Анатомия колдовства

Глава 5

Рона ненавидела просыпаться, едва уснув. Причина была более чем серьёзна, и тем сильней девушка ненавидела ублюдков, вздумавших напасть поздно ночью.

Несколько часов ушло на то, чтобы заставить взбудораженных людей разойтись по комнатам и объясниться со стражей. Три трупа, да ещё убитых магией — дело серьёзное. Заявившийся в гостиницу констебль подозревал нечистый след в этом деле, и только слова Джоанны Хоул кое-как убедили его, что уважаемый мейстер Эриксон тут ни при чём.

В конце концов разочарованный констебль ушёл, пообещав прийти утром с носильщиками, а до того мертвецов вынесли наружу и уложили в снег. Рейтшверт [1] оставшегося безымянным тэна Магнус забрал себе, решив таким образом проблему оружия, пистолет достался Роне. Остальное он великодушно подарил мейстрес Джоанне в счёт разгрома, хоть та и не просила ничего.

Ждать констебля вторично он не собирался, и едва часы пробили семь, снова поднял заспанную Рону, заявив, что им стоит воспользоваться приглашением шерифа Эльфгара и посетить его Длинный дом. Хотя бы чтобы осторожно узнать, зачем он послал убийц. А затем продолжить поиски.

— Почему ты не допросил мертвецов? — вяло спросила девушка, пытаясь влезть в штаны. — Нам не пришлось бы сейчас идти к этому болвану.

— Это слишком тонкая работа, — ответил Магнус. — Женщина на моем месте сумела бы что-то выловить из их мозгов, но не я. К тому же они — октафиденты. Кто бы ни создал в прошлом их ритуал, постарался он на славу.

— Ритуал?

— Посвящение Восьмерым. Когда тебе наносят на лоб восемь знаков маслом и ждут, пока оно впитается, а священник читает нужную молитву. То, что каждому младенцу в странах Окты делают. Эта штука препятствует магии Смерти. Пробить её и поднять мертвеца сервусом несложно, но о тонких операциях над мозгом не стоит и думать.

— Умно, — вздохнула Рона, застёгивая пояс. — Только всё равно ты лезешь в медвежью берлогу. И я, дура, с тобой.

Идея отправиться прямо в дом врага не нравилась ей всё больше и больше.

[1] Рейтшверт (нем.) — «рейтарский меч», холодное оружие, переходная форма между мечом и шпагой, одинаково пригодная для рубки и укола.

***

На улице бушевала метель.

С самого утра злой ветер поднимал тучи снега и разбрасывал их по всему городу, заставляя людей отсиживаться по домам в ожидании хорошей погоды. В белой мгле нельзя было разглядеть даже дом на другой стороне улицы, и Эльфгар видел в этом наказание за свои проступки.

Как иначе объяснить то, что этой ночью он лишился одного из своих людей — просто потому, что не удосужился узнать о пришельце с юга побольше? Он поспешил. Поторопился. И вот знак свыше.

Эльфгар не верил в силу Окты. Несмотря на посвящение и службу Тостигу, Красному королю, законному правителю Хельвега, он так и не принял новую религию душой. Разумом — да, разумом он понимал, что иначе нельзя. Что язычники обречены, и скоро всё королевство будет служить Восьмерым. Недаром же ещё пять веков назад весь Силумгар и часть южных стран были языческими, а теперь? Теперь все они подчиняются клирикам. И это правильно. Только объединившись под одним знаменем, люди смогут выстоять перед демонами, которых с годами становилось всё больше и больше. И какая в конечном счёте разница, существуют ли архонты Окты или это всего лишь сказки церковников?

Зато в Творца всего сущего он верил и раньше, и теперь. Священники говорили, он больше не вмешивается в дела людские, а лишь ждёт. Наблюдает. Смирение и молитвы опустошают чашу его терпения, грехи же наполняют её. И когда человечество окончательно канет во тьму, Всевышний уничтожит всех.

Потому и приходится справляться с язычниками своими силами. Потому и нужно молиться о земных благах не Творцу, а Окте, восьмерым его архонтам. Эльфгар этого не делал: он давно уже убедился, что архонты глухи так же, как и их господин.

Но сейчас ему надо было выговориться.

— Позволь мне облегчить твою душу, друг мой, — услышал он.

Эльфгар отвёл взгляд от окна. Маленькая комнатка, где сидел сейчас стирэсман, служила только для одного — здесь рассказывали секреты. А Эдмунд Вендерский, друг рода, рукоположенный священник, слушал их.

А иногда и не только слушал. Эльфгар не мог сказать наверняка, но подозревал, что Эдмунд не просто так исповедует его тир, в особенности молодых и пригожих. Сам священник говорил, что не делает разницы между рабом и свободным — в конце концов, даже сам Хильдерик, архонт Созидания, при жизни был сыном рабыни, но Эльфгар не верил ему. Стоило бы расспросить тир, только ли исповедью они занимаются наедине, но это означало возможную ссору с Эдмундом. А ссориться с ним шериф не хотел.

— Спасибо, что слушаешь, друг, — медленно проговорил Эльфгар. В таких случаях полагалось называть священника «патер», то есть «отец», но как быть, если Эдмунд сам годится шерифу в сыновья? И уж тем более глупо исповеднику звать лорда «чадо» или «сын мой». А потому Эдмунд был для него другом — во всяком случае, хотя бы на словах. — Тяжкий грех камнем лежит на моей душе.

— Расскажи мне, — голос исповедника был мягок и благодушен.

— Этой ночью я послал тэна Дегхельма убить гостя из Джумара. Гость приехал с молодой девушкой, сестрой хэксы Альмы, и я посчитал, что шестерых крепких мужчин будет достаточно. Глупец! Мне говорили о мёртвой лошади, но я не придал тому значения. Это способен сделать даже некромант второго-третьего звена. Никому из них не по зубам добрая сталь.

— Дегхельм мёртв? — спокойно спросил Эдмунд. Пальцы священника постукивали по трости, выбивая замысловатый такт.

— Да. Колдун оказался куда сильнее, чем мы думали. Он умеет повелевать не только умершими… Я потерял друга. Потерял из-за собственной гордыни, глупости, неосторожности… Знай я раньше, и мы встретили бы колдуна не сталью, а свинцом.

— Он умер в бою, друг мой. Это достойная смерть.

— И всё же слишком ранняя.

— Верно. Но лишь Сефран знает, когда настанет час каждого. Кто мы, чтобы идти против его воли?

Эльфгар расслабленно выдохнул. Несмотря на молодые годы, святоша умел ткнуть в больное место так, чтобы оно успокоилось. Как сейчас.

— Чёрный колдун жив, — продолжил он. — И в этом тоже есть моя вина.

— Он что-то подозревает?

— Наверняка. Царь Джумара не послал бы сюда наивного простака. И это я тоже должен был предвидеть…

— Ты не мог знать, что колдун владеет такой сильной магией, — поспешил сказать Эдмунд.

— Я организовал его убийство так, словно в гостинице Джоанны остановился торговец яблоками, — буркнул Эльфгар. Он хотел добавить что-то ещё, но в этот миг в дверь постучали.

Священник посмотрел на потолок.

— Пусть войдёт, — благостно произнёс он.

— Входи! — рявкнул шериф. Внутрь скользнула одна из его тир.

— У ворот гость, господин, — сказала она, и по хребту Эльфгара пробежал неприятный холодок. — Он сказал, хольдару Деорингу и вам известно его имя: Магнус Эриксон, посланец царя Жа… Жаха…

— Джумарского короля! — прошипел Эльфгар, и тир испуганно замолкла. — Проведи его в холл и обращайся, как со знатным человеком. Быстро!

Девушка выпорхнула из комнаты, точно кузнечик из раскрытых ладоней. Когда господин был не в духе, его слуги могли поспорить скоростью с лучшими рысаками.

— Он знает, — Эльфгар посмотрел на исповедника.

— Наверняка, — Эдмунд вздохнул.

***

Усадьба шерифа вовсе не была настоящим Длинным домом, какие строились в Хельвеге пятьсот лет назад. Напротив, в каждом украшении, в каждом камне здесь смотрела современность. Фьёрмхолл был настоящим двухэтажным дворцом с роскошной террасой и широкими окнами — казалось, будь у владельца возможность, и он целиком построил бы дом из стекла. Окна не позволяли любопытным прохожим заглядывать внутрь комнат только потому, что были отделены от улицы высокой оградой.

Девушка-тир почтительно открыла перед Магнусом дверь. Колдун не выглядел богато — несмотря на опрятный вид, в его одежде не было ничего роскошного. Такое носили хольдары и небогатые тэны. Но хозяин явно стремился продемонстрировать гостеприимство, и отказывать ему не следовало. Даже если ещё вчера у него были совсем другие намерения.

— Сюда, мейстер Эриксон, — тир открыла ещё одну дверь, выпуская некроманта в холл.

Магнус молча осмотрелся, отметив, что фасадом богатство Эльфгара не ограничивалось. Взгляд любого входящего непременно падал на бронзовую статую в центре, изображавшую обнажённую норну с огромным волком. По поверьям Хельвега, именно на них разъезжали верхом колдуньи. На взгляд Магнуса, настоящие волки были маловаты размером для того, чтобы выдержать пусть даже не очень тяжёлую девицу, но такие мнения он предпочитал держать при себе.

Больше в холле смотреть было ровным счётом не на что, и он спокойно встал рядом со статуей, сложив руки на груди. Рона мрачно замерла позади. Перед визитом она тщательно проверила механизмы пистолетов и зарядила оба, но Магнус не считал, что ими придётся воспользоваться. К тому же у него имелись куда более эффективные средства убивать людей.

Топили здесь, судя по всему, только в комнатах, и в холле было весьма холодно. Но Эльфгар не заставил себя ждать.

Шериф Фьёрмгарда был мужчиной в летах, но всё ещё крепким — Магнус отметил про себя его молодую кожу и проглядывавшие даже сквозь камзол бугры мышц. Молодыми были и глаза — голубые, как у Роны, внимательные и настороженные. Шериф изучал гостя, явно пытаясь понять, чего ещё ждать от него.

Не самый обычный экземпляр, но и ничего особенного.

За его спиной стоял человек в чёрной сутане. Этот по повадкам больше всего был похож на убийцу, зачем-то напялившего одежду священника Окты.

— Приветствую, дорогой гость, — медленно проговорил Эльфгар, подходя ближе и протягивая руку. Магнус дружески пожал её. — Я Эльфгар, стирэсман Фьёрма. Мейстрес Веллер! Не скажу, что рад вас видеть, но будьте и вы моей гостьей.

Услышав свою фамилию, Рона поджала губы, словно мужчина произнёс грубое ругательство, и принялась разглядывать дубовый паркет.

— Магнус Эриксон, некромант девятого звена при крепости Фец, империя Джумар, — сказал колдун. Священник за спиной шерифа вздрогнул. — Я не задержу вас надолго, лорд Фьёрм.

— Очень на это надеюсь, потому что магам Смерти не место в моём городе, — сухо ответил Эльфгар. Его взгляд скользнул по рукояти рейтшверта Магнуса, и тот улыбнулся краем губ.

— Я послан сюда царём Джахандаром, властителем Джумара, — спокойно сказал некромант. — Не так давно в Хельвег прибыл корабль, приписанный к порту Аим-Хайят.

— Да, припоминаю, — с напускным равнодушием бросил шериф. — Но они уплыли и больше не возвращались. Возможно, их застигла буря по пути на юг?

— Или пираты, — легко согласился Магнус. Разумеется, в такой исход он не верил ни на йоту — в экипаже корабля было слишком много теургов, чтобы подобно «Трезубцу» разбиться о скалы или утонуть. К тому же корабли редко отплывают из фьордов ночью, и уж тем более этого не стал бы делать джумарский лоцман, незнакомый с местным фарватером. — Значит, вам ничего не известно о его судьбе?

— Именно так.

— Что ж, печально. Тогда я отправлюсь к Ледяному Озеру. Возможно, что-то узнаю там.

— Как вам будет угодно, мейстер Эриксон, — Эльфгар пожал плечами. — По счастью, Озеро лежит вне моих земель. Но должен предупредить, что почтенный лорд Бернред, эрл Гирваса, куда менее терпим к чёрной магии, чем я. И долг требует от меня предупредить его о визите чернокнижника.

— Это ваше право. Надеюсь, в его владениях будет меньше разбойников и воров, чем здесь. Верите ли, лорд, не далее как этой ночью меня пытались ограбить и убить.

Эльфгар закусил губу, но ничего не сказал.

— Разумеется, я расправился с негодяями, хотя нескольким удалось ускользнуть, — спокойно продолжил колдун. — Как видите, пока что я приношу вам только пользу. Очищаю ваши земли от грязи.

— Несомненно, — буркнул шериф, едва сдерживаясь. — Должен также заметить, что я не дам никого из моих людей, если вам потребуется проводник. И вряд ли кто-то из добрых октафидентов согласится путешествовать с чёрным магом.

— У мейстера Эриксона уже есть проводник, — услышал Магнус голос Роны за спиной.

— Вот как? — Эльфгар поднял бровь. — Что ж, тогда говорить нам больше не о чем. Моё почтение вам… и вашей сестре, мейстрес Веллер. Желаю удачи, мейстер Эриксон. И надеюсь, что возвращаться в свою пустыню вы будете не через Фьёрмгард.

— Приму это во внимание, — кивнул Магнус.

— Вас проводят, — Эльфгар махнул рукой.

Тир поклонилась колдуну и жестом велела идти за ней. Но вместо того, чтобы направиться к выходу, она свернула куда-то в сторону левого крыла.

— Не удивляйтесь, господин, — услышал Магнус тихий голос. — Просто идите.

Внутренне он приготовился к бою. Вполне возможно, что это ловушка — тогда придётся действовать. Шаги Роны за спиной остались по-прежнему ровными, дыхание тоже не изменилось. У неё два выстрела, если ни один не даст осечку — две смерти для нападающих. В её фехтовальные способности колдун не верил.

Но боя не случилось.

— Сюда, — тир пропустила его на застеклённую веранду. Здесь было почти так же холодно, как и на улице — дурацкая, по мнению Магнуса, расточительность. Шериф явно озирался на южную архитектуру, заказывая особняк, и в заснеженном Хельвеге всё это смотрелось нелепо.

На веранде их ждали. Юноша лет семнадцати, очень похожий на Деоринга, но с густой рыжей шевелюрой на голове. В остальном — такие же голубые глаза, такой же волевой взгляд. Юноша был в одной рубашке и, кажется, даже не замечал, что при каждом выдохе изо рта вырывается пар.

— Иди, Фрида, обожди за дверью, — кивнул он тир. — Мейстер Эриксон, меня зовут Дунстан, я третий сын Эльфгара Фьёрмского.

— Полагаю, вы не просто так решили поговорить со мной без отца, — заметил Магнус.

— Конечно, — он вздохнул. — В отличие от него, я не скован догмами Окты, хотя и ношу на шее её звезду.

— И он об этом не знает.

— Верно.

— Что вам нужно?

— Поговорить. Вы ищете следы экспедиции — уверяю, вы их не найдёте.

— Вы знаете о её судьбе?

— Немногое. В этом замешан отец, но он не посвящал меня в свои планы. Я сужу лишь по догадкам и слухам. Так вот, у Красного короля появилась некая советница, джумарка, молодая и, как говорят, красивая. Теург.

— Имя? — спросил Магнус. Перед отплытием он изучил список пассажиров, и на роль «советницы» годилась только одна женщина.

— Я его не знаю.

— Что ж, придётся отправиться и к королю, — подытожил Магнус. — Почему вы рассказали это мне?

Дунстан посмотрел на молча застывшую у двери Рону.

— Хельвег сейчас — это бочка с порохом, мейстер Эриксон, и не смотрите, что она занесена снегом. И когда бочка взорвётся, я хочу знать, что джумарцы поддерживают нас, а не восьмёрников.

— Если гибель экспедиции — действительно дело рук Эльфгара, так и будет, — сказал Магнус, умолчав, что Джахандар очень редко страдает такой болезнью, как чувство благодарности. Впрочем, говорить эту Дунстану не стоило.

— Тогда моя миссия выполнена, — юноша три раза постучал по оконной раме, и в комнату юркнула Фрида. — Проводи гостей.

Девушка кивнула. Колдун вышел с веранды, думая о том, что ситуация оказывается куда более скверной, чем ему казалось раньше.