Анархия. Начало

Глава 47

Молли

(Девчонка с пушкой)

Его охранники хватают меня за связанные запястья и бросают лицом вперед в клетку со стеклянными стенами. Я на вершине шпиля, возможно, очень близко от того места, где впервые встретила старика за завтраком. Мне открывается шикарный вид на звезды сверху и на город снизу.

Что же, Аттикус, думаю, не это ты имел ввиду, когда говорил, что мне обязательно нужно побывать на вершине шпиля ночью.

Я не знаю, как оценивать эту ситуацию. У меня нет такого опыта. В смысле, да, я была той маленькой Омегой, и они делали со мной ужасные вещи, с которыми мне приходилось справляться, а позже восстанавливаться и снова подниматься, чтобы прожить следующий день. Но это было пятнадцать лет тому назад.

Все это время моя жизнь была относительно скучной. Никто не пытался убить меня, даже во время службы в армии. Я была нанята на службу, имея в уме определенный план развития своей карьеры, меня не готовили к службе в зоне военных действий. И да, я хороша в самозащите. Я знаю боевые приемы, благодаря своему брату и тренировкам. Но какой от них толк, если я не могу постоять за себя?

Уже только от того, что я в ярости думаю об убийстве Алистера Монтгомери, меня начинает тошнить. Я проглатываю желчь.

Стеклянная стена открывается, и входит старик.

— Ты готова, Молли?

Нет. Не важно, о чем он говорит, я к этому не готова. Но я должна спросить.

— Готова к чему?

— Достичь своего полного потенциала, конечно же.

— Какого черта с тобой не так? Ты не можешь просто так похищать людей. Ты не можешь просто взять и украсть меня. Департамент будет меня искать, ты же знаешь.

Он хрюкает, ухмыляясь.

— Этот департамент принадлежит мне, Молли. На самом деле, ты очень глупа по сравнению со всеми моими Одаренными. Я бы убил тебя много лет назад, если бы Альфа номер Три не украл тебя у меня.

— Ты — больной псих.

— Нет, — смеется он дьявольским смехом. — Я проницательный. Я предвидел твой провал с той минуты, когда ты была представлена Альфе номер Три. О, он сразу проникся к тебе симпатией, как и было запланировано. Но все, что касалось тебя, было слабым. Однако, — говорит он задумчиво, — если Альфа думал, что у тебя был потенциал, что же, в конце концов, он — одно из моих творений. Я должен учитывать его мнение. Именно поэтому я был рад, когда Линкольн поручил Уиллу, Альфе номер Четыре, следить за тобой.

— Ч-ч-что?

— О, бедняжечка. Ты не в курсе, что Уилл был моим? Ты даже не подозревала, что мы меняли тебя все это время? Укол здесь, сломанная лодыжка и необходимость медицинского осмотра там. Аппендицит, когда тебе было двенадцать? — хихикает он.

— Что? — Мне мгновенно становится еще хуже.

— Ты была моей с самого начала, Омега номер Три. И мне очень жаль, что твой приемный отец обнаружил, что Марта твоя настоящая мать. Этот несчастный случай, который с ним произошел…

— Ты убил его?

— А ты как думаешь, дорогуша?

— И Уилла тоже?

— Нет. — Монтгомери улыбается, показывая свой оскал. — Линкольн позаботился о нем.

— Нет. — Я качаю головой. Нет. Я больше не могу это терпеть. Действительно не могу.

— О, я уверен, что у него на то было множество причин, Молли. Я уверен, что скоро он появится, и ты сможешь лично у него об этом спросить. Но у нас не так много времени. Они меняют его в данный момент. Так же, как я изменю тебя. А потом мы увидим, что произойдет.

— О чем, нахрен, ты говоришь?

— Проект, Молли. Он все еще мой Альфа. Я владею им. И ты заставишь его подчиниться мне. Но в том случае, если он одолеет тебя, я собираюсь обернуть все в твою пользу. Положите ее на стол.

Охранники подходят ко мне, и, несмотря на то, что я пинаюсь и даже отталкиваю одного или двоих, они слишком сильные и бросают меня на стальной стол. Мои ступни зажимают какими-то металлическими удерживающими устройствами, затем срезают веревки, которыми связаны мои руки, и каждое запястье зажимают такими же наручниками рядом с моими бедрами.

— Спокойной ночи, Молли, — фыркает Синий Боров надо мной, когда меня вывозят из комнаты и везут по коридору. — Когда очнешься, ты, наконец-то, будешь той, кем я тебя создал. — Его смех проносится по коридору, пронзая мою голову последним словом. — Моей.