Апология Чистого Разума

Глава 8. В диапазоне меж молотом и наковальней

Осколочный доспех, подняв колено и взведя руки, долбил ногой в пол. Тяжелый шипастый сабатон бил всё сильнее и сильнее, — (*БАМ, БАМ, БАМ!)

Пол пробился, показалась внутренняя сторона дна каравеллы. Доспех погряз в яме из битых досок.

Двое — Актеон и Ирен — лицезрели это с шоком и ужасом на лицах. Уорвик смотрел с видом городского зеваки, наблюдавшего, как один пьяный мужик начал избивать другого.

Актеон лихорадочно думал о действиях доспеха: «Зачем он пробивается вниз? Зачем громит доски чуть ли не со скоростью дятла и силой слона?» — тут он ахнул вслух.

— Весь экипаж каравеллы находится в чрезвычайной опасности!

— Капитан… — тихо подал голос Ирен, — мы…

— Все утонем. — Бесстрастно закончил за него Уорвик. — Пойдем на корм рыбам. А глифы будут сдирать с наших раздутых тел.

— Уорвик, заткнись, чтоб тебя!

Грубая фамильярность. Но Актеон бы сказал то же самое.

(*БАМ, БАМ!.. ХЛЫЩ-Щ-Щ!..)

Вода хлынула из ямы с пронзительным шелестом, словно только что выбитый в скале родник.

Чтобы пробить дыру в корабле и сбежать, доспеху ему потребовалось всего пять минут, если не считать борьбы.

Упав на колено, он принялся рыться в дыре руками, чтобы оторвать больше досок.

Актеон посмотрел вниз и увидел, как вода быстро доходила до уровня щиколотки. И поднималась выше.

— Уорвик Ринн!

— Да, капитан.

— Ты сможешь заморозить всю эту воду, чтобы залатать дыру?

— Пока он… — Уорвик запнулся, — оно тут орудует — вряд ли. Я могу заморозить только ту воду, что находится в покое. Например, ту, что у нас под ногами. Но превратить в лед воду, что хлыщет прямо из дыры — задача сложная. Потому что каждый миг мне придется концентрироваться на все новом объеме жидкости.

Он помедлил, прочитав вопрос на лице Актеона.

— Я знаю, несколько минут назад я морозил сырой воздух, и это было выше моих сил. Если я продолжу и дальше так нагружать свой организм, то получу обморожение. А это практически смерть.

Актеон кивнул.

А вода все прибывала. Теперь она стремительно достигала колен.

Доспех с грохотом и плеском воды достал одну доску за другой и выкинул через плечо. А когда проделанная им дыра стала достаточно широкой, он нырнул в неё с головой, болтая ногами кверху.

«Может, нам его подтолкнуть, чтоб убирался поскорее?»

— Но капитан… — обратился Ирен. — Что нам делать? — и, не дожидаясь ответа, сказал: — Прошу, отойдите, я постараюсь открыть дверь по частям.

Уорвик и Актеон отступили на пару шагов. Ирен явил зубчатую пику и размял плечи.

Лезвие пики влетело в боковую щель двери и зацепилось зубцами. Оно было короче сабли, а вся сила приходилась на металлическое древко. На роль лома она подходила куда лучше палаша.

Лезвие «разгрызло» зубцами часть двери и вышло. Толстая деревянная плоскость с корягой влетела внутрь комнаты и плюхнулась на водную гладь.

Вода была уже практически по пояс. Доспех скрылся из виду, оставив в днище корабля огромную пробоину.

От двери отлетел еще кусок — весь нижний правый угол. Поток чистой соленой воды с благодарностью влился в коридор. Если так подумать, то, пытаясь спасти себе жизнь, трое укорачивали жизни всего экипажа — через сломанную дверь вода быстрее заполнит весь трюм.

Но в образовавшемся проеме Актеон разглядел опрокинутый стул. Боцман и впрямь решил подпереть дверь, чтобы закрыть их наедине с ожившим доспехом. Догадки оказались верны. Жаль, что теперь некогда будет рассмотреть, смазаны ли петли.

Ирен разломал остатки двери, и первый ступил в коридор, шурша по воде ногами.

На палубах разразилась настоящая паника. Матросы в спешке метались из стороны в сторону. Некоторые из них копались в инструментах, готовясь заделывать пробоину. Небольшая группка столпилась у края борта и всматривалась вдаль.

Актеон, как и ожидал, услышал краткую историю о том, как боцман спустил лодку и уплыл в неизвестном направлении. Он напялил на глаза потрепанную шляпу с широкими полями и проигнорировал все вопросы, что раздавались с палубы.

— Хвала Еве, что хоть вы нашлись! — сказал юнга, в страхе оглядываясь по сторонам. — А то тут уже все с ума сошли.

— Я вижу.

Актеон посвятил время тому, чтобы заменить боцмана и организовать растерянных матросов. С помощью офицеров из Иностранного Легиона, он собрал вместе всех матросов и укомплектовал в группы.

Первая группа должна всеми доступными средствами заделать дыру в трюме. Вторая группа должна сбросить в воду лишний груз, оставив только самое необходимое. За третьей группой — опустить на воду все шлюпки и приготовить их к отплытию на ближайший остров.

Отдельным распоряжением к Ирену и Сервантесу было отыскать ларец с Relicto Morten. Через минуту ларец поставили вместе с ящиками провианта.

Судно изрядно тряхнуло, и лебедка на катах сорвалась. Из разбитых ящиков покатились апельсины.

Сервантес, стараясь не поскользнуться на катящихся апельсинах, кинулся к ларцу с плащом. Пока он его осматривал, Актеон крикнул:

— Все в порядке?

Сервантес хотел было показать большой палец, но увидел замок. Смятый открытый замок, разбитый при падении. Крышка ларца приоткрыта.

— Вот, черт… — синхронно прошептали и Сервантес и Актеон, находясь в десяти метрах друг от друга.

В следующую серый плащ обернул шею Сервантеса и обвился вокруг его туловища.

Актеон бросился к нему. Это Relicto Morten, без всяких сомнений.

— Кто-нибудь, схватите его! — крикнул он и сам понял, насколько эта идея безнадежна.

К Сервантесу подбежал Уорвик Ринн. Серый плащ зашуршал тканью и перекинулся на нового владельца, точно скачущая белка — с ветки на ветку. Плащ как будто ждал этого.

«М-да… “плащ” и “ждал” — какое-то несуразное сочетание слов, — Актеон смутился от этой мысли. — Не предполагает ли это того, что Relicto Morten умеет еще и “думать”? Как человек, а не животное, разумеется. Это всё усложняет».

Плащ сел на Уорвика так, будто соткан под него. Рукава стали намного уже, чем были на Сервантесе. Борта плаща подхватил ветер, манжеты расправились сами собой. Плащ подстроился под телосложение своего носителя, словно вода, принявшая форму сосуда, в который она налита.

Этого Актеон и боялся — Relicto Morten завладел самым способным глифозаклинателем в отряде.

Несколько офицеров и матросов откололись от той рабочей группы и столпились у борта каравеллы. Уорвик, то есть Relicto Morten с телом Уорвика, рванул прямо к ним. Актеон поймал себя на мысли, что не узнает эту технику бега: руки согнуты в локтях, колени быстро сгибались и разгибались под прямым углом, а туловище чуть наклонено вперед.

— Эй, вы! — Наскоро выпалил Актеон. — Обернитесь!

«Честное слово, — подумал он, расталкивая людей и разбросанные грузы, — пока до них докричишься, успеешь состариться».

Но Уорвик добежал первый. Крайний офицер, Йем Нори, оглянулся, и глаза его полезли на лоб от удивления.

Relicto Morten растолкал зевак и прыгнул за борт вперед ногами.

— Бал, Вила! — голос Йема потонул в общем гвалте.

«Черт, черт, черт! — мысленно клял Актеон. — Почему плащ сел на Уорвика? Зачем Relicto Morten вдруг бросился за борт? Какого чёрта драного здесь происходит?!»

Он разогнал толпу работать, а сам увидел, как от корабля стремительно удалялась некая фигура. Осколочный доспех, окруженный желтоватой сферой, несся под водой вдаль. На пути доспеха виднелся один из Безымянных островов моря Кедам.

«Похоже, — поразмыслил Актеон, — брат-близнец Зираны решил заново отправить своего феникса и унести сестру тем же способом, каким доставил на корабль. Теперь не всю, а только голову внутри шлема. Если он спасает только голову, то, наверное, Фея Темная может регенерировать из головы всё остальное тело? Ладно, сейчас это не важно. Главное — он уносит ценный артефакт, Осколочный доспех, который мог бы пригодиться Магистрату для исследований. Это малоизученный вид магии».

Он наблюдал, как Уорвик в сером плаще создавал тропу изо льда и бежал по ней через морскую гладь.

«Итак, это погоня Relicto Morten за фениксом. Но зачем? Разница в скоростях очевидна, феникс достигнет острова раньше. Или Relicto Morten преследует брата-близнеца, чтобы завладеть его телом и способностями? Тогда плащ сможет и взять под контроль близнеца, и одеться в Осколочный доспех, и сбежать на фениксе под водой неизвестно куда. Если маневр Relicto Morten удастся, то нам его не найти. А даже если найдем — не победить».

Спустя пять минут напряженных размышлений Актеон привстал и нехотя взглянул на ту же картину. Погоня проходила настолько далеко, что детали можно рассмотреть только в подзорную трубу. Йем наблюдал за происходящим с мачты.

«Ему не хватает только закуски» — с иронией подумал Актеон. Приложив ладони ко рту, он крикнул:

— Йем! Офицер Йем Нори, доложить об обстановке!

— Уорвик в плаще-реликте все еще бежит за врагом! А враг залег на ближайшем необитаемом острове!

Капитан Актеон забрался на мачту и всмотрелся вдаль из подзорной трубы.

Ледяная дорога, проделанная Relicto Morten от каравеллы, набирала в длину уже третью милю. Оставленная позади, кора льда ломалась на льдины от волнения моря. Уорвик все еще без устали бежал по льду, который беспрерывно создавал у себя под ногами. Феникс почти добрался до пляжа острова.

На пляж вышел человек, разглядеть которого невозможно. Актеон покрутил объективы линз на трубе, но картинка и без того приближена до крайности. На незнакомце видна только одна черта: распущенные золотисто-русые волосы ниже плеч. Такие, как у Зираны, но не настолько едкого оттенка.

Феникс бросил Осколочный доспех, облетел вокруг человека и уселся ему на плечи. Доспех попытался встать.

Актеон отдалил картинку и навелся на Relicto Morten.

Тот стремительно приближался к острову вброд.

Море Кедам. Среди Безымянных островов.

Небесные ветра гнали угрюмые серые тучи. Над головой полно голубизны, и тучи её портили, будто слой пыли на акварельном пейзаже.

Гаран Шульц уселся под той же пальмой. Частичку радости в его настроении унесли, видимо, всё те же ветра. Время от времени они подхватывали капли морского бриза и брызгали в лицо. Каждый раз Гаран морщился, но не терял сосредоточения. Пусть погодка и делалась паршивой, но дела сами собой не довершатся.

Линталия успешно возвращалась к острову. Летела под водой и несла в сфере Адамантовый доспех, словно птенца в брюхе. Всё шло нормально, если бы на заднем плане не бежал глифозаклинатель холода. Он создавал себе тропу изо льда с помощью глифа холода.

Гаран приставил ко лбу ладонь, как козырек от бьющего в глаза ветра, и прищурился. Парень явно отставал, но решительно направлялся прямо к острову. И на что этот дурак надеялся? В одиночку остановить мадори вместе с Адамантом? Даже целый отряд Иностранного Легиона с горем пополам устранил Линталию и пленил Зирану, и это уже великое везение.

Его потуги просто смехотворны.

Так или иначе, Гарану некуда торопиться…

— Хотя, — продолжил он вслух, — если остров окружен водой, то глифозаклинателю холода не составит труда вморозить наш парусник в воду. Даже если его затем убить — лед сам собой не рассосется. Мы плотно застрянем. Получается, пока глифозаклинатель будет держаться на безопасном расстоянии, бегая вокруг острова, нам никуда не деться. Все равно, что оказаться на высоком плато без возможности спуститься.

Гаран уткнулся локтем в колено, сделав подставку для своего подбородка.

— Линталия может унести в сфере лишь одну сущность, притом я сам должен оставаться в сознании. Но если я пошлю свою птичку к суше далеко за горизонтом, то сам должен буду остаться на острове, и тогда меня, безоружного, схватит отряд Легиона. Не, такой расклад мне не катит: Адамант с головой Зираны окажется невесть где, а я попаду в плен к Магистрату… Вот ведь засада-то… Если б можно было положиться на помощь Адаманта, — он отвернулся и презрительно фыркнул, — только у того ума не больше, чем у сковородки. Это вещь, а не существо, что с него взять…

Глифозаклинатель не сбавлял темп. Он преодолел бегом значительное расстояние от каравеллы до острова — целых две мили.

— Стоп, — он взглянул в подзорную трубу, — это же плащ-реликт. Мы хотели выкрасть его из рук Магистрата, а теперь он сам бежит навстречу к своим похитителям!

Relicto Mortenпроложил дорогу льда вперед и разбежался, что есть сил. Он прыгнул и приземлился на ледяную плоскость. Издалека она казалась обычной ледяной глыбой. Но это был аналог доски, на которых древние племена катались по волнам.

Если правильно распределить вес и подобрать определенный ритм, то путем давления на доску можно сильнее разогнать волну. Так плащ и сделал, чтобы набрать скорость.

— Чем он там занимается?.. — Гаран встал и прищурился. — Качается по волнам что ли?

Линталия выбросила доспех на берег, словно груду мусора. Птица издала соколиный крик и облетела Гарана, зависнув в воздухе у него за спиной и махая искрящимися крыльями. Он не обратил на феникса внимания, хотя птица порхала за ним буквально по пятам. Его больше интересовал доспех с прикрепленной к спине адамантовой алебардой.

Гаран присел, уперся руками в бедра и спросил:

— Ну, как доехала, сестрица? Не укачало в пути?

Как и ожидалось, ответа не последовало. Зирана мертва. Но это можно исправить, если доставить невредимый мозг Госпоже, Фее Темной.

— А теперь поднимайся, жестянка, — он пнул доспех в бок, — скоро должно что-то случиться. У меня паршивое предчувствие.

Адамант загремел латами и принялся подыматься. Вода обтекала шипы и падала на пляжный песок. Доспех двигался топорно и резко, как заведенная кукла. Когда он с третьей попытки стал на ноги, то зашагал вперед — (*КРЯГ, КРЯГ, КРЯГ…).

— Отлично, только не споткнись, — проворчал Гаран, — а то пока ты снова будешь подниматься, я успею состариться.

(*КРЯГ, КРЯГ, КРЯГ…) — Ноль реакции.

Линталия замялась, желая подлететь и затащить доспех прямо в парусник. Гаран взглянул на нее и утешил:

— Т-щ-щ-щ-щ, не надо, не надо. Сам дойдет. По воздуху ты его будешь нести ещё дольше. А весит он, я тебе скажу, как слон.

Оставалось ждать, пока Адамант доберется до парусника с другой стороны острова и залезет в него. Сам остров не особо большой, и идти доспеху всего несколько минут.

Relicto Mortenуже успел раскачать волну до семи пяти-семи метров. Водяной холм то вырастал, то плавно опускался. И с каждым разом становился чуточку выше.

(10…)

Разогнавшись, он подался вперед, прямо под нарастающую волну. Та сворачивалась в трубу и набирала обороты. Relicto Mortenуверенно пересекал ее верхом на ледяной доске.

(9…)

Когда волна с шумом поднималась над его головой, чтобы рухнуть вниз, он использовал глиф. Заморозил кусок волны, словно крышу над головой. И эта массивная глыба льда плюхнулась с десятикратной силой.

Проворачивая такой трюк раз за разом, Relicto Morten, с помощью увеличения силы падающей волны, многократно увеличивал её в размерах.

(8, 7…)

Завороженный Гаран стоял как вкопанный. К нему приближалась огромная волна с метровыми глыбами льда, способная захлестнуть в себя человека, словно огромный монстр — маленькую рыбешку. Быстро и без следа.

А волна становилось всё больше.

(6, 5…)

Гаран вздохнул, когда над ним навис массив цвета морской синевы.

— Адамант уже убрался с пляжа. Там дальше вроде был пологий склон. Уцелеть сумеет. — Пугливо усмехнувшись, он добавил: — Только если не выживу я, всё будет напрасно. Доспех слишком тупой, чтобы управиться с парусником…

(4, 3…)

Вода у его ног торопливо отступала, пока не потянула за собой потоки мокрого песка.

— Линталия, — окликнул Гаран, и на его лицо надвинулась тень, — ты ведь думаешь о том же, о чем и я?

Ободрительный взмах крыльев.

— Вот и умница, — из-за нарастающего шелеста воды его голос был едва различим.

(2…)

Начался сильный грохот. Земля задрожала, словно от землетрясения.

(1…)

(*ВЩ-Щ-Щ-Щ-Щ!..)

Волна захлестнула силуэт Гарана с головой.

Увеличительное стекло подзорной трубы рыскало по волнам. Редкий отблеск солнца осветил контур стёклышка, но тут же пропал по вине ревностных облаков.

Вдруг изображение покосилось в сторону. Секундой спустя Актеон понял, что он соскальзывает с мачты. Падая, он согнулся пополам и инстинктивно потянулся, чтобы ухватиться за гик. Но его рука скользнула по краю деревянной балки.

(*ШЛЁП!), — его руку поймала крепкая рука Йема с узорной татуировкой на запястье.

Актеон повис ногами на гике, держась за спасительную руку офицера.

Он глянул вниз, куда по неосторожности уронил трубу и чуть не полетел сам. Продолговатый предмет со свистом уменьшался в размерах. И случайно приземлился на чью-то голову. После короткого, — (*ТУНЬ!), — гула какой-то матрос свалился на палубу, точно срубленная березка.

— Капитан, — торопливо проговорил Йем, — я не смогу держать вас вечно.

На глаза снова попалась татуировка на запястье, уходящая под блестящие латы легкого доспеха. А под доспехом черные узоры непрерывно тянулись до самого плеча. Только на правой руке — левая была пока нетронута шилом татуировщика.

Насколько Актеон помнил, по обычаю кёплинского народа, такие татуировки делались каждому человеку и пополнялись в течение всей остальной жизни. Все завитки и рисунки переплетались в один длинный узор от запястья до плеча. Когда на одной руке заканчивалось место — набивались на другой.

По узору можно было прочесть, кем являются его родители, из какого человек сословия. Можно узнать о мечтах и стремлениях и о том, какие события изменили его. У кёплинцев они назывались «летописью жизни», и охранялись как тайна личности. Поэтому показываться с непокрытыми татуировками — всё равно, что предстать нагим.

— А-а… ага, — Актеон наконец опомнился. Он подтянулся, встал на гик и поймал равновесие.

Заглянув в пропасть, Актеон пробурчал:

— Вот засада, уронил свою единственную подзорную трубу…

— Так возьмите мою, капитан.

— Спасибо. — Актеон не глядя выхватил трубу. Зажмурил один глаз и всмотрелся. — Чёрт, а лучше видно не стало. И не станет, пока не подплывем ближе. Остров едва в поле нашего зрения. Лучше будет переждать и сойти на остров завтра утром. Может, успеем привести судно в порядок. Зак де Сама доложил, что дыра в трюме успешно заделана. Только осталось слить оттуда всю воду обратно в море, а это дело не быстрое.

— И тогда каравелла будет на ходу?

— В некотором роде она и сейчас на ходу… Но чем меньше в трюме будет воды, тем меньше шанс опрокинуть корабль мачтой ко дну. Так что, если не будем торопиться, то сумеем починить судно и кое-как доплыть до ближайшего порта. А шлюпки как раз пригодятся для завтрашней вылазки на остров.

— Получается, сейчас нам остается только ждать и не высовываться?

— Да. Так будет разумнее всего.

— Но-о… Почему?

«Потому что сто девятый отряд Иностранного Легиона — это кучка пешек. Наша роль на доске не дает полного видения всей игры. Многое для нас находится в густом непроглядном тумане, а о происходящем можно лишь догадываться по отзвукам сражений на соседних клетках. У нас есть задание лично от самого Верховного Совета Избранных, но решения приходится принимать на ходу.

Почему RelictoMortenрешил тайком вернуться на корабль в теле Сервантеса? Почему он бросился вдогонку за близнецами? Зачем близнецы без предупреждения напали на отряд Иностранного Легиона? Кто стоит за этим нападением?

Вопросы размножаются как кролики весной, а нам по-прежнему мало что известно. Хотя, может, нам и должно быть известно ровно столько, сколько необходимо для просчета наших действий. Наше неведение кем-то поддерживается, и этим “кем-то” отчасти является сам Магистрат. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что Магистрат за нас не ручается. Наше текущее положение на данный момент можно описать как “меж молотом и наковальней”. А находимся мы в самом центре шахматного поля, на котором разворачиваются фигуры более чем двух сторон. Нам остается только действовать согласно распоряжениям Избранных и молиться, чтобы в следующий раз нашему отряду удалось вылезти из бойни живыми».

Вслух он проговорил, не слыша самого себя:

— Потому что это приказ.