высветилось расстояние в двадцать единиц.

— Внимание пилотам, замечен караван комиксов. Всем быть готовым, — прозвучал в эфире голос Андерсона.

Потом на экране появилась более детальная информация, и стало ясно, что перед ними находиться торговый конвой из пяти больших, беззащитных транспортов и двух малых крейсеров. Такая охрана против их огромного линкора была слишком несерьезной.

— Везет зеленым. Первый же выход и сразу в бой, — пронесся в эфире голос какого-то пилота.

То, что бой будет, практически никто не сомневался. Слишком уж легкая жертва встретилась им по пути, и грех было ее отпускать.

Прошла минута, но никакого приказа сверху не поступило. Конвой нащупал радарами линкор и забеспокоился. Почувствовал себя в большой опасности и добавил тяги, намереваясь пока не поздно улизнуть. Крейсера перестроились в хвост колонны.

А тем временем связисты спешно налаживали канал с адмиралом Вульфом. Когда связь, наконец, была установлена, на экране появилась лысая и потная голова адмирала.

— Адмирал Вульф, — сказал он и, не имея по каким-то причинам картинки своего собеседника, хмуро спросил. — Кто на канале?

— Чиф-мастер линкора «Могучий», господин адмирал. Капитан первого ранга Улри Хакконен.

— А-а, почесал лоб адмирал. — Это вас ко мне приписали, да?

— Так точно, господин адмирал. Только что мы вышли в заданную точку, но вас здесь не оказалось.

— Ага, минуточку, — насупил лохматые брови адмирал. В ту же секунду ему в руки подали записку, он ее прочел и прояснился лицом. — Да…, мы ушли оттуда пять дней назад. Теперь вам нужно идти в другое место — подготовьте оборудование для приема данных. И переходите к нам немедленно, мы партизаним в тылу противника.

— Хорошо, господин адмирал. Но я вам не доложил: при выходе в точку мы встретили торговый караван, сопровождаемый двумя малыми крейсерами. Их можно уничтожить, но мне необходимо ваше разрешение.

— Хорошо, капитан. Считайте, вы его получили, — с легкостью разрешил адмирал Вульф. — Два малых крейсера для вас, я думаю, не являются серьезным противником. Единственная просьба поберечь ваш линкор от каких-либо повреждений. Очень хочется иметь у себя в армаде здоровое судно.

— Конечно, господин адмирал.

— Тогда всего хорошего, капитан Хакконен. Координаты уже переданы.

— Досвидания, господин адмирал.

Связь оборвалась. Хакконен получил подтверждение о приеме новых координат и обратился к своим помощникам:

— Повторно объявить боевую тревогу, всему персоналу быть на своих местах. Корабль повернуть вслед противнику и поставить двигатели на девяносто процентов мощности. Дочити, готовьте к стрельбе «Большую Маму»….

После повторно объявленной боевой тревоги пилоты прикрытия оживились. Все почувствовали как корабль медленно, но уверенно стал разгоняться и уже через каких-то два часа расстояние между противниками сократилось до четверти единицы. Открылись внешние шлюзы боксов и пилоты вывели свои машины в открытый космос и рассредоточились невдалеке от линкора.

— Квадрату Стохордон-Сон-Дронин-Тапиока без приказа в бой не влезать, — прозвучал в эфире приказ Андерсона.

— Понял, начальник — оберегаем молодое поколение, — понятливо ответил Боппарт.

Тем временем расстояние до улепетывающего каравана сократилось еще больше, и линкор приблизился на расстояние безопасного выстрела из главного калибра. Безопасного для себя, так как с такого расстояния комиксы не имели никакой возможности ответить.

«Большая Мама» и была самым главным калибром «Могучего». Трехсотпятидесяти метровый ствол со спиралью разгонника медленно выдвинулся из ниши корпуса и навелся на ближайший крейсер. Пятнадцатитонная болванка зашла в основание, и туда же загнали ускорители.

— «Мама» готова, сэр, нацелена на ближайший крейсер, — доложил о готовности Дочити.

— Расстояние?

— Одна десятая…

Хакконен на секунду задумался, прикинул в уме кое-что и скомандовал:

— По подлым оккупантам, и по гадам-захватчикам ОГОНЬ! Язву им в прямую кишку!

От выстрела «Большой Мамы» судно ощутимо содрогнулось. Прокатившаяся по корпусу и переборкам крупная вибрация отдалась обслуживающим «Маму» техникам зубовной болью. По палубам пронеслись задорные матюки.

А многотонная металлическая болванка в доли секунды разогнанная до невероятной скорости, без труда преодолела огромное расстояние и впечаталась в корму вражеского крейсера. Супер-прочная броня комиксов, многократно превосходящая земные аналоги и способная держать очень и очень большие нагрузки, не выдержала такого мощного издевательского удара и раскололась. Болванка завалилась внутрь, снесла множество перегородок и взорвалась. Из пробоины в космос вырвались адские языки пламени.

— Сэр, подбитое судно перестало разгоняться, — доложил один из наблюдателей.

— Прекрасно. А что второй крейсер?

— Без изменений, сэр, он продолжает разгон. Через сорок минут караван должен достичь предела скорости, и он встанет на вектор.

— Успеем. Дочити, «Большой Мамой» надо завалить второй крейсер.

Подбитый крейсер остался далеко позади в гордом одиночестве. Его не стали добивать — оставили на потом. Никуда он не денется. Пилоты прикрытия обошли поврежденное судно далеко стороной. Крейсер хоть и был подбит и лишен главного маршевого двигателя, но был все еще очень опасен. А подставлять себя просто так дураков не было.

Через несколько минут «Большая Мама» произвела второй выстрел. Сверкнули красным раскаленные разгонники, болванку с бешеной скоростью выплюнуло из ствола, и она умчалась к свой жертве, оставляя за собой красивейший, закрученный в двойную спираль, след из остывших газов.

Со вторым крейсером получилось не слишком удачно. С первого выстрела его не убили, и потому пришлось сделать еще два разряда, прежде чем он, разрушаясь буквально на глазах, сошел с дистанции.

Теперь ничто не могло помешать беспределу.

В считанные минуты линкор уничтожил головной транспорт, и сзадиидущие были вынуждены потерять некоторое время для перестроения. Чтобы улизнуть на вектор, им было просто необходимо сгруппироваться, потому что выскочить из пространства можно было либо одному судну, либо всем вместе. Порознь никак — возникающие колебания не позволят.

За это время «Могучий» сумел максимально сблизиться с паникующими транспортами врагов и зайти им в голову. Это было нетрудно, так как на грузовых транспортах при их огромной массе стояли не самые мощные движки. Кормовые орудия угрожающе нацелились на беззащитные суда, и пилоты прикрытия закружили вокруг. Конвой оказался в ловушке из которой ему было просто невозможно выскочить. Вектор был перекрыт.

Команиксы это поняли и обреченно прекратили разгон, о чем тут же было доложено чиф-мастеру Хакконену.

— Свяжитесь с ними и предложите им сдаться на общих условиях, — сказал Хакконен майору связи.

Майор козырнул и убежал на свое рабочее место. Через некоторое время он появился и доложил:

— Сэр, связь была установлена на открытой волне, но комиксы кроме вас ни с кем больше разговаривать не желают.

— Слишком велика честь, требовать от меня переговоров какому-то автобусному капитану, — усмехнулся Хакконен. — Ладно, майор, я с ними переговорю.

Моментально майором была организованна громкая связь.

— Я чиф-мастер линкора Улри Хакконен, с кем имею честь? — сказал командир корабля дипломатическим эсперанто.

— Отсиз Биизна, — в свою очередь представился невидимый собеседник. — Вы уничтожили три наших корабля и хотите уничтожить нас. Не надо, мы хотим сдаться на общих условиях.

Отсиз — аналог земного звания «капитан-сержант», то есть выходило, что глава линкора вел переговоры с очень мелкой шишкой.

Хакконен меланхолично почесал переносицу.

— Конечно, сдача будет принята на общих условиях, то есть ваши жизни будут сохранены.

— Спасибо, чиф-мастер, а наша свобода? — поинтересовался капитан транспорта.

— Те, кто даст клятву не воевать против нас и не работать на войну, будут через некоторое время отпущены. Остальных, увы, ожидает плен и возможные принудительные работы. Это все, что я могу вам предложить.

После непродолжительных раздумий и совещаний команикс согласился:

— Хорошо, чиф-мастер, мы принимаем ваши условия. Мы сдаемся.

— Прекрасно, Отсиз. Сбросьте скорость до нуля и приготовьтесь к приему штурмовой делегации. И давайте обойдемся без случайных недоразумений вроде неожиданных выстрелов и установленных мин.

— Что вы, чиф-мастер, как можно?! — шокировало команикса. — Мы всегда блюдем договоренность вплоть до пунктика. По-другому мы просто не можем, и вы это знаете.

— Знаю, согласился Хакконен. — Потому и опасаюсь. Скажите, отсиз, куда вы направлялись и что у вас в трюмах?

— Мы шли в столицу, а в трюмах у нас мука, крупа, цемент, черви, говно, — с готовностью доложил отсиз Биизна.

— Черви-говно? — не понял Хакконен. — Они-то вам зачем?

— Почву удобрять.

— А-а, понятно, — протянул Хакконен и решил закончить диалог. Он махнул майору рукой, и тот оборвал связь.

Дальнейшее произошло все довольно буднично и неинтересно. Четыре транспортных корабля сбросили скорость до нуля и застыли неподвижно. К ним приблизилось несколько десантных черепах и приклеились к стыковочным шлюзам. Марины просочились внутрь, согнали всех команиксов в одну кучу и равномерно рассадили их по черепахам. Затем пленников переправили на линкор. А пока их там распределяли, марины как следует пошарились по трюмам. Но ничего такого они не нашли. Первый транспорт до отказа был набит мешками с цементом, во втором была крупа разных сортов, в третьем мука, ну а четвертом находилось тысячи и тысячи тонн навоза в недрах которого копошились земляные черви. В общем, четвертый транспорт маринам совсем не понравился, подозрительный он был какой-то, вонючий.

Потом на транспорт прибыло два спеца по враждебной технике. Они с увлечением забрались в бортовой компьютер одного из судов и через час перенастроили его так чтобы транспортный корабль в автоматическом режиме смог встать на вектор и сойти с него уже на территории Федерации людей. Там бы его встретили соответствующие службы и конфисковали весь ценный груз. Тоже самое спецы проделали и с остальными кораблями.

Когда все было закончено, марины и два специалиста вернулись на линкор. На транспортах активировался автопилот, они величаво развернулись на месте в необходимом направлении и как по команде включили тяги.

Только тогда, находившиеся до сих пор в открытом космосе пилоты прикрытия, получили приказ возвращаться в боксы. Всего в работе они провели более десяти часов.