Ангел для Демона

Глава 51

Демон

– Ты долбоеб, – раздается в трубке, как только я отвечаю на звонок Мота.

– Папа уже в курсе?

– Что ты идиот или что выкрал Ангелину?

– Откуда ты узнал об этом?

– Агата позвонила.

– Так, может, это не я украл.

– Будешь телочкам заливать, – хмыкает брат. – Только ты можешь быть настолько отключенным, чтобы украсть дочку криминального авторитета. Ты и твои дружки. Это ж они тебе помогли?

– Какая разница?

– Дим, это первый шаг для развязывания войны, – серьезно произносит брат. – Ты хоть это понимаешь? Сейчас же Полкана никто не остановит, и хер его знает, сколько еще людей ляжет рядом с Илюхой.

– Понимаю.

– И что думаешь делать?

– Пока не знаю. Но я не подставлю ее под пули, Мот, – хмуро отвечаю брату. “Или пойду под них вместо нее” – мысленно добавляю я.

– Ладно. Держи в курсе, будем что-то придумывать. Но я хочу, чтобы ты помнил, Дима, сегодня ты пошел против семьи.

С этими словами брат прерывает звонок, а я сжимаю телефон до хруста корпуса. Внутри меня полный пиздец. Неужели Матвей думает, что я не понимаю, как это выглядит со стороны? Да не только со стороны. Со своей позиции я тоже понимаю, что делаю, и чем все может закончиться. Вполне возможно, как только вертолет поднимется в небо, путь назад нам с Ангелом будет заказан.

Когда мы летим, я то и дело бросаю взгляд на Гелю. Пацаны потрепали ее, конечно. Придурки, так выкрутили руки, что наверняка трындец спине. Там, куда я везу ее, нет ни реабилитологов, ни, тем более массажистов. Там будем только мы вдвоем.

Через час мы на месте. Вертолет высаживает нас на площадке примерно в полутора километрах от дома. К счастью, я догадался заказать машину к месту приземления, иначе пришлось бы нести это расстояние Ангела на руках. Я бы донес без проблем, если бы был уверен, что она позволит. Но моя Геля упертая, может встать в позу и пойти сама, а в ее состоянии это не лучшая идея.

Усадив ее в машину, везу в домик. Когда она замечает,что мы на побережье, бросает на меня испуганный взгляд.

– Ты решил меня утопить? Тебе отец приказал, да?

– Что? – бросаю на нее хмурый взгляд. – Ангел, ты там головой не стукнулась?

Как только я паркуюсь, Геля выскакивает из машины. Ну как выскакивает? Практически вываливается. Я вижу, как кривится ее лицо от боли, но пресловутая упертость Ангела берет верх и, когда я пытаюсь помочь ей, отталкивает меня. Сегодня я не упираюсь и не пытаюсь помочь ей силой. Хватит этого дерьма. Она должна научиться снова беспрекословно доверять мне.

Геля топает к домику, периодически бросая взгляд на море.

– Где мы? Ты вывез меня из страны?

– Нет. Мы все еще здесь.

– Тогда где мы?

– В том месте, о котором знает только пилот вертолета, персонал, ухаживающий за домом, и Герыч с Артуром. Даже моя семья не в курсе, что у меня есть этот дом.

– Он твой?

– Мой.

Ангел резко останавливается и сверлит меня гневным взглядом.

– Ненавижу тебя! Ненавижу весь ваш род! Ненавижу всех, кто замешан в моем похищении! Какого черта, Демон?!

– Не называй меня так! – рявкаю.

– Все называют, и я буду! Ты похитил меня! В курсе, что это уголовная статья?! Папа обязательно найдет меня и посадит тебя!

– Твой папа пусть себя сначала посадит!

– Что это значит?! – она перестает размахивать руками и тяжело дышит.

– Пойдем в дом, расскажу тебе, почему мы здесь.

– Потому что ты придурок, который не умеет контролировать ни свой гнев, ни свои порывы! Вот почему мы здесь!

– Ангел, в дом! – цежу сквозь зубы.

– Отвали!

Подняв голову к небу, делаю глубокий вдох, а потом подхватываю Гелю на руки и тащу внутрь. Сначала она пытается брыкаться, но потом, видимо, спина дает о себе знать, и Геля успокаивается. Только сопит злобно и шмыгает носом.

Войдя в дом, несу ее сразу в спальню, где укладываю на ортопедический матрас. Гримаса боли перекашивает лицо Гели, и она устраивается поудобнее. Прикрывает глаза, пока я стягиваю с нее кеды и накрываю тонким пледом.

– Мне жарко, – капризным тоном заявляет она.

– Сейчас будет холодно, так что не отказывайся.

Включив кондиционер, сажусь на кровать рядом с ней. Мы смотрим друг другу в глаза. Взгляд Ангела тяжелый, полный ненависти и ярости.

– Рассказывай, – хриплым голосом приказывает она.

Поворачиваюсь спиной к ней и, упершись локтями в колени, складываю руки в замок.

– Наши с тобой отцы – самые крупные криминальные авторитеты города.

– Ты врешь, – цедит сквозь зубы. – Мой отец бизнесмен.

– Так они себя называют, – киваю. – Только не весь их бизнес чистый и правильный. Пару лет назад, когда к городу присоединили пригород, они в очередной раз делили территорию. У меня был старший брат, – запинаюсь на этом месте, чтобы сделать глубокий вдох. До сих пор больно думать о нем. – Илья. Во время одной из стычек он решил выступить парламентером и стать тем, кто проведет переговоры, в которых семьи между собой мирно поделят территорию. Люди твоего отца его застрелили. Выпустили в него двадцать семь пуль. Изришетили, – севшим голосом добавляю я. – Мой отец поклялся отомстить твоему.

– О, боже, – выдыхает еле слышно Геля.

– У меня нет доказательств всего этого. Сама понимаешь, о таком не пишут в прессе, таких людей, как твой отец, не привлекают к уголовной ответственности. Это вопрос мести. Только так в нашем мире решаются подобные проблемы.

– И твой отец поклялся отомстить моему, да?

– Да.

– Почему он не сделал этого раньше? У папы тоже есть сыновья. Боже, звучит отвратительно.

– Потому что смерть ни одного из них не ударит по нему так же сильно, как Илюхина – по моему отцу. Мой старший брат был правой рукой отца, его помощником и компаньоном. И продолжателем рода. У невесты Илюхи после его смерти замер плод. Фактически наша семья лишилась не одного, а двух наследников. Ребенок брата умер на седьмом месяце прямо в утробе матери.

– Господи, какой кошмар, – Ангел начинает всхлипывать, но я не могу сейчас ее успокаивать. По-садистски хочу, чтобы она почувствовала весь ужас этой ситуации. Чтобы понимала масштабы трагедии.

– Когда появилась ты, я на самом деле хотел отдать тебя отцу, – выдерживаю паузу, чтобы она могла осознать каждое слово. – Ты мне понравилась, и я хотел сначала поиграть с тобой, трахнуть пару раз, а потом принести отцу на блюдечке. Может, даже хотел влюбить в себя, чтобы манипулировать твоим отцом.

– Ты мне омерзителен, – говорит она тихо, и эти слова взрывают мои внутренности.

– Потом я влюбился в тебя, – игнорирую ее слова и боль в груди. – Но отец узнал о нас и сказал, чтобы я привел тебя. Он хочет поставить твоего перед выбором: ты или он. Кто-то один обязательно должен умереть.

– Какие вы… отвратительные, – срывается она на плач. – Монстры. Бездушные твари. Все вы.

Поворачиваю голову как раз в момент, когда Ангел закрывает лицо ладонями, начиная рыдать.

– Поэтому мы здесь, – добавляю тихо. – Чтобы он не смог убить тебя.

– А отца?! – она резко отрывает руки от лица и садится на кровати. – Его можно убить?! Он единственный человек на этой планете, кто любит меня!

– Не единственный, – отвечаю мрачным тоном.

– Он единственный родной мне человек, понимаешь?! Потеряю его – останусь одна в этом мире! Тебе не понять, у тебя целая семья! А у меня только он! Пусти меня.

Геля пытается встать с кровати и толкает меня в спину.

– Отсюда не сбежать, Ангел, это остров.

– Пусти я сказала!

Встаю, позволяя ей подняться. Геля с трудом поднимается, постоянно кривясь от боли, и медленно, слегка согнувшись, идет на выход.

– Куда ты?

– Оставь меня в покое! – рявкает она. – Хочу побыть одна!

Я наблюдаю за тем, как она покидает комнату, а потом иду следом. Когда за ней закрывается входная дверь, становлюсь у панорамного окна. Ангел медленно бредет по песку к морю. Открываю входную дверь, чтобы в любой момент иметь возможность сорваться и добежать до нее, если она задумает дурость нырнуть в море, чтобы утопиться.

Но Ангел, конечно, этого не делает. Присаживается на шезлонг и смотрит на воду. Ее плечи подрагивают от плача, и она обнимает себя. Ерзает на месте, похоже, в поиске удобной позы, а потом ложится и лежит так следующие два часа.

Приношу плед, чтобы укрыть ее, потому что с заходом солнца стало прохладнее. Геля спит. Вздрагивает во сне и всхлипывает. Лицо опухшее от плача, губы искусанные. И все равно она самая красивая и самая желанная на свете.

Укрыв Ангела, сажусь на соседний шезлонг. Курю, глядя на море, и думаю. Что я буду делать дальше – пока непонятно. Отметаю мысль о том, что лучше всего защитит Ангела только ее отец. Я не могу отдать ему ее, Полкан спрячет мою девочку, и, вполне возможно, я никогда больше ее не увижу. К себе тоже не могу привести. Отцу плевать, что я там чувствую к ней. Он просто закинет ее в жернова.

Когда на улице окончательно темнеет, поднимаю Гелю на руки и заношу в спальню. Укладываю на кровать, убираю с лица растрепавшиеся волосы и укрываю пледом. Сажусь на край кровати и смотрю на своего Ангела в свете луны, пробивающемся через большие окна.

– Что будет дальше? – внезапно спрашивает Геля охрипшим голосом и приоткрывает опухшие веки. Смотрит так, что хочется попросить ее снова злиться на меня и выкрикивать проклятия. Потому что этот уязвимый, полный боли взгляд распарывает мои внутренности.

– Пока не знаю, – качаю головой и, сдавшись, отвожу взгляд. Не могу сейчас смотреть ей в глаза. – Завтра выясним.

Встав, наклоняюсь и целую ее в висок, задержавшись губами на коже на секунду дольше, а потом, не глядя на Ангела, выхожу из спальни. Теперь мне надо побыть одному и подумать. Только уже не о том, как каждому из нас больно, а о том, что делать со всей этой поебенью, творящейся в нашей жизни.