Альпинист. Книга 1

Глава 4 Школа

Что делать? Огорошить незнакомца по голове вазой? Паника охватила меня — сказалась вся необычность ситуации: я в чужом теле нахожусь в чужой квартире в абсолютно далеком времени. Ну как тут не растеряться?

Дверь распахнулась. На пороге возникла… мать.

— Вот, решила отпроситься на весь день! — сказала она, улыбнувшись.

— Отпроситься? — только и смог повторить я.

— Ну да. Константин Иванович отпустил, говорит, что за тобой уход нужен. Дал день отгула. А я ведь знаю, что ты и не поешь перед школой толком, а у тебя желудок.

— Перед школой? — насторожено переспросил я.

— Конечно, — мать сняла обувь, прошла в ванную, откуда крикнула: — Сегодня у тебя занятия с часу. Вот, нужно успеть покушать и вещи собрать, погладить не забудь брюки, они после стирки, мятые.

Мать пристально посмотрела на меня, с укором спросила:

— Или ты собирался прогулять занятия?

— Не собирался! — обиженно ответил я на автомате.

— Тогда собирайся. Форму я уже погладила, сейчас будет кушать.

— Хорошо, — кисло ответил я.

Вновь паника появилась в душе. Школа? Мне нужно вновь идти в школу?

Мать пошла в кухню, где некоторое время громыхала кастрюлями. Потом позвала обедать.

На обед был вермишелевый суп.

— Ну, чего смотришь? Ешь! — мать подала ложку.

Я без аппетита зачерпнул одну, другую. Потом, почувствовав, как горячий супчик согревает нутро, принялся махать ложкой живей.

— Ну вот, — обрадовалась мать. — А то сидел бы без меня голодный. Или опять нажевался бы хлеба с килькой. Давай, ешь.

Я доел суп, поблагодарил за обед. Принялись пить чай с баранками.

— Вот тебе рубль, — протянула мать несколько монет.

— Зачем? — растерялся я, не сразу сориентировавшись.

Тупо глядя на монеты, я не представлял, что вообще на это можно взять?

— Купишь после школы хлеба. Ну и в школе перекусишь, булочку с чаем возьмешь.

— Да зачем, у меня свои… — начал я и осекся.

Привыкший к тому, что и сам могу себе купить что хочу, — недаром столько лет трудился, — я понял, что здесь у меня ничего нет — ни работы, ни денег. Я полностью завишу от матери.

— Что такое? — не поняла мать.

— Я хочу… устроиться на работу, — ответил я.

— Какая тебе работа? — тут же запротестовала та. — Сначала школу закончи, да чтобы без троек. Успеешь еще наработаться.

Спорить с ней я не стал, но для себя решил — найду хоть что-то, да хоть подработку грузчика, но чтобы были свои деньги, честно заработанные. Не привык я сидеть на шее у женщин.

— Ну все, время уже, — поторопила меня мать, убирая посуду в раковину. — Собирайся.

Чтобы пойти в школу понадобилось множество сил и внимания. Я не представлял, где она находится и потому шел наугад, зорко выглядывая детей с портфелями. Логично предположив, что они тоже направляются по нужному мне адресу, я решил идти следом.

— Андрюха! — вдруг кто-то окликнул меня.

Я не сразу обернулся, привыкший за множество лет все же к своему настоящему имени — Сергей.

— Андрюха, стой! Куда вчесал? — раздалось уже ближе.

И чья-то ладонь легла мне на плечо.

Я обернулся.

— Ты чего? Оглох?

Передо мной стоял парнишка моего возраста, худой, черноволосый. Увидев у меня на лбу пластырь и царапины, присвистнул.

— Ты где так? На костаревских нарвался?

— Нет, — ответил я. — Упал.

— Тебя как будто грузовиком прокатило! — усмехнулся собеседник.

— Ну, ощущения похожие, — кисло ответил я.

Парень двинул вперед, я интуитивно пошел следом. Понял, что мне он знаком и что наверняка учится со мной в одной школе. А значит нам по пути.

— На танцы сегодня вечером пойдешь? — спросил парень.

Я неопределенно пожал плечам.

Некоторое время шли молча. Я понимал, что так дело не пойдет — я никого не знаю, даже номер класса своего. Нужно что-то срочно придумать. Но вот только что? Особых мыслей не было, кроме как честно признаться парню, что я ничего не помню. Глаза вроде у него честные, на подлеца не похож. Может быть, хороший друг? Надо рискнуть. Да и был ли другой вариант?

— Послушай… — начал я, остановив парня за локоть. — Я позавчера грохнулся сильно, в больнице лежал.

— В больнице?! Это поэтому тебя в школе не было? — спросил тот. — А я думал в поход ушел с Дубининым со средней группой, он вроде собирался.

— Нет, не в поход. В общем, головой приложился. Вот, смотри.

И, откинув копну волос, я продемонстрировал ему зашитый шрам.

— Ух, чтоб тебя! — только и смог выдохнуть удивленный парень. — Зашивали!

— Вот-вот, — кивнул я. — И, в общем… память потерял.

Парень долго смотрел на меня, словно пытаясь понять, разыгрываю я его или нет?

— Как это — потерял? — насторожено спросил он.

— А как еще можно память потерять? Начисто. Как белый лист в голове.

— Врешь!

— Да чтоб мне провалиться на этом месте!

— И что, прям ничего не помнишь? — продолжал тот, явно не доверяя мне.

— Я твое имя вспомнить не могу, — хмуро ответил я.

— Андрюха, ты чего? — совсем растерялся парень, хлопнув меня по плечу. — Это же я, Егор!

— Егор? Ну вот теперь знаю, как тебя зовут.

— Да не может быть такого!

— А какой резон мне тебе врать?

Парень не нашелся что ответить.

— Ну да, резона нет. Мать знает?

— Нет, — покачал я головой. — Я и ее то имя вспомнить не смог.

— Маркс твою Энгельс!

— Думал, вернется память, не хотел ее расстраивать. Но не вспомнил. Совсем все плохо.

— Вот дела! Да тебе в больницу нужно!

— Был я уже там. Сказали временно это. Потом все вспомню.

— Знатно тебя!

— В общем, я тебя попросить хотел об услуге одной. Только это строго между нами! Сам понимаешь, что дело деликатное. Могу и в соответствующие органы отдать, если ты понимаешь о чем я.

— Я — могила!

— Егор, ты бы мне рассказал кое-что про меня. Ну, чтобы я память освежил свою. Глядишь, и вспомню все.

Егор смотрел на меня, округлив глаза. Потом спросил:

— А что именно нужно то?

— Ты мне расскажи… — я задумался.

А действительно, что мне нужно?

— Расскажи про Артема, — сказал я, вспоминая разговор с инспектором.

— Про Шестова что ли? — улыбнулся Егор. — Так это приятель твой закадычный, не разлей вода! Вы с ним в клуб ходите, путешественников, или как он там называется?

— В одном классе учимся?

— Ну.

— А с тобой?

— Нет, я с параллели. Ты в «А», я в «Г». Ну даешь! Мы с одного двора! Не помнишь, как прошлым летом на рыбалку ходили с ночёвкой? Я вот такую щуку поймал. Ты еще проспорил рубль.

— Нет, не помню.

— Ну ты… Андрюха, тебе бы в больницу. Память — это штука важная. Как же ты без нее?

— Ничего, вспомню все. Надо только помочь ей. Рубль то отдал?

— Нет, — после заминки ответил Егор.

— Врешь!

— Ну вот! — рассмеялся парень. — А говоришь, что ничего не помнишь! Отдал, не переживай. Мы же с тобой потом эти деньги и потратили. На танцах, помнишь? Маринку ты еще тогда мороженым угощал. А я Людку. Потом целовались на лавочке.

Егор мечтательно закрыл глаза.

— Марина… — протянул я, припоминая и ее.

Это ведь я из-за нее полез на третий этаж.

— Самойлова, из десятого «Б», — пояснил Егор. — Нравится она тебе.

— Что-то смутно припоминаю.

— Еще бы! — хмыкнул Егор. — Ты из-за нее как сам не свой. А она вертихвостка. То вроде танцует с тобой на танцах, хихикает. А то ее с Костаревым видят и его компанией. Не лез бы ты в тот огород, Андрюха.

Мы подошли к школе, двухэтажному кирпичному зданию с огромными окнами спортзала с одной стороны. На крылечко вывалило ребятни, и младшеклассники и старшие. Первые визгливо кричали, вторые украдкой курили за углом школы.

— Ну все, давай! — пожал мне руку Егор. — Вечером, если хочешь, можем пересечься. Я на танцы думаю сходить. Подходи, если желание будет, расскажу, может еще чего.

Мы попрощались. Егор ушел на второй этаж, а я остался на первом, не представляя куда идти. Потом сообразил посмотреть дневник. Оказалось, что сейчас у нас занятия по алгебре. А расписание кабинетов, вывешенное в коридоре, указало нужный.

Я поднялся на лестнице на второй этаж, свернул в длинный коридор. Потопал по деревянному полу в аудиторию № 25. Там уже сидели мои одноклассники. Я мельком глянул на всех. И никого не узнал, кроме одного. Артем. Он сидел на предпоследней парте и, увидев меня, сразу же уткнулся в книгу.

— Андрюха, привет! — воскликнул кто-то. — Где пропадал?

Я обернулся. На третьей парте сидел рыжий паренек.

— Привет! — ответил я.

Жест парня, отодвигающего свои вещи с пустого места, подсказал мне о том, что это именно мое место. Я сел.

— В больнице был, — ответил я чуть тише. — Потом расскажу.

На тетрадке, лежащей на столе, я украдкой прочитал имя моего собеседника.

— Костя, у меня голова болит. Давай все расспросы потом?

Крюкин оказался из понятливых, буркнул «хорошо» и уткнулся в свою тетрадку. Я же украдкой принялся рассматривать класс. Десятый… Парни крепкие, у некоторых уже и усы под губами. Девушки созрели, красавицы, все при теле, подтянутые. И юбки у всех по форме, до колен, но это только разжигает фантазию. Ух, гормоны!

— Здравствуйте, ученики! — в комнату вошла учитель.

Была она уже пожилой, седой, но обладала почти военной выправкой и орлиным взглядом, который выдержать было не каждому дано. Вот и я невольно опустил взгляд, когда учитель с фразой «отвечать будет…» начала оглядывать класс. Рефлекс, выработанный школьными годами.

Вызвали Петрова. Он нехотя поплелся к доске и принялся что-то мямлить про сумму уравнений.

Школьные будни… Я и забыл уже каково это. Скучно. Сонно. Долго.

— Записывай уравнение, — сказала учитель, когда Петров с горем пополам ответил и пошел на свое место.

Она принялась ходить между рядами, диктуя уравнение. Потом остановилась у меня.

— Итак, — сказала учитель, глядя на меня. — С чего начнем?

— С раскрытия скобок, — неуверенно ответил я, хотя понятия, не имел так ли это.

— Верно, — кивнула учитель. — Давай, раскрывай.

Я раскрыл, напрягая ум, принялся считать. В обычной жизни вряд ли бы я смог что-то выудить из головы — и память не та, и гибкость мозга не такая хорошая. А тут… все изменилось. Я напрягал ум, и он послушно отзывался на мои позывы, выдавая нужные формулы и шаги по решению.

— Хорошо, — кивнул преподаватель, наконец, отойдя от меня. — Теперь давайте вспомним тригонометрические уравнения.

И вновь глянула на меня.

Тут я понял, что с этим заданием даже мой новый мозг не справиться.

Звонок на перемену был как спасение. Толпа подскочила, начала шумно собирать учебники.

— Куда собрались? — повысила голос учительница. — Звонок для учителя! Я никого не отпускала.

По классу разнеслись вздохи сожаления. Учительница строго всех осмотрела, спросила:

— Домашнее задание все записали?

— Записали, — нестройным хором ответили ученики.

— Тогда урок окончен, можете быть свободны.

Толпа повалила в коридор. Следующим уроком по расписанию должна была быть литература, которая проводилась в кабинете напротив, так что далеко идти не нужно было и все скучковались возле лестничного марша.

Мне же нужно было переговорить с Артемом, задать ему парочку вопросов, на которые я хотел бы получить исчерпывающие ответы.

— Артем! — позвал я парня, увидев, как тот выскальзывает из кабинета.

— Андрей! — улыбнулся тот. Но улыбка выдалась какой-то нервной. — Я сейчас. Мне вниз надо. Я скоро!

И не успел я подойти к нему, как тот ускользнул по лестнице вниз.

Странный он какой-то.

— Смотри, Самойлова идет! — шепнул мне Егор, ухватив за плечо и не дав пойти вниз, за Артемом.

Я обернулся.

И увидел ее…

Марина. Она была высокой, стройной жгучей брюнеткой. И вроде форма школьная, такая как у всех девчонок, но сидела так, что невольно прилепляла к себе взгляды парней. Большие глаза, небесно-голубые, губки алые, точеный подбородок. Теперь я понимал, почему Андрей полез ради нее на третий этаж. Тут и на крышу полезешь, только чтобы один взгляд подарила.

— Марина, привет! — крикнул я через толпу, и сам даже не зная зачем.

Сработал на инстинктах, которые подсказывали сейчас сделать именно так. Вряд ли бы это сделал прошлый Андрей, но мой опыт подсказывал — будь смелей.

Девушка оглянулась, заинтересованно глянула на меня.

— Андрей? — было видно, что она растерялась, словно увидела призрака.

— Привет!

— Привет, — ответила та, подходя ближе. — Как ты? Я так переживала за тебя!

— Я в порядке. Вот, голову только немного поцарапал. А в целом — все нормально.

— Я ведь говорила тебе не лезть туда, дурачок ты непослушный!

Девушка погладила меня по плечу, и этот жест был таким приятным, что я невольно растянулся в улыбке.

— Я узнать хотел по поводу помощи… — начал я, но девушка тут же перебила меня.

— Я как только увидела, что произошло, сразу побежала к будке телефонной, чтобы «скорую» вызвать! Прибежала — а он не работает. Я к другому, который на соседней улице. Пока дошла, пока позвонила… в общем, вернулась, а тебя уже грузят в карету. Сказали, что кто-то до меня вызвал. Я так переживала за тебя!

— Маринка! — окликнул кто-то девушку.

Она оглянулась, я тоже зыркнул украдкой.

Какой-то паренек, коренастый, крепкий. Рядом такие же ребятками стоят, подстать ему.

— Чего там встала? Чего с придурками какими-то общаешься? Пошли сюда.

Та послушно пошла, даже не оглянувшись на меня.

Меня это задело.

— Это кто? — тихо спросил я Егора, который стоял рядом.

— Костарев, — одними губами ответил тот.

Судя по тону, с каким он это сказал, я понял, что паренек какой-то не простой. Да и вид у него был соответствующий.

— Шишка местный? — шепнул я.

— Угу. Недавно перевелся. Из третьей школы. У него батя где-то в органах работает, власть имеет. Вот этот и пользуется этим!

— От осинки не родятся апельсинки, — философски изрек другой парень, тоже из моего класса.

Я глянул на Костарева.

Вида он был вполне соответствующего, взгляд исподлобья, чуть сутуловат, что выдает боксера, пружинистая походка. Да, с таким не каждый захочет иметь дело. Только вот я впору своей юности тоже ходил на бокс, даже выступал за область и занял первое место. Меня таким уродом не напугать.

Костарев, словно почувствовав мою вспыхнувшую к нему в мгновение ненависть, решил подлить масла в огонь и направился прямо на меня. Шел он на лестницу, но намерено ткнул меня плечом в плечо. На слабо брал. Я не отошел.

— Тебе место что ли мало? — бросил я ему, чем удивил всех — от самого Костарева, до моих спутников, стоящих рядом.

— Ты чего? — пропищал Егор, явно не желая ввязываться в разборку.

— Я сам разберусь, — успокоил его я.

— Это кто там гавкает? — повернулся Костарев.

Мне хотелось ответить ему фразой из фильма про Жеглова, но я сдержался, сказал:

— Гавкаешь ты. Я разговариваю.

Это еще больше удивило Костарева. Он резко развернулся, зыркнул на меня.

— Кто такой?

— Кто тебя не боится.

— Смелый? Ну это мы сейчас живо исправим.

Насчет боксера это я не прогадал. Правда никаким мастером спорта там и не пахло, даже КМС. Максимум вторым юношеским. Не самая хорошая постановка позы, руки слишком низко, подбородок открыт. Видимо для местных пацанов и этого хватает.

Но со мной такое не пройдет. Я ведь в школьные свои годы и в самом деле ходил на бокс и кое-чему научился.

Я решил во что бы то ни стало проучить задиру. Пусть знаешь, что такое унижение. Самые важные жизненные уроки мы получаем в школе. Вот он сегодня один такой и получит, и узнает, что на всякую силу есть сила большая.

Костарев играл на толпу, демонстративно разминался. Марина, стоящая в углу, с ужасом смотрела на меня. Кажется, она даже не верила в положительный исход драки.

— Э-кх! — попытка провести короткий прямой удар не увенчалась успехом, я ловко ушел под руку.

Это удивило Костарева, но виду он не подал. Попытался еще ударить.

И вновь короткий прямой. Видимо его коронный.

Я опять ушел. Приятно ощутил, как пружинят мои молодые ноги, как четко слушается команд тело и мускулы. И ничего не скрипит, не болит, не колит. Кайф!

Ну-ка, попробуй это!

Серия из двух джебов и хука произвела на Костарева неизгладимое впечатление. Отскочив назад, вертя головой, в которую пришлось все три пропущенных удара, он выпученными глазами посмотрел на меня. Потом перевел взгляд на своих спутников. На молчаливый вопрос получил лишь непонимающие пожимания плечами своих спутников.

— Задавлю! — прошипел противник.

И вновь ринулся в атаку.

Видимо ярость распалила парня, он, наконец, стал отрабатывать лучше. Два боковых, два прямых. Блоком я принял их, чувствую силу противника. А потом контрударил. Желая эффектней задеть противника, провел апперкот.

И попал!

Костарев клацнул челюстями, расстелился на полу. Некоторое время непонимающе смотрел по сторонам. Потом, поняв, что произошло, резко подскочил. Шатающейся походкой пошел на меня. Зря это он. Лучше бы отсиделся. Потом голова будет как чугунная и болеть будет пару дней не переставая.

— С тебя хватит! — рявкнул я.

Но Костарев не желал терять авторитет в глазах окружающих, решил идти до конца.

Толпа, собравшаяся вокруг, затихла. Каждый понимал, что сейчас твориться история, о которой будут говорить в ближайшие месяцы за школой, пересказывать в красках, добавляя что-то от себя, откровенно привирая.

А вот удар коленом — это уже нарушение правил. За такое в спарринге могут и темную устроить. Но видимо для Костарева не было никаких принципов.

Разозлившись, потрясывая ушибленную ногу, я решил поставить в этом поединке точку. Если уж от противника пошла такая подлость, то пощады не жди!

Два обманных. Пауза. Еще обманный. Боковой в руку, чтобы оттянуть ее. И хук слева, точно в угол челюсти. От сухого щелчка даже вздрогнули спутники Костарева — словно плетью. Сам противник неуклюже махнул рукой и в глубоком нокауте завалился на пол. Бой бы окончен.

Повисла долгая пауза, затянувшаяся до тех пор, пока не прозвенел звонок. И даже потом все принялись расходиться по классам в траурном молчании, поглядывая на Костарева. Парень очнулся, тряс головой, фыркал. Потом, выхватив меня рассеянным взглядом из толпы, прошипел:

— Конец тебе!

Судя по испуганным лицам ребят, я понял, что это не какая-то образная угроза. Проблемы ожидались самые серьезные. И видимо в скором времени.