Ангелмасса

Глава 13

Дверь погруженной в полутьму комнаты распахнулась, и знакомый до отвращения голос произнес:

– Коммодор?

Ллеши вздохнул.

– Входите, господин Телтхорст, – сказал он.

– Спасибо. – Дверь скользнула на место, и туманная фигура Адъютора двинулась навстречу коммодору, едва видимая на фоне звезд, медленно вращавшихся под ногами. – Впечатляющее зрелище, – заметил Телтхорст. – Что это за помещение?

– Центр оперативно-визуального управления, – ответил Ллеши, произнося официальное название. Разумеется, на корабле никто им не пользовался. Напыщенные названия предназначались для столь же напыщенных сановных гостей.

– Ага, – сказал Телтхорст, придвигая к коммодору кресло и усаживаясь. – Полагаю, это военный аналог смотровой палубы. Должно быть, к этому круговороту звезд не так-то легко привыкнуть.

– Ничего особенного, – отозвался Ллеши, пригубив чай. – Вы что-то хотели?

– Да, – сказал Телтхорст. – Насколько мне известно, сегодня днем со Сцинатры прибыло курьерское судно.

– Оно вошло в пределы системы, но появилось у дальнего ее края, и в данный момент мы располагаем лишь бессвязным набором данных.

– Почему не прислали мне копию?

– Сигнал очень искажен, – ответил Ллеши. – Мы были вынуждены пропустить его через фильтры, чтобы отсеять посторонние шумы.

– Я опасаюсь, что это очищенное и отфильтрованное сообщение будет доставлено мне только после того, как вы отправите в космос бригады монтажников.

Ллеши собрал волю в кулак. Настал решающий момент.

– Я уже ознакомился с расшифрованным текстом, – сказал он Телтхорсту. – Он не содержит приказов, имеющих отношение к вашему требованию.

– Прямых приказов действительно нет, – согласился Телтхорст. – Но вас уполномочили принять мою рекомендацию.

Ллеши гневно воззрился на него, хотя в темноте это было бесполезно.

– Откуда вы узнали?

– Не имеет значения, – ответил Телтхорст, и в его голосе зазвучал металл. – Куда важнее то, что нам дают «добро», и мы не станем тратить время понапрасну.

– Чтобы собрать этот проклятый ускоритель, мои люди работают в две смены, – процедил Ллеши. – Изменив орбиту сейчас же, мы потеряли бы минимум двое суток. Для этого пришлось бы взять на борт автономное оборудование и принайтовить остов ускорителя к корпусу корабля.

– Если бы вы сразу приняли мою рекомендацию, это заняло бы всего пятнадцать часов, – язвительным тоном заметил Телтхорст. – А если начнете окончательную сборку до перемещения на новую позицию, потеряете целую неделю. Надеюсь, вы, армейский офицер, не нуждаетесь в напоминании о том, сколь губительно подобное промедление.

– Это пустая трата времени, – проворчал Ллеши. – Времени, труда и топлива. Какой смысл подтягивать ускоритель к планете, которую мы никогда не станем заселять?

В темноте он скорее почувствовал, чем увидел, как Адъютор качает головой. Вне всяких сомнений, с презрительным выражением на лице.

– Вы по-прежнему исходите из того, коммодор, – заговорил он голосом, который подтверждал догадку Ллеши, – что колонизация – единственный способ практического использования планет. Я согласен, что этот мир слишком темен и холоден для человека. Но, как мне помнится, колония на Нифлееме почти полвека просуществовала в гораздо более суровых условиях.

Губы Ллеши искривились. Нифлеем…

– Что ж, если вы считаете это предприятие доходным…

– Прежде чем вернуться в цивилизованные миры, жители Нифлеема построили шахту-автомат, обогатительную фабрику и космопорт, – перебил Телтхорст. – Стоимость металла, полученного оттуда Паксом, многократно превышает затраты на первоначальное обустройство колонии. Но мы отвлеклись. Дело в том, что на планете, о которой идет речь, обнаружены открытые рудные залежи, разработка которых с легкостью окупит столь ценимое вами время и топливо.

– А как вы оцените усилия моих людей? – осведомился Ллеши. – И что они подумают, если я прикажу разобрать конструкции, которые они возводили с таким трудом, – и все ради того, чтобы переместить «Комитаджи»?

– Состояние духа ваших подчиненных не моя забота, коммодор, – бросил Телтхорст. – В первую очередь меня интересуют деньги. «Комитаджи» чудовищно велик, и его эксплуатация забирает из военного бюджета слишком много. Как все во Вселенной, он должен оправдывать свое существование.

– С помощью «Комитаджи» вы получите Эмпирею, – возразил Ллеши. – Полагаю, этого хватит с избытком.

– Может быть, и хватит, – сказал Телтхорст. – Но при условии, что Эмпирея достанется нам целой и невредимой. Однако, как вы сами упомянули, этого гарантировать нельзя.

Ллеши вперил взгляд в темный силуэт, чувствуя, как к его горлу подступает комок.

– И только ради этого мы имитировали атаку ракетами «Адский огонь» там, у Лорелеи?

– Да, и «Адский огонь», и операции «Выжженная земля», которые вы имитировали впоследствии, – ответил Телтхорст. – И не вздумайте отрицать это. Я не военный, но отлично разбираюсь в том, что происходит.

– Я не отрицаю этого, – проворчал Ллеши, чувствуя, как его впервые охватывает приступ настоящего гнева. – Наш долг, господин Телтхорст, состоит в том, чтобы быть готовыми ко всему, что может случиться в этом походе. Ко всему, даже к операциям массового уничтожения, если это потребуется.

– Не потребуется, – негромким, но твердым тоном сказал Адъютор. – Уж поверьте мне, коммодор. Я заставлю «Комитаджи» отступить и дождаться более удобного момента, но не позволю вам испепелить планету.

– Вы заставите нас отступить?

– Да, коммодор. В конечном итоге вы и ваш корабль подчинены Верховному Сенату… а в настоящее время я для вас и есть Сенат.

– Я с этим не согласен, – сказал Ллеши. – Вы представляете здесь Сенат, но власть на корабле принадлежит мне, и на его борту приказы могу отдавать только я.

Он замолчал, раскаты его голоса стихли, и в помещении воцарилась тишина.

– Знаете, коммодор, вы начинаете меня беспокоить, – заговорил наконец Телтхорст. – Вы и ваши приятели-военные. Вы потребовали вложить средства в подготовку Джереко для никчемной охоты за научными сведениями, и вы получили деньги. Вы потребовали рискнуть кораблем, чтобы доставить его на место, и также получили наше разрешение. Затем вы пожелали рискнуть еще тремя боевыми судами для завершения рекогносцировки у Лорелеи, и даже это было вам позволено. А теперь вы отказываетесь потратить несколько лишних дней, чтобы облегчить будущее освоение этой системы, – по причинам, которые кажутся мне несущественными.

– Эмпирея представляет опасность для Пакса, – натянутым тоном произнес Ллеши. – Вы сами не раз упоминали об этом. Находятся ли его жители под влиянием чужаков или нет, но они отнюдь не глупы и, вне всяких сомнений, уже знают, что мы готовим против них масштабную операцию. Каждый час, который мы проведем здесь, – это для них лишнее время на подготовку.

– Мы говорим всего о нескольких сутках, коммодор, – напомнил Телтхорст. – Не год, не месяц; несколько дней. Какое они могут иметь значение?

– При выступлении против врага, о котором ничего не знаешь? – возразил Ллеши. – Даже несколько часов могут обратить победу в поражение. А то и несколько минут.

Телтхорст фыркнул.

– Это просто смешно. «Комитаджи» непобедим. Эмпирее нечего ему противопоставить, и мы с вами знаем это. Тактика нажима и запугивания канула в прошлое вместе с военачальниками древности, которые ею пользовались. Вы чем-то напоминаете мне этих громил, коммодор. Вы чересчур возгордились своим кораблем и думаете, что можете делать все, что угодно, невзирая на бюджетные рамки. Паке решительно борется с подобным образом мыслей. Всякий раз, когда я сталкиваюсь с его проявлениями и вынужден принимать соответствующие меры, это вызывает у меня глубокое негодование.

– Я согласен с тем, что тактика запугивания устарела, – холодно отозвался Ллеши. – Что же касается «Комитаджи», то мы всегда полностью выполняем поставленные перед нами задачи. Вложения Пакса в этот корабль окупились с лихвой. И вам об этом известно.

Ответом ему была тишина. Ллеши смотрел на звезды, кружившие под ногами; вместе с ними медленно поворачивалась группа слепящих огоньков – зародыш будущего ускорителя.

Когда, каким образом, спрашивал себя коммодор, Адъюторы возвысились настолько, что получили такую власть и влияние? Уж конечно, никто не думал облекать их подобным могуществом – по крайней мере, сначала. Они появились как группа профессиональных посредников, называвших себя Адъюдикатерами и улаживавших споры между диктаторами миров Пакса, который медленно и болезненно воссоединялся после междоусобных войн, отгремевших полтора столетия назад.

Что же произошло за этот срок? Как утверждают историки, Адъюдикаторы сократили свой титул и начали консультировать Пакс по финансовым вопросам. В сущности, их официальный статус оставался таковым и поныне. Однако те, кто имел с ними дело, знали истину. Адъюторы превратились из советников в теневое правительство с правом решающего голоса во всем, что касалось расходов Пакса. Кто в этом виноват? Ленивые Сенаторы, которые все больше и больше полагались на мнение советников, не утруждая себя проверкой цифр, пока наконец совсем не разучились действовать самостоятельно? Алчные Сенаторы, увидевшие способ дополнительной наживы в том, чтобы приятель-Адъютор втихомолку изымал несколько тысяч из бюджета, направляя их на сторону? Глупые Сенаторы, которые воспринимали свои обязанности столь легкомысленно, что поделиться своей властью было для них так же просто, как заказать обед?

Ллеши не знал. И сомневался, что это известно кому-нибудь, кроме самих Адъюторов.

Но Адъюторы держали язык за зубами. Как говорится, история пишется победителями. И, что не менее важно, – теми, кто предпочитает молчать.

– Я мог бы заставить вас, – заговорил наконец Телтхорст. – Если бы я вчера ночью отправил послание к определенным кругам в Верховном Сенате, вы получили бы новые приказы в течение двенадцати часов. Но я не хочу действовать таким образом. Во-первых, вы возненавидели бы меня, а мне не нравится, когда меня ненавидят.

– Слишком поздно, – пробормотал Ллеши. – Вы Адъютор, и этим все сказано.

По всей видимости, Телтхорст был готов дать волю гневу, но решил сдержаться.

– Так или иначе, «Комитаджи» будет перемещен, – заявил он. – Вопрос лишь в том, захотите ли вы отдать приказ или подчиниться приказу. Что вы выберете?

Несколько секунд Ллеши боролся с соблазном разоблачить этот блеф. Во-первых, ни Телтхорсту, ни кому-либо еще из Адъюторов не полагалось находиться на борту военного корабля, а тем более пытаться управлять делами, выходящими за рамки их полномочий. Уж конечно, те люди, которые якобы поддерживают Телтхорста в Сенате, отлично понимают это.

Однако властные коридоры Пакса буквально кишат Адъюторами. И если вместо того, чтобы унять рвение Телтхорста, они дадут ему желаемое…

Ллеши стиснул зубы, едва ли не физически ощущая на языке горечь поражения. Он не может рисковать. Если Телтхорст добьется официального одобрения своих планов, это создаст прецедент, который будет дамокловым мечом висеть над каждым кораблем и офицером Пакса до скончания времен.

– Хорошо, я прикажу рассчитать планетарную орбиту для «Комитаджи», – сказал он, пытаясь сохранить остатки достоинства. – Но не потому, что боюсь ваших пресловутых друзей в Сенате, а только в качестве личного одолжения. Первого и последнего.

– Спасибо, коммодор, – ровным тоном отозвался Телтхорст. Разумеется, игра слов не обманула его ни на мгновение, но Ллеши и не ожидал иного. – Я учту это. Теперь следующее. Как развивается операция у Лорелеи? Или мне и об этом придется узнавать по своим каналам?

– Все идет по плану, – ответил Ллеши. – Третий корабль вошел в систему и исчез; вероятно, его вышвырнули ускорителем. Я рассчитываю получить данные об орбите и координатах последней сети через несколько недель.

– Коли так, нам остается лишь скрестить пальцы, – едким тоном произнес Телтхорст. – И надеяться, что кокон выполняет свое предназначение, а не болтается попусту в пространстве.

Ллеши мрачно улыбнулся. Как это любезно со стороны Телтхорста – поднять еще один вопрос, относящийся к компетенции коммодора и офицеров группы Специальных операций.

– Мы не знаем этого и не можем знать, – сказал он. – Любые сообщения с борта кокона значительно увеличивают вероятность его обнаружения. Если противник хорошо оснащен и ему повезет, он сможет перехватить даже направленную передачу. Полагаю, вам вряд ли захочется, чтобы такая груда дорогостоящего оборудования попала в руки эмпиреанцев.

– Да, я знаком с этими аргументами, – ледяным тоном отозвался Телтхорст. – Просто мне невыносима сама мысль о том, что я впустую проведу в космосе еще четыре месяца, если кокон не сработает.

Ллеши пожал плечами.

– Этому горю нетрудно помочь. Перед стартом мы высадим вас на Сцинатре.

Телтхорст фыркнул.

– Вы слишком добры, коммодор. Нет, я буду лично присутствовать при вторжении. Хотя бы для того, чтобы помешать вам произвести разрушения, без которых можно обойтись.

Писк интеркома избавил Ллеши от необходимости отвечать.

– Это Бодини, коммодор, – послышался голос в динамике. – Вы просили дать вам знать, когда будет полностью дешифровано сообщение курьерского судна.

– Спасибо, лейтенант, – отозвался Ллеши, поднимаясь на ноги. – Я уже иду. – Он шагнул к выходу…

– Коммодор!

Ллеши оглянулся через плечо:

– Да?

– Не забудьте отдать приказ об изменении курса «Комитаджи».

Ллеши глубоко вздохнул.

– Не забуду, Адъютор.

«Я буду помнить весь наш разговор, – сказал он про себя, торопливо покидая помещение. – Каждое слово до последнего».