Ангелмасса

Глава 41

– Они выходят на орбиту, – доложил Кэмпбелл, как только на галерее появился Ллеши. – Похоже, они исполнены решимости дать нам бой.

– Да, вижу. – Ллеши моргнул, стряхивая остатки сна, и посмотрел на тактический дисплей. Примерно за час до прибытия «Комитаджи» эмпиреанцы вывели в космос все свои силы, готовясь к грядущей схватке.

Однако, если они не оставили что-нибудь в резерве, этих сил было явно недостаточно.

– Как обстоят дела со спутниками связи и космическими метеостанциями? – спросил коммодор.

– Они закончили минировать их два часа назад, – ответил Кэмпбелл. – Во всяком случае, именно тогда их челноки сновали туда и обратно. Они выбросили еще около сотни небольших контейнеров.

– Дополнительные мины.

– Жалкие хлопушки, – отозвался Кэмпбелл, презрительно фыркнув. – Даже субатомные заряды такого размера не представляют особой опасности, а наши приборы не показывают и следа радиации. Думаю, в этих контейнерах обычная взрывчатка вроде той, которую несли на борту рудовозы-самоубийцы, атаковавшие нас в системе Лорелеи.

– Кем ни назови этих людей, им не откажешь в упрямстве, – заметил Ллеши. – Что еще произошло, пока я спал?

– Как ни странно, почти ничего, – ответил Кэмпбелл, нажимая клавиши. На одном из экранов над пультом коммодора вспыхнули колонки цифр. – Мы следим за их радиообменом. Правительственные и военные каналы работают с полной нагрузкой, но гражданские и информационные сети повышенной активности не проявляют. По мнению нашей коммуникационной группы, населению Серафа попросту не сообщили о нас.

– Вот как? – Ллеши потер подбородок и хмуро посмотрел на дисплей. – Очень интересно. Либо они абсолютно уверены, что смогут одолеть нас, либо не хотят поднимать панику до тех пор, когда этого будет не избежать.

– Скорее последнее, – сказал Кэмпбелл. – Тактическая группа проанализировала действия противника и пришла к единодушному выводу, что оборона Серафа на удивление слаба. Мы можем прорвать ее в считанные минуты.

– Это выяснится в самое ближайшее время, – отозвался Ллеши. – Установите наблюдение за воздушными кораблями, которые скрываются под облачностью и на высокогорных аэродромах. Возможно, эмпиреанцы думают, что их истребители действуют в атмосфере лучше наших.

– Если так, их ждет неприятный сюрприз. – Кэмпбелл склонил голову набок. – Уж если мы заговорили об истребителях, сэр, то не хотите ли вы выслать вперед эскадрилью и расчистить путь?

– Вы имеете в виду, этого хочет Адъютор? – с горечью произнес Ллеши. – Вы старший тактический офицер, вам виднее.

Кэмпбелл помедлил.

– В этом есть своя логика, – нерешительно сказал он. – В зависимости от типа и мощности мины могут представлять опасность для сенсоров, установленных на корпусе «Комитаджи», а также для орудийных амбразур.

– Вы думаете, господина Телтхорста заботит именно это? – настаивал коммодор.

Кэмпбелл посмотрел вниз, на мостик, словно проверяя, не возвращается ли Телтхорст после отдыха на свое место.

– Честно говоря, сэр, я так не думаю, – ответил он. – Больше всего он хочет сохранить корабль нетронутым для триумфального полета над зданием Верховного Совета.

– У меня точно такое же впечатление, – сказал Ллеши. – Итак, решено. Мы не обращаем на него внимания.

– Да, сэр, – отозвался Кэмпбелл, но было видно, что его продолжает терзать беспокойство. – Сэр… вы позволите мне высказаться прямо?

– Разумеется.

Кэмпбелл собрался с духом.

– Адъютор, назначенный на корабль вроде «Комитаджи», по определению высокопоставленный правительственный служащий. В его руках сосредоточена значительная власть. Но вопреки всем надеждам вы так и не нашли с ним общего языка.

– Вы говорите очевидные вещи, – сказал Ллеши. – Вы предлагаете мне поступиться своим воинским долгом ради политических соображений?

– Я предлагаю вам попытаться найти точки соприкосновения с Адъютором, – возразил Кэмпбелл. – Компромисс, который позволит ему сохранить достоинство, не подвергая при этом наших людей неоправданному риску.

– Понимаю, – сказал Ллеши, вглядываясь в его лицо. – Должен ли я отнести столь внезапный, но мудрый совет за счет вашего благоразумия и сочувствия?

Губы Кэмпбелла едва заметно дрогнули.

– Вчера, как только мы рассеяли защитников сети, господин Телтхорст вызвал меня к себе в каюту. Он сказал, что вы привели «Комитаджи» к Серафу вопреки приказу, и добавил, что ваше упрямство может вынудить его отстранить вас от должности.

– И предложил ее вам?

– Нет, мне показалось, что он примеряет тунику коммодора на себя, – ответил Кэмпбелл, и в его нарочито-бесстрастном голосе прозвучала нотка отвращения. – В основном его интересовало, чью сторону я приму, если это произойдет. Выражаясь привычным для него языком, готов ли я примкнуть к мятежу против законной власти.

– Очень интересно, – пробормотал Ллеши. – Я ценю вашу прямоту. И даже не стану спрашивать, что вы ему ответили.

Кэмпбелл покраснел.

– Сэр…

– Вы свободны, старший тактический офицер. – Ллеши отвернулся и подошел к своему пульту. Усевшись, он развернул кресло спинкой к Кэмпбеллу и вывел на экран данные о расходе горючего за последние несколько часов.

Итак, этот момент наконец наступил. После долгого ожидания Телтхорст приготовился к борьбе за право управлять кораблем. И если Адъютор начал выяснять настроения старших офицеров, значит, он совершенно уверен, что ему вот-вот представится удобный случай.

Ллеши вздохнул, возвращаясь мыслями к тому дню, когда ему присвоили первое звание и назначили на первый корабль в его жизни. Тогда флот обороны Пакса был именно тем, чем назывался, – силой, призванной защищать Землю и союзные миры. Верховный Совет был Верховным по сути, а не по звучанию, а Адъюторы – всего лишь советниками правительства по финансам и расходам.

Теперь, почти полстолетия спустя, каким-то непостижимым образом все вывернулось наизнанку. Главной задачей армии стало завоевание, ее стратегию и тактику определяли соображения выгоды и доходности. Деньги для пополнения ненасытной казны Пакса, прибыль – для удовлетворения людей, которые, скрываясь за спиной Совета, стали настоящей властью; доходы немедленно вкладывались в организацию очередной агрессии.

«Комитаджи» был построен с одной-единственной целью. Он был настолько велик и страшен, что само его появление должно было заставлять непокорные миры капитулировать, не растрачивая из бессмысленного упрямства свои богатства и ресурсы. Вероятно, еще в ту пору, когда Адъюторы нехотя отпустили необходимые средства, они предвидели, что когда-нибудь смогут овладеть кораблем и управлять им в обход военной субординации.

И вот теперь Телтхорст, по всей видимости, приготовился совершить этот шаг.

Ллеши и не думал ему препятствовать.

Эта мысль оказалась полной неожиданностью для него самого, а уж тем более ошеломила бы Телтхорста, узнай он с ней. Юный лейтенант Ллеши, только что ступивший на борт своего первого корабля, нипочем не поверил бы, что капитан флагмана готов без борьбы уступить судно гражданскому тем более алчному Адъютору, который ничего не смыслит в военном искусстве.

Но умудренный опытом коммодор Ллеши ясно видел, какой путь избрала империя. Последние тридцать лет Адъюторы неуклонно одерживали победы, сосредотачивая в своих руках все больше власти и влияния. Они медленно и методично приучали граждан Пакса – от простых обывателей до высших чинов Совета – мыслить исключительно категориями стоимости, доходов и убытков.

Ллеши устал сопротивляться им.

Возможно, Телтхорст окажется способным командиром. А может быть, и нет. В любом случае Ллеши не видел смысла начинать борьбу, которая разделит экипаж на два лагеря. Особенно теперь, в самый разгар противостояния чуждой враждебной силе.

Ведь, сколь бы некомпетентным ни проявил себя Телтхорст на посту капитана, даже ему не удастся сделать ничего, что всерьез угрожало бы «Комитаджи», даже если в этом ему будет помогать СОЭ. Вдобавок, если он натворит бед, это может задержать Адъюторов на их пути к неограниченной власти.

Итак, пусть он наслаждается мгновением триумфа. А тем временем настоящий командир «Комитаджи» будет планировать вторжение. Покончив с данными о расходе топлива, Ллеши вывел на экран последние доклады тактической группы и принялся их изучать.

Благодаря опыту Чандрис и ее знакомствам среди служащих космопорта, «Газель» взяли на буксир без лишних вопросов. Чуть больше усилий и аккуратности потребовалось, чтобы занять место в необычайно длинной колонне кораблей, ждавших старта на взлетной полосе, но девушка и тут не ударила лицом в грязь.

Однако очень скоро стало ясно, что никакое обаяние не поможет ей проскользнуть мимо контроля ускорителя Ангелмассы.

– Не валяйте дурака, «Газель», – решительно заявил диспетчер. – Или вы не читаете бюллетени своего агентства? Полеты к «Ангелмассе-Центральной» прекращены. Кончаю связь и закрываю файл.

– В таком случае советую вам вновь его открыть, – едким тоном заявила Чандрис. – Мы отправляемся в спасательную экспедицию под личным кодом Верховного Сенатора Форсайта «Синий-Три».

– Что? – осведомился диспетчер. Он по-прежнему говорил уверенно, но Коста уловил в его голосе нотку сомнения.

– Может быть, вам надо прочистить уши? – спросила Чандрис. – Спасательная экспедиция. Кто-то наконец пересчитал головы на эвакуационном челноке и сообразил, что на станции осталась женщина. Мы летим за ней.

– Проклятие, – пробормотал диспетчер. – Кто она?

– Оператор связи, Жизель, – ответила Чандрис. – Вы знакомы с ней?

– Встречался как-то раз, – сказал диспетчер. – На мой взгляд, она не стоит того, чтобы ее выручать.

– Судя по всему, Верховный Сенатор не разделяет ваше мнение, – настаивала девушка. – Так вы запустите нас, или нам придется выдернуть его с совещания и попросить лично втолковать вам, что означает код «Синий-Три»?

– Хорошо, хорошо, запускаю, – ответил диспетчер. – Начинаю калибровку.

– Спасибо.

Чандрис выключила связь и тронула «Газель» с места.

– Кто такая Жизель? – спросил Коста.

– Оператор, с которым я говорила после атаки Ангелмассы, когда нужно было срочно доставить Ханана на Сераф.

– А «Синий-Три»?

– Прежде чем вернуть Форсайту цилиндр с паролями, я скопировала все его коды, – ответила девушка. – Я решила, что они когда-нибудь понадобятся. Как ты думаешь, диспетчер пропустит нас или вызовет полицию?

Коста пожал плечами.

– Ты знаток человеческих душ, – напомнил он. – Тебе виднее.

– Он говорил так, словно мне удалось его убедить, – отозвалась Чандрис. – Но в таких случаях ничего нельзя сказать наверняка. Он с равным успехом может дать нам зеленый свет либо устроить проверку.

Коста поморщился.

– Если он позвонит Форсайту и спросит насчет «Синего-Три», нам конец.

– Только если успеет добраться до самого Форсайта, прежде чем нас отправят, – возразила Чандрис. – А если мы успеем высадиться на «Центральной» до того, как поднимется суматоха, мы отключим сеть, и погоня за нами станет невозможной.

– Иными словами, мы должны действовать как можно быстрее.

– Да, но не выдавая при этом своих намерений, – согласилась Чандрис. – Впрочем, спасатели всегда спешат. Думаю, у нас неплохой шанс на успех.

– Ладно, – сказал Коста. – Но я хотел бы, чтобы шанс оказался получше, чем просто неплохой.

– Если тебе нужны гарантии, займись теологией, – ответила Чандрис. – Лично я гораздо больше боюсь, что капитану одного из этих военных судов взбредет в голову познакомиться с нами поближе.

Коста моргнул.

– Значит, это военные корабли?

– По-моему, да, – сказала Чандрис. – Но ведь ты у нас знаток военной техники, тебе виднее.

Коста склонился над своим пультом, нащупывая пальцами регулятор увеличения. Занятый мыслями об Ангелмассе, он не обращал ни малейшего внимания на суда, летавшие вокруг. Но теперь, когда он хорошенько к ним присмотрелся…

– Ты права, – сказал он, чувствуя, как по его спине пробегает дрожь. Минувшей ночью Форсайт упоминал о предполагаемом вторжении Пакса в систему Лорелеи. Неужели флот коммодора Ллеши успел добраться до Серафа? – Мне это не нравится.

– Держись уверенно и спокойно, – посоветовала Чандрис. – Но если нас окликнут, предоставь вести переговоры мне.

– Хорошо, – пробормотал Коста, обводя взглядом экраны и настраивая изображения. Если флот Пакса действительно направляется к Серафу и уже начал торможение, в небе Должны появиться вспышки двигателей.

Он продолжал следить за экранами, гадая, не почудился ли ему отблеск света за одним из кораблей, загораживавших его поле зрения, когда Чандрис сказала:

– Приготовься. Мы отправляемся.

Ускоритель с привычным толчком выбросил их в гиперпространство…

И вдруг экраны полыхнули ярким светом.

– Что за… – вскричал Коста.

– Это Ангелмасса, – отрывисто бросила Чандрис. Она что-то переключила на своем пульте, и слепящий свет стал терпимым, а потом и вовсе угас, сменившись уютной чернотой. В ней горела маленькая звездочка, обозначавшая центр, из которого исходило сияние. – Извини. Я забыла перекалибровать солнечные фильтры.

– Если бы ты настроила их на обычный уровень защиты, это бы не помогло, – заметил Коста, рассматривая цифры. – О, дьявол!

– В чем дело? – спросила девушка.

– Ты только взгляни на показания дальномера, – ответил Коста. – Ангелмасса находится в… Не более чем в двух тысячах километров от нас.

Чандрис присвистнула:

– Так близко?

– Именно, – хмуро подтвердил Коста. – И она не просто движется, но и наращивает скорость.

– Коли так, нам нужно торопиться, – сказала Чандрис. Взревели двигатели, и Коста почувствовал, как его вжимает в спинку кресла. – Мы подойдем к станции со стороны ускорителя – там, где тебе предстоит работать.

– Отлично, – пробормотал Коста. – Будем надеяться, что они оставили дверь открытой.

– До выхода кораблей на исходные позиции осталось не более двадцати минут, Верховный Сенатор, – доложил генерал Рошманов. Подойдя к Форсайту и Пирбазари, он подвинул кресло и поставил его рядом с ними.

– Когда «Комихаджи» приблизится на дальность огня? – спросил Пирбазари.

Рошманов неловко пожал плечами и сел в кресло.

– Это зависит от того, какими разрушениями они хотят ограничиться, – ответил он. – Насколько нам известно, субатомные боеголовки Пакса покрывают площадь до миллиона квадратных километров. Если выпустить десяток таких ракет, нацелив их должным образом, от Серафа не останется ничего, что стоило бы завоевывать.

– К счастью, это не в их привычках, – произнес Форсайт.

– Да, они предпочитают действовать иначе, – согласился Рошманов. – Однако если мы окажем упорное сопротивление, они могут нанести удар из чистой злобы.

– Пакс руководствуется корыстью, а не злобой, – возразил Пирбазари. – К тому же вряд ли мы сумеем доставить им серьезные неприятности.

– Да, – нехотя признал Рошманов. – Вряд ли.

С минуту они сидели молча. Форсайт смотрел на тактический дисплей, прислушиваясь к негромким голосам, звучавшим в командном центре СОЭ и время от времени выхватывая обрывки разговоров.

Писк телефона заставил его вздрогнуть. Он вынул аппарат из кармана и нажал кнопку.

– Форсайт слушает.

– Верховный Сенатор, говорит лейтенант Хакара, центральный коммутатор, – произнес женский голос. – Прошу прощения за беспокойство, сэр, но диспетчер ускорителя Серафа разыскивает вас по всему Шикари-сити.

– Меня? Лично? – спросил Форсайт, нахмурившись. Он пребывал здесь в неофициальном качестве и не ждал звонков. – А в чем дело?

– Не знаю, сэр, – ответила Хакара. – Если хотите, я вас соединю.

– Да, пожалуйста.

После щелчка в трубке воцарилась долгая тишина, потом раздалось еще с полдюжины щелчков последовательных переключений.

– Верховный Сенатор Форсайт? – осторожно осведомился мужской голос.

– Да, это я, – ответил Форсайт. – С кем я говорю?

– Моя фамилия Реймонт, сэр. Диспетчер ускорителя «Сераф-Ангелмасса». Боюсь, уже поздновато, сэр, и они уже стартовали; я лишь хотел узнать, нужно ли было отправить вместе с ними запасной челнок. Может быть, запустить его сейчас, вдогонку?

– Ничего не понимаю, – произнес Форсайт. – О ком и о чем вы говорите?

– Ну как же… о спасательной экспедиции, конечно. По коду «Синий-Три». Женщина с «Газели» сказала…

– «Газель»? – перебил его Форсайт.

– Да, сэр, – ответил Реймонт. Судя по его голосу, он почуял надвигающуюся беду. – Она сказала, что на «Центральной» случайно оставили человека, и что вы распорядились выслать спасательное судно. Ускоритель официально закрыт, но, поскольку код «Синий-Три» имеет более высокий приоритет… – Он умолк.

– Ясно, – сказал Форсайт, удивляясь собственному спокойствию. Занятый мыслями об угрозе вторжения, он напрочь забыл о Джереко и его теориях по поводу Ангелмассы. – Когда они стартовали?

– Около двух минут назад, сэр, – упавшим голосом доложил Реймонт. – Не послать ли за ними челнок? Мы можем выпустить его в течение пятнадцати минут.

Форсайт посмотрел на тактический дисплей.

– Нет, не нужно, – ответил он.

– Либо военный корабль СОЭ, он догонит их еще быстрее, – предложил Реймонт. – Мы могли бы перекалибровать ускоритель, пока он готовится к старту…

– Я сказал, не нужно, – твердо произнес Форсайт. – Закройте ускоритель, но сеть пусть функционирует. Рано или поздно они вернутся.

– Да, сэр, – сказал Реймонт. – Я… Так точно, сэр.

Форсайт сложил телефон, краем глаза отметив, что за время разговора генерал ушел.

– Джереко? – негромко спросил Пирбазари.

– И Лалаша, и «Газель», – подтвердил Форсайт, убирая аппарат. – Они отправились к Ангелмассе.

– Я так и понял, – неожиданно холодным и твердым голосом произнес Пирбазари. – Думаю, мне все же следовало послать людей в доки кораблей-охотников.

Форсайт хмуро посмотрел на него. Выражение лица Пирбазари было под стать его голосу.

– Ты что-то хочешь сказать, Зар?

– Мы могли остановить их, – чуть слышно ответил Пирбазари. – Но вы дали им уйти. Отпустили человека, который признался в том, что он лазутчик Пакса. Вы отпустили его к Ангелмассе, где он сможет спокойно дождаться появления «Комитаджи».

– В чем конкретно ты меня обвиняешь? – негромко спросил Форсайт.

– Я пытаюсь понять, не заключили ли вы с ним сделку, – ответил Пирбазари. – И если так, не пора ли ввести всех нас в курс дела.

Несколько секунд Форсайт молча смотрел на него, изумляясь тому, как быстро развиваются события. Одно-единственное решение не носить ангела – и вот оно уже привело к подозрениям в предательстве.

– Я не заключал никаких сделок, – заговорил он наконец. – И уже жалею об этом.

Глаза Пирбазари сузились.

– Что вы хотите этим сказать?

– «Комитаджи» представляет собой чудовищное оружие, – ответил Форсайт. – Очень мощное и опасное. Но, как любят говорить в Эмпирее, Пакс стремится завоевывать, а не разрушать. – Он кивком головы указал в небо. – Ангелмасса – дело другое. Она уже атаковала несколько кораблей-охотников, а потом, по всей видимости, обстреляла станцию.

Пирбазари фыркнул:

– Вы поверили теориям Джереко.

– Доктор Фрешни подтвердил все, что он говорил об эксперименте, – напомнил Форсайт.

– От логической цепочки из девяти ангелов до взбесившейся черной дыры-убийцы путь неблизкий, – возразил Пирбазари.

– Согласен, – сказал Форсайт. – И первый шаг на этом пути – сбор информации. Именно этим занимается Джереко.

– Только если судить по его словам, – заспорил Пирбазари. – Но, может быть, он попросту бежал из страха угодить в гущу схватки.

– Нет, – твердо произнес Форсайт. – Посуди сам. Все корабли-охотники были возвращены на свои площадки, и Джереко мог взять любой из них. Почему же он выбрал «Газель», которую мы бы осмотрели в первую очередь, если бы стали его разыскивать?

– Может быть, он знал, что мы не будем его искать, – заявил Пирбазари.

– Он выбрал «Газель», потому что там находится его оборудование, а он хочет узнать, что происходит с Ангелмассой, – объяснил Форсайт.

Глаза Пирбазари по-прежнему метали молнии, но Форсайт видел, что его подозрения несколько улеглись.

– Но не потому, что вы вошли с ним в сговор и позволили ему пересидеть там войну?

Форсайт фыркнул.

– Если ты думаешь, что на «Ангелмассе-Центральной» сейчас безопаснее, чем на пути «Комитаджи», то можешь отправляться туда и пересидеть войну вместе с ним.

Губы Пирбазари превратились в жесткую линию:

– Я не заслужил этот упрек, Верховный Сенатор.

– А я – твой, – парировал Форсайт. – Теперь мы квиты?

Пирбазари смерил его взглядом:

– Пока – да.

– Вот и хорошо, – сказал Форсайт. – Давай проверим, на месте ли остальные корабли.

До сих пор Чандрис не бывала на «Центральной», но как-то раз между вахтами она изучила ее планы и распорядок работы. Причалить «Газель» к осевому шлюзу без помощи станционных сотрудников было нелегко, но она справилась, сделав лишь несколько неудачных попыток. Чтобы пройти из неподвижного шлюза во вращающийся туннель, также пришлось постараться, но они преодолели и это препятствие ценой всего одного синяка на лодыжке Косты.

– Ну и местечко, – проворчал Коста, вслед за Чандрис спускаясь по узкому трапу к центру управления под неумолчный треск гамма-разрядов. – Получить назначение сюда – не слишком большая радость.

– Вряд ли здесь всегда так шумно, – отозвалась девушка, чувствуя, как в ее висках молотами стучит кровь. Треск был не настолько громким, как во время радиационных всплесков, но уверенно приближался к этому уровню.

– Надеюсь, дальше будет спокойнее, – сказал Коста. – Электроника не способна подолгу выдерживать такую бомбардировку.

Судя по всему, конструкторы станции разделяли его опасения. В главном зале управления ускорителем было значительно тише, чем на подходах к нему.

– Должно быть, здесь установлен дополнительный слой защиты, – заметил Коста, медленно поворачиваясь и рассматривая огоньки и дисплеи. – Кажется, все работает. Это хорошо.

– В том числе и сеть, – добавила Чандрис, оглядываясь вокруг. Потом она вновь начала подниматься по трапу. – Я схожу и выключу ее.

– Минутку, – сказал Коста, ухватив ее за ногу. – Должен быть способ сделать это отсюда.

– Разумеется, – согласилась Чандрис. – Но чтобы найти его, потребуется время. Неужели ты хочешь, чтобы Форсайт и СОЭ нагрянули сюда, пока мы будем изучать руководства?

Коста отпустил ее ногу:

– Хорошо, иди.

Чандрис вернулась в осевой туннель и, миновав каюты экипажа и склады, оказалась во второй половине станции. Обе бронированные двери, ведущие в туннель, были заперты, но она открыла их, набрав на клавиатуре шифр. Туннель выглядел мрачновато: короткая труба с обведенными красной полосой люками, ведущими в двойное кольцо спасательных капсул, которые Чандрис заметила во время первого полета к Ангелмассе.

Открыв бронированные двери у дальнего конца, она прошла мимо зеркально расположенных кают и складов, добралась до трапа и спустилась в зал управления сетью. Быстро осмотрев мониторы, она убедилась, что Форсайт и СОЭ еще не вошли в сеть, и начала выключать оборудование, методично переходя от пульта к пульту.

Две минуты спустя все экраны и лампы были погашены. Чандрис отправилась назад в тусклом свете аварийных огней.

Вернувшись в зал, она увидела, что Коста сидит за одним из мониторов, попеременно заглядывая в три разных руководства.

– Сеть выключена, – сообщила Чандрис. – Как продвигаются твои дела?

– Медленно, – ответил Коста, не поднимая глаз. – Такое впечатление, что я смогу перекалибровать оборудование под параметры Ангелмассы, только проштудировав курс теории ускорителей от корки до корки.

– Сколько времени тебе потребуется?

– Скажем, час. Или немного меньше.

– И только потом мы начнем перепрограммирование.

Коста кивнул.

– На программирование и тонкую настройку уйдет от тридцати минут до часа.

– Значит, будем рассчитывать на два.

– Верно. – Коста бросил многозначительный взгляд в дальний угол помещения. – Если, конечно, у нас есть эти два часа.

Проследив за его взглядом, Чандрис увидела монитор, на котором горела слепящая искорка Ангелмассы, неумолимо надвигавшейся на станцию. Глядя на экран, девушка готова была поклясться, что Ангелмасса увеличивается в размерах. Конечно же, это была оптическая иллюзия.

– Чем я могу тебе помочь?

Коста потер подбородок.

– Ты разбираешься в электронике?

– Я изучила системы «Газели» за трое суток.

– Недурно. – Коста указал на соседнее кресло. – Первым делом ты должна отыскать способ отключить отсюда сеть Серафа – не хватало только вывести Ангелмассу на его орбиту. Потом начинай осваивать процедуры перепрограммирования. Покончив с физикой и расчетами, мне не хотелось бы листать еще и технические инструкции.

– Ясно, – отозвалась Чандрис, усаживаясь в кресло. Раскрыв справочник по программированию, она бросила взгляд на Ангелмассу.

Разумеется, это оптическая иллюзия, и ничто иное.