Arena

Глава 13. В преддверья черной полосы.

Слишком хорошо все, слишком правильно, как в кино. Это хуже, чем ожидание смерти. Я хотел бы остановиться, так хотел бы остановиться и бежать подальше отсюда. Все равно куда, лишь бы никогда больше не брать в руки оружие, никуда не бегать, никого не спасать, ничего не решать, ни кого и не за кого не бояться.

Разве это так уж много — желать свободы и спокойствия? Мне не нужна вся эта сомнительная слава и власть. Я хочу, чтобы никто не заставлял меня делать то, что я не хочу. Я знаю, что даже если бы сейчас мне разрешили бежать отсюда, я бы не смог. Что- то держит меня, что-то, чего я не сделал до конца. Так трудно дойти до финала, возможно ли? Страшно. Что-то меняет меня, а я хочу остаться прежним, но не в силах противостоять. Я боюсь, что когда все это закончится, я уже не смогу жить без того, что держит меня здесь.

Арена — наркотик. Она дает славу и деньги, но отнимает за это жизнь. Да, Сэм, ты чертовски прав! Почему она так нужна мне сейчас? Что я пытаюсь доказать и кому? Там, в сражении начинаешь понимать, как важна победа и как страшно поражение. Это даже не смелость или мужество, это безумие. Как мотылек летит на свет, чтобы сгореть, идешь в бой, и если остаешься в живых, снова и снова стремишься вернуться, испытать опьяняющий восторг новой охоты. Кровь переполняет адреналин, опасность придает остроту чувствам, цель игры заполняет пустоту обыденности и создает иллюзию смысла жизни. А что если мутант прав, что если выдержке придет конец, терпение лопнет? Срыв. Что тогда? Тогда придется пожалеть, что я все это начал, но, был ли выбор?

Я даже напиться нормально не могу. Как все это выплеснуть, как забыть?!

— По крайней мере, не так. От этого только голова на утро заболит. А завтра опять все вспомнишь. И так снова и снова. Это порочный круг. Из него сложно вырваться, легче умереть.

С ходу Джей решил, что это его собственные мысли, потом сообразил, что даже когда он думает, в голове не звучит женский голос. Он обернулся. Электра сидела за последним столиком, как обычно, одна. Он не стал ждать приглашения и переместился из-за стойки бара за ее столик, однако, неожиданно для себя, разговор начал слегка грубовато:

— Если ты можешь читать мысли, это не дает тебе право копаться в чужих мозгах и давать советы, когда тебя не просят. — Произнес он.

— Я не могу общаться по-другому, мои голосовые связки не предназначены для того, чтобы создавать шумы. Я просто хотела поговорить, но, как видно, ты не настроен, извини…

— Нет, нет, нет, — заторопился остановить Электру Джей, когда она собралась уходить. — Это ты меня прости, я не хотел тебя обидеть, просто, это как…, - он не нашелся что сказать.

— Как отдушина, — подсказала ему она, прочитав мысли. — Тебе нужно выговориться, но, никого нет, и ты решил, что наехать на меня — неплохая перспектива сбросить тяжелый груз с души.

— Прости, — повторил Джей, Электра улыбнулась.

— Вижу, ты искренне извиняешься.

Обмануть ее Джей не смог бы, даже если бы и захотел, ведь она вопреки его запрету, свободно читала его, как открытую книгу. С ней нельзя быть неискренним, он это понял сразу, но, и сразу же понял другое — быть с ней неискренним у него не получится, он просто не хотел этого.

После недолгой паузы, во время которой они смотрели пристально друг другу в глаза, Джей заметил, что она очень красива. Так бывает иногда, словно глаза открываются. И даже ее легкие физические недостатки не имели в этот момент абсолютно никакого значения, они, наоборот, дополняли ее красоту, придавая ей какую-то особенную экзотичность.

— Я не замечал раньше, ты очень красивая и тебе очень идет улыбка, — сказал Джей.

— Что ты делаешь? — Спросила она. — Ты же не знаешь, что я такое на самом деле, зачем ты это делаешь? — Этот вопрос мог показаться либо неправильно построенным, либо глупым и непонятным кому угодно другому, но, только не ему. Со стороны этот разговор между Джеем и Электрой выглядел странно, ведь произносил слова вслух только Джей, а Электра молчала.

— Вот я и хочу узнать, — ответил Джей.

— Я боюсь, что когда ты узнаешь, то уже не захочешь от меня больше ничего, — ответила честно Электра. Этим она полностью раскрывала свои слабости и страхи перед ним, но почему-то, она делала это без боязни за то, что он воспользуется этим. Еще толком не зная его, Электра уже готова была довериться. Подобное с ней происходило в первый раз, и ей было и страшно и интересно сразу. Куда это могло привести?

— Откуда тебе знать, ты разве видишь будущее? — Спросил Джей. Электра отрицательно покачала головой. — Когда ты приходила ко мне в номер, то очень странно себя вела. Я, конечно, не психолог, но мне показалось, что с тобой что-то странное происходило. Не хочешь немного объясниться?

— Ты вряд ли сможешь что-то сделать для меня, никто не сможет. — Ее голос в этот момент звучал тихо, словно шепот. Джей понял, что не время говорить о ее проблемах, в конце концов, при первом знакомстве говорят не об этих вещах, есть куда более интересные и простые вещи. Всему свое время, дойдет дело и до психологических травм.

— У тебя очень красивый голос, нет, правда, не смотри так на меня. Он, слишком идеальный, что ли.

Электра улыбнулась.

— Это иллюзия, у меня не может быть голоса. — Прозвучало в голове Джея нечто напоминающее звериное рычание в купе с человеческой речью.

Джей поморщился:

— Нет, оставь прежний, он лучше, — попросил Джей, — что ты еще умеешь, летать? — Джей все время смотрел ей в глаза и пытался понять ее настроение. Казалось, она была раскована с ним, но в тоже время не подпускала его близко. Джей то и дело напарывался на ее мощно выстроенную психологическую защиту. Впрочем, он не был за это в обиде на нее. Доверие надо заслужить, а еще было слишком рано. Как можно человеку сходу доказать, что ты положителен со всех сторон? — Кто ты, расскажи о себе.

— Ты уверен, что хочешь знать?

— Я же прошу.

— Хочешь, пойдем со мной на берег.

Конечно, он хотел. К морю, на край света, куда позовет.

К его немалому удивлению, море он видел впервые в жизни. Почему-то раньше он не задумывался об этом, лишь теперь словно осознал, что чуть не потерял что-то очень важное в жизни. Море было для него как целая Вселенная — без преувеличения. Волосы развевались на ветру, он чувствовал вкус соли во рту и невероятную легкость во всем теле. Захотелось бежать навстречу бушующей стихии, чтобы раствориться в ней и обрести свободу.

— Если бы у меня всегда были такие мысли, то я бы считала, что вполне счастлива, — услышал у себя в голове Джей.

— Я никогда не видел море, — ответил Джей и сделал глубокий вдох.

— Когда я была маленькой, мы ходили гулять на берега Мертвого озера, я представляла, что это море. Хотелось купаться, но было нельзя, озеро отравили отходами промышленные корпорации. Они понастроили на его берегах свои заводы. Никого не спрашивали, да и некого было спрашивать. Я думала, что никогда не выберусь из той проклятой дыры. Повезло. И теперь я здесь. Но, я мечтала совсем не об этом.

— Откуда ты?

— С одной из самых дальних и богом забытых колоний. Я и названия то не запомнила. И не хочу вспоминать. То, что там произошло, сделало меня такой, какая я сейчас.

Электра смотрела, как волны накатываются друг на друга, разбиваются о скалы, и Джей заметил, что она изменилась — ее взгляд стал холодным и пронзительным. Злоба, которую она затаила в себе на весь мир, из-за того, что произошло на ее родине, душила ее. Джей испытывал смешанные чувства к ней. Ему было жаль ее, но, вряд ли ей была нужна его, да и чья либо вообще, жалость.

— Что там произошло? Расскажи, чего ты так боишься. — Попросил Джей.

Она посмотрела ему в глаза и расстегнула куртку. Затем медленно сняла ее и бросила прямо на песок. Она осталась в одной тонкой майке, перчатка скрывала часть левой руки чуть меньше чем до локтя. Джей не мог оторвать взгляд, он не понимал, что она делает. Электра сняла майку и печатку, бросив все это рядом с курткой. Она стояла перед ним по пояс нагая, а он молча рассматривал ее тело: целые участки кожи, начиная от шеи и до бедер, заменяли металлические пластинки. Они с ювелирной точностью сочетались с кожей, плавно в нее переходя, образуя неровные узоры. Казалось, что они были влиты в тело Электры с рождения.

Джей дотронулся до одной из пластинок и она, вопреки его ожиданиям, оказалась теплой, как тело, и на ощупь, точно кожа — руки Джея неясно отражались, словно в воде, это был определенно металл.

— Бионика, — объяснила Электра. — Живой металл. Видимо, у пластического хирурга, который делал мне операцию, было только это, либо, извращенное чувство юмора. Видишь, — Электра продемонстрировала левую руку, пластинки здесь были аналогичны по структуре, только словно золотые, тогда как остальные блестели серебром. — Авария изуродовала мое тело.

Джей продолжал трогать пластинки руками. Он чувствовал сердцебиение Электры и тепло тела через них, а ей так нравились его прикосновения. Электра что-то говорила, но Джей не слышал ее:

— Я больна, психика испорчена, приступы ярости… — она не могла больше говорить, она уже сама прижимала руки Джея к себе — ей так хотелось нежности, которой она никогда не знала.

А потом щелчок. Джей словно очнулся от дурмана и отдернул руку. Трудно описать, что она почувствовала и подумала при этом, но еще труднее описать, что почувствовал Джей. Он хотел Электру сильно как ни одну другую женщину в жизни.

— Ты… — Джей не нашел, что сказать, он просто обнял ее, так крепко, словно она была единственным по-настоящему дорогим человеком в его жизни.

Море бушевало, ветер становился все сильнее, волны, ударяясь о прибрежные камни, холодными брызгами разлетались во все стороны, окатывая с ног до головы подобно проливному дождю.

Деррек минут десять пытался рассмотреть глаза федерала за солнцезащитными очками, ему не нравилось, когда собеседник прячет глаза. У Деррека создавалось впечатление, что его пытаются обмануть и темные очки скрывают лукавый колкий взгляд.

— Мы бы хотели, чтобы вы попытались привлечь к этому делу и Райбака тоже. Только сначала присмотритесь к нему. Поговорите с ним о том, как он относится к таким вещам. Короче, прозондируйте почву. Да что я вам говорю, вы же офицер полиции, сами понимаете, как надо действовать.

Пока федерал говорил Деррек, внимательно следил за его мимикой, жестами, интонациями. Ему показалось, что тот смотрит куда-то в другую сторону, а мысли его и подавно далеки от обсуждаемой проблемы.

— Составьте психологический портрет Райбака. Считайте, что это ваше первое задание.

Дерреку было абсолютно все равно, что исполнять, но это показалось ему просто глупостью. Он мог хоть сейчас же рассказать федералу, почему Джей не согласится. Проблема лишь в том, что будет весьма трудно объяснить это человеку, который уверен, что сотрудничество с ним просто необходимо Джею. А Джея эта сверсекретная информация может заинтересовать ровно на столько же, на сколько корову рога на задницу. Деррек предпочел не вступать в словесные перебранки с федералом.

— А что вы вообще знаете? — Он когда-то поставил условие, что должен быть посвящен во все целиком и полностью, вот и решил напомнить.

Лаура, сидевшая до этого в сторонке и не влезавшая в разговор, оживилась и вопросительно уставилась на Деррека, потом перевела взгляд на федерала.

— Мы знаем, кто был непосредственным исполнителем убийства твоего шефа. Мы догадываемся, на кого он работает, но нам нужны доказательства.

— Вам нужны доказательства, но что вы сделали, чтобы их достать? Вы только теории строите. Вы знаете, кто убил Грина. Так почему бы его ни арестовать и наказать по всей строгости закона. Черт меня дери, если вы не в силах выбить из этого подонка признание. Какие же вы тогда органы правоохранения? Я не могу понять, почему, для того чтобы кого-то привлечь к ответственности, заведомо зная, что он виновен, нужно искать доказательства там, где их нет?

Деррек слегка нагрубил, неожиданно даже для самого себя, однако, федерала это не задело. Его реакция на разговор не изменилась вообще. Деррек успокоился и замолчал.

— А то, что вы рассказали про Райбака и заложников — у вас есть доказательства?

Этот вопрос показался Дерреку уже даже не глупостью, а наглостью. Он сдержался от очередного всплеска эмоций. Какие у него могли быть доказательства? Разве что, добровольное признание самого Вивариуса. "Но уж это было бы слишком жирно для вас" — подумал Деррек, скривив рот в брезгливой улыбке.

— Нет у меня никаких доказательств, если понимаете о чем я.

Федерал о чем-то призадумался и снова посмотрел куда-то вдаль:

— Пожалуй, да. В общем, пока все. Я найду вас, когда понадобится.

Он поднялся и молча направился в одному ему известном направлении — куда-то вдоль улиц, где побольше народу — вероятно, чтобы раствориться в толпе.

Лаура проводила своего коллегу взглядом, потом сказала:

— Ты ведешь себя так, будто ты тут главный. Сотрудничество…

— Вот именно, сотрудничество предполагает информирование меня, а он мне врет. Хватит. Я уже посотрудничал с такими же, и вот результат!

— На Вивариуса работает человек, которого у нас называют Хамелеон. Никто никогда не видел его настоящее лицо, и не знает его настоящего имени. Тогда, перед сражением на Геоне, Грин тебя искал, и разговаривал яко бы со мной. На самом же деле, он говорил с Хамелеоном, и он же его убил.

Хамелеон способен как-то менять внешность. Мы не можем знать, как он будет выглядеть в данный момент. Поэтому, не можем элементарно вычислить.

Инферно — победитель прошлого турнира был личностью загадочной и неординарной. Для него не существовало таких понятий, как жалость. Идеальный убийца без принципов и предрассудков. Что сделало его бездушной машиной, знал только он сам. Его боялись почти все, а те, кто утверждал обратное, лишь прикрывали свою трусость наигранной бравадой.

Даже товарищи по команде побаивались Инферно и старались не проявлять инициативу, а последнее слово оставляли за ним. И надо сказать, команда "Адское пламя" состояла в Высшей лиге на верхних планках. Мало кто мог похвастаться подобным мастерством тактикой и жестокостью.

Бои в категории новичков уже завершились и теперь в игру вступали команды Высшей лиги.

Далеко не всем новым командам удалось сохранить свой первоначальный состав, да и некоторые команды профессионалов Арены тоже не могли этим отличиться, по этому для соревнований в Высшей лиге команды по мере надобности планировалось доукомплектовывать, а инициативу выбора игроков в свою команду оставляли за самими участниками соревнований.

Скоро должны были начаться самые интересные сражения турнира, и в преддверья этих боев делалось множество ставок на игроков, всерьез обсуждались шансы отдельно взятых на победу, по телевидению транслировались многочисленные интервью с участниками команд, в которых они обещали друг другу выбить мозги, сломать шеи, пустить кровь и совершить еще более страшные зверства. Чем страшнее обещание, тем громче шквал аплодисментов в студии.

Соммерсу тоже предложили дать интервью, но он отказался, сославшись на отсутствие свободного времени. Он просто не мог представить себя сидящим в кресле напротив одного из шоуменов и отвечающим на глупые вопросы типа: "А что ты почувствовал, когда оторвал башку своему первому противнику?", или кричащим в камеру: "Я всем вам задницы оторву!!! Слышите меня, сынки потные!!!". Рыжий ненавидел за это остальных. Но, они делали это ради денег, верили, что их никогда за это не забудут. Но, Соммерс знал как немногие цену этой славы. И память о похождениях этих героев останется лишь на страницах дешевых глянцевых журналов, выходящих в тираж, едва успев выйти в свет. Когда-нибудь в будущем прыщавый студент зайдет в библиотеку и спросит что-нибудь про Арену, а скучный библиотекарь ответит ему: "Посмотри на последнем стеллаже, кажется, пара журнальчиков еще осталась". И ни на что большее рассчитывать не стоит.

Иногда за свои действия очень трудно ответить, и осознаешь содеянное, когда уже ничего нельзя поправить.

Поставив стакан на стол так, что донышко треснуло, Соммерс, расталкивая все, что попадалось на пути, подошел к мирно сидящему за столиком человеку с угловатым лицом и копной непослушных, торчащих во все стороны волос, окрашенных в пепельно-белый вперемешку с иссиня-черным цвет.

Соммерс без приглашения уселся за столик и нарочно громко ударил по нему ладонью, так, что стакан сидящего за столиком подпрыгнул, а часть содержимого пролилась.

— Чем могу? — Вежливо спросил сидящий, и смерил Соммерса стальным холодным взглядом.

— Я считаю, что ты самый последний ублюдок в мире. И готов избавить его от тебя. — Четко выговаривая слова, сказал Соммерс.

В баре воцарилась полнейшая тишина, и теперь все взгляды были прикованы к столику у дальней стены.

— Даже не представляю, что я мог такого натворить, за что ты так ненавидишь меня, Рыжий. Правильно? — С издевкой проговорил тихоня.

— Такуэр Соммерс — Стальной таран. Ты убил его выстрелом в спину, а потом стоял и смотрел, как он захлебывался своей собственной кровью.

— А, кажется, вспомнил. Он был такой же рыжий и наглый как ты. Он получил свое, не больше и не меньше. — Спокойно произнес Инферно. — Таковы правила, он знал, на что идет.

— Он был моим братом, и я здесь, чтобы тебя за это прикончить. Ты понял? И плевать, что тебя тут все боятся. Ты сам трус, только трусы стреляют в спину из-за угла.

— Ну, каждому свое. А я мог бы тебе помочь осуществить твою маленькую месть. Прямо сейчас, я все устрою. Выбор оружия и зоны сражения за тобой. Ты и я, что скажешь? — Инферно окинул Рыжего скептическим взглядом.

— Идет! — Согласился Соммерс, и с грохотом поднялся из-за стола.

Тишина в баре стала почти ощутимой, когда все с недоумением уставились на Рыжего — все, кроме самого Соммерса, уже знали заранее, чем закончится его сумасшедшая затея.