Алистер: Крысиные бега

Глава 4. Дом, милый дом

— Али… Алистер… Ал, ты опять засиделся на работе? Просыпайся, милый, — нежный и тихий шёпот успокаивал мои мысли, а я улыбнулся неосознанно. — Я люблю тебя, Ал. Но пора работать, нужно отмстить моему убийце.

Я резко открываю глаза и начинаю надсадно кашлять. Голос Таиры продолжает звучать в моих ушах, но это были лишь галлюцинации, которые никогда не станут настоящим.

— Чёрт, Таира… — я прикрываю глаза.

Я лежу на холодном полу у входной двери квартиры, о которой никто не знал. Это было нашим с ней убежищем, а теперь, лишь моим. Моё сердце бьётся все чаще, и я чувствую, как оно просто разрывается от потери. Я знаю, что это значит. Я не могу подняться, и не хочу. Я хочу, чтобы всё это закончилось. В моём сердце один лишь холод, который распространяется на всё тело.

В голове пустота. Все мысли ушли. Они больше не нужны, потому что я ничего не могу сделать. Я не хочу делать. Не хочу жить. Мне все равно.

Холод настолько распространился по моему телу, что я перестаю чувствовать даже его. Я не могу вспомнить, почему я здесь. Я был так счастлив, когда она пришла ко мне во сне, и теперь её больше нет. Но она была здесь, мы любили, смеялись, говорили о будущем, об общих друзьях со времён Академии, которые скоро приедут из других городов. Она была поразительно красивой и весёлой, и совсем не такой, как все остальные.

Когда я напивался с Геласием и падал в этом самом коридоре, она подходила ко мне и протягивала руку, чтобы помочь подняться и пройти в комнату. Но сейчас этого уже не могло быть. Сейчас была лишь пустота, что медленно заполняла сердце.

В голове всё смешалось: побег, ранение и слова Никандра. Всё было слишком запутанно. Я поднял голову от пола и открыл глаза.

— Ты очнулся? — увидел я довольное лицо убийцы и мне тут же захотелось закрыть их обратно.

— Черт, свали, — пробурчал я застонав. Мне не нужно было сдерживать свои эмоции наедине с ним, и я мог вести себя, как угодно. Ведь этот призрак никому бы не смог пожаловаться, что я веду себя невежливо по отношению к нему. Я мог позволить себе быть грубым и, если бы это пришло мне в голову, наверное, я сделал бы что-то совершенно непотребное. Но теперь, об этом не могло быть и речи. Я слишком устал. — Какого черта ты делаешь?

Призрак склонился надо мной и внимательно смотрел на мою грудь. Я дёрнулся и зашипел сквозь зубы. Всё же Ник умеет бить в цель. Ожог сквозь прожжённую форму виделся отчётливо и это было плохим признаком.

Эфир в моём организме должен был ускорить регенерацию, но рана не выглядела лучше, наоборот стало только хуже. Волдыри от ожога появились сразу же, а сейчас начали лопаться и прозрачная жидкость текла от каждого движения пропитывая рубашку, что была под кителем. Дышать было тяжело, но я не показывал этого внешне, продолжая смотреть на призрак.

— Почему ты постоянно упоминаешь какого-то «чёрта»? — восторженно сказал призрак, разглядывая рану, а я закатил глаза. Казалось, что будь его воля, то он бы залез пальцем и поковырялся бы в ране на груди. — Так кто это? Нам сейчас никто не помешает. Расскажи мне.

— И почему ты прицепился ко мне? — задал я вопрос вслух, не ожидая ответа, но он конечно же прозвучал. Ведь не могло быть иначе с таким болтливым призраком.

— А разве это не интересно? — безумные зелёные глаза смотрят прямо в мои, а я начинаю чувствовать новую волну боли, ведь цвет глаз этого убийцы до невозможности напоминал цвет глаз Таиры.

— Что в этом интересного? — хмурюсь я.

— Как же? — патетически спрашивает он, резко отстраняясь и вставая надо мной. — Ты хоть представляешь, каково это — общаться, лишь с себе подобными? Почему только отбросы-убийцы после смерти бродят по земле? Это наше наказание? Нас проклял Создатель, чтобы мы скитались и искали смысл загробной жизни? Или же есть другое значение?

Он резко приблизил своё лицо к моему и безумно рассмеялся.

— Они все мерзкие… Низкосортные убийцы, которые умеют лишь исподтишка лишать жизни с помощью яда или обстоятельств! Случайно! — я смотрел на него и начинал злиться. Таира презирала всех убийц, а он так легко разбрасывался подобными фразами, которые не имели для меня никакого значения. — И после этого мы должны с ними общаться! Мы — истинные мастера!

— Мастера? — я зацепился за это слово и меня начало мутить. Это чёртово слово.

— И каково же было моё удивление, что ты нас слышишь и можешь с нами говорить? — он гипнотизировал меня своими безумными глазами, а я стиснул зубы, потому что боль начала охватывать все моё тело. — Теперь, ты от меня не сбежишь.

Он тронул меня в грудь, а меня пронзило дикой волной боли. От этого я начал вновь терять сознание.

— О, я могу тебя ещё и трогать! — радостно воскликнул он, и это было последним, что я услышал.

***

— Дорогой, не сиди так поздно, уже пора ложиться спать, — слышу я голос и поворачиваю голову на него, стоя со стороны окна. Никогда я не забуду его.

Голос моей мамы. Второй матери, появившейся в этом мире. Она стояла на коленях у кровати и поправляла мне подушку, как мне было когда-то очень давно.

Я так скучал по ней, что движения мои стали нетерпеливыми, когда она уже выходила из комнаты. Я резко шагнул вперед, чтобы увидеть её силуэт подольше в дверях спальни, как всегда она обычно делала, когда я засиживался допоздна.

Но вместо улыбающейся женщины я вижу в дверях тело. Оно лежит на спине, подогнув колени к груди. От него исходит невыносимый смрад. Он, словно болотная жижа, вливается в лёгкие. Я закрываю нос рукой, но нет способа избавиться от этой вони.

Я медленно, словно во сне, подхожу к нему, повторяя события той ночи. Все происходило словно в замедленной съёмке, заставляя вспомнить каждую деталь развернувшийся сцены.

Свечи на столе покачнулись от моего продвижения по комнате, отбрасывая причудливые тени на стены. Казалось, что это твари из кошмаров пришли по мою душу, но забрали не её, а душу моей матери.

Я склоняюсь над её телом и подкошенный этим зрелищем падаю на колени. Страшная картина, которая почти стёрлась из моей памяти. Но сейчас моё зрение раздвоилось, и я видел, как в том же положении, как когда-то лежала мама, лежит Таира.

Глаза Леонилы ли Артан моргнули и перестали быть стеклянными, а в следующее мгновение с её почерневших от запёкшейся крови губ срывается зловещий шёпот. Она произносит совсем тихо, но в этом шёпоте отчётливо различимы сила, ненависть и обещание смерти…

— Сын, как ты мог забыть, что ты уже видел подобное?

Я резко открываю глаза и судорожно выдыхаю, пытаясь успокоить своё скачущее сердце. Как будто я пробежал марафон по плацу Академии, и слышу ехидный голос.

— А стражи нынче нервные, — незнакомый голос слышен совсем близко, и я перевожу взгляд на новое действующее лицо в разворачивающейся трагедии.

— И не говори, Джиллиан. А ведь в наше время они довольно чутко спали, а этого и не разбудить, — я перевожу спокойный взгляд на убийцу и вижу второго, который так же, как и первый, смотрел на меня когда-то со страниц учебников.

— А ты был прав! Он действительно нас видит, хи-хи…

«Теперь двое двинутых на мою голову…»