Ангел для Демона

Глава 44

Демон

Все в этой комнате кричит о ней. Запахи, обстановка, ее вещи. У меня кружится голова, когда я слышу тонкий аромат ее духов. Поднимаю кофту, в которой она была в танцевальном зале и, прижав к лицу, дышу. Дышу. Дышу. Задыхаюсь, глотаю ее запах и захлебываюсь им, прикрыв глаза. Как же адски я хочу снова заполучить ее в свои объятия! Мне кажется, я даже ощущаю ее кожей.

Отложив вещицу, прохожусь по комнате, только сейчас отмечая, что нет, все же в ней нет души моего Ангела. Комната в нежных тонах, что подходит ей, но она какая-то безликая. В ее квартире было намного больше самой Ангелины.

Провожу рукой по комоду, на котором аккуратной стопкой сложена ее одежда. Открываю по очереди ящики, замирая, когда натыкаюсь на нижнее белье. Простенькие трусики, такие же лифчики, преимущественно спортивные. Но от одной мысли, что они касаются ее обнаженного тела, в паху сводит. Да, я гребаный извращенец. Животное, у которого инстинкты зачастую сильнее здравого смысла.

Провожу кончиками пальцев по ее белью и торможу себя от того, чтобы украсть ее трусики или понюхать их. Это уже совсем зашквар будет. Закрываю комод и иду к книжной полке. На ней несколько книг. Немного классики, какие-то современные романы, пара сборников стихов и шкатулка из темного дерева. Поднимаю крышку, и балерина начинает крутиться под громкую писклявую мелодию. Резко захлопываю крышку, когда сердце пускается в галоп. Какая-то часть меня хочет, чтобы я был пойман на горячем. Хочу, чтобы это была она. Чтобы кричала, била, но наконец вспомнила обо мне. Потому что восемь месяцев тишины убивают меня. Все это время я медленно подыхал, не имея возможности прикоснуться к ней. Это гребаный ад, в котором я изо дня в день горел в самом большом котле.

Хочу что-то взять на память о ней. В смысле, чтобы продержаться до следующей встречи, потому что исчезать из ее жизни я точно не собираюсь. И сколько бы мне не вливали в уши мои друзья, что я и Ангел – это хуевая затея, мне похер. Я хочу снова быть с ней. Держать в объятиях, шептать пошлости и воровать поцелуи. Хочу, чтобы она кусала мои плечи и смеялась.

Преодолев новую волну боли, подхожу к прикроватной тумбочке, на которой лежит шелковая маска для сна. Беру ее в руку и подношу к лицу. Пахнет Ангелом. Провожу по щеке, ощущая нежность ткани, и мне кажется, что это ее ласковые пальчики касаются моей кожи.

Резко поднимаю голову, когда слышу в коридоре торопливые шаги. Сжав маску, засовываю ее в карман и тороплюсь к окну. Выпрыгиваю на крышу и снова прячусь за выступом. Слышу, как в комнате распахивается дверь, а потом крик этого мальчишки:

– Тут никого нет! Тебе показалось! – Снизу ему что-то отвечает Ангел, но слов не разобрать. – Иду! Нам надо покормить собак! – слышу удаляющийся голос. – Поиграем с ними?

Мне точно пора, иначе я все же не сдержусь и появлюсь рядом с ней. Но мой Ангел пока еще не готова к встрече. К тому же, мне надо понять, как отсюда выбраться, при этом не попасться собакам и не схлопотать пулю от охраны. Я уже понял, что беседка, на которую я рассчитывал, находится на стене прямо напротив будки охраны, так что собираюсь зайти с другой стороны.

Еще раз сжав в кармане маску и мысленно извинившись перед Ангелом, что украл ее, пробираюсь на другую сторону крыши. А здесь меня ждет сюрприз. За крышей дома начинается более низкая, которая накрывает строение, похожее на коридор между домом и забором. Но аккурат в конце этого покрытия, через метр от этого “коридора” стоит домик охраны, и как раз рядом с ним курит один амбал. Я знаю, как устроена охрана в частных домах, и могу сказать, что у громил задание стрелять на поражение в случае, если они поймают того, кто пробрался на их территорию.

Присев на корточки, жду, пока охранник докурит. Но даже после этого он не торопится скрыться в домике. Более того, к нему выходит второй. Они о чем-то тихо переговариваются, пока один из них что-то показывает второму на планшете. На каждом надета кобура, а в штанах карго, если я что и вижу с этого расстояния, еще и ножи торчат. Вооружены до зубов.

Моим спасением становится Ангел со своим, полагаю, братом. Они выходят из дома и начинают разговаривать с собаками, а те радостно повизгивают. С этой точки я их не вижу, но неплохо слышу. А вот охранники отвлекаются от своего занятия и, став ко мне спиной, поворачиваются в сторону, где крутятся Геля с парнем. На нее смотрят, мудаки? Взять бы ее трость и по затылку каждому. Но надо валить. Путь так себе. Опасно и непредсказуемо, но какие у меня варианты?

И все же есть один. Если собаки на переднем дворе с Ангелом, значит, задний свободен. Как можно тише пробираюсь назад, снова огибаю угол дома, держась за выступ. Перелезаю на большую ветку, спускаюсь по дереву немного ниже и, спрыгнув на газон, несусь к забору. Внезапно слышу за спиной приближающийся лай и понимаю, что собаки меня услышали. Ускоряюсь. Добегаю до забора. Хватаюсь за выступы и максимально быстро взбираюсь наверх. Перебрасывая ногу через забор, успеваю заметить несущихся собак, а за ними – выбегающего из-за угла подростка. Быстро спрыгиваю вниз и мчу к машине, не оборачиваясь. Сердце колотится на разрыв, дыхание сбито, адреналин заставляет мышцы сжиматься и дергаться, но темнота внутри меня понемногу рассеивается.

Уже сидя в машине и вдавливая педаль газа в пол, я начинаю улыбаться. Да, она все еще плачет и страдает. Но, по крайней мере, мой Ангел жива, а с этим можно работать.

Дома я засыпаю, сжимая в кулаке шелковую маску для сна и вдыхая любимый аромат ее кожи, смешанный с легкой ноткой парфюма.

– Демон, – будит меня утренним звонком Артур, – у твоего Ангела сегодня начинается реабилитация.

– Откуда ты знаешь?

– Ты, блядь, не проснулся еще? – ворчит друг. – Сам просил следить.

– А, да, – зеваю. – А где она пройдет?

– Я отвезу тебя. Недалеко от поселка, где живет Полкан, открыли новый реабилитационный центр.

– Вход свободный?

– По билетам, блядь! – рявкает Артур. – Поднимай свою задницу с кровати, пей кофе, через час заеду. У нее прием в одиннадцать.

Друг отключается, а я сажусь на кровати и тру лицо. Пальцы пахнут ее духами. Повернув голову, отыскиваю взглядом маску и, взяв ее в руки, ныряю носом в шелковую ткань. Утренний стояк болезненно дергается, скручивая пах мучительной томительной волной. Рычу негромко, крепко зажмуриваясь, а потом встаю и иду собираться на встречу со своим Ангелом.