Ангелы на каждый день

30. Эстер

Удивительно, но он почти не чувствовал болей, по крайней мере в этом отношении судьба была к нему милосердна. За несколько дней до смерти он иногда слабо стонал; когда это стало учащаться, она налепила ему на грудь опийные пластыри.

Идем к финалу, уважаемые господа, бормотала Эстер, выбиваясь из последних сил. Иногда ей казалось, что Томаш поет: его растрескавшиеся губы едва приметно двигались. Когда она прикладывала ухо поближе, ей чудилось, что знакомый хрип напоминает какую-то мелодию.

По большей части он уже не замечал ее — или не хотел замечать. Мир, в котором он теперь жил, был для Эстер недоступен. Его лицо осунулось, стало жалким, но его красивые крупные зубы оставались нетронутыми болезнью. Стоило ей щеткой убрать остатки пищи, и они снова блестели какой-то неуместной белизной... Он без труда раскусывал даже большие кусочки льда, которые она вкладывала ему в рот для утоления жажды. В этом было что-то чудовищное. Люди с такими зубами не должны умирать, думала она.

Он умер в среду к концу дня. Будучи врачом, она, конечно, видела уже немало покойников, но еще никогда не видела умирающего. Томаш был первым человеком, который умирал у нее на глазах. Она держала его руку и наблюдала, как его лицо теряет остатки красок.

— Ничего не бойся, — повторяла она. — Все идет так, как должно идти, Мы все сказали друг другу. Я здесь, с тобой. Я люблю тебя.

Слышал ли он ее? Она не знала. Удалось ли ему подавить ужас смерти? Или он ощущал его до самого конца? Она не знала.

Вот он был — и вот его уже нет. Еще за секунду до этого он был ее мужем, сейчас перед ней — только мертвое тело. Она утешала себя тем, что сумела пережить это. Жизнь не могла преподать ей лучший урок.

Она открыла окно и зажгла свечу. Она никуда не спешила. Она закрыла глаза Томашу и раздела его. Платком подвязала ему подбородок, но потом это показалось ей недостойным, и вместо платка она подложила ему под подбородок подушку. В маленьком пластиковом тазике принесла горячей воды и обмыла его. Просунула под него чистую бумажную пеленку. Натянула на него почти новую белую рубашку и серый костюм. Под конец вычистила его черные полуботинки и надела на него.

Она гордилась собой. Она выдержала.

Налила рюмку виски и стала ждать. Готовила себя к этому известию. Над мертвым телом мужа она готовила себя к известию о его смерти.