Алекс [СИ]

16

До армады адмирала Вульфа линкор «Могучий» добрался без особых проблем. Адмирал обрадовался его появлению как ребенок и со всеми почестями встретил чиф-мастера Хакконена. Его можно было понять, ведь в «армаде» было всего шестнадцать потрепанных жизнью кораблей и все они были среднего класса. Равных пришедшему линкору ничего не было и потому «Могучий» по праву занял место флагмана.

Потянулись серые будни партизанщины. Скоростная «Армада» адмирала тайно перемещалась по тылам противника и выискивала себе легкие жертвы. Торговые суда, частные, обозные военные корабли, в общем, все, что не могло оказать достойного сопротивления. Они наглым образом захватывались и отправлялись на территорию федерального космоса. Все, что нельзя было уничтожить или было малоценно, просто уничтожалось. В общем, адмирал Вульф на территории врага стопроцентно шакалил.

Команиксам это, естественно, не понравилось, и они вскоре организовали охотничью бригаду. Это была группа из двадцати кораблей, противопоставить которой адмирал Вульф ничего не мог. Его «Армада» перед ними казалась странным недоразумением перед асфальтоукладчиком. Как-то раз «Армада» напоролась на эту бригаду охотников, и адмирал Вульф неожиданно понял, что как-то загостился в тылах противника и спешно приказал всем сматываться на вектор. Комиксы попытались было помешать им это сделать, но скорости для этого у них оказалось маловато. Ведь в «Армаду» Вульфа специально набирали самые быстроходные суда. Правда, один большой крейсер решил, что он сможет их догнать, но «Большая Мама» линкора наглядно показала ему, что он был неправ. Вражий крейсер поверил и, выбрасывая в черный космос замерзающую копоть, решил держаться на безопасном расстоянии. «Армада» Вульфа благополучно встала на вектор и через несколько дней сошла с него уже в припограничном космосе федерации. Здесь корабли перешли к ближайшей планете с развитой инфраструктурой и замерли на ее орбите в ожидании новых приказов.

За время партизанского рейда в пустых трюмах кораблей накопилось около полутора тысяч военнопленных. На поверхности планеты стоял концентрационный лагерь и потому адмирал решил избавиться от комиксов. Им была организованна короткая встреча с местным губернатором, и после непродолжительного распития черного семидесятиградусного коньяка было получено его согласие. Вскоре к линкору пристал пассажирский барк, и военнопленные вереницей потянулись на погрузку. Большинство из них, почти две трети, были в мягких кандалах. Это были те, кто отказался дать клятву мира и предпочел плен. Остальные, то есть те, кто решил, что войны на их жизнь хватило, шли свободно, их руки и ноги ничто не сковывало. Все знаки отличий и регалий с их униформ были аккуратно спороты, показывая тем, что эти команиксы перешли в разряд гражданских лиц.

От нечего делать Алекс с Ксиу решили посмотреть на шумную процессию. Живого комикса они еще ни разу ни видели. Они вышли к центральному коридору, ширина которого составляла почти тридцать метров и сразу же напоролись на марина в легкой броне. Боец закрыл им путь шоковой дубинкой.

— Стойте, господа пилоты. Дальше проход запрещен, — пробасил он.

Алекс с Ксиу тормознулись. Перед этим марином они оба почувствовали легкий трепет. Он был почти на голову выше их и почти в два раза шире. Да еще костюм добавлял в объеме. Его суровое лицо с недельной щетиной равнодушно, но цепко смотрело на них свысока, так что мимо проскочить не представлялось возможным. А проскочить и посмотреть на пленных очень хотелось.

— Э-э, сержант, — подал голос Ксиу, — скажите, а здесь проведут пленных комиксов?

Марин смерил его равнодушным взглядом и, усмехнувшись, ответил:

— Нет. Их проведут по коридору 2А, — и через небольшой промежуток времени издевательски добавил, — …сер.

Марин прямо так и сказал — «сер». От такого наглого обращения кого угодно могло передернуть, и Ксиу оказался не исключением. Он аж пятнами пошел, но смог сдержать себя. Высказывать любые личные претензии этому марину было просто опасно для жизни.

Боец, не дождавшись адекватной реакции на «сера», разочарованно выдохнул. Тут Алекс решил поинтересоваться:

— Сержант, а можно нам пройти? Мы ни разу комиксов не видели.

— Нет, — отрезал марин. — Находиться в коридоре 2А без специального разрешения нельзя.

— Нам капитан-лейтенант Андерсон разрешил, — соврал Алекс.

— Да по мне хоть Батя Римский… — без пропуска не пущу. Он у вас есть?

Алекс отрицательно мотнул головой.

— Тогда, вопрос закрыт, — констатировал марин. — Идите отсюда и не надоедайте мне больше.

Сержант демонстративно отвернулся. Курсанты помялись немного у него за спиной и потом отошли в сторону.

— Что делать будем? — вяло поинтересовался Ксиу.

Алекс пожал плечами.

— Не знаю…. Может, сходим к Андерсону, разрешение выпросим?

— Пошли!

Капитан-лейтенант оказался на своем рабочем месте. Робко постучавшись и получив разрешение, курсанты вошли в кабинет. Там они вкратце объяснили командиру о цели своего визита и, видя с его стороны понимание, осмелились попросить пропуска. Тут Андерсон их огорошил, сказав:

— У меня бланков чистых нет, так что пропуска я вам сделать не в состоянии.

Курсанты сильно расстроились.

— Вы ничего не теряете, все равно там смотреть не на что, — попробовал успокоить Андерсон. — Они такие же люди, как и мы, только кожа у них чуть серовата, да глаза красные как у кроликов-альбиносов. Все основные отличия у них внутри, но вы их все равно не рассмотрите. Посмотрите лучше документальный фильм о вскрытии трупа команикса.

— Смотрели уже по нескольку раз, — грустно высказался Алекс и хитро добавил. — Но их охота увидеть вживую, составить о них собственное мнение. Неохота по вентиляциям ползать.

Ксиу только поддакнул и Андерсон, задумчиво постучав по столу карандашом, вдруг пошел на встречу.

— Что ж, если ваше желание настолько велико, то не имеет смысла отказывать. Пошли!

Андерсон вышел из кабинета и широким шагом пошел в нужном направлении. Следом за ним поспешили и курсанты. Они снова вышли к центральному коридору своего уровня и опять столкнулись с высоким пехотинцем. Марин отдал честь Андерсону и пропустил его без разговоров, а вот перед друзьями снова встал поперек дороги, игриво покачивая шоковой дубинкой.

— Пропуска принесли? — поинтересовался он на всякий случай.

— Нет….

— Тогда разворачивайтесь на сто восемьдесят и идите обратно — не испытывайте свою судьбу. Я имею полное право применить силу вплоть до звания техник-лейтенанта.

— Сержант, пропустите их. Они со мной, — вмешался Андерсон.

Марин вынужденно подчинился и Алекс с Ксиу вскоре попали в желанный коридор 2А.

Здесь находилось много народа. Марины с короткоствольными автоматами стояли по обе стороны коридора через каждые десять метров и между ними цепочкой в два ряда шли команиксы. Шли понуро, никуда не торопясь, скрестив худые руки на груди.

Алекс, увидев врага с близкого расстояния, испытал легкое разочарование. Нет, он, конечно, знал, что комиксы очень сильно похожи на людей, но чтобы так сильно! Если не знать, где искать различия, то ни за что не догадаешься. И глаза у них были не такие красные, как у кроликов, а всего лишь с легким красноватым проблеском, таким, что не сразу и заметишь.

— Ну, теперь ваше любопытство удовлетворено? Если хотите, можете здесь остаться и посмотреть погрузку до конца, а я, пожалуй, пойду — дела, — сказал Андерсон и уже развернулся было чтобы уйти, но тут произошло странное. Цепочка шедших команиксов неожиданно остановилась, и образовалось небольшое столпотворение как раз напротив курсантов. Моментально засуетились марины, заработали прикладами автоматов по спинам военнопленных, но это не помогло. Команиксы отказывались идти дальше и молча сносили побои.

К месту инцидента прибежали высокий марин в звании майора.

— Что тут, ядрена вошь, случилось, — заорал он на своих подчиненных. — Почему, мать вашу, встали?

— Не знаем, сэр, — ответил ближайший боец. — Пленные остановились по неизвестной причине, и идти дальше отказываются.

— Так в морду им, в морду! Или мне вас учить надо?! Разогнать толпу немедленно, восстановить погрузку!

— Есть, сэр, — ответил рядовой боец и с утроенной энергией заработал прикладом.

Военнопленным пришлось не сладко. Их били увлеченно, с оттягом, куда придется и вскоре, мало-помалу, затор стал рассасываться. Движение на транспорт возобновилось, и на рифленом металлическом полу остались лужи багровой крови. Некоторые комиксы не смогли дальше продолжать движение и их унесли в лазарет.

Но прошла какая-то минута и пробка в коридоре повторилась снова.

— Что за фигня, почему опять встали?! — заорал майор на пленных.

Марины опять зло заработали прикладами, не особо беспокоясь о том, куда придется удар. Им было не до сантиментов, ведь рядом бесновался их майор.

Через пару минут пробку размочили, и движение возобновилось, но… через некоторое время подобное повторилось. И это раскалило бойцов добела.

— Ничего не понимаю, — озадачился майор, после того как снова наорал на своих бойцов. — Почему они здесь останавливаются, именно на этом месте? Чего им надо? Козлы бессловесные, хоть бы сказали….

В этот раз марины видимо перестарались, и на полу осталось лежать два бездыханных тела. Это было совсем не хорошо, за их смерть могли спросить, тем более что эти оба комикса успели принести клятву мира. За их смерть уж обязательно спросят.

А когда военнопленные встали в четвертый раз, и в коридоре 2А вот-вот могло начаться массовое смертоубийство, из толпы команиксов раздался один единственный голос.

— Господин надзиратель, не бейте нас, пожалуйста.

— Ага, одна сволочь все же научилась внятно говорить, — констатировал майор реплику. И затем громко обратился к говорившему. — Возобновите движение на транспортное судно и никаких силовых мер мы применять не будем. И вообще, не мешало бы объяснить ваше поведение. Где вы? Выйдите из строя, мы поговорим.

Из общего строя, минуя удары прикладов, вышел высокий команикс. С очень красными от недосыпания глазами, в мятой униформе, с погонами и боевыми значками. Он не давал клятвы мира и значит, был потенциально опасен. Поближе к майору пододвинулась пара бойцов. Невесть откуда появился агент из ДУШ и встал неподалеку.

— Я отсиз Биизна, капитан торгового судна. Мое почтение, господин майор надзиратель, — представился команикс. — Пожалуйста, не бейте нас, мы больше не будем останавливаться.

— Если так, то, пожалуйста. Но объясните мне причину.

— Это все из-за него, — с готовностью ответил отсиз и предательски ткнул пальцем прямо в грудь Алекса. Все находившиеся поблизости люди сильно удивились, у самого «виновника торжества» отпала челюсть, а душевец, почуяв для себя работу, весь как-то подобрался.

— Ни фига себе, а я-то тут при чем? — искренне возмутился Алекс.

Андерсон, который так и не успел уйти, пододвинулся, загородил курсанта спиной и потребовал объяснений. Он, как непосредственный командир был за него в ответе.

— Не понял! Что это еще за необоснованные обвинения? Я своего человека просто так в обиду не дам.

— Да, отсиз, это действительно прямое обвинение в предательстве, — насупившись, поддержал капитан-лейтенанта майор. — В чем он виноват?

Душевец, стоя до этого невдалеке, довольно потер руки, протиснулся вперед и заявил:

— В чем он виноват, выяснит следствие…. Этого пилота я забираю с собой до выяснения всех обстоятельств. И этого комикса я тоже забираю. Просьба не мешать и убрать ваши тянущиеся руки. Я не понимаю, вы что, не понимаете, что это значит? Уберите руки! Уберит-те… ру-ки-и…, я кому ска-зал! Майор! Ой, ма-ма-а-а-а….

Совершенно не сговариваясь марины подхватили душевца под локотки и неласково выкинули вон из коридора. Людей из контрразведки никто на фронте не любил. Громыхание тела по лестнице еще долго доносилось с нижних пролетов.

— Нет, господин майор надзиратель, этот пилот ни в чем не виноват. Просто…, я не знаю, как правильно объяснить — мое эсперанто не очень хорошо, просто вокруг него мерцает «Воля Мира». Это такая редкость, тем более он не команикс, а человек.

— Что-что мерцает?

— «Воля Мира». Этот знак означает, что он является его полноправным владельцем.

— Владельцем чего, я не понял?! Какое мерцание?

— Может это аура? — предположил Андерсон.

— Точно — аура, — закивал головой отсиз Биизна. — У этого человека очень специфическое мерцание и мы все его видим. Разрешите преклонить перед ним колено….

И не дожидаясь разрешения от майора, команикс упал на одно колено и склонил голову.

— Примите мое почтение, радиант. Для всех нас это великая честь, — горячо прошептал отсиз. Потом он встал на второе колено и сделал глубокий поклон. Следом за ним на колени упали и все остальные военнопленные.

— Какой я еще радиант? Сбрендили, да? — Алекс неуверенно отступил назад.

— Да что тут, черт возьми, происходит?! — не выдержав, заорал на отсиза майор. — Поднимите этого придурка, немедленно!

Отсиза подняли с пола и дали для профилактики легкую плюху, чтобы больше так не шутил.

— Извините, майор надзиратель, если я вас заставил понервничать — я не хотел. Неверно надо мне объяснить все как следует, чтобы не осталось непонимания.

— Так, ё-мое, я только этого и желаю, — всплеснул руками командир штурмовой бригады.

Отсиз нисколько не обиделся на грубое обращение со своей персоной, только отряхнулся, оправил одежду, заново прицепил слетевший погон и ровным голосом принялся за объяснение.

— Мы — команиксы — очень древний народ, гораздо древнее вас. Мы существуем уже около полумиллиона лет, и надеюсь, просуществуем еще несколько раз по столько же, ни смотря ни на что. У нас есть богиня рода, она очень старая. Мы не знаем, как ее зовут, истинное имя было потеряно еще в незапамятные времена, но сейчас мы ее называем «Матерью всего Мира». По поверьям она является нашей родоначальницей. Не знаю так это или нет, по этому поводу ведутся постоянные споры и исследования, но то, что «Мать всего Мира» действительно существовала у нас не вызывает ни малейшего сомнения. Она была с нами в нашем младенчестве и учила правильно жить, а когда мы выросли и вырвались в космос, она ушла, но оставила в память о себе четыре вещи. Это «Вечный снег», «Волос», «Воля Матери» и «Воля Мира». Все это четыре скипетра. «Вечный снег» сделан изо льда, который никогда не тает — он показывает насколько крепко стоит на ногах наша цивилизация. «Волос» соткан из любви «Матери всего Мира» — он показывает насколько мы прониклись ненавистью. «Воля Матери» вырос в сердцевине тысячелетнего дуба — если «Мать всего Мира» расстроена, то скипетр плачет горькими слезами. «Воля Мира» сделан из обагренных кровью клинков десяти царей древности — когда приближается очередная война «Воля Мира» проявляется перед народом. У каждого скипетра есть свой хранитель и свой оракул. Их нельзя отнять, нельзя украсть или потерять. Их нельзя купить ни за какие деньги, скипетры сами выбирают себе хранителей. Я не знаю почему «Воля Мира» нашла свое пристанище среди людей, не знаю, как он попал в руки этому молодому человеку, но скипетр богини выбрал его своим хранителем. Это чудо! Благословите нас, радиант!

С этими словами отсиз опять рухнул на колени и пополз к ногам Алекса, желая во чтобы-то ни стало коснуться избранного богиней.

Марины пропустили его только из чистого любопытства, хотели посмотреть какой концерт будет дальше, и отсиз, беспрепятственно добравшись до Алекса, ухватился сначала за штанину брюк, а затем окольцевал его ногу руками и жалобно заныл, вымаливая благословения.

Алекс нервно дернул ногой — бесполезно. Биизна вцепился в ногу мертвой хваткой.

— Да отпустите же меня, чего вы пристали! — возмутился он и еще несколько раз попытался стряхнуть команикса.

— Благословите нас, радиант! Благословите…. Скажите — «Мать с вами»!

— Мать вашу, да отцепитесь, кому говорю!

Марины стали потихоньку ржать. Конечно, им было смешно видеть, как взрослый человек с давно пробившейся сединой в волосах ползает в ногах неизвестно какого мальчишки и непонятно о чем вопит. По-видимому, дипломатическим эсперанто рядовые бойцы не владели, иначе вели бы себя совсем по-другому. Алекс же в отличии от них прекрасно понял о чем только что толковал отсиз и потому не на шутку перепугался. В свою избранность он, конечно, не поверил, а просто сообразил, что агенты ДУШ теперь серьезно возьмутся за него, и дай бог, если он от общения с ними вынесет только синяки да шишки. Ведь все может случиться гораздо трагичнее.

Когда это зрелище майору надоело, он сделал знак, и вмиг оборвавшие смешки бойцы оторвали отсиза от ноги и оттащили его на безопасное расстояние.

— Убрать его обратно и возобновить погрузку, — распорядился майор своим бойцам. А потом, немного почесав переносицу, сказал на эсперанто отсизу. — Военный человек, а такую ахинею несли, что смотреть было противно. Я был о вас лучшего мнения.

— Может быть, для вас это и была ахинея, но для нас — нет. Мы никуда не пойдем пока не получим благословения от хранителя «Воли Мира»! — прокричал брыкающийся команикс и, извернувшись, цапнул ближайшего бойца за ухо. За что тут же был жестоко наказан.

Такое поведение для команикса было нетипично, это отметили все здесь присутствующие люди. Обычно это вполне законопослушные создания, в чьих головах никогда не возникает и мысли об ослушании. И даже будучи в плену они всегда вели себя смирно и беспрекословно подчинялись надзирателям, за что и сделались любимым орудием трудовых лагерей. И еще, команиксы всегда держали свое слово, и клятва для них была нерушима, пусть даже это означало собственную погибель. Понятие о чести у них было на заоблачных высотах.

Однако все здесь происходящее в дальнейшем вошло в историю как прецедент и служило наглядным пособием для всех выпускников военных академий.

Окровавленного отсиза грубо бросили к своим товарищам и в назидание остальным пнули тяжелым кованым ботинком по животу. Биизна сложился пополам. Потом, когда первый спазм прошел, он отдышался, нашел в себе силы подняться в полный рост и глухо заявил:

— Мы никуда не пойдем пока не получим от радианта благословение богини. Это важно для нас.

— Что?! — взревел майор. — Немедленно возобновить движение, иначе…, иначе….

Так и не придумав, что будет «иначе», красный от гнева командир штурмовой бригады заскрипел зубами. Потом нашел выход из положения и заорал на бойцов:

— Восстановить погрузку!

Штурмовая бригада на то и является штурмовой, что добивается своей цели любой ценой, но здесь они спасовали. Все как один военнопленные опустились на пол и приняли горизонтальное положение. А так как коридор по которому их вели не отличался особой широтой, то места всем не хватило и позы у лежащих оказались самыми фривольными. Так что можно было хоть сейчас срисовывать Кама-Сутру.

Марины понимали, что пинками их было не поднять. Упрямый комикс — мертвый комикс. А на то чтобы растаскивать эту толпу времени просто не было. Майор тоже это понимал и потому, к его чести, решил пойти на уступки.

— Ну, ты, это…, - обратился он к Алексу. — Благословил бы их как просят. Скажи, что ни будь.

— Что сказать?

— Ты МЕНЯ об этом спрашиваешь?! Лучше у них спроси.

Алекс задумался, а Ксиу предательски подтолкнул в спину, и он предстал перед внимающей аудиторией.

— М-э-э…, так сказать, м-да…, - замялся он.

Военнопленные приободрились и в ожидании встали на колени.

— Мы ждем «слово», радиант. Скажите нам…, - едва слышно попросил отсиз Биизна.

— Но как сказать?

— Своими словами. Как скажете, так и будет.

Алексу в голову пришло только одно-единственное решение. Он набрал полные легкие воздуха и басом нараспев протянул:

— Благословая-яю вас, дети мои-и, на дела-а ми-ирные. Во имя Отца-а и Сы-ына, и Святага ду-уха. Аминь.

И по православному обычаю всех перекрестил.

С точки зрения логики благословление прозвучало крайне дико. Какой может быть Отец и Сын, и Святой Дух у «Матери всего Мира»? Но, тем не менее, команиксы приняли его и остались довольны. Они встали с колен и благодарно склонились.

Дальше все прошло довольно хорошо. Погрузка на борт продолжилась и завершилась в кратчайшие сроки. Потом Алекс по просьбе самого майора спустился на транспортное судно и благословил тех, кто по каким-то причинам это благословение пропустил. Все до единого пленники остались счастливы.

На обратном пути, когда друзья вместе с командиром пилотов прикрытия очутились одни в пустом коридоре, Андерсон вдруг предложил зайти к нему в кабинет.

— Вот такая эта Венера оказалась, — грустно сказал он. — После того, что я услышал, я не имею права держать ее у себя. Забирай ее.

— Господин капитан-лейтенант, неужели вы в это поверили? — удивился Алекс. — Все это похоже на плохо придуманную сказку.

— У плохой сказки не может быть тысячи верующих, — возразил Андерсон. — Да, я поверил в то, что увидел собственными глазами. Если тебя посчитали радиантом (не знаю что это такое), то забирай свою Венеру на фиг. Ты хранитель.

— Что за Венера? — проявил неподдельный интерес Ксиу. До этого момента он почти все время молчал, потрясенный увиденным до глубины души.

— Это «Воля Мира»…. Тот скипетр, а на нем Венера Милосская.

— Ни фига себе…, радиант.

— Да какой я вам «радиант»?! — заорал, взбеленившись Алекс. Все его уже основательно достало. Избранность не него свалилась совершенно неожиданно, он был к ней не готов, и он успел уже десять раз пожалеть, что проявил желание посмотреть на пленных. — Забодали меня все! Я не хранитель и точка! Мне жить охота и, вообще, из-за этой дубины погиб мой отец. Пусть эта Венера лежит там, где лежит, я видеть ее больше не желаю.

— М-да…, я как-то подзабыл, чем тебе это грозить, — мгновенно озаботился Андерсон. — Очень сложная ситуация.

— А может пусть этот жезл так и храниться у вас? — предложил Алекс, с ужасом представляя себе, как будет отбиваться от желающих взглянуть на пресловутую дубину. — Мне его держать негде.

Андерсон думал недолго:

— Что ж, может это действительно лучший вариант. Но, думаю, душевцы его все равно заберут. Видел я как у них глаза заблестели. Точно отберут, и мое звание не поможет…

Это была середина календарного дня. Недавно прошел обеденный прием пищи, и сменные бригады возвращались на свои рабочие места, так что друзья решили воспользоваться моментом и перекусить в спокойной обстановке. Работы им не предвиделось, тренажерные модели оказались все заняты, и потому торопиться было совершенно некуда.

Через несколько минут они достигли центральной столовой, на раздатке выбрали, что повкуснее и расположились за одним из свободных столиков.

Алекс попробовал первое блюдо и состроил недовольную мину. В супе присутствовала гвоздика в качестве приправы, а он ее терпеть не мог и потому отодвинул суп в сторону.

— Алекс, скажи, а действительно этот скипетр у тебя? — поинтересовался Ксиу.

— Да, — мрачно ответил Алекс.

— Здорово. А ты покажешь его мне?

— Покажу, но как-нибудь позже. Намного позже….

— А какой он?

— Сам увидишь…. Отстань, хочешь второе?

В жирном плове тоже присутствовала ненавистная гвоздика. Наверное, в этой столовой шеф-поваром работал какой-то вкусовой извращенец.

— Не, не надо. У меня свое есть, — отказался Ксиу.

Алекс равнодушно пожал плечами и принялся за чай с пышными горячими булочками, втайне надеясь, что в этом-то точно гвоздика присутствовать не будет. Так и оказалось. Тогда одушевленный Алекс сбегал в раздатку и притащил оттуда еще стакан чая и несколько больших булочек. Этим он и пообедал.

Совершенно неожиданно на персональный аларм пришел вызов, Алекс даже вздрогнул от его мерзкого пиликания. Такие штуковины в форме наручных электронных часов были у каждого человека на линкоре. Ведь судно было огромным, службу проходило почти тридцать тысяч человек, и уследить за каждым было просто невозможно. А так, в случае чего, через аларм можно было связаться с каждым.

Алекс прочитал сообщение и пояснил уплетающему за обе щеки другу:

— Меня в рубку связи вызывают, звонит кто-то. Сходим?

— Давай, — без раздумий согласился Ксиу, и, сделав несколько больших глотков чая, отодвинул от себя поднос. — Пошли.

В рубке связи их ждал большой сюрприз — звонили с авианосца «Пингвин». Алекс, с волнующим сердце чувством, подсоединился к вызову, и на экране возникло улыбчивое лицо одной из близняшек Топиных.

«Это Аня, — с ходу определил Алекс. Затем чуть присмотрелся и передумал. — Нет, это Яна. Точно Яна». Потом он почесал в затылке и окончательно запутался — близняшек он так и не научился различать.

— Привет, Алекс, — радостно закричала девушка.

— Привет, — Алекс довольно растекся в ослепляющей улыбке.

— Рада тебя видеть, как дела?

— Здорово, просто отлично. А почему ты одна, где твоя сестра?

— А-а, — махнула рукой сестричка, — Яна сейчас на дежурстве, я от нее тайком звоню. Решила потратить свои небольшие сбережения.

Теперь-то Алекс стопроцентно точно определил, что он разговаривает с Аней. Она за эти несколько месяцев немного изменилась. Лицо слегка округлело, волосы покрасила в ярко-рыжий цвет и вдобавок коротко постриглась. Алекс разглядел у нее под глазом почти сошедший синяк, и на брови узрел красную полоску шрама. Аня щеголяла перед ним в синем шарфе пилота и в погонах младшего лейтенанта.

— Я тебя тоже очень рад видеть, Аня. Можно сказать, что я соскучился по вас, мне не хватает женского внимания. Не поверишь, у нас на борту одни мужики.

— Да ладно, врешь ты все. Такого не бывает, — звонко засмеялась Аня.

— Вру, — добровольно сознался Алекс. — Как проходит служба? Вижу, звание присвоили?

— Да, неделю назад. Фингал у меня видишь?

— Вижу, и шрам тоже. Неужели опять со своей сестрой подралась?

— На этот раз нет, — Аня кончиками пальцев коснулась своего шрама. — А что, он так заметен?

— Совсем чуть-чуть, — заверил Алекс.

— Наверное, стоит сделать пластическую операцию — он меня ужасно уродует.

— Что ты, не надо. Мне так нравится.

— Правда? — хитро сощурилась Аня. — А может по нему ты нас просто хочешь различать? Какой хитрый…. А кстати, где твой друг Ксиу?

— Он здесь, рядом. Может позвать?

Получив неохотное согласие, Алекс высунулся из переговорной кабинки и махнул другу рукой. Ксиу словно ждал этого и моментально очутился рядом.

— Здравствуй, Ксиу, — чуть нейтрально поприветствовала девушка.

— Здравствуй…, Аня, — он безошибочно определил с кем разговаривает, из-за чего Алекс почувствовал легкую зависть. — Ты изменилась.

— Зато вы, какими были такими и остались, эгоисты. Почему вы ни разу нам не позвонили? Мы тут сидим, ждем-ждем, романы ни с кем не заводим. С вашим-то окладом можно выло немного потратиться, он у вас не чета нашим стипендиям. Не разорились бы.

Что тут можно было сказать? Она права, оклад курсанта в звании младшего лейтенанта был в пять раз больше оклада курсанта без звания. Друзья виновато опустили глаза в пол. Со стороны это, наверное, выглядело очень смешно, потому что Аня вдруг заразительно засмеялась, и друзья поняли, что получили прощение.

— Ладно, мальчики, вы только Яне не говорите, что я вам звонила, а то она мне голову оторвет.

— Хорошо, не скажем, — энергично закивали головами друзья.

Аня была явно довольно собой. Кинула родную сестру на общение с Алексом. В этом деле у них было что-то вроде негласного соревнования, каждая отчаянно пыталась прибрать Алекса к рукам.

— Ты не сказала, как тебе звание присвоили, — напомнил Алекс, не давая возникнуть неловкой паузе.

— А-а, случайно, — ответила Аня. Она потеребила край шелкового шарфика. — Не так давно мы пытались уничтожить несколько «слухачей», а они неожиданно оказались под сильной охраной. Был бой и меня подбили, когда я уходила на перезарядку. Я меня взорвался двигатель, и мой кокпит катапультировался прямо в бокс. Там я впечаталась в перегородку, а саму меня приложило лицом об приборную панель. Отсюда у меня синяк под глазом и шрам. Еще ребро было сломано, но его уже срастили. Наш капитан, от радости, что я осталась жива, пожертвовал мне звание, а за нарушение техники безопасности потом влепил строгий выговор и лишил премиальных за боевые вылеты. У меня ремень ослаблен был. Теперь мы с Яной ходим в паре. Я ведущая, она ведомая.

— Так вы там воюете?

— Потихоньку.

— А у нас тихо. Стоим на приколе.

— Где вы находитесь? — поинтересовались Аня.

Алекс кашлянул. О таких вещах говорить по внешней связи не полагалось, сигнал могли перехватить. Да и ДУШ по мере сил прослушивал все личные переговоры, контора этим жила. Поняв заминку, Аня покачала головой.

— Да-да, как же, военная тайна и все такое. Можете не отвечать. Обрадую только, что мы вас скоро увидим. Мы завалили нашего командира прошениями о переводе на «Могучий».

— Так вы что, к нам скоро переведетесь? — с надеждой в голосе спросил Ксиу. Сердце у него отчаянно заколотилось.

— Нет, — разочаровала Аня. — Командир нас послал не по уставу. Но мы все равно увидимся.

— Как?!

— Т-с, военная тайна, — девушка прижала указательный палец к губам. — Враг не дремлет — он бдит, но не бздит. Вот…, ой….

— Что «ой»?

— Время кончается, — удивленно-обиженно объяснила Аня. — Заболталась с вами, все деньги на переговоры ушли. Ладно, мальчики, целую, пока. Ждите нас скоро и смотрите, сестре моей не проболтайтесь, а то она мне голову точно открутит. Пока!

На последнем слове связь оборвалась и экран моргнул синим фоном. Друзья медленно поднялись и вышли из кабинки.

— Ну вот, я же говорил, что они будут за тобой по всему космосу бегать, а ты не верил.

В голосе Ксиу сквозила легкая ревность.

— Ерунда, случайность, — отмахнулся Алекс и намекнул, — а у тебя появляется прекрасная возможность добиться взаимности от одной из них.

Ксиу подумал секунду и согласно кивнул.

На выходе из рубки связи друзей встретили трое мрачных агентов ДУШ. Один из них бесцеремонно оттеснил Ксиу в сторонку, и двое других больно завернули Алексу руки, так, что он уткнулся носом в собственные колени. Потом его спросили:

— Вы Алексей Дронин, пилот?

— Нет! Это не я! — завопил Алекс от боли и страха перед надвигающейся инвалидностью.

— Мы так и знали…. Пойдемте, господин младший лейтенант, поговорим. Нам надо задать вам пару сложных вопросов. Есть огромное желание получить от вас на них ответы, и желательно правильные.

А Алекса потащили по длинному коридору. Ксиу дернулся, чтобы возмутиться, но агент так впечатал ему кулаком в солнечное сплетение, что он моментально разучился дышать и медленно осел на холодный, металлический пол.