Анчутка

Глава 24.

Взяв длинный прут и со всего маху ударив Зорьку, они вместе с Дуней погнали ее в общее стадо, где разморившись на солнце и наевшись вдоволь сочной травы, коровы мирно отдыхали, лежа на боку. Даже кот Васька, не обращая внимание на проделки его кормилицы, спал возле Дуняшкиной Ласточки.

-Вот и мой помощник, который не помогать, а только жрать умеет. Глянь, как его бедного разморило, хоть всех поубивай его подруга, а он даже глаз свой не соизволит приоткрыть, только и реагирует, когда Зорьке опасность грозит.- стараясь вызвать хоть какую-то реакцию от мохнатого, Марфа слегка пнула кота, который от толчка хозяйки потянулся и перевернувшись на другой бок продолжал получать удовольствие от сладкого сна.- Посмотрите на энту скотину? Одна другого лучше. Только о себе и о своем брюхе думают, а каково их сейчас хозяйке, совершенно не интересно их полоумным мозгам, эгоисты ненормальные! Чуть по их милости человека не загубили. Срам-то какой на мои седые волосы!

-Хватит себя изводить, а то твоя-то уже уши востро держит, как бы чего не вышло. Ты уж, девка, молчи, потому как других коров может сбаломутить, твоя звезда.- косясь на Зорьку, тихо предупредила Евдокия.

Шабалкины измученные пережитым стрессом, обессиленно сели на траву. Постоянно прокручивая в своей голове происшедшее с Василием, они задумчиво присматривая за коровами, которые, казалось, просто утопали в разноцветных лепестках луговых растений июньского пастбища. Любуясь такой красотой, женщины немного успокоились и, как в молодости, стали подставлять свои немолодые лица теплым лучам солнца, и избавляющему от пережитых тревог - прохладному ветру, который сладостно клонил их ко сну.

Все их устраивало в родной деревне. И земля урожайная, и местные, почти сроднившиеся за прожитые годы, жители, и климат не хуже, чем на курортах. Только вот одно тяготило, не учли местности их мужики для возведения родного дома. А ведь Завидово природой было разделено на верхнее и нижнее. Кто думал о старости, как почти каждый день повторяла мудрая Марфа, тот внизу обустроился, а кто дурак, о просторах и красоте земной, того на бугор потянуло. Так вот и скакали всю свою жизнь по буграм, как горные козлы. Когда еще дети рядом жили, полегче было и с продуктами и с водой колодезной. А как все поразъехались, да самим пришлось с хозяйством управляться, да и еще с больными ногами, вниз не больно-то набегаешься. Спускались-то почти всегда порожняком, а забирались груженые непосильной, для старческого организма, ношей. Да и на речку лишний раз не сходишь, тряпки после стирки не пополощешь.

Одна радость побегать по склонам, да и заодно помочь старикам, это было у внуков. Уж больно они легки на подъем, и в продмаг сбегать, и за свежей водичкой. Большое облегчение для стариков летом было.

Правда, все колхозные поля находились рядом, поэтому, как председателю, Федоту было удобно держать контроль в своих руках, и за посевной, и за уборочной. А самое главное, как в упрек ему ставила жена, лишний часок прикорнуть, в обеденное время.

Скотина, как и Федот, тоже не обижались, быстро освоившись, они легко преодолевали препятствия, чтобы добраться до устья реки и наслаждаться там, поглощая самую сочную траву, которая росла только там. Некоторые паслись даже без хозяев, а в обед и на вечернюю дойку сами ходили домой, причем каждая знала свой двор. Остановятся около него и вот мычат, пока хозяйка не услышит. Марфа очень завидовала соседям, у которых были такие воспитанные коровы. В ответ ей односельчане, намекая на немолодые годы, давно советовали сдать свою Зорьку, но она только отмахивалась. Говорила, что мол жалко, ведь ее нрав больше нигде терпеть не будут, а скорее всего пустят под нож. А корова, как дите неразумное, к сердцу сильно прирастает, как можно лишиться его, поэтому и идет она у нее наповоду. Хотя уже несколько раз Федот на нее ружье наставлял, так Марфа впереди с раскинутыми руками заслоняла Зорьку, а та даже ухом не вела, спокойно жевала траву и ждала, когда ее хозяева мирно разойдутся.

-Ты посмотри у всех коров тихий час, лихоманка их все забери, а потом дома травы требовать будут,- осматривая подопечных Дуня огляделась вокруг, чтоб не пропустить отбившую от стада корову,- а твоя молодец лежа питается, да на кота своего все поглядывает. Вот и скажи, чо дура скотина! Ежели бы не коровой уродилась, то королевой точно была бы, только короны ей малость и не хватает.

-Тебе случаем не надоело спокойно сидеть..., так не волнуйся, щас ветер быстро твои слова ей в ухо напоет, только потом беги не оглядывайся, - с юмором предупредила Марфа, - сколько раз сказывала, вежливей с ней, вежливей, а то как бы тапки нам всю ночь с тобой искать не пришлось.

-Извиняй ваше величество...! Молчу..., молчу..., ну и зверина всетки она у тебя!- не удержалась Евдокия, произнеся слова шепотом.- Хорошо, хоть, скоро уж домой погоним и конец настанет всем страданиям на сегодняшний день.

-Да..., нелегкий нынче денек выпал. Вот ты смотри..., Анчутку избили, Ваську чуть не покалечили... Да..., видно магнитные бури какие-то гуляют. Травматизм усилился,- рассуждала, не отрывая глаз от своей коровы, Марфа.

-Смотри..., кот-то твой на Зорьку взгромоздился, а она даже глазом не повела. Вот уж друзья, так друзья. Интересно на каком языке они общаются? Подумать только, чо делается, коту можно, а людей на пушечный выстрел не подпускает, кроме хозяев, конечно. Интересная у тебя порода твоих зверей, подруга.

-Дуня, тебе чо говори, чо не говори, а ты все о ее достоинствах. Как бы нам при ее хороших достоинствах, свои недостатки не пришлось бы пересчитывать.

-Марфуша...,- прошептала, потянувшись сладко, Дуня крепко обняв ее за шею,- как я тебя уважаю и люблю. Здорово, чо наши мужья братовья, потому как из нас хорошие сестра получились. Смотри..., и в горе и в беде, все вместе, даже не заметили, как дети повзрослели. Жизнь, казалось бы прошла, пора и о душе подумать, а у нас в нутрях не больше восемнадцати... Пока рожу свою кривую не видим в зеркалах, не за чо и не поверишь о старости. Да..., состарились, чо и говорить... И стекла зеркальные вместе с нами, вот и показывают нам невесть чего. Хорошо на новые денег нет, а то глянешь в ясное, а прежнего человека в себе уже и найти не можешь, а только чучело оттуда на тебя и лупиться. Так вот с горяча-то и охоту от жизни быстро отбить можно, а мы все копошимся, копошимся..., людей только смешим.

-Копошимся- то копошимся..., энто ты правильно приметила. Только вот все для своей утробы, совсем с энтой "ПЕРЕСТРОЙКОЙ" толстокожие стали. В войну последним делились, может, потому и выжили... Ежели бы мама моя жива была..., то непременно взяла бы хворостину и отходила меня по всем мягким местам, чоб по-людски жила, чоб смерти потом не боялась. А то натворим своим безразличием столько..., чо сожалеть приходиться, уходя в иной мир. Вспоминаем все в последние, данные свыше, свои минуточки жизни. Скорбим о всех своих неправедных делах: обман, жадность, равнодушие, несдержанность, воровство..., за которые бывает ой как стыдно... А самое страшное..., поправить-то ничего не можем вот и ищем себе оправдание. Все на других головой киваем, мол энтот побольше моего грешил, а вон, как живет, значит и мне можно. Забыли простую истину, чо одни пришли в энтот мир, одним и отчет держать придется. И не будет с тобой того..., другого..., и не будет возможности на кого головой кивать. Каждому достанется по его поступкам и каждому свое место уготовано. Там все знают... Как мы заповеди земные соблюдали, как искушению поддавались... Ведь зачем-то мы сюда пришли...? За хорошие дела, аль плохие, срок свой земной отбываем, не знаю... Вопросов на энтот момент, много, а вот ответ не всегда правильный найти можно... А вдруг, чоб отделить от нас добро, а зло на земле оставить, чоб в светлый мир за собой не тащили... Ты посмотри, чем больше умирают, тем больше зла на земле становиться. Мы думали как..., война закончиться, так и беды от нас отойдут. Ай, нет! Все оказалось гораздо хуже, чем в войну с фрицем, где отцы и мужья наши старались честь Родины спасти? Чоб мы с тобой, да детки наши, спокойно спали. А теперь додумались за смерть деньгами откупаться. Войны решили сделать, на которых состояние свое наживать. А наши-то, неразумные бессловесные ребята за бумажки там погибают... Вот ежели спросить их, за чо головы свои подставляют..., то на энто ответа, думаю, и у них нет. А детей и матерей, кто утешит? Говорят деньги им за энто платят.... Энто они хорошо придумали, сначала народ лишили заработка, а потом за энти крохи, на смерть их посылать, чоб рот заткнуть.... Ну как тут ребят не поймешь, ведь своих детишек, жен хотят накормить, напоить, приодеть. И ни кто им не покажет на истинного врага, который их нищих и не обученных на смерть посылает, обещая золотые горы. Только вот не всегда можно спуститься на землю с энтих склизких гор, да живым и не покалеченным домой возвернуться. Нынче учителя совсем другие, бесовские, по-другому учат деньги зарабатывать. У них стариковские заповеди не в счет. А я скажу так..., кто энтим хороводит, не позавидуешь... Ведь свой ужасный грех под подушку не спрятаешь, он как клеймо на лбу всего рода, а энто и врагу не пожелаешь. Так и изничтожат свою вечную жизнь на этой грешной земле, чо потом сами родимые мечутся от своей внутренней войны самим с собою, выплескивая злость на близких и родных. Так чо, ежели на душе не спокойно или страх образовался, особенно к ночи, значит чо-то неладное творишь, исправляй пока время у тебя еще есть, не откладывай на завтра, его может и не быть. Да..., зло коварно оно, как пылесос засасывает не предупреждает. А сопротивляться надо, на то ты и человек, а не зверь и не скотина. Дорожи тем, чо у тебя есть, люби тех кто рядом. И помоги другим, которые не ведают, чо творят.

-Так и знала..., чо сейчас философию свою разведешь, аж страшно становиться. Тебе бы мужиком родиться, да в монастырь, прихожан на путь истинный наставлять. Больно ты праведные слова говоришь, только слышу я их всегда одна,- крепко обняв подругу, Евдокия положила свою голову ей на плечо,- чудо ты мое, так мне с тобой покойно и хорошо, чо всегда бы за твою спинку пряталась, а ты мне бы в жизни путь указывала.

-Глупая, да разве я могу со своими-то грехами вести за собой людей. Энто у меня от бабушки, от мамы, они старались праведно жить и меня учили, только не всегда получается по совести, а все как-то кувырком. Вот смотри..., Анчутка ведь не чужая, а наша деревенская, а мы ее отторгаем, так как безотцовщина была, да и неопрятная. А как ей быть такой хорошей..., как мы.... Ведь при матери сиротой жила, вот и сторонилась, потому как в след плевали. Видела она все энто, вот и обходила нас, а как подросла, стала у своих водку воровать и к энтой змее прикладываться. Вот и раскрепостилась, чо нас всех стала посылать и на пушечный выстрел к себе не подпускать. А в школе-то, помнишь, наша пьянь, на пятерки училась, за горбушку хлеба давала списывать. Скатаем у нее все, а потом делаем вид, чо с ней не знакомы, так как мальчики ее не уважали. Говорила мне мама, чоб я с ней дружбу водила, да какой там, для меня мнение других важнее было... Марья Гавриловну помнишь? Так вот..., она ей говорила, чо ты Аннушка, должна ученым стать, очень уж жалела и любила смышленых учеников, несмотря на их внешний вид и родителей пьяниц и гуляк. Так мы, чо сотворили...? На смех Анчутку подняли, как энто неряха и ученой станет... После тех насмешек, мы ее больше в школе и не видели. Бросила она седьмой класс, но с книгами видать не расставалась. Ей потихоньку, украдкой от нас, Марья Гавриловна давала, так как не смогла убедить ее вернуться в школу. Мы частенько видели Анчутку выходящей от нее. Может, занимались они там уроками..., никому про энто неведомо. Только вот сколько живу, столько благодарна буду судьбе, чо скрестились наши дорожки с моей дорогой учительницей. Как она понимала ранимые детские души, как понимала... Для нее не существовало плохих детей, ведь в каждом видела человека. И нам пыталась внушить, чо каждый человек достоин уважения. Он же не виноват, чо родился не там и не в то время... Поэтому каждому дарила свой лучик света, так как понимала без тепла в душе трудно пройти, отведенной судьбой время, свой жизненный путь. И чем он суровей окажется, тем больше встретишь на нем хороших людей, которые подскажут, как не заблудиться и не оступиться. Земля- то у нас одна и нельзя ее делить, а только беречь и холить надобно, а за варварское отношение, всем достанется. Живая она..., кормит, поит нас, поэтому и не позволит нам на ней бедокурить. Только она хозяйка, а мы здесь гости, а некоторые, может, еще и непрошенные. Да..., ежели бы не варварский режим, то Марья Гавриловна точно из Анчутки ученую сделала. Очень больно, чо таких людей в тюрьму сажали, там и закончила бедолага свой путь. Опосля я видала, как у ее дома Анна долго лила свои слезы, а потом на всех совсем озлобилась, по лесам больше всего любила бегать вместе с пастухом, Николашкой. Видать у сирот свой язык, который их роднит и тесно сближает.

-Марфуш..., нам домой не пора? А то сейчас засну от твоих сладких речей, да по пути Анчутку расцелую, да на коленях прощения просить стану, за ее нескладную жизнь, - поцеловав в щеку рассказчицу, она стала осматривать стадо. - Смотри твоя- то уже домой намылилась, кот ее даже ухом не ведет, так сладко растянулся на ее горбине и просыпаться, я так понимаю, не желает, только передними лапами холку ее массирует. Вот умора, просто убитого всадника мне из старых фильмов напоминает! Любовь у них, чувствуется взаимная. Прям Завидовский бесплатный цирк, где еще такую оказию увидишь? Может вам с Федотом бизнесом заняться, по деревням их водить, да людям праздники устраивать.

-На счет праздников не знаю, но вот погромы у ней лучше получаются. Не людям показывать их нужно, а спецназу на их учениях, - не выдержав, засмеялась Марфа,- а Федот под конвоем ее туда доставит, ежели живой вернется. Да медаль за отвагу на грудь ему за энто чудо повесят. Только боюсь от такого заработка его лихоманка сразу скрутит, а мне потом за всеми ухаживай. Ладно..., хватит лясы точить, пора скотину домой гнать, закончилась на сегодняшний день наша политинформация.

-А их и собирать не надо. Глянь...! Все за твоей пошли, как будто она их посла, а не мы. Вот уж лидерша так лидерша! Может, нам ей довериться и не ходить за ними присматривать?- взглянув на Марфу, съязвила подруга.

-Дуня, ежели ты предпочитаешь за свой неукротимый язык впереди колонны шагать, так Зорька тебе энто скоренько предоставить, разве не чуешь, чо уже два раза она на тебя подозрительно смотрела. Ежели хочешь говорить о ней, то объясняйся на другом языке, русский она давно обучила, особенно матерные слова. Заметь..., уроки ей давала вся деревня, но в основном наш пастух, которого она еще терпит, видно привыкла, чо он ее с малых лет пасет, а так..., хоть караул кричи, только и будешь за ней ходить, чоб она вдруг все стадо в лес не увела. Да..., никто не поверит, чо все равно люблю свою Зорьку за ее непокорность. Да и одна она такая, за любовь и ласку не тронет, а за худые слова жди от нее хорошенькой встрепки.

-Так давно мне понятна ваша с ней любовь. Чо и говорить..., так как сходство характеров мне близко знакомо,- посмотрев пристально на Марфу, она плавно перевела взгляд на Зорьку.- Вот вам и разгадка века, вся скотина схожа с хозяином.

-Вот и Зорька к нам направилась, помочь тебе в расследовании ее недостатков,- взволнованно произнесла Марфа,- чо делать будем, какие на энтот счет советы на выживание в твоей голове гуляют? Пулемета под подолом случаем с собой не носишь?

-Говорила тебе, чоб на ферму сдала ее, а тепереча чо мне с ней бороться, - видя, что та ускоряет ход, Дуня стояла не шелохнувшись.

Марфа, чтобы уберечь подругу от надвигающихся душевных и телесных травм, мужественно встала на пути у Зорьки, заслонив ту своим телом и стала гладить плотно приблизившую к ней, свою кормилицу, ласково приговаривая.

-Ну чо ты родная..., дом у нас там. Пойдем скорей тебя подоим, свежей травкой накормим, теплой водичкой напоим, белым хлебушком угостим.

Зорька остановилась, прислушиваясь к каждому слову хозяйки, видно было по всему, что эти речи ей были по сердцу. Потом она взглянув на Дуню из-под подмышки своей хозяйки и, протяжно промычав, повернула назад, снова встав во главе колонны.

-Она случаем у тебя не заколдована?- еле промямлила родственница.- Ты глянь, как посмотрела, словно кипятком ошпарила, аж мураши по телу запрыгали, вот тебе и корова, хоть в гости приглашай.