Анатомия колдовства

Глава 10

Зимой по дорогам Хельвега редко путешествовали в одиночку — гораздо реже, чем летом. В тёплое время года одинокого путника могут подстерегать разбойники и демоны, живые опасности, зимой же их место занимает снег и мороз. И если человека или ящеролюда можно убить мечом и заколоть копьём, то мороз бессмертен и безжалостен. Захромала лошадь, сломалась ось у телеги — тогда путнику останется только молиться и надеяться на лучшее. Поэтому, как правило, люди собирались в большие группы, часто дожидаясь попутчиков в гостиницах.

Но светловолосая женщина, что ехала сейчас по заснеженной тропе к дому на холме меж двух елей, не боялась ни разбойников, ни демонов, ни снега.

— Стой, — она натянула поводья. — Мы на месте.

Дом молчал. Женщина уже видела в небе ворона — значит, о её приезде хозяйка знает. Но, как и всегда, не очень-то хочет встречать гостей.

Она медленно подошла к дверям, снимая перчатки.

— Ты знаешь, что я здесь. Может, покажешься?

Севший на край крыши ворон насмешливо каркнул.

— Жнец тебя забери, Альма! Долго мне ещё стоять на морозе?

— Тебя стоит оставить мёрзнуть навсегда, Гита.

Гостья покрутила головой, но никого не увидела. Это было неудивительно — здесь, в своём доме, где каждый прутик наполнен магией, Альма могла и не такое.

— Я приехала не для того, чтобы вспоминать прошлые распри.

— Зачем тогда?

— У меня плохие новости. Ну и предложение о треклятом мире и союзе, куда ж без них.

Молчание. Затем дверь распахнулась — без единого звука.

— Отведи коня на задний двор, расседлай и задай корму, — на пороге стояла Альма. — Потом заходи. Не обещаю, что ты выйдешь отсюда живой, но выслушаю.

Что ж, это было лучше того, что ожидала Гита. Значит, есть надежда, что она не зря проехала весь путь от столицы сюда.

Она никогда не была здесь — Альма пускала в своё логово немногих, и уж точно не ведьм из других ковенов. Но Гита не сомневалась, что дом битком набит ловушками для незваных гостей. Некоторые она даже нашла — торчащий из-под снега пенёк с вырезанными на нём руническими узорами и ель, на стволе которой виднелись тонкие надписи. Но наверняка это был только верхний слой защиты. Альма не из тех, кто пренебрегает осторожностью.

— Спокойно, спокойно, — конь всхрапнул, и Гита мягко погладила его по голове. — Всё хорошо.

В конюшне было тепло, несмотря на ударившие утром морозы. Грели сами стены, питаясь силой из какого-то подземного источника А вот лошадь стояла только одна, и это удивило гостью — как она помнила, Альма жила с сестрой. Что здесь случилось?

Опасность будоражила кровь. Слова Альмы вовсе не были пустой угрозой — она вполне могла похоронить Гиту здесь, и у неё были на то причины. Да и сама Гита не отказалась бы сделать то же самое — но это было тогда, три года назад. Сейчас она понимала, что есть более серьёзные проблемы. А сцепиться между собой можно будет и потом.

Пристроив коня, она вернулась к двери. Альма по-прежнему ждала, сложив руки на груди и прислонившись к косяку. Увидев Гиту, она посторонилась.

— Ну проходи. Пока что ты сумела меня заинтересовать.

— Я сама не верю, что стою здесь, — Гита глубоко вдохнула, стараясь унять шум в ушах. Каждую секунду она ждала, что Альма отдаст приказ, и дом оживёт. Окна, стены, чучела на крючьях. Кто знает, что она сотворила со всем этим.

Альма указала ей на стол, где испускали ароматный пар две чашки из хэнаньского фарфора. Ромашка, черника, календула. На всякий случай Гита незаметно принюхалась — нет, отравы не слышно. Если это и яд, то куда более скрытный, чем обычные препараты.

Она села за стол и сделала осторожный глоток. Затем взглянула на Альму.

— Я удивлена, — сказала хозяйка. — Ты без опаски пьёшь чай в моём доме… наверное, у тебя и впрямь всё плохо.

— Да. Меня пытались арестовать в Ранкорне.

— Догадаться было несложно. Рассказывай.

— Нечего тут рассказывать. Нас давили все последние годы. В королевском совете было уже больше половины южан, все — восьмёрники, понятное дело. Святоши на проповедях рассказывали, что мы готовим заговор и колдовством пытались нарушить баланс. Это, в общем-то, правда, но они сгущали краски и выставляли нас последним злом на земле, хуже демонов.

— А потом Тостигу это надоело и он принял меры?

— Пока ещё нет, но примет. Я — это только первый снег, колдовала под боком и плевать хотела на указы, даже налог не платила. Вот он и послал за мной шестерых парней, чтобы решить проблему.

— Надо думать, неудачно.

— Конечно. Будь я городской ведьмой, и то справилась бы, а в собственном доме мне никто не указ. Так что я перебила всех, кроме одного. Его подвесила за ногу на дереве и расспросила.

— А потом?

— Ну, он вернулся домой живым и здоровым.

— Я не про него.

— А! Дальше-то всё как обычно. Всё ценное спрятала в тайнике, а сама поехала к тебе.

— Интересно. Ты же должна понимать, что после нашей… м-м-м, нашей маленькой ссоры три года назад я вряд ли буду рада твоему появлению. Почему же ты приехала именно сюда, во Фьёрмгард? Почему не в Дейру? В Северную марку?

— Ты прекрасно знаешь ответ.

— Назови его. Я люблю, когда мне льстят.

— Это не лесть, сожри тебя демон! К кому ещё мне было обратиться? К старым вешалкам, которые зовут себя норнами? К Гарольду, грёбаному Чёрному королю, который презирает гоэтию? Нам объявили войну, Альма. Мы не любим друг друга, но если сейчас продолжим грызню, нам конец. Один твой ковен не выдержит натиска.

— А ты, надо думать, серьёзно его усилишь?

— Нет. Я хочу приехать в Дейру, собрать всех молодых ведьм, которых не успели попортить наши старухи, и заняться их обучением. Пока ещё не поздно. Ковен Ранкорна бесполезен, и его скоро тоже уничтожат, так что лучше поспешить.

Альма задумалась.

— Расскажи мне всё, — наконец сказала она. — Что ты задумала, что собираешься делать и чего хочешь от меня. Подробно. Иначе я скормлю тебя стражам дома.

— Хорошо, — голос Гиты не дрогнул. Она ожидала именно этого. — Рада, что ты умеешь слушать.

***

Йона мутило.

Одно дело — аккуратно резать казнённых преступников, изучая анатомию человека. Там почти нет крови, нет запаха, и только первый раз бывает неприятно, а потом привыкаешь. Едва ли не единственное, что мешает этой работе — закон, который запрещал вскрывать мертвецов. Исключение сделали только для медицинских факультетов, но и там каждое разрешение приходилось выбивать с трудом.

Здесь всё было по-другому. Здесь убивали грязно, распарывая тело и забрызгивая всё вокруг отвратительной кашей из крови и внутренностей. Острые зубы неведомого существа оставили на тела людей градоправителя чудовищные раны, и один только вид их вызывал у теурга желание выйти отсюда как можно скорее.

Багровых, впрочем, даже это не проняло. И Хильду, как ни странно, тоже.

Ни вчера у Эльфгара, ни этим утром в доме травницы.

— Опять месть, — сказала Ситилла, изучая тела. — Вы слышали когда-нибудь о подобном, мэтр? Чтобы некротический конструкт даже после смерти хозяина действовал настолько разумно?

— Нет, — стараясь унять тошноту, выдавил Йон. — Но в Ветеринге вообще мало кто представляет себе истинные возможности некромантов из высших звеньев Цепи. У меня таких учителей не было.

— Это плохо, мэтр. Сейчас нам бы такое очень пригодилось.

Снаружи донёсся злой голос, в котором Йон узнал Эльфгара.

— Какого демона! Это мой город! И вы запрещаете мне?! — разорялся он.

— Госпожа выйдет и решит, — невозмутимо отвечал Багровый.

— Ну так позови её, идиот!

— Спокойно, — Ситилла вышла на крыльцо. — Здесь место преступления, шериф.

— Здесь погибли двое моих людей, — уже спокойнее ответил Эльфгар. — И девушка, которую они должны были охранять. Это ведь ваша работа — защищать людей от нечисти, не правда ли?

— Мы защищаем людей от нечисти, это верно. От демонов, осквернённых животных и демонистов. Некротические конструкты в этот список не входят.

— Но он убил уже пятерых моих людей! Моего сына и его невесту! А вы до сих пор не сделали ничего!

— Багровые делают всё возможное, господин градоправитель.

— Только результатов так и нет! Слушайте сюда, госпожа палач. Я даю вам ещё три дня. Если за это время вы не поймаете некротварь, я наберу людей сам, и мы устроим облаву. А вы отправитесь отсюда ко всем демонам! — он развернулся и пошёл к стоящим поодаль тэнам.

— Почту за честь, — Ситилла договаривала уже ему в спину.

— Его можно понять, — заметил Вампир.

— Да. Но если он устроит облаву, то потеряет ещё с десяток людей, не меньше.

— Лучше, если они гибнут по одному?

Ситилла вздохнула.

— Мы никогда не сталкивались с подобным, мэтр. Повадки демонов нам известны, и будь это осквернённый зверь или какая ещё тварь, мы бы нашли её ещё в первую ночь, когда пошли по следам. Демоны обладают природной хитростью, но не умеют обманывать по-настоящему, что бы о них не говорили. А эта тварь — умеет. Да вы видели сами. Эльфгар пытался поймать её на живца, но недооценил врага. А теперь и наживка тоже пропала.

— Крови на её кровати не было, — помрачнел Йон. Мысль о том, что он позволил умереть ещё и Роне, отравляла всё утро. Не хуже чем слова Ситиллы о наживке.

Йон не привык считать людей наживками.

— Это ещё ничего не значит. Некротварь могла утащить её с собой. Хотя это и странно — всё равно осталось бы хоть что-то. А судя по брызгам, на простынях только кровь этих двоих несчастных.

— Жаль, что знахарка ничего не помнит.

— Знахарка давно уже мертва, — вдруг сказала Хильда. — Душа у неё умерла. Тело двигается, разговаривает, ест — а души нет. Такое бывает. Ничего мы бы от неё не узнали.

— У меня есть источник, который может что-то знать.

— Да? — Ситилла внимательно посмотрела Йону в глаза. — И кто же?

— Я не могу его назвать.

— Любопытно. Что это за человек, о котором не должна знать Багровая?

— О нём никто не должен знать. Включая Багровых.

— Ты ходишь по тонкому льду, теург.

— Я хожу по нему последние шесть лет.

— Ладно, — вздохнула Ситилла. — Езжай куда надо. Может, я и дура, что доверяю тебе… но, в конце концов, ты мне тоже доверился, не так ли? И оставь свою девочку мне на это время. Думаю, твой источник захочет встретиться наедине.

— Пускай так. Хильда, слушай госпожу Ситиллу.

Тир склонила голову.

— А я отправляюсь, — буднично сообщил Йон и пошёл к двери.

Дело зашло в тупик, думал он, садясь на коня. Будь убийцей человек, можно было бы найти какие-то следы, установить личность, а там уже и до поимки недалеко. Но и в бегающего на воле разумного некроконструкта он тоже верил слабо.

Кроме того, слишком уж много в этом деле было странностей, если не сказать — несуразностей.

Во-первых, кровь. Теург не умел изучать кровь по-настоящему — этому на его факультете не обучали, но провести хотя бы поверхностный анализ он мог. Тогда-то и выяснилось, что все красные брызги на полу и стенах принадлежат только двоим людям — третья, то есть Рона, покинула дом целой и невредимой. Это давало надежду, но, с другой стороны, долго ли она проживёт в логове твари?

И мог ли некромант сделать своё творение настолько умным?

Что-то здесь не желало сходиться, и в конце концов Йон заподозрил Альму. Раны и впрямь походили на следы когтей осквернённого животного, и она была единственной, кто хоть как-то подходил на роль убийцы. Но если так, зачем ей было отдавать сестру? И, получается, она виновата и в остальных смертях? Причин Йон не видел, и это злило.

Во-вторых, знахарка осталась в живых, хотя и не могла рассказать про ночное происшествие ничего. Она даже тварь не видела — сразу лишилась чувств и пришла в себя ближе к утру. И это тоже можно было списать на Альму — мало что ли умеет норна? Теоретически Йон и сам знал, как лишить человека памяти, так что ведьма вполне могла сделать то же самое.

Если кто и мог пролить свет на это дело, так только она. Только было у Йона ощущение, что он суёт голову в пчелиный улей, и расспрашивать Альму об убийствах куда опасней, чем ужинать у Эльфгара с фальшивым знаком Окты на груди.

И всё-таки он ехал к ней.

Найти путь к дому норны было несложно. Первый же прохожий указал нужную дорогу, и та вела прямо к цели безо всяких развилок. Но Йон оказался не первым, кто заехал туда этим утром — на снегу чётко отпечатались следы копыт. Вели они к дому, но не обратно.

Альма не ночевала у себя? Вполне возможно, но где она тогда была ночью?

Уж не в доме ли знахарки?

Казалось, мозаика мало-помалу начинает складываться, но сколько ни силился Йон, собрать её до конца он не мог.

— Ну наконец-то, — сказал он, завидев вдали тёмное пятно дома норны. Странное место, но уж какое есть.

Он спешился и привязал коня к ближайшему дереву. На коре были вырезаны длинные рунические слова, но прочитать их Йон не мог — Альма использовала не современный язык, а старинные символы, да и те складывались в бессмысленную абракадабру. Двенадцать строк. Длинное заклятье. Знать бы ещё, что оно делает.

Отрывисто каркнул ворон.

— Скажи хозяйке обо мне, — спокойно велел ему Йон.

— Он уже сказал, — донеслось от порога. — Сегодня у меня просто вал гостей. Ты подумал о предложении?

— Не только. Но я предпочёл бы говорить в тепле.

— Тогда позаботься о коне и заходи.

Йон так и сделал, отметив, что в конюшне стоит две лошади, а висящая на крюках сбруя слишком дорого выглядит по сравнению с простым седлом и уздечкой Альмы. Вал гостей, сказала она. Кто ещё мог к ней приехать?

Но когда он перешагнул порог, вопросы отпали сами собой — за столом Альмы сидела ещё одна норна.

— Садись, — велела хозяйка. — Это даже хорошо, что ты заявился именно сейчас. Будет проще.

— Проще? — вторая девушка перевела взгляд на Альму.

— Да. Йон, это Гита, бывшая старшая ведьма ковена столицы и мой главный недоброжелатель в Хельвеге, если не считать Окту. Гита — Йон, теург, эмиссар Чёрного короля, фальшивый восьмёрник, лжец, шпион и ещё много кто.

Ему с большим трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица.

— Рад встрече, — Йон сел на лавку.

— Взаимно, — в голосе Гиты не было ни капли радости. — Значит, ты слуга Гарольда?

— Я выполняю поручение Гирта Торкельсона. Дружеское поручение. Гарольду я не служу.

— Тогда зачем он нам нужен, Альма? — она повернула голову.

— Спокойно. Йон приехал сюда, чтобы найти магическую помощь для Чёрного короля. Ну или для Гирта, суть одна. Он искал некромантов Джумара, только их уже по весне найдут, не раньше. А раз так, остаёмся мы с тобой. Не этого ли ты хотела, когда ехала сюда?

— Вот как… — Гита снова посмотрела на Йона. — Тогда это и впрямь удачное знакомство.

— Если ты не уступаешь по силе Альме, то соглашусь.

В глазах Гиты вспыхнула ярость. Вспыхнула — и тут же улеглась, будто её и не было.

— Нас трудно рассудить, слишком от многого зависит сила ведьмы, — безмятежно сказала она. — Только безмозглый кретин, который ни разу в жизни не сталкивался с настоящей норной, мог такое ляпнуть.

— Я останусь здесь ещё на какое-то время, — сказала Альма, не дав Йону даже раскрыть рот. — Мне нужно собрать ковен и закончить дела. Фьёрмгард для нас потерян, так что оставаться здесь бессмысленно. Ты же, Гита, отправишься к Гирту. Йон — ты напишешь сопроводительное письмо, чтобы не возникло лишних вопросов. Если, конечно, не захочешь составить компанию.

— Хорошо. К слову о письмах — вчера градоправитель пригласил меня на ужин и предложил передать тебе это.

Он достал из-за пазухи послание Эльфгара и протянул его Альме. В тот же миг один из камней её ожерелья вспыхнул синим светом, а вместе с ним загорелась и бумага. Сургуч стёк на сток кровавым пятном, пепел опал чёрными хлопьями.

Йон разжал пальцы.

— Пусть катится прочь, — ровно проговорила Альма. — Я не заключаю сделок с мертвецами, даже если они ещё дышат.

— Ещё он просил меня изучить защиту твоего дома.

Обе ведьмы захохотали одновременно. Альма, впрочем, успокоилась почти сразу, а Гита долго ещё хихикала, манерно прикрывая рот ладонью.

— Ты объяснил ему всю бесконечную глупость этой просьбы? — сквозь смех выдавила она.

— Нет. Это потребовало бы слишком много времени, да ещё и настроило бы его против меня. Хотя просьба не так уж и глупа — вердикт я уже вынес.

— И что скажешь Эльфгару? — спросила Альма.

— Правду, конечно. Что твой дом защищён лучше королевского замка. Только вряд ли это его остановит.

— Я жду его тэнов последние три года. Пускай приходят.

***

Они покинули дом Альмы вместе, молча, хотя Гиту жгло любопытство. Она впервые встретила северянина, освоившего теургию, и не отказалась бы познакомиться с магом поближе. Разумеется, никаких романтических мыслей у неё не было и в помине, речь шла о том, чтобы самой попробовать прикоснуться к чужим знаниям. И пойти тем же путём, на который когда-то ступила Альма.

Гита завидовала ей. Она и сама умела многое, но всё это было заученными практиками, передавашимися из поколение в поколение. Она не понимала смысла проводимых ритуалов, а просто привыкла, что они работают, и всё. Альме повезло больше — её обучал отец-южанин, о котором ходили самые разные слухи. Например, что он годами изучал гоэтию сначала в Исолле, а потом в Хельвеге, ради чего даже женился на ведьме из ковена Фьёрмгарда. Теург с юга, живший почти что затворником, работавший со скверной демонов и неведомо чем ещё, он вызывал неуёмный интерес у всех ведьм, кто обладал хоть какой-то тягой к знаниям. А уж этим Гиту природа не обделила.

Проблема заключалась в том, что делиться информацией Диего Веллер не желал. А его дочь, обретя власть над целым ковеном, и вовсе закрыла его от посторонних. Гите удалось узнать лишь жалкие крохи информации, и этого едва хватало, чтобы начать работу.

Однажды ей повезло встретить теурга из Силумгара — октафидента, конечно, но отступника, бежавшего на Север от святых отцов. Соблазнить его не составило труда: и духовных, и телесных умений Гиты хватило с лихвой, но через месяц до нового учителя всё же добрались святоши, и продолжать исследования пришлось в одиночку.

Теперь, кажется, удача снова улыбнулась ей.

— Ты учился в Ветеринге? — бросила ведьма пробный камень.

— Вроде того, — нехотя отозвался Йон. Тропинки здесь не хватало, чтобы они могли ехать рядом, и Гите приходилось оборачиваться, чтобы теург мог её слышать. Но это было меньшим из препятствий.

— Первый раз вижу язычника, который учился бы у восьмёрников.

— Гирт смотрит в будущее. Нам нужна сильная магия, если мы хотим выстоять против Окты, да и демоны не спят. Я и сюда-то поэтому ездил.

— За мэтром Эриксоном? О его смерти весь город гудит.

— За некромантами. Но, как видишь, мне не повезло.

— Тебе повезло встретить меня, — усмехнулась Гита.

— Хоть что-то. На старых ведьм полагаться не стоит.

— Это уж точно, — вздохнула норна. — Наставница учила меня вещам, которые сама не понимала. Так нельзя идти дальше.

— Теурги рассматривают магию не как колдовство, а как один из разделов натуральной философии. Раньше я думал, что это покончит с гоэтией, но Альма…

— Альма занимается не гоэтией в её традиционном понимании.

— Что? — в его голосе прорезалось удивление. Гита хищно улыбнулась — первый этап её вновь спланированной задумки прошёл как по маслу. Теперь надо не упустить жертву.

— Я могу рассказать подробней, но лучше бы делать это не в седле, — она обернулась. — Где ты остановился? Как насчёт разделить комнату?

— У Багровых. Не думаю, что они будут рады тебе.

Эта новость Гиту не обрадовала. Но семена любопытства она уже посеяла — если маг хоть немного умеет думать, то постарается не упустить свой шанс.

— Но я могу посоветовать хорошую гостиницу и побеседовать там за завтраком. Вернее, уже за обедом, — Йон взглянул на клонившееся к закату солнце. Он успел отвыкнуть от долгих ночей зимнего Хельвега. — Кухня Багровых не отличается изысканностью.

— Ты на Севере, Проклятый. С точки зрения южан здесь изысканности не найти вообще.

— Может быть, но солдатская еда всё равно не вызывает у меня аппетита. Едем?

— Как пожелает ваша милость, — Гита хохотнула и съехала с тропы, пропуская его вперёд. — Показывай дорогу.

***

Мейстрес Хоул выглядела подавленной и разбитой, впрочем, странно было ожидать иного после того, что пережила её гостиница. Многие жильцы поспешили съехать ещё после первого нападения на Магнуса, после второго же заведение опустело совсем. Йон их понимал — на месте обывателя он бы и сам не задержался.

Но сейчас это было идеальным местом для ведьмы, которой не рады в городе.

— Тут неплохо, — сказала Гита, садясь за стол. — Надеюсь, кормят не хуже.

— Здесь останавливался Магнус Эриксон. Вряд ли он стерпел бы плохую стряпню.

— Сомневаюсь, — собеседница покачала головой. — Я слышала о некромантах всякое, но уж точно никто не обвинял их в брезгливости.

— Может быть, — согласился Йон. — Ты хотела рассказать про Альму.

— Ах да, — она как-то неприятно улыбнулась. — Слышал когда-нибудь о Диего Веллере?

— Конечно. Один из самых известных исследователей гоэтии, я читал его труды в Ветеринге.

— Альма — его дочь.

— Но… — растерялся Йон. — Он же пропал без вести почти тридцать лет назад! А ей…

— Он не пропал, а уехал сюда, в Хельвег. Во Фьёрмгард, если быть точной. Женился на ведьме из здешнего ковена, построил дом и продолжил изучать нашу магию. Он хотел найти способ перевести колдовские ритуалы на язык теургии, понимаешь? Чтобы мы понимали колдовство. То, что сейчас, ну… я знаю, как создать яд, незаметно убивающий человека через три дня, но понятия не имею, почему для этого нужно чертить узор вокруг склянки и читать заклинания. Для меня это бессмысленный набор слов, но Диего его таким не считал. И, как ты мог заметить, его дело продолжает жить.

— Да уж, — вздохнул Йон. Зрелище Альмы, восседающей верхом на гигантском волке, он вряд ли когда-нибудь забудет. — И насколько я понял, своими работами он делиться не спешил.

— Ещё бы! — Гита громко фыркнула. — Люди везде одинаковы, Проклятый. Везде они пекутся в первую очередь о себе, а воровство чужих секретов считают доблестью. Не стоит осуждать Диего за это, на его месте и ты, и я сделали бы то же самое.

Спорить тут было совершенно не с чем, за время жизни в Ветеринге Йон наслушался рассказов о тайнах цеховых магов, иной раз приводившие их к гибели. Чего стоила только стеклянная посуда одного мастера из Элассе, который нашёл способ размягчать стекло без жара и придавать ему любую форму с помощью магии, заодно очищая от примесей. Сделанные им кубки и тарелки стоили чудовищных денег, но покупались сразу же — очереди были расписаны на год вперёд. Вот только работал мастер в одиночку, не особо торопясь, а все попытки повторить его метод заканчивались ничем. За это и поплатился: однажды его нашли мертвее мёртвого в собственной мастерской, с окровавленными, исколотыми руками. Убийц искали, но так и не нашли. А вместе с мастером умерли и тайны теургии стекла.

Все учителя Академии Ветеринга держались за свои секреты и очень неохотно посвящали в них учеников. Ничего удивительного, что Диего Веллер делал то же самое.

— Ладно, я понял, — наконец сказал Йон. — Альма занимается чем-то вроде теургии, но приспособленной для женщин. Так?

— Да. Именно. Женщины колдуют иначе, чем мужчины, но теургия подвластна всем. Просто нам нужно использовать её немного по-другому. Понимаешь, к чему я клоню?

Понять Гиту было нетрудно, но Йон не имел ни малейшего представления, как ей помочь. О гоэтии он знал немало, но лишь теорию — колдовские практики ведьм для него всё равно были бесполезны. Разделение магии на женскую и мужскую существовало издавна. Мужчины умели напрямую подчинять природу своей воле, женщины использовали для этого ритуалы, зелья и заклинания. Как говорил один из лекторов Академии, теургия — это наука, а гоэтия — ремесло.

Но ещё в той же Академии Йон убедился, что чёткого разграничения нет. Женщинам вполне поддавалась теургия, просто они не могли вложить в заклинание достаточно мощи — зато они легко управляли самыми сложными потоками. Та же Хильда, если постараться, без труда освоит джумарское Тление, но вряд ли когда-нибудь сумеет тремя ударами повергнуть огромного демона, как это сделал Магнус.

Видимо, изучением этого искусства и занимался Диего. И теперь им владеет Альма. Если так, она гораздо опасней, чем до сих пор казалось Йону.

— Альма умна, как сотня твоих книгочеев из Ветеринга, — продолжила тем временем Гита, не дождавшись ответа. — Я, знаешь, люблю себя нахваливать, и даже не просто так, но она владеет знанием, которое мне недоступно. И я думаю, что ты мог бы мне с этим помочь.

— Как именно? — Йон заметил какое-то движение сбоку, но это была всего лишь мейстрес Хоул с подносом. Гита замолчала, изучая тарелки.

— Стать ментором, — сказала она, когда женщина удалилась. — Ты единственный теург, которого я знаю. Вернее, единственный теург, от которого есть шанс получить помощь, потому что остальные — восьмёрники. Мне нужны знания, и только.

— Я закончил Академию всего несколько месяцев назад…

— Это неважно. Ты сможешь дать мне основы, а дальше мы пойдём уже вместе. Гоэтия может многое, куда больше, чем мужская магия. Сам знаешь, почему.

— Хорошо, — сдался Йон. — Но об этом тебе надо просить Гирта Торкельсона.

— Не беспокойся об этом. Мы с ним давние знакомые.

— Тогда я буду только рад поработать с тобой, — пожал плечами теург. — В Дейре. Там давно пора обустроить настоящую лабораторию.

— Отлично. А теперь, если не возражаешь, давай приступим к еде. Я голодна, как тысяча демонов.

Возражений у Йона не нашлось — он разделял чувство собеседницы, тем более что про стряпню поваров Багрового ордена он говорил истинную правду. То, что они готовили и называли едой, было весьма питательным, но совершенно не вызывало аппетита.

И тем лучше, что можно наконец вернуться домой. Следовало только навестить Эльфгара и передать ему ответ Альмы, да забрать немногочисленные вещи у Багровых. И всё. Нет, ещё написать письмо Гирту. Ему стоит узнать обо всём заранее.

Именно этим Йон и занялся, покончив с едой и пожелав Гите хорошего дня.

Филиал банка братьев Меуччи лежал совсем рядом с заведением Хоул — неприметное двухэтажное здание с решётками на окнах и стальными дверьми, похожее скорее на тюрьму, чем на кредитный дом. Но, учитывая то, какие письма иной раз проходили через эти двери, такая безопасность вовсе не казалась чрезмерной.

Аскетичный зал за ними тоже мало походил на помпезные холлы других банков. Письменный стол с единственной чернильницей и печатью на нём, невозмутимый клерк, ждущий очередного клиента, да гобелен с гербом Меуччи за его спиной. Братья не гнались за популярностью и не пускали пыль в глаза — за них говорила репутация.

— Приветствую, мейстер, — сказал клерк, бесстрастно глядя на гостя. — Чем могу служить?

— Мне нужно написать письмо.

— Разумеется. Сколько листов?

— Один.

Руки служащего на миг исчезли под столом, и через мгновение перед Йоном появился чистый лист бумаги.

— Адресат?

— Эрл Гирт Торкельсон, Дейра.

— Желаете заказать курьерскую доставку?

— Да, письмо срочное.

— Три стерлинга, шесть дойтов.

Йон молча выложил монеты на стол. Цены, конечно, грабительские, но деньги всё равно Гирта, а не его.

— Первая кабинка.

Значит, он единственный счастливчик, кто в этот час вздумал писать срочные письма. Тем лучше. Как бы братья Меуччи ни гарантировали секретность, а их обещания вовсе не были пустыми словами, Йон всё равно доверял только самому себе.

Другие, например, верили братьям безоговорочно. Оно и понятно, за сорок с лишним лет существования их организации ещё ни одно письмо не ушло на сторону, и ни один клерк не воспользовался своим положением в корыстных целях. Ходили слухи, что их обрабатывали какой-то магией, но и без того попасть на работу в банк было очень трудно. Выбирали только тех, кто действительно умел молчать. Впрочем, Вампир всё равно шифровал письма, благо что за годы обучения в Ветеринге успел заучить все замещения букв так, что и среди ночи назвал бы их даже без ключевого слова.

Глубоко вздохнув, Йон окунул перо в чернильницу. О чём писать? Он не первый раз отправлял такие сообщения, но за последние дни событий произошло больше, чем в Ветеринге за год. Это требовало аккуратности. А поскольку каждый лист стоил денег куда больших, чем для обычного письма, то и краткости.

Быстрое, сухое приветствие. Тезис первый: джумарская экспедиция уничтожена, скорее всего, Эльфгаром. Тезис второй: установлен контакт с одним из некромантов, но тот погиб. Тезис третий: Альма Веллер, глава ковена Фьёрмгарда, предлагает службу.

Службу. Нет. Союз. Так правильнее.

Тезис четвёртый: Гита. Проклятье, он так и не спросил её фамилии. Что ж, тогда просто Гита из ковена столицы. Сильная ведьма, судя по всему. Лишней не будет.

На всё это ушла половина листа, и, подумав, Йон добавил про Ситиллу. Дружба с Багровыми много значила для страны, а тем более в последние годы. Демонов всё больше, а сражаться с ними нужно совсем не так, как с людьми.

Тезис шестой: Эльфгар едет в столицу и желает уничтожить Альму. Вполне возможно, что это станет искрой, которая подожжёт пороховую бочку.

Хватит, пожалуй.

— Закончили? — выйдя из кабинки, он наткнулся на внимательный взгляд клерка.

— Да, — Йон протянул ему сложенный вдвое лист.

— Прекрасно. Позвольте…

Он поднёс к бумаге пальцы левой руки, сложенные в причудливом жесте, и та вспыхнула.

— Спасибо, что воспользовались услугами банка «Братья Меуччи», — проговорил клерк, наблюдая, как пепел осыпается на стол. — Желаете воспользоваться счётом?

— Нет, благодарю, — Йон поднялся. — У меня ещё много дел.

***

Убийства взбудоражили город, и хотя тварь убивала только людей Эльфгара, горожане всё равно старались не соваться лишний раз за крепкие стены домов. А то, что последний труп обнаружили прямо в саду особняка шерифа, и вовсе уничтожало все прежние представления о некромантах. Если раньше их считали просто южной страшилкой, то теперь один из колдунов на деле показал, чего стоит, даже после смерти убивая обидчиков.

Поэтому когда на пороге дома градоправителя появился егерь с вестью о гибели некротвари, единственное, что ощутил Эльфгар, было облегчение.

Через десять минут он уже выехал со двора, взяв Деоринга и нескольких тэнов. Впереди ехал егерь, показывая дорогу. Особой нужды в нём не было, тварь лежала прямо на тракте, но Эльфгар не хотел его отпускать, пока не убедится во всём своими глазами.

Поворот на один из окрестных хуторов, который он назвал, Эльфгару был известен и так — просто он не хотел отпускать свидетеля восвояси, пока не убедится в гибели конструкта. Место не самое людное, и тем более удивительно было встретить на этой дороге Йона.

Эльфгар натянул поводья.

— Не ждал увидеть вас здесь, мэтр, — сказал он.

— Я вас тоже, — Йон выглядел удивлённым, но не встревоженным. — Впрочем, я как раз направлялся к вам.

— Тогда поворачивайте коня — мы едем узнать, действительно ли этот любезный мейстер видел дохлую тварь некроманта, или ему померещилось.

— Тварь некроманта? Но разве…

— Дохлую тварь, мэтр. Вознесите хвалу всей Восьмёрке, теперь эта штука окончательно умерла.

— Это стоит того, чтобы проехать с вами, — согласился Йон и развернулся. — Я хотел передать ответ Альмы, — добавил он, когда градоправитель поравнялся с его конём.

— И каков же он?

— Она спалила письмо, не читая.

— Вот как, — вздохнул Эльфгар. Ответ его не удивил, но всё-таки он рассматривал варианты и получше. — Что ж, я надеялся договориться.

— Ей… не понравилось то, что вы убили некроманта.

Это было ещё хуже. Он посмотрел на Эдмунда, ехавшего рядом, но тот невозмутимо смотрел вдаль. «Когда-нибудь импульсивность вас погубит, друг мой», — сказал ему когда-то священник, и в чём-то он был прав. Если до сих пор Альма была для Эльфгара всего лишь неприятным соседством, то теперь он заполучил врага — и судя по осквернённому волку, врага опасного.

— А её дом?

— Защищён не хуже королевского дворца, — эта новость тоже не удивила градоправителя. — Я прошелся только по верхам, иначе она заметила бы вмешательство, но этого хватило. По всей территории — ловушки, и сам дом будто живой.

Эльфгар выругался вполголоса.

— Ты же этого и ждал, друг мой, — безмятежно сказал Эдмунд. — Это всего лишь означает, что нам придётся просить помощи у короля.

— Да, и делать это самолично, и как можно скорее, — согласился Эльфгар. — Что с вашим заданием, мэтр? Думаю, мы получили нужный ответ одновременно.

— Полагаю, я и правда его выполнил, — усмехнулся маг. — Но мой наниматель — не Красный король.

— Кто же тогда?

— Профессор Бертолуччи из Ветеринга. Моя миссия носила научный, а не военный характер.

Проклятые книжники, подумал Эльфгар. На этот раз он всё же удивился, потому как был искренне уверен, что мейстера Винтерсона послал Тостиг, и с целью куда более прозаической, чем просто поболтать с ведьмами. Впрочем, стечением обстоятельств градоправителя устраивало и такое.

— Но королю всё равно полезно будет узнать всё из первых рук, — сказал он. — Не хотите поехать со мной?

— Я… — начал было Йон, но договорить не успел.

— Вон тама, — егерь указал вперёд, и Эльфгар, забыв о разговоре, повернул голову. В снегу отчётливо чернела мерзлая туша чудовищного зверя.

— Всем остановиться! — гаркнул Деоринг, соскакивая с коня и снимая с седла топор лесоруба. — Не приближаться!

— Рисковый парень, — пробормотал Эдмунд.

— Если конструкт и впрямь лишился магической силы, бояться нечего, — отозвался Йон. — Вряд ли у него хватит ума притвориться мёртвой. Для этого нужен человеческий разум.

Деоринг шагнул ближе. Затем ещё и ещё.

Ничего не произошло.

— Кажется, всё, — констатировал он, от души пнув тушу. — Закостенел уже.

Подавив внутренний страх, Эльфгар заставил себя спешиться и подойти ближе. Следом направились остальные.

— Ну и тварь, — потрясённо сказал кто-то из тэнов.

Слухи не врали: существо и впрямь напоминало огромного мёртвого пса. В холке, наверное, он мог бы достать Эльфгару до груди. Серый волчий мех говорил о том, откуда колдун взял материал для своего создания, и шериф облегчённо вздохнул. Ему не хотелось думать, что тварь могла быть сложена из человеческих тел.

Хоть в этом надо отдать некроманту должное.

Теперь, когда вся мистика рассеялась, страх перед конструктом исчез. На снегу лежал монстр, но монстр мёртвый во всех смыслах. Или кажущийся мёртвым: слухи о таких существах ходили самые нехорошие, и о нём стоило позаботиться.

— Деоринг, — сказал Эльфгар. — Отруби ему лапы. Только осторожно.

Старший сын не проронил ни слова, лишь снял с плеча топор и замахнулся. Хрустнула кость — и ничего не произошло.

— Руби дальше, — велел шериф. — Потом пришлём сюда людей, пусть сожгут это.

Деоринг замахнулся снова.

— Конструкт неопасен, — сказал Йон. — Видимо, в нём иссякли последние силы, вложенные колдуном. Этого следовало ожидать.

— Если так, то жаль, что этого не случилось раньше.

Видя, как работает Деоринг, к делу приступили ещё двое кэрлов. Топоры взлетали и падали, круша кости мёртвой твари, и Эльфгар поймал себя на том, что наслаждается этим зрелищем.

Когда же последний удар перерубил конструкту шею, он бросил егерю мешочек с серебром.

— Возьми это и возвращайся к себе.

— Слушаюсь, господин, — стражник сунул мешочек за пазуху. — А оно… точно не опасно?

— От него осталось только порубленное мясо. Будь оно хоть трижды заколдованным, сожрать тебя всё равно уже не сможет.

Эльфгар впервые за долгое время чувствовал облегчение. Некромант мёртв. Его наследие, отравлявшее жизнь все эти дни, уничтожено. Проклятая, чьё присутствие раздражало градоправителя, уезжает. Вся эта история началась с прибытием джумарской экспедиции, и теперь закончилась навсегда.

Он был почти счастлив. И больше всего хотел бы сейчас вернуться к себе, сесть у камина и расслабиться под звуки арфы. У него были тир, умеющие прекрасно играть на ней. А потом — баня, глоток «Оржевальской ягоды» и кусок жареного мяса.

— Кажется, молитвы не прошли зря, друг мой, — сказал он Эдмунду. — Этак я и впрямь поверю, что архонты благоволят нашему делу.

— Архонты благоволят всем верующим, но не каждому дано это увидеть и понять. Нет ничего хуже слепого фанатика, который считает, будто сам Семалион должен спуститься с небес и дать ему знак. Вы знаете притчу о глупом молельщике? Он попал на дикий пустынный берег и просил архонтов спасти его, а когда мимо проплывал корабль, отказался взойти на борт, потому что ждал чуда. Вот только корабль и был чудом.

— Ты просто кладезь мудростей. Что ж, сегодня мы отдыхаем! Мэтр, заглянете на ужин?

— Я бы с радостью, но госпожа Багровая страстно желает меня видеть, — вздохнул маг. — Полагаю, она тоже захочет узнать поподробнее о вашей находке.

— Надеюсь, уж теперь-то Проклятая уедет из моего города, — проворчал Эльфгар. — Уж на что я хорошо отношусь к Багровым, но их палачи не по нраву даже мне.

— Нам стоит думать о другой женщине, другой мой, — вполголоса сказал Эдмунд. — Проклятая не представляет угрозы.

Он был прав, и Эльфгар трижды предпочёл бы видеть во врагах Ситиллу, чем ведьму.

А ведь Альма живёт здесь двадцать шесть лет, подумал он. С самого рождения. Уже три года как она — глава ковена, а он так и не удосужился узнать о ней побольше. Думал, это ни к чему.

Может, не пришлось бы и менять веру, знай он раньше. Но отступать было уже поздно.

— Поехали, — велел Эльфгар. — Завтра нам предстоит долгий путь. А вы подумайте над моим предложением, мэтр. Если согласны, завтра утром будьте у Длинного дома.

На Фьёрмгард спускалась ранняя зимняя ночь.