Алекс [СИ]

25

Было на Затизанде, в стольном граде Цитрон, на окраине которого расположилась рабочая резиденция губернатора и его помощников, местечко, которое Гихилиан любил больше всего. Это был простой бар. Или даже скорее ночной клуб. Не слишком большой и презентабельный, с обшарпанными снаружи стенами и треснутой входной пластмассовой дверью, но довольно таки уютный. Назывался он «Утопленник Гриша», по имени бывшего владельца заведения и его незавидной судьбе. Бедняга ненароком утоп в своей богатой ванне, после того как решил проверить на своей шкуре, что будет, если утаить от «крыши» часть своего дохода. Он успешно проверял целых два месяца, а на третий месяц везение его оставило, и у бара вдруг сменился хозяин, которым стал более сговорчивый и покладистый племянник покойного.

Внутри «Утопленника Гриши» стоял постоянный полумрак, всегда громыхала музыка и по стенам и головам танцующих прыгали световые, лазерные и еще какие-то там зайчики. Музыка, впрочем, хоть и играла громко, но на уши совсем не давила, и разговаривать внутри можно было, не надрывая глотки.

Гихилиана там, конечно же, знали и очень ценили. У него была своя персональная кабинка, в которой он частенько уединялся и свой туалет. Он никогда не танцевал, потому как не умел. Сидел в своем шикарном уголке, тянул какой-нибудь алкогольный коктейль, смотрел, как дергаются другие, и щупал в интимных местах молоденьких девочек. Иногда, для разнообразия щупал несовершеннолетних мальчиков, шаря своими ухоженными граблями у них в штанах и целуя в засос. Нет, голубым он не был, просто изредка ему становились интересны новые ощущения, и он предавался таким будоражащим кровь экспериментам. К слову сказать, после мальчиков у Гихилиана возникала такая эрекция, что от пупа не отогнуть.

Сегодня губернатор решил снова посетить это заведение. После окончания рабочего дня, раскидав оставшиеся дела, которые не требовали личного вмешательства, среди своих подчиненных, он сел в своей персональный лимузин и приказал водителю катить в центр города к известному ему бару. С собой он прихватил своего секретаря Иоанна Валонсио и начальницу начального и среднего бесплатного образования миссис Салливан, ярую противницу голубых и розовых отношений. Ее он взял просто так, решил поиздеваться над ее заскорузлыми убеждениями. В «Утопленнике Грише» частенько попадались и те и другие, никого ни стесняющиеся пары.

Очень скоро лимузин подкатил к заведению с горящей настоящим огнем вывеской. Авто узнали и охранники, отстранив очередь от двери, пропустили важных персон внутрь безо всяких возражений.

К Гихилиану в момент подлетел управляющий и, расшаркиваясь, провел гостей до персональной кабинки губернатора.

— Отдыхайте дорогие господа и дамы, ни о чем не беспокойтесь, — прочирикал он, когда персоны расположились за столом из массива черного дуба. — Очень рады видеть вас в нашем скромном заведении. Будете что-нибудь заказывать?

— Да, — кивнул Гихилиан. — Выпить как обычно, салатов разных и холодного мясного.

— Хорошо, — записал управляющий в блокнотик. — А вам, господин Валонсио?

— Виски с содовой…, - губернатор презрительно фыркнул, — и горячего супа с коготочками. Это для начала, потом видно будет.

— Хорошо…. А вам, очаровательная мисс, извините, не знаю, как зовут…?

— Мисс Эмма Салливан, — ослепительно улыбнулась дама, намеренно произведя себя в незамужние женщины. — А мне тоже чего-нибудь покушать из горячего, не очень острого, с кислинкой. А из выпить принесите любой коктейль с ароматом амаретто, но чтоб без водки, джина, самогона или виски. Терпеть их не могу.

Управляющий убежал, и очень скоро перед дорогими посетителями поставили заказанную выпивку, разнообразные салаты и целый поднос холодного ароматного мяса. Следом принесли горячее.

— Ну, что, Вано, выпьем? — поднял свой напиток губернатор.

— Выпьем, — согласился секретарь.

— Напьемся?

— Напьемся….

— И блеванем, — весело подытожил Гихилиан и залпом опрокинул в свою глотку жгучее пойло. Сморщился, шумно втянул в себя воздух и блаженно выдохнул. — Нет, какая же это гадость иклонская настойка, привыкнуть невозможно. Но шибает по мозгам еще на подходе….

Валонсио не спешил вот так напиваться. Он знал эту пагубную страсть губернатора к иклонской настойке, знал, как она разрушающе действует на мозг, но ничего не говорил. В конце концов, он не нянька этому постепенно деградирующему типу. Секретарь и миссис Салливан изящно чокнулись.

В клубе, под вечер, собралось много народа. Он давно был забит людьми до отказа, так что тем, кому хотелось потанцевать приходилось быть осмотрительным, чтобы не заехать соседу локтем или не наступить на ногу. Люди танцевали, пили, веселились, играли на автоматах и за всем этим зорко следили бритоголовые парни в черных обтягивающих майках — охрана. Пара таких человек расположились возле персональной кабинки губернатора. Рассмотрев как следует одного из них, Салливан ахнула:

— Мишель?!

Охранник медленно обернулся.

— Да, мадам?

— Мишель! Не ожидала что встречу тебя в этом месте, да к тому же еще охранником. Ты изменился!

Охранник удивленно вскинул бровь и прищурился, изображая мыслительный процесс.

— Извините, мисс, но я не….

— Ну как же, я же тебя сразу узнала. Я Эмма…! Эмма «трусы в цветочек», помнишь? В школе, в последнем классе мы сидели за одной партой, и я у тебя постоянно списывала.

— Эмма? — не поверил охранник. — Но ты…, ты…, вы….

— Не «вы», а «ты»!

— Ты…, тебя не узнать. Стала просто неотразимой, еще лучше, чем была.

— Да ладно, какая была такая и осталась, — отмахнулась Салливан. — А вот ты действительно очень сильно изменился. Я тебя еле узнала. Да что ты стоишь, присаживайся сюда, поговорим.

— Извини, Эмма, но я на работе. Нельзя, — развел руками охранник.

— Как нельзя?! Как нельзя?! — возмутилась начальница бесплатного образования. — А если я буду настаивать?

Охранник обреченно вздохнул и на мгновение воздел глаза к потолку. Конечно, он ее сразу узнал, ведь ее образ негативным силуэтом надолго врезался ему в память. И оттого что они встретились, он был не в восторге.

— Ладно, сейчас только начхрана предупрежу….

Вскоре на его место встал другой охранник, а сам Мишель осторожно присел рядом с миссис Салливан. Она пододвинулась к нему поближе, положила руку на его коленку и повела разговоры за жизнь. Губернатор с секретарем усмехнулись и потрепали бедолагу по плечу. Эта дамочка могла переговорить кого угодно.

К тому моменту Гихилиан на голодный желудок пропустил еще несколько порций настойки и ему стало совсем хорошо. Его лицо покраснело, глаза осоловели. Потянувшись вилкой за куском холодного мяса, он промахнулся и ткнул ею в железный поднос. Выругавшись тихо себе под нос, отложил ее в сторону и полез в блюдо голыми руками. Стесняться было некого, все свои.

Кое-как прожевав кусок мяса, он вдруг осознал, что очень хочет женского тепла и тела. Медленно обвел взглядом танцплощадку, высматривая доступных девиц, и найдя одну более или менее симпатичную, поманил ее пальцем. Девушка очень быстро оказалась рядом.

— Заработать хочешь? — спросил ее губернатор, заранее зная ее ответ.

— Сколько?

— Пятьсот.

— Только без извращений.

— Художественная порка не извращение, — весело гоготнул он и хлопнул ладонью рядом с собой. — Садись.

Девицу не насторожила фраза «художественная порка», хотя должна была. Думала, что клиент ее просто отстегает плеткой по спине и ягодицам, а ради пятисот марок это можно было стерпеть. Она элегантно присела рядом, и губернатор без зазрений совести запустил руку под ее блузку.

Валонсио остался как бы не удел. Впрочем, это его совершенно не расстроило, и он спокойно принялся за уничтожение горячего супа с коготочками. На всякий случай он следил за своим боссом краем глаза и увидел, как Гихилиан достал свой серебряный портсигар, выудил из него сигаретку, щелкнул зажигалкой и закурил. Затем достал вторую сигаретку и предложил своей даме на вечер. Девушка попыталась отказаться, но губернатор бесцеремонно воткнул сигарету ей в рот и подкурил от своей сигареты.

— А теперь, крошка, затягивайся, — наставлял он. — Вдыхай как можно глубже, тебе понравится.

Девушка честно втянула в легкие горький сизый дым и, мгновенно переменившись в лице, зашлась сильным кашлем.

— Ну, как, понравилось? — ехидно спросил Гихилиан.

Проститутка замотала головой.

— Нет, тьфу, гадость, какая….

— Ничего, здесь главное привыкнуть, втянуться. А ну-ка давай еще раз, вот…, - он поднял брошенную ею сигарету и сунул в руки. — Еще раз, и-и-и….

— Нет, не хочу.

— Хочешь, я знаю. Сама говорила, что человек с сигаретой в зубах выглядит сексуально и стильно.

— Я соврала…, - вынужденно призналась девушка.

— Я знаю, — хохотнул губернатор и, отобрав у нее тлеющую сигарету, грубо воткнул ее ей в зубы. — В следующий раз врать мне не будешь. А ну, затягивайся, сучка….

В общем, Гихилиан был в своей обычной манере, груб и бесцеремонен. Местные проститутки его хорошо знали, знали, как он любит с ними обходиться, и потому заламывали за ночь астрономические цены и терпели молча. Эта же девушка была, по-видимому, из новеньких, по крайней мере, секретарь ее раньше здесь не видел, и потому она, не зная на кого попала, пыталась сохранить собственное достоинство. Губернатора это, кстати, только заводило, и сегодня он зверствовал больше обычного. Проститутка честным образом, то есть, затягиваясь полной грудью, докуривала пятую сигарету и была уже натурально зеленого цвета.

— Ой, больше не могу, щас вырвет, — простонала она, в ужасе замечая как клиент достает следующую сигарету.

— Не вырвет, это последняя. Ты меня обкурила почти на сорок марок. Это же настоящий земной табак — контрабанда! На, кури, потом пить будем, тоже контрабанду.

От одной только мысли что ей в таком состоянии придется еще пить неизвестно что, ей стало совсем дурно. Ее желудок сдавил мощный спазм и она, зажав рот ладонью, схватила пустую тарелку и нырнула под стол.

Гихилиан удовлетворенно захохотал. Оторвалась от беседы миссис Салливан, брезгливо посмотрела на блюющую под столом проститутку и утащила охранника Мишеля прочь из элитной кабинки. Решила уединиться с ним в другом месте.

Когда девица выбралась из-под стола, вид ее был жалок. Короткая прическа всклокочена, лоб в испарине, местами потекла косметика. Подрагивающей рукой уперлась о край стола и умоляюще простонала:

— Отпустите меня, пожалуйста….

— Вот еще, а отрабатывать пять сотен кто будет?!

— Отпустите, мне плохо, — страдальчески наморщила лоб девушка. — Вы же мне не заплатили, найдете, кого ни будь другого.

— Разве я тебе не заплатил, — непритворно удивился Гихилиан. — Вано, я ей что, действительно ничего не давал?

— Нет, ничего, — мотнул головой Валонсио. — Ты этот процесс предпочел пропустить. Как всегда….

— Чё, какое «как всегда»? Ты что болтаешь?! Я всегда, когда требуется, плачу сам! Понял?! — пьяно возмутился губернатор. И в качестве доказательства достал свой толстый бумажник и принялся в нем активно рыться. — Пять сотен, пять сотен…. Так, где же они? — забормотал он, быстро перебирая крупные купюры. — Так…, вот…. А я точно обещал столько, да? Гм…, незадача. У меня здесь только мелочь…. Слушай, Вано, ты мне не одолжишь немного бабла? Например, пятьсот марок. Если ты конечно не жмот.

— Я-то не жмот, но у меня только тысячные, — недовольно ответил Валонсио.

— О, отлично, это даже лучше. Давай сюда одну. Или лучше две….

Делать секретарю было нечего, и он одолжил своему боссу тысячу марок единой купюрой. Гихилиан надкусил ее с одного края и с треском разорвал пополам. Одну часть денежки он спрятал в свой бумажник, а вторую часть отдал проститутке.

— На, держи, вымогательница. Вторую половину получишь завтра утром, если отработаешь ночь на сто процентов.

— Но она же порванная.

— В банке обменяют на новую. Иди, умойся….

Девушка что-то подозрительно быстро выбежала из кабинки и, расталкивая локтями горячие спины, скрылась в направлении дамской комнаты. Губернатор проводил ее фигуру пренебрежительным взглядом, задумчиво постучал пухлым бумажником по краю стола и сунул его во внутренний карман пиджака.

— Спина у нее какая-то невыразительная, мне не нравится. А вот задница что надо — объемная. Много чего нахлестать можно, как думаешь, Вано?

— Никак я не думаю. И, вообще, не понимаю я этого твоего… «искусства». Это больше похоже на извращенный бред безумного садиста.

— Ну, может быть…, чуть-чуть, — несколько отстраненно улыбнулся Гихилиан, воткнувшись взглядом в неприметную точку стола. Его мозг работал уже над новой «картиной».

— Ничего себе «чуть-чуть»! Практически каждую ночь новую бабу до полусмерти захлестываешь, и, причем заметь, каждую вторую на мои деньги.

— Да ладно тебе, чего орешь? Отдам я тебе все, отдам до последней марочки. Подумаешь, из-за каких-то ста сраных тысяч такой вой поднял.

— ЧЁ?! — воскликнул, пораженный безграничной наглостью своего босса, Валонсио. — Полтора миллиона, понял?! Ты мне должен почти полтора миллиона моих(!), моих марок! Не сто тысяч, а в пятнадцать раз больше!

— Чего?! — в свою очередь подскочил на стуле губернатор и, упершись кулаками в стол, забрызгал на секретаря слюной. — Какие полтора миллиона, ты что мелешь? Ах ты, еврейская морда, наколоть меня хочешь? Не выйдет. Я все свои долги помню до сантима и всегда по ним расплачиваюсь.

— Ну да, ну да, как же, до сантима он помнит. А помнишь ли ты «Бомбарду»? Кто за нее платил, ты что ли? А она, между прочим, обошлась моему кошельку в семьдесят тысяч. Ты мне их отдал?

— ЧЁ?! А не твоя ли сучка секретарша на ней ездит?

— А не ты ли ее ей подарил? Купил на мой деньги, а потом сделал ей роскошный подарок. Где мои деньги?!

— В заднице! За «Бомбарду» я расплачиваться не буду. Не буду и все тут! Мне она не понравилась.

— Ах, тебе не понравилась, — всплеснул руками Валонсио. — Скотина, а за месяц проживания в «Океанике» ты тоже расплачиваться не собираешься?

— Нет, а зачем? Мне там тоже не понравилось. Гостиница дерьмо и владелец ее, этот Сектус…. Меня от него воротит. А за то, что мне не нравиться я платить не буду, понял?! Я должен всего сто тонн!

— Полтора миллиона!

— Не ори на меня! Я губернатор, а ты всего лишь жалкий секретаришка. Я старше по положению.

Валонсио аж задохнулся от возмущения. Он сначала покраснел, затем побледнел и нервным движением расслабил галстук.

— Ах, значит так, да? Я жалкий секретаришко, да?

— Да, именно так, ты жалкий секретаришка. Даже скажу больше. Ты никчемная декорация на моем фоне. Не будь меня, не было бы тебя. Это я тебя приблизил к трону. Ты мне обязан всем! Деньгами, положением, репутацией! Это я все для тебя сделал. Ты жалкая декорация!

Валонсио снова побагровел, взял губернатора за грудки и, приблизившись нос к носу, грозно пророкотал:

— Значит, декорация, да? Значит, я обязан тебе всем, да? — он жестко тряхнул Гихилиана. Тот забавно хрюкнул и попытался отцепить от себя сильные секретарские руки. У него ничего не получилось и тогда он, все еще находясь в раже, заорал Валонсио прямо в лицо.

— Да, ты мне всем обязан! Секретаришка…, декорация…, кабинетный пигмей…, политическая проститутка!

Тут уж Вано не сдержался, зарычал и, широко размахнувшись, влепил своему боссу смачную оплеуху. Губернатор упал кулем на стул и, схватившись за разбитый нос, с изумлением уставился на свою «правую руку». А Валонсио обошел стол, склонился над бледным боссом и не терпящим возражений голосом пророкотал:

— Значит так…. Ты мне должен полтора миллион, это раз. Еще полтора миллиона ты мне стал должен с сегодняшнего момента в качестве пени, это два. Я ставлю твой долг на депозит, по проценту в неделю от общей суммы, это три. Надеюсь, это я доходчиво объяснил твоим пропитым и примитивным мозгам?

Губернатор упрямо мотнул головой, но Валонсио дал ему легонько поддых и он все понял и часто закивал. Таким своего секретаря он видел впервые, и это было… страшно.

— Замечательно, — распрямился секретарь. — И чем быстрее ты со мною рассчитаешься, тем лучше. В первую очередь для тебя же самого. Ты же знаешь, что я могу сделать в случае чего, да? Вот и прекрасно. Ты посиди пока, подумай, а я поеду домой. Мне здесь не нравится, и платить за это я не собираюсь.

Он одернул помятый пиджак и с гордым достоинством вышел из элитной кабинки. На выходе он встретился с понимающими взглядами охранников. Безусловно, они все слышали и поняли, что там произошло. Валонсио ухмыльнулся, вспомнив расширенные в страхе глаза губернатора, и прошел мимо них. Он злорадствовал. Гихилиан как человек ему никогда не нравился, но ему приходилось его терпеть и играть с ним в дружеские отношения. И теперь, когда он, наконец, не сдержался после очередной выходки своего босса и врезал ему как следует, он испытывал огромное чувство удовлетворения. И теперь все стало на свои места, и играть роль хорошего друга не было нужды.

На выходе из бара он поймал позднее такси и попросил его отвезти в свой особняк как можно быстрее. Он авансом перевел полтинник на терминале таксиста и тот, весьма обрадовавшись крупной сумме, без разговора рванул с места.

На крыльце парадного входа секретаря Иоанна Валонсио встретил управляющий. Высокий сухопарый мужчина в красном тренировочном костюме широко улыбнулся хозяину шикарной усадьбы и слегка склонил голову.

— Здравствуй, Янус, — кивнул ему секретарь, легко взбегая по крыльцу.

— Здравствуйте, господин Валонсио. Что-то сегодня вы раньше обычного. И не на своей машине, — заметил управляющий. — Опять губернатор?

— Ага, как всегда. Старый пердун совсем спятил от своей выпивки. Пришлось дать ему в морду.

— Да вы что?! — искренне восхитился Янус. — Это давно пора было сделать. Этот старый пердун, хоть еще и не старый, но уже конкретный пердун. По-моему он уже изжил себя как губернатор.

— Ты прав, Янус. Ты даже не подозреваешь насколько ты прав. Пришло время его смещать с поста. Есть более достойная кандидатура на его место.

— Да-да, я даже знаю кто, — весело осклабился управляющий.

— Я тоже знаю кто, но пусть это пока останется в секрете. Хорошо?

— Конечно! Как же иначе! — горячо заверил Янус, положа руку на сердце. — Я ни кому не скажу.

Валонсио кивнул. Слова Януса было вполне для него достаточно, ведь он не был обычным человеком, он был комиксом. Бывшим военным, служившим в их спецназе и попавшим в плен с тяжелым ранением. Чтобы остаться в живых он был вынужден дать клятву мира. Его подлатали и через годик принудительных работ отпустили домой. Но домой он не полетел, решил остаться в федерации. Сделал себе пластическую операцию, для того чтобы не отличаться от людей, и нашел работу по смежной специальности — стал телохранителем. Спрос на них был стабильно высок во все времена. Одно время он охранял и Гихилиана, когда тот еще не был губернатором. Тогда-то Валонсио его и увидел, оценил его профессионализм и смекалку и предложил поработать на себя. И в качестве оклада положил миллион марок в год — сумасшедшие деньги даже для богатого человека.

Между тем Валонсио поднялся в свой кабинет и уселся за рабочий стол. На столе лежала кипа бумаг и документов, требующих скорого рассмотрения, но секретарь решительно отодвинул их в сторону. Сейчас у него были другие заботы.

В кабинет без стука вошел Янус. Поставил перед секретарем чашку крепкого натурального кофе и капнул в нее из высокой мензурки пару миллилитров прозрачной жидкости.

— Спасибо, Янус. Мне больше ничего не надо, — поблагодарил Валонсио и сделал большой глоток.

Управляющий молча удалился и Вано принялся за работу. Он выдвинул из ниши стола терминал компьютера. Достал из сейфа несколько бумаг с подписью губернатора. Некоторые из них были без даты, и потому Валонсио поставил на них сегодняшнее число. Потом все отсканировал и отослал их копии нескольким адресатам, которые наверняка заинтересуются содержимым документов. После этого он позвонил в Главный Столичный Банк и потребовал заморозить счета более десятка компаний. Как секретарь первого лица планеты он имел на это исключительное право, в этом деле ему никто был ни указ. Эти компании были слабым звеном в собственности губернатора Гихилиана. Для снижения налогов он владел ими через подставные лица. После всего этого Валонсио посидел немного, подумал и решил, что простого блокирования счетов будет маловато. Гихилиан может как-нибудь изловчиться и разморозить их. Поэтому, чтобы было наверняка, он послал в Центральное Налоговое Управление крайне интересное сообщение о настоящем собственнике предприятий и в качестве доказательства прикрепил к нему несколько сносок на имеющиеся документы. Вот теперь губернатор точно забегает….

Все. Главное секретарь сделал. Теперь оставалось только сидеть и ждать развития событий. А они последуют, обязательно и очень скоро. И оттого как воспримет это Гихилиан будет зависеть их накал. Губернатор может сообразить, что к чему и благоразумно свалить по-тихому на какую-нибудь суверенную планету. И тогда все будет тихо-гладко. А может взъерепениться и уцепиться за свой пост всеми когтями. В этом случае он может даже не погнушаться кровавыми разборками.

Вздохнув, секретарь по внутренней связи вызвал к себе Януса. Тот прибежал в кабинет уже через минуту и плотно притворил за собой дверь. Валонсио скупым жестом показал на стул, и тот послушно сел, облокотился на столешницу и весь обратился в слух. Тренировочный костюм управляющий сменил на деловую тройку и оттого стал похож на банковского клерка. Если б только не выпирающая рукоять пистолета подмышкой.

— Ты уже все понял? — спросил у него Валонсио, взглядом показывая на оружие.

— Да, было несложно. Дом уже переведен на усиленное охранение. Все отпускники отозваны, — проговорил Янус.

— И сколько всего у нас людей?

— Около семидесяти. Для полноценной охраны периметра территории и дома вполне хватит.

— Но не более того?

— Но не более того, — согласился управляющий. — Одиночное проникновение мы пресечь сможем, сможем отбить атаку целой роты пехотинцев. Но эта усадьба не крепость, а на большее мы не способны. Если губернатор предпримет что-нибудь более серьезное, то мы не сможем вас защитить.

— А он это может. Особенно после того, что я для него сейчас сделал.

— У него под контролем вся армия. Это плохо.

— Вся, да не вся. Что-то и под моим контролем. Несколько генералов питаются из моей кормушки. Если сюда поставить десяток единиц тяжелой техники, то этого будет достаточно?

Янус задумался, прикинул в уме и сказал:

— Будет маловато. Вообще, для основательной обороны на территории понадобятся инженерные работы. Придется все перепахать и многое забетонировать. Это будет стоить больших денег.

— Боже, Янус, в такой момент о деньгах можно не вспоминать, — махнул руками Валонсио. — Бери сколько будет надо. Миллион, два, три…, да хоть десять! Если ко мне в спальню ворвутся наемники этого старого пердуна, то никакие деньги мне уже будут не нужны. Знаешь что? Давай я позвоню своим генералам, обрисую им ситуацию и пускай они предоставят тебе все необходимое. А вообще…, это же их работа! Пускай сами сюда приезжают и строят на моей усадьбе непроходимую линию обороны, такую как на Каштановой Войне. К черту мою усадьбу….

Управляющий задумчиво постучал пальцами по столу.

— Тогда, если уж на то пошло, нам будет необходима защита с воздуха. Без нее вся наша наземная оборона станет ярким пшиком.

— Нет проблем. Генерал Гунуем давно и основательно держится за мой карман. Он сделает все, что от него потребуется без лишних вопросов.

Они посидели еще немного, порешали насущные проблемы. Затем Валонсио позвонил своим карманным генералам и попросил их об услуге. Не сказать, что все из них были рады этому, многие с удовольствием бы отказались, но не могли. И потому уже через час на территорию поместья прибыла первая рота тяжеловооруженных солдат и следом за ними пришли бульдозеры. Десятки гектар девственного хвойного леса стали быстро превращаться в линию неприступных укреплений.

Секретарь, молча, смотрел из окна своего кабинета, как строительная техника уничтожает его драгоценные деревья, с таким трудом выращенные на сухой песчано-каменистой почве, и едва не скрипел зубами. Нет, лес ему жалко не было. Просто он жалел об упущенном времени — на это следовало решиться раньше. Еще тогда, когда заработал первый перерабатывающий тростник завод. Надо было решаться уже тогда….