Апокалипсис every day (СИ)

17

Память не подвела Ганса Мюллера, бюст перед зданием управления милиции оказался памятником Дзержинскому.

В вестибюле управления МВД, рядом с дежурным, немца уже ожидали.

— Господин Фридрих Ингер? Следуйте за мной.

Слов Фридрих по-прежнему не понимал. Но кивок головой и указующее движение руки было вполне понятно и без переводчика. Взбежав по лестнице на третий этаж, молодой сопровождающий подвёл гостя к двери, три раза стукнул по ней костяшками пальцев и указал на неё открытой ладонью. После чего отдал честь и удалился.

Услышав из-за двери приглашение войти, произнесённое на восточно-берлинском диалекте, Фридрих понял, что на сей раз беседа будет происходить без участия переводчика. И оказался прав.

Войдя, посетитель оказался в обстановке служебного кабинета. Кто бывал хоть раз хоть в одном служебном кабинете, тому не надо описывать этого ощущения. Меняются детали, язык надписей, мебель и канцелярские принадлежности, но сам дух служебного кабинета узнаётся с первого взгляда, первого звука, даже первого запаха, если так можно выразиться.

— Полковник Мороз, — представился хозяин кабинета и приветливо указал рукой на кресло у окна.

Усевшись поудобнее, Фридрих автоматически выглянул в окно и что-то в этом виде показалось ему смутно знакомым. Постойте, да это же прямо напротив окна его новой квартиры! Повинуясь неясно выраженному желанию, он спросил:

— Простите, полковник, это не вы сегодня смотрели на меня в бинокль?

— Я, — ответил полковник. — Интересно было, что там за новый наркобарон объявился в интересной квартире.

Увидев вытаращенные глаза и широко открытый рот гостя, хозяин кабинета усмехнулся и успокаивающе махнул рукой, — не беспокойтесь, мол…

— Ладно, это дела прошлые. А мы, служивые люди, живём большей частью настоящим… Позвонили мне тут от нашего градоначальника про вашу проблему. Интересно, признаться, интересно. За время этой перестройки разные к нам гости приезжали, разные. Жизни учили, секретов там каких-нибудь по дешёвке приобрести, ещё чего, что плохо лежит, приватизировать. Но чтобы вот так вот, напрямую, помогать в землю укладывать, — такого ещё на моей памяти не бывало, признаться!

Несмотря на то, что тон полковника был более близок к иронии, чем к обвинению, Фридрих поспешил объяснить, что он, собственно, прибыл в Россию совсем с другими целями. Кладбище военнопленных, лютеранская кирха… благотворительность, не более чем!

Полковник Мороз слушал его жаркие, но поневоле путанные объяснения молча, с лёгкой, ни к чему не обязывающей улыбочкой, склонив голову и спрятав глаза. Чтобы по выражению их гость не мог догадаться об истинных чувствах полковника, какими бы они ни были. Когда же господин Мороз поднял наконец-то глаза, в глубине их было не более чем мягкое, где-то даже сострадательное, но в целом благожелательное отношение к заезжему.

— Ну что же, господин Ингер, криминала в вашем желании не обнаруживается. Скажем больше — при нынешнем положении дел помощь ваша представляется нам даже своевременной. Формальности в вашем деле представляются мне попросту минимальными. Так что как только подсоедините свой сотовый и арендуете машину, зайдите в мэрию, вам выпишут бумагу — и трудитесь со всей вашей благотворительностью! А теперь — чай, кофе? Нет? Пиво? Водка?

— Шило? — спросил Фридрих, некстати вспомнив новое русское понятие.

Полковник поднял брови в жесте, должном обозначать удивление.

— Для новичка вы неплохо ориентируетесь… Нет, вынужден вас разочаровать, шила не держим. Очень уж убойная смесь. Может, лучше рюмочку коньяка?

Фридрих набрался смелости:

— Скажите, если это не секрет, почему именно — шило?

Мороз правильно понял его слова. Улыбнулся и щёлкнул себя пальцем по горлу.

— Очевидно потому, что хорошо вонзается… Ну, если вы торопитесь, то вот вам на прощание.

И вручил небольшую книжицу «Инструкции о необходимых мероприятиях при внезапном обнаружении трупа».

— При дежурных вызовах не используется. Желаю удачи, господин Ингер. Надеюсь, ещё увидимся!

И полковник Мороз обворожительно улыбнулся, а в глазах его мелькнули лукавые огоньки. Как будто он знал намного больше того, что сказал. Впрочем, при такой профессии это скорее нормальное положение дел.