Алладин. Невероятные приключения

Глава вторая

Юношу, которого Джафар увидел в своём колдовском зеркале, звали Алладином. Он был сыном бедного башмачника. Несколько лет назад, по доносу шпионов главного визиря, отца Алладина бросили в тюрьму, где он и умер от жестокого обращения. Имущество бедного башмачника вместе с домом стало принадлежать визирю. А Алладин с матерью оказались на улице. Мать не вынесла свалившегося на неё горя и вскоре вслед за отцом отошла в мир иной. Так мальчик остался совсем один. Чтобы не умереть с голоду, он просил милостыню на базаре, и сердобольные люди помогали сироте, чем могли: кто даст кусок лепёшки, кто старые башмаки или рубашку.

Шло время. Из маленького мальчика Алладин превратился в красивого юношу. Теперь ему стыдно было выпрашивать милостыню. Но он не мог заработать себе на хлеб, ведь никто не обучил его какому-нибудь ремеслу. Поэтому он целыми днями ходил по базару в поисках случайных заработков: относил купленный богатыми горожанами товар им домой, прибирал в лавке заезжего купца. За свою работу он получал гроши, которых хватало разве что на свежую лепёшку.

Нелегко жилось Алладину, но жизненные невзгоды не сделали его сердце злым и жестоким. Он остался таким же весельчаком и балагуром, каким был в детстве при отце с матерью. Юноша никогда не проходил мимо нищего, не поделившись с ним своей лепёшкой, но он не проходил и мимо жадного купца, торговавшегося с бедняком из-за последней монеты. Алладин так умел поддеть богача, так пошутить над ним, что тому становилось стыдно. Ремесленники и бедные горожане любили юношу за доброе сердце и весёлый нрав, а богачи боялись попасться на его острый язычок.

Год назад подобрал Алладин на базаре отбившуюся от бродячих артистов обезьянку. Бедняжка была голодной и забралась в лавку торговца фруктами. Тот поднял такой шум, что прибежали стражники. Чтобы не попасть в тюрьму, бродячие артисты бросились врассыпную, а бедная обезьянка осталась в руках пыхтевшего от злости торговца.

– Кто возместит мне убытки?! – орал он. – Держите этих бродячих артистов!

Стражники бросились вдогонку, да где там: артистов уже и след простыл. Разгневанный торговец фруктами не унимался:

– Она съела у меня целых два апельсина! Кто мне за них заплатит? – спрашивал он, зло обводя глазами потешавшуюся над его жадностью толпу.

– У обезьяны нет денег, – заметил сквозь смех горшечник Ахмед. – Тебе придётся отпустить её или отправить на суд к визирю.

После этих слов люди засмеялись ещё громче, даже стражники не смогли удержать улыбок. Зато лавочник от гнева весь налился кровью.

Испуганная обезьянка с ужасом ожидала своей участи. Большими чёрными глазами смотрела она на смеющихся людей, словно искала среди них того, кто может за неё заступиться.

После минутного раздумья лавочник повеселел.

– Вот вы смеётесь, – обратился он к собравшимся вокруг его лавки людям, – а я и без визиря уже решил, как мне возместить убытки...

– Наверное, ты заставишь бедную обезьяну выплюнуть твои апельсины, – поддел торговца Алладин, чем вызвал новый взрыв хохота.

– Ты не угадал, глупый оборванец, – скривился лавочник. – Просто я сдеру шкуру с этой воровки, а потом продам её. Никто не запретит мне сделать это. Раз нет желающих возместить убыток, я заберу её шкуру.

В толпе раздались возмущенные возгласы, но никто не заплатил за съеденные обезьяной апельсины. У одних не было денег, у других были деньги только на обед для семьи, а третьи вообще считали это не своим делом. Толпа у лавки торговца фруктами быстро редела. Когда почти все разошлись, Алладин подошёл к лавочнику и спросил:

– Сколько, о, сребролюбивый, должна тебе эта почтенная обезьяна?

– Она съела у меня два самых больших и красивых апельсина, – соврал торговец, – за каждый из них я мог бы получить по целой таньга. Ты ведь не сможешь отыскать в своих дырявых карманах столько денег, оборванец? – он ехидно рассмеялся и крепче сжал несчастную обезьяну. – А теперь убирайся отсюда и больше не попадайся мне на глаза!

Но Алладин не сдвинулся с места. Из кармана своей старой порванной рубашки он достал несколько монет, отсчитал две таньга и протянул торговцу. Тот с жадностью схватил деньги и уже пожалел, что потребовал меньше, чем оказалось в кармане Алладина.

С грустью посмотрел юноша на оставшуюся монету. Целый месяц собирал он деньги, чтобы купить себе у старьёвщика целые башмаки. Теперь придётся ещё долго ходить босиком. Но Алладин тут же улыбнулся, вспомнив, что спас от жуткой расправы обезьянку. Подумаешь, пара башмаков! Да разве можно из-за них отдать на растерзание толстому лавочнику эту симпатичную весёлую обезьянку? Алладин протянул проказнице руку и подмигнул:

– Иди сюда, плутовка! Я уже заплатил за тебя. Теперь ты свободна.

Обезьянка не заставила себя долго ждать. Она рванулась из цепких рук торговца и в одно мгновение оказалась на плече у Алладина. Почувствовав себя в безопасности, она тут же надула щёки, выпучила глаза и скорчила гримасу, передразнивая своего мучителя.

От такой наглости лавочник надулся, как индюк. Заметив это, юноша прибавил шагу и пальцем погрозил плутовке:

– Не шали, а то снова попадёшь в беду, и мне придётся отдать за тебя свои последние деньги, но тогда мы останемся без ужина.

Обезьянка всё поняла и сразу притихла.

Когда Алладин отошёл достаточно далеко от жадного торговца фруктами, он остановился и стал думать, что ему делать с обезьянкой. Та словно угадала его мысли. Легко соскользнув на землю, она принялась танцевать, кувыркаться, ходить на передних лапах. Словно зачарованный, смотрел на неё Алладин.

– Да ты настоящая артистка! – воскликнул он восхищённо.

Обезьянка закончила своё выступление, низко поклонилась, затем сняла свою маленькую кепочку и подошла к Алладину, требуя награды. Хочешь не хочешь, а пришлось ему выложить последнюю монетку. Затем обезьянка обошла двух-трёх зевак, что пришли посмотреть на её выступление, вернулась к Алладину и протянула ему, как хозяину, заработанные деньги.

Удивлённый всем происшедшим, юноша сгреб «артистку» в охапку и прижал к груди.

– Ты – просто сокровище, – сказал он радостно и подбросил в руке несколько монеток, – теперь ни мне, ни тебе больше не придётся голодать. Не зря я истратил на тебя свои башмаки! Вместе мы заработаем на новые башмаки для меня и яркий кафтанчик для тебя!

Словно поняв его слова, обезьянка закивала головой и поспешила забраться к нему на плечо.

Поглаживая своего нового друга, Алладин отправился домой. Теперь он жил в старом пустующем доме на окраине Багдада. По дороге он размышлял, как лучше назвать обезьянку. Все имена казались ему неподходящими, и когда он совсем запутался, то решил обратиться к обезьяне.

– Послушай, ты сидишь у меня на плече и отдыхаешь, а я ломаю голову над тем, какое имя для тебя придумать. Твои бывшие хозяева убежали так быстро, что позабыли сказать, как тебя зовут. Может, ты мне подскажешь, какое имя тебе нравится? – улыбнулся Алладин.

Обезьянка нетерпеливо заёрзала и перебралась с плеча на руки своему новому хозяину.

– Ну, что скажешь? – засмеялся юноша. – Теперь я, наверное, не удивлюсь, если узнаю, что ты ещё и говорить умеешь.

Обезьянка подскочила на его руках и громко произнесла:

– Абу! Абу!

И хотя Алладину казалось, что он готов ко всему, он едва не упал от неожиданности.

– Ну и ну! – сказал он, приходя в себя. – Настоящие чудеса! Значит, тебя зовут Абу?

Обезьянка утвердительно закивала головой.

– Абу – хорошее имя! – согласился Алладин. – А меня зовут Алладин. Тебе нравится?

– Абу, Абу, – закивала обезьянка. Других слов она не знала.

Прошёл год с тех пор, как Алладин спас от расправы обезьянку Абу. За это время его жизнь значительно изменилась. Теперь у него было дело, которым он зарабатывал себе на хлеб. Каждый день они с Абу отправлялись на базар и давали представления. За год они стали знаменитостью багдадского базара. Посмотреть их выступления собиралось очень много людей. Бедняки со всего города приходили посмеяться вместе с Абу и Алладином над жадностью лавочников, рад глупостью стражников главного визиря.

Алладин говорил:

– Ну-ка, Абу, покажи почтенным жителям Багдада, какое лицо было у лавочника Мамеда, когда к нему в лавку зашёл начальник стражи?

Абу, смиренно сложив руки и отвешивая поклоны, расплывалась в улыбке.

Вокруг смеялись.

– А теперь, Абу, покажи, как ругался Мамед с горшечником Ниязом из-за медного гроша!

Обезьянка сразу меняла свое поведение: раздувала щёки, сводила брови, подбоченивалась и шла, переваливаясь с ноги на ногу, совсем как лавочник Мамед, когда он сердит.

Толпа взрывалась от хохота. А когда Абу, размахивая руками, поднимала неистовый визг, многие просто покатывались со смеху.

Не до смеха было только лавочнику Мамеду, которому досталось из-за его жадности. Теперь у него не будет отбоя от насмешек, а товар в лавке не станут покупать до тех пор, пока Алладин со своей обезьяной не найдут для насмешек кого-нибудь другого.

Ох уж этот Алладин! Нет от него житья хитрым да жадным, глупым да чванливым богатеям. Ненавидят они его, но не могут ничего придумать, чтобы избавиться от юноши.

Вот как жил Алладин вместе с Абу. Недавно купил он себе новые башмаки. Теперь его ногам не страшны были камни на мостовой. А Абу все время поглаживала свою маленькую красную жилетку, расшитую шёлком. Давно уже забыл юноша те дни, когда он ложился спать голодным. И он и Абу были довольны своей жизнью.

Но однажды Алладин услышал о несравненной красоте принцессы Жасмин: о её глазах, сверкающих, как звёзды, о её улыбке, подобной сиянию солнца, о её голосе, затмевающем пение птиц. И так захотелось ему увидеть принцессу, что он уже не мог больше думать ни о чём. Юноша перестал ходить на базар, не ел, не спал, а только мечтал о прекрасной девушке. Но как мог он, бедняк, попасть во дворец султана?

Однажды ему приснился дивный сон. Будто бродит он по прекрасному саду, поют птицы, благоухают цветы, и никого нет вокруг. Вдруг он услышал журчание родника и направился к нему. Около родника сидела прекрасная девушка в нежно-розовом платье. Она была так прекрасна, что Алладин сразу в неё влюбился. Он хотел подойти к ней поближе и взять её за руку, но как только протянул руку, девушка исчезла, а он проснулся.

– Ах, Абу, – сказал он игравшей в углу обезьяне, – какой удивительный сон мне приснился! Я видел девушку, которая красотой своей затмевает солнце. Никто не может сравниться с ней, разве что принцесса Жасмин. Ведь о ней говорят, что в мире нет другой такой красавицы. Если б я смог её увидеть...

Абу оставила свои орешки и с удивлением смотрела на Алладина. Впервые за последние несколько дней юноша улыбнулся. Обрадованная обезьянка запрыгала, прошлась вокруг него колесом, напоминая, что они уже давно не выступали.

– Ладно, плутовка, – сказал Алладин, поднимаясь с циновки, – я тебя понял. Пора приниматься за работу и подумать, как мне добраться до принцессы. Если сидеть здесь и мечтать, то никогда ничего не добьёшься. Я правильно говорю, Абу?

Обезьянка одобрительно закивала головой и ловко взобралась ему на плечо.

Они отправились на базар, где о них вспоминали каждый день – кто с сожалением, а кто и с радостью.

Алладин решил, что не стоит предаваться унынию и пустым мечтам, нужно делать всё, чтобы мечты сбылись. Воодушевлённый своим решением во что бы то ни стало встретиться с принцессой Жасмин, он остановился на базарной площади, чтобы начать выступление. Вокруг него и Абу сразу же образовалось плотное людское кольцо. Все с нетерпением ждали, кому на этот раз достанется от весёлых артистов.

Но выступление было сорвано в самом начале. На базарной площади появился кортеж, предваряемый бегунами с дубинками, расталкивающими бродячих торговцев. Глашатаи требовали пасть ниц и не поднимать глаз на султанские носилки, на которых принцесса Жасмин прогуливалась по Багдаду.

Толпа быстро редела, освобождая проход для процессии.

– Вот это удача! – шепнул Алладин обезьянке. – Я должен сегодня же увидеть принцессу! Я не стану опускать глаз, даже если мне придётся за это попасть в тюрьму!

Абу дернула Алладина за ухо и показала рукой на крышу одной из лавочек, где можно было незаметно спрятаться.

– Умница! – похвалил Абу юноша и бросился к лавочке.

Через минуту он и обезьянка были уже на крыше. Им пришлось лечь, чтобы остаться незамеченными.

Носилки с принцессой приближались. У Алладина от волнения сердце выскакивало из груди. Вот прошествовали всадники в белых бурнусах, и, покачиваясь, как корабль на волнах, появились позолоченные носилки, которые держали на плечах шестеро черных рабов. Алладин затаил дыхание. Носилки поравнялись с лавкой, где притаился юноша. Порыв ветра приоткрыл розовые муслиновые занавески, и Алладин увидел принцессу. Она была ещё прекраснее, чем девушка из сна. Жасмин тоже заметила бедняка на крыше и поспешила закрыть лицо одним из своих покрывал. От неожиданности она чуть не вскрикнула, но сдержалась. Юноша был хорош собою и понравился принцессе, а если бы его заметила охрана, то ему пришлось бы несладко.

Носилки удалились. Базар зашумел снова, а Алладин все ещё не мог прийти в себя. После такой встречи ему было не до представления.