Апокалипсис [СИ]

XI

День начался с осквернения мёртвого тела Вайенти. Мне уже давно не приходилось вскрывать людей, и уж тем более делать это в солнечном свете на улице, где любой из стражников мог проклясть нас, но я не испытывала особенных переживаний по этому поводу. Я не верила в проклятия, а перевозить труп в дом Сэра Дардиона будет совершенно неудобно — да и дозволено ли? К тому же, солнечный свет был намного ярче любой масляной лампы или факела. И пусть только посмеют сказать мне что-то. Вышвырну из крепости любого! У меня больше не было желания ни с кем церемониться. Пускай боятся.

Помощники Сэра Дардиона всё подготовили, как я и попросила. На их лицах не читалось и тени сомнения. Со мной остались только самые верные делу. И я была довольна этим.

В противопоставление ученикам Сэра Дардиона, моя единственная ученица, Айель, испытывала, на вид, что-то между желанием призвать бога для спасения своей души, желанием убежать и тошнотой. Я не собиралась заставлять её надевать свиные кишки и помогать мне, с этим вполне могли справиться и остальные, но привыкнуть к мертвецам она должна. Я же привыкла.

Органы Вайенти были полностью здоровыми. Изменения в желудке и кишечнике так и не начались. Мы не давали ему скверну, а сам он съел не так много кристаллов — сла-а-адости — чтобы насытиться. Тщательно осмотрев его внутренности, я отбросила импровизированные перчатки и приказала сжечь тело. Это ничего нам не дало.

Мне хотелось крушить мебель и рвать книги. Сжечь свои дневники, убить белку и выбросить всё это проклятое оборудование. Пнув стул, я схватилась за ногу и, тихо скуля, опустилась на него. Боль только усилила моё раздражение.

— Давайте, я посмотрю, — сказала Айель. Оказалось, она вошла за мной.

— Дневники всё ещё у тебя? — спросила я в порыве этого безумия.

Девушка кивнула.

— Сожги их! — выкрикнула я, и Айель отшатнулась, позабыв про мою ногу.

Она никак не оспорила и не подтвердила мои слова. Мне было всё равно.

— Забудь. Это всё бесполезно.

— Разрезать, простите, вскрывать, тело Вайенти не нужно было?

— Я не знаю, — сбросив черновики со стола, отозвалась я.

— Но мы ведь не могли этого узнать, пока не вскрыли, верно? — успокаивающе проговорила Айель.

Ей хотелось, чтобы я снова стала привычной и спокойной принцессой, которую она знала долгие годы до этого. Как бы и мне самой этого хотелось…

— Что? — спросила я на её взгляд, и девушка тут же опустила его на свои ноги.

— Будут какие-нибудь распоряжения?

Я перебрала в голове занятия, которые могли бы меня успокоить. Мой взгляд упал на ржавый меч в углу комнаты — кто-то убил им дедра и даже не почистил от скверны после этого! Кровь превратилась в кристаллы и…

Но кровь не превращается в кристаллы. Только тело.

— Где мой дневник? — спросила я резче, чем ожидала от своего голоса.

— Здесь, — пробормотала Айель. — Но пожалуйста, не сжигайте его! Хотя бы пока я не дочитаю…

— Мне нужно сделать запись!

— Простите, — отозвалась девушка, доставая кожаный переплёт из своей сумки.

Я дождалась, пока она отдаст мне его, и вписала заметку про кровь прямо без черновика. Совершенно безобразным почерком. Я хотела было вырвать страницу, но Айель не позволила мне этого.

— Пожалуйста, не нужно вырывать. Потом перепишете заново на другой. А эту оставьте.

Посмотрев на свою бывшую — или всё ещё настоящую? — горничную, я вспомнила, что обещала потренироваться с ней в самозащите. Заодно и успокоюсь. Не буду же я бить это хрупкое создание, как это сделала бы Карин!

— Пойдём. Я обещала научить тебя обращаться с мечом, — сказала я и встала.

Айель испуганно посмотрела на меня, но повиновалась.

Оруженосцы без каких-либо вопросов нашли для моей новой ученицы мальчишечью броню и самый лёгкий тренировочный меч, чтобы она могла начать привыкать к оружию до того, как её мышцы окрепнут.

Первое занятие для меня, как для тренера, не должно быть сложным. Основы я вижу прекрасно, но в остальном мне понадобится помощь Карин или кого-то из рыцарей. Я даже не знала, кого могу попросить, если моя телохранительница не согласится. Впрочем, я могу просто приказать подобрать учителя для Айель. В последнее время я так много делала сама, что приказывать было странно.

Мы с Айель тренировали простые выпады вперёд, пронзая остриём воздух примерно на уровне живота противника, когда появилась Карин.

— Нашла себе новую телохранительницу? — бесстрастно спросила она.

Моя первая и единственная ученица выронила меч из рук, низко поклонилась герцогине Тешер и замерла в такой позе, не собираясь выпрямляться. Я повернулась к Карин, запыхавшись. В первое мгновение я могла подумать, что она шутит, указывая на неспособность невысокой хрупкой Айель держать меч, но лицо Карин выражало совершенно другое. Она надменно стояла под навесом оружейной и смотрела на Айель чуть ли не с отвращением.

— Нет, — ответила я тем же тоном. — Если мы снова попадём в волну во время выезда из крепости, Айель не помешает суметь защитить себя.

Услышав мои слова, девушка наконец выпрямилась. Всё-таки она теперь не просто служанка — она моя ученица. А это значит, я могу дать Айель титул и даже устроить её в свою гвардию после того, как она научится сражаться.

— Пойду, потренируюсь с отцом, — холодно произнесла Карин и очень плавным, почти ленивым движением, вернулась в оружейную.

Я так и осталась смотреть ей вслед, совершенно сбитая с толку. Ещё вчера всё было нормально — или уже не было? После того, как девушка охраняла меня ночью, а затем сдала меня отцу, я не видела свою телохранительницу весь день. Что-то случилось за это время? Или Карин думает, что я держу обиду на неё за то, что она подчинилась королю?

— Простите, — пролепетала Айель.

— Что? — удивилась я.

— Ну, Леди Тешер злится из-за того, что вы проводите столько времени со мной?

— Вздор! — Я улыбнулась насколько могла искренне. — Давай продолжим с выпадами.

***

Колба оказалась внутри подушки Вайенти. Он спрятал её, пока я не видела? Или это сделал кто-то другой? Пропажу обнаружила Айель, когда прибиралась в моём кабинете после того, как я, разбушевавшись в очередном поиске, раскидала абсолютно все вещи в каждой комнате лаборатории, включая малую варочную, в которой хранились самые ценные снадобья. В растрёпанных чувствах я даже разбила пару бутылок. Глаза заслезились от поднявшихся паров, и это поумерило мой пыл. Я расплакалась, позволив себе выпустить оставшуюся истерику наружу.

Айель всё это время была возле меня, не позволяя мне навредить себе. Обычно это делала Карин, и мне было ещё обиднее от того, что воительница меня покинула. Мы были слишком разными, чтобы делить все занятия вместе. Айель в этом плане была больше похожа на меня. А значит, будет более сговорчивой.

— Уходи, — сказала я ей.

— Но госпожа…

— Это приказ, — жёстко добавила я.

Девушка колебалась, осматривая комнату и пытаясь найти причину, чтобы остаться. Но причин не было — крупные дедры мертвы, то есть мне никто не навредит; беспорядок не настолько критичен, чтобы его убирала моя первая ученица; а дневники покоятся у Айель в сумке, значит я их не уничтожу. Весомым было только моё состояние, но я много раз работала в своём кабинете одна и ничего не случалось. А последнее, за что могла бы ухватиться девушка, её поддержка, мне не нужна. Айель уже и так сделала что смогла.

Вздохнув, она поклонилась мне и вышла. Слёзы так и лились из моих глаз то ли от отчаяния, то ли от едких снадобий. Я старалась не прикасаться к лицу, чтобы не сделать ещё хуже, и вся комната тонула в солёном море, застилающим мой взор. Но глаза хотя бы больше не жгло.

Я взяла колбу и, не переставая всхлипывать, занесла над ней молоток. Одной рукой в латной перчатке схватилась покрепче за стеклянный край, зажмурилась, а другой осторожно ударила по стеклу. Молоток соскользнул в бок и стукнулся о стол. На колбе при этом не осталось ни единой царапины. Тогда я поставила пустую банку из-под скверны на край и ударила молотком по ней — проверяла может, мне просто не хватило силы? Банка раскололась вдребезги.

— Чем ты тут занимаешься? — спросила Карин.

Подпрыгнув от звука её голоса, я уронила колбу. О неровный каменный пол та тоже не разбилась. Моя телохранительница кисло осмотрела пустую клетку Вайенти, разбросанные книги и инструменты, арбалет, валяющийся на полу, засохшую кровь слуги на плитке и латную перчатку на моей руке.

— Он всё, да? — проронила она, не осмелившись спрашивать о том, что именно произошло.

— Я не могла это больше выдерживать, — ответила я.

Карин кивнула.

— Ты сделала всё, что смогла.

— Просто убила его, — проговорила я. — Как какое-то животное.

— Рано или поздно это надо было сделать…

— …чтобы оно прекратило.

— Да.

Я уложила колбу в сумку, сняла перчатку и упала на свой стул. Масляная лампа, освещавшая кабинет, начинала затухать, но искать для неё топливо мне не хотелось.

— Я это, хотела извиниться, — пробормотала Карин, возя носком туфли по известковой линии на полу. — Я стараюсь присматривать за тобой, но получается, как будто я тебя каждый раз предаю.

— Да уж, — отозвалась я.

— Если тебе нужна какая-то помощь… любая… ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Не нужна.

Мне просто хотелось остаться одной, просто чтобы никто от меня ничего не ждал. Даже если это «просто» ответ на извинение. Лампа погасла, и в тусклом свете факелов, которыми освещался двор, я видела только очертания стола перед собой.

— Карин? — позвала я.

Ответа не последовало. Девушка ушла из лаборатории. Совершенно бесшумно. Я осталась одна в желтоватом полумраке. С улицы тянуло мясом, обжариваемым на открытом огне, и я осознала, насколько сильно хочу есть. Осторожно выбравшись в темноте из своего кабинета, несколько раз споткнувшись о книги и арбалет, я вышла на свет факелов.

Карин с королевскими гвардейцами и другими рыцарями сидела возле костра. Она даже не посмотрела на меня, и я тоже быстро отвела взгляд, не желая, чтобы девушка подумала, что я хочу поговорить с ней. Я понимала — надо, но была уже не в состоянии для разговоров. Будет ещё хуже, если я вдруг сорвусь на крик или в раздражении подберу неправильное слово. Пускай лучше так.

Ужин только что — а может быть уже и несколько часов назад — кончился, так что я не надеялась найти остатки еды в трапезном зале. Я могла бы отослать служанку и пойти к себе в покои, но мне не хотелось ждать. К тому же, на кухне всегда было тепло. Это тепло было мне жизненно необходимо. Я надеялась, оно сможет развеять стужу, которая обуревала моё сердце.

— Чур сегодня я ем из тарелки принцессы! — донеслись детские крики из кухни.

— Но ты вчера ел из тарелки короля! Не жирно тебе будет?

— К тому же, принцесса сегодня не ужинала…

Наткнувшись на поварёнка, я улыбнулась ему, но мальчик отшатнулся от меня, как от призрака, и побежал обратно. Я прошла за ним и когда вошла в кухню, дети разбежались кто куда по проходам. Неужели я настолько плохо выгляжу?

На шум вышла одна из поварих — пожалуй, самая худая из них — и вопросительно уставилась на меня.

— Принцесса?

— Не могли бы вы подать мне на подносе что-нибудь, что осталось с ужина? — неуверенно спросила я.

— Конечно! Но где ваши служанки? Почему вы сами пришли сюда?

— Я… послала их с важными поручениями. Это проблема?

— О, нет, конечно же нет, госпожа!

Я не стала спрашивать имя женщины — всё равно не запомню. Она собрала для меня печёную кукурузу, свиное мясо с хрустящей корочкой, немного зелени и сыра, а ещё пряный вишнёвый сок. Поблагодарив повариху, я унесла всё это в свои покои. Увидь меня королева, непременно отправит в монастырь. Я усмехнулась этой мысли и из-за этого пролила немного сока на поднос. Мама. Как хорошо, что у меня своё крыло!

Эйрин и Меридит, я уверена, уже спали, а Айель, после всего того, что случилось днём, мне видеть не хотелось. Я встретила нескольких других служанок, пониже рангом, чем мои личные горничные, и каждая из них проводила меня и еду в моих руках удивлённым взглядом. Принцесса несёт для себя ужин! Вот так небылица!

Когда я поставила поднос на свой стол, он уже был весь залит вишнёвыми подтёками — пока дошла от кухни, я расплескала половину бокала. Очень жаль. Похоже, сегодня я буду запивать еду в основном простой колодезной водой из кувшина.

Ну да и какая, ко всем демонам, разница!? От того, что я вкусно запью ужин и хорошо посплю, проблемы умирающего мира не решатся. Пускай я и не произношу этого вслух, я не могу излечить мор. И даже не знаю, что для этого нужно сделать. Всё это бесполезно!

Поужинав, я всё-таки уснула.

Мне не хотелось просыпаться, вставать, что-либо делать. Меридит принесла мне завтрак и раскрыла занавески, впуская солнечный свет и пряный воздух позднего лета. Но я не встала и тогда. Кормилица даже прикоснулась к моему лбу, чтобы проверить жар, и спросила, не позвать ли королевского лекаря. Я отказалась, но с постели так и не встала.

Ни Карин, ни Айель ко мне так и не явились. Ночью, после того как я… нашла колбу, Карин извинилась передо мной, а я сказала, что мне не нужна её помощь… Ох. Она обиделась на это?

Я спряталась под одеялом, чтобы снова уснуть. Это было сложно, но утомлённое тело приняло эту попытку. Однако моя телохранительница не пришла ко мне даже во сне. Может, вызвать её в свои покои? Но что я ей скажу? Возможно, стоит переждать, пока Карин немного отойдёт? Позабудет про обиду? Да, наверное, так будет лучше всего.

Провалявшись весь день в постели, к закату я нашла в себе силы подняться на ноги, одеться и пойти в лабораторию. Помощники Сэра Дардиона отмыли пол от золы и крови, расставили все книги по своим местам, разложили инструменты и даже наполнили лампу маслом. Клетку Вайенти убрали, мой плащ, которым я прикрывала мужчину от света, повесили на спинку стула у стола. Меня как будто не было здесь несколько дней.

В малой варочной комнате я встретила Айель. Она, с платком на лице, чтобы не вдыхать едкую пыль, и в кожаных перчатках, чтобы не пораниться, прибиралась в тесной клетушке, набитой алхимическим оборудованием.

— Добрый день, принцесса. Как вы? — опустив платок на шею, спросила девушка. — Меридит сказала, вы плохо себя чувствуете, поэтому не выходите.

— Ничего такого, просто…

Она замерла, смотря на меня с ожиданием.

— Не важно.

— А я решила тут прибраться, — проговорила Айель. — На полках было так пыльно, да и осколки надо было собрать…

— Тут никто не прибирался с самой постройки, — улыбнулась я.

Оставив Айель наводить порядок дальше, я прошла в свой кабинет. Раньше я думала о нём, как он нашем совместном кабинете, но теперь… Вещи Сэра Дардиона потеряли свой порядок, какой был при нём, его черновики сложили в стопку — а ведь при жизни он мог приказать отхлестать того, кто тронул бы хоть один лист без его ведома. Я была более мягкой и, к тому же, сама разбросала всё это по комнате.

Достав колбу из сумки, я погладила идеально гладкое стекло пальцами. Может быть, Сэр Дардион сам не знал, что это такое? Он ведь уже был заражён, когда я его увидела. Вайенти на этой стадии говорил совершенно бессмысленные вещи, хотя и казалось, что вполне связные.

Я нажала на стекло посильнее, мои пальцы сплющились и местами побелели, но хрупкая на вид оболочка никак не поддавалась. Моей силы не хватало. Возможно, это и не стекло вовсе. Тогда что? Такое тонкое, такое прозрачное… И свиток… Уж очень похож на потрёпанный пергамент. Кто и как заключил его туда? Может быть, тот же, кто наслал на нас мор? Поэтому это «самое главное»?

С силой бросив колбу об пол, я притопнула её ногой. И выскользнув из-под моего каблука, вещица укатилась в сторону.

— Госпожа… — пробормотала Понфелла, стоящая в дверях.

— Говори.

Я встала со своего места и прошла к шкафу, у которого остановилась колба.

— Я пришла справиться о вашем здоровье.

— Здорова, — наклоняясь, ответила я. — Это всё?

— Н-нет. — Лицо девочки от волнения покрылось красными пятнами. — Хотела сказать, что мы, когда убирались в кабинете… нашли колбу… в вашей сумке.

— Айель нашла её — под подушкой в клетке, — сказала я. — И я положила её в сумку, всё верно.

Никчёмные дармоеды. Только делают вид, что помогают мне, а на деле…

— П-понятно, — отозвалась Понфи.

Подняв злополучный артефакт, я осмотрела его в руках. Ни одной пылинки или царапинки. Колба даже не треснула. Может, поместить её в печь? Но тогда сгорит и пергамент. Так не пойдёт.

Я забрала предмет в свою башню и хотела уже сбросить его из окна, как заметила внизу жасминовые кусты. Вероятнее всего, я не смогу замахнуться так, чтобы колба попала точно на мощёную дорожку, так что это наверняка бесполезно. Потеряется ещё. Кому мне потом приказывать искать «самое главное» по кустам и клумбам под моими окнами? Да и само стекло очень лёгкое — как бы колбу не снесло ветром. Тогда найти её будет ещё сложнее. А я пытаюсь сделать всё проще, а не наоборот. Что мне говорить людям, если спросят, как она туда попала? Что я сама бросила её? Случайно уронила из окна? Они и так сомневаются в том, здоров ли мой дух. Давать поводов для ещё больших беспокойств мне совсем не хотелось.