Астелия

Глава 30

Несмотря на усталость, Белла не могла заснуть.

Ночь она провела, баюкая голову Кары на коленях, то и дело щупая ее горячий лоб, — все равно ничего больше она сделать для нее не могла. С рассветом сквозь щели в кое-как сбитых стенах коптильни начал пробиваться слабый свет. Из хлева доносился рев домашнего скота, послышались людские голоса, грубый смех.

Несмотря на сочившийся сквозь стены холод с улицы, в коптильне — во всяком случае, внутри круга горящих углей — все еще стояла невыносимая жара. Жжение в горле сменилось острой болью, и порой Белле казалось, будто она не может даже вздохнуть, поэтому даже в сидячем положении удерживалась с трудом.

Раз, когда Белла беспокойно заворочалась, Белла встала и подошла к кольцу горящих углей. Голова кружилась от жара и жажды, но она подобрала юбки и занесла ногу, чтобы перешагнуть через угли, — хоть и понимала, что дверь заперта снаружи. Как знать, может, ей удастся отыскать в стене плохо приколоченную доску или что-нибудь еще, что можно было бы использовать как оружие при попытке побега…

Однако стоило ей приподнять ногу, как земля за углями шевельнулась и из нее выросла массивная, уродливая фигура астела Синнера. Белла затаила дыхание и опустила ногу.

Каменное чудище медленно погрузилось обратно в землю.

Белла с досадой стиснула кулаки. Потом вернулась к Каре и снова положила ее голову себе на колени. Та всхлипывала и ерзала во сне; веки ее то и дело вздрагивали. Раз она жалобно вскрикнула, и руки ее дернулись к ошейнику. Похоже, даже во сне ошейник продолжал душить ее чувства, ее волю. Беллу пробрала дрожь.

Светало, тени медленно ползли по полу. Белла уронила голову, закрыв глаза. Желудок судорогой сжимала тревога. Джефф, Дрейк, Линялый… Где они? Если они живы, почему Дрейк еще не пришел за ней сюда? Или нападавших оказалось слишком много, чтобы он смог совладать с ними? Дрейк ни за что не допустил бы, чтобы она осталась у Синнера в руках, — если он только жив…

Может, он погиб? Может, мальчика тоже нет в живых? Но уж от наводнения он точно спасся, как спасся от тех, кто гнался за ним до того. Наверняка спасся. Белла вздрогнула и сдержала рыдания, рвавшиеся из горла. Ни одной слезинки не упало на пол. Тело ее само не отдавало те жалкие крупицы влаги, которые еще оставались в нем. Ей даже поплакать было нельзя. Так она и сидела, склонив голову, изнемогая от жары, думая о Дрейке и Джеффе.

День клонился к вечеру, когда засов лязгнул и вошел Пол. В руках он держал поднос; он шел, низко опустив голову, не глядя на Беллу. Перешагнув через угли, он ступил в круг и поставил поднос на землю. На подносе стояли две чашки. Ничего больше.

Белла пристально смотрела на Пола. Он встал и постоял с минуту, переминаясь с ноги на ногу, так и не поднимая глаз.

— Снова снег идет, — произнес он наконец. — Сильнее вчерашнего.

Белла молча смотрела на него.

Он сглотнул и вышел из круга. Потом подошел к жаровне и принялся снова наполнять ведра.

— Как она? — спросил он.

— Умирает, — ответила Белла. — Жар убивает ее.

Пол снова сглотнул. Он кое-как, кучкой, вывалил ведро в огонь и пошел за новой порцией.

— Вода по крайней мере чистая. На этот раз.

Долгое мгновение Белла смотрела на него, потом взяла одну из чашек. Она поднесла ее ко рту и осторожно, кончиком языка, попробовала. Ей потребовался едва ли не весь остаток сил, чтобы не опорожнить ее одним глотком. Вода была чистая, холодная. Она заставила себя сделать глубокий вдох, держа чашку обеими дрожащими руками. Потом принялась пить — медленно, давая каждому глотку усвоиться до последней капли.

Она позволила себе выпить не больше половины чашки. Остальное она отдала Каре, приподняв ее и заставив пить медленно и аккуратно, что та и сделала с бездумной покорностью. Она подняла глаза и увидела, что Пол, побледнев, смотрит на нее. Белла опустила женщину на пол и смахнула прядь волос с ее горла, с ошейника.

— Что случилось, Пол?

— Они придут нынче вечером, — сказал он. — Отец. Они собираются покончить с… с Карой, а потом наденут ошейник на тебя.

Белла ахнула и не смогла отделаться от холодка, пробежавшего по спине.

— После ужина, — сказал Пол, высыпая в огонь еще угля. — Он вроде как праздник устроил. Всех вином поит.

— Пол, — окликнула его Белла. — Еще не поздно сделать что-нибудь.

Пол крепко сжал губы.

— Поздно, — буркнул он. — Одно только осталось. — Он замолчал и, не глядя, высыпал в огонь остаток угля.

Появлению Синнера предшествовала дрожь земляного пола коптильни. Стедгольдер распахнул дверь ударом кулака и шагнул внутрь. Не говоря ни слова, он с размаху отвесил Полу оплеуху, отшвырнувшую юношу к стене.

— Ну и где смола, парень?

Пол низко опустил голову, съежившись, словно в ожидании нового удара.

— Не сделал еще, па.

Синнер оскалился на него, уперев руки в бока. Белла заметила, что его покачивает — стедгольдер был пьян.

— Раз так, можешь заняться этим, пока мы будем есть. И если свалишься с этой воронами проклятой крыши в темноте, это твое дело. Не хнычь потом, что ногу сломал.

— Хорошо, па.

Синнер буркнул еще что-то себе в бороду и повернулся к Белле.

— Ты бы выпила вторую чашку, пока моя новая шлюха не заметила ее.

Кара негромко вздохнула и свернулась калачиком. Синнер смотрел на нее с ухмылкой. Белла заметила в его глазах нехороший блеск и заговорила с ним прежде, чем он успел продолжить:

— Синнер, она ведь и так уже почти мертва. Оставь ее в покое.

Синнер прищурился, оскалив зубы, и шагнул к ней.

— Все еще командуешь, — буркнул он. — Ладно, посмотрим. Нынче же вечером, когда я покончу с этой, поглядим, как оно тебе покажется. Увидим, кто командует, а кто слушает.

Белла встретила его взгляд твердо, хотя слова его отозвались в ее сердце тупой, усталой болью.

— Ты дурак, Синнер, — только и сказала она.

— А тебе-то что, а? Ты же никто. Ничто. Что ты теперь поделаешь?

— Ничего, — сказала Белла. — Мне и не надо. Ты и так уже уничтожил себя. Теперь это только вопрос времени.

Синнер вспыхнул и шагнул к ней, сжав кулаки.

— Па, — вмешался Пол. — Па, она же так, языком трепет. Пытается вывести тебя из себя. Это ж ничего не значит.

Синнер резко повернулся и с размаху ударил сына кулаком. Пол не пытался увернуться; удар пришелся ему в плечо, и он упал на пол.

— Ты, — проревел Синнер. — Еще ты мне будешь говорить, что делать. Ты вообще молчи. Если у тебя что и есть, — так только потому, что я тебе дал. Лучше не дерзи мне, парень.

— Не буду, сэр, — тихо отозвался Пол.

Синнер совладал с собой и бросил на Беллу еще один злобный взгляд.

— Нынче же вечером, — буркнул он. — Вот и посмотрим.

Земля дрогнула, когда он повернулся и вышел.

Несколько минут в коптильне стояла тишина, только шипели и потрескивали горящие угли. Потом Белла повернулась к Полу.

— Спасибо.

Пол вздрогнул от этого слова — сильнее, чем от отцовских ударов.

— Не благодари меня, — выдохнул он. — Не говори со мной. Пожалуйста. — Он поднялся и подобрал ведро. — Мне еще крышу смолить. Лед пока не пристал к крыше, но мне нужно просмолить ее нынче же, а то он меня воронам скормит.

— Пол… — начала было Белла.

— Помолчи, — прошипел Пол, косясь на дверь. — Снег снова пошел, — произнес он медленно, внятно, глядя на нее в упор.

И вышел, заперев за собой дверь.

Белла нахмурилась, пытаясь понять смысл его слов. Потом взяла вторую чашку. На этот раз она выпила чуть больше половины, отдав остаток находившейся в полубессознательном состоянии Каре.

Ветер на улице крепчал. Она слышала, как по стедгольду ходят люди. Один из них подошел к коптильне, постучал по стене и выкрикнул какую-то грубость. Кара дернулась и всхлипнула. Где-то совсем близко послышались возбужденные голоса и грубый смех — наверное, из большого зала Боркольда. Началось что-то похожее на драку, завершившееся хохотом и подначками. Темнело, и скоро единственным источником света в коптильне остались багрово мерцающие угли.

Что-то стукнуло в стену — деревом по дереву. Шаги. Скрипнули ступени. Кто-то поставил на крышу что-то тяжелое, потом залез туда сам.

— Пол? — негромко окликнула Белла.

— Ш-ш-ш, — отозвался тот. — А теперь то, о чем я говорил.

Белла нахмурилась, глядя вверх. Она слышала его шаги по пологой крыше — он шел от ее обреза к коньку. Как раз к кругу углей. Внезапно сквозь обрешетку кровли просунулось лезвие ножа, крутнулось вправо-влево, расширяя отверстие, и убралось обратно. В образовавшуюся дыру упало несколько заляпанных смолой щепок и капель воды.

Пол медленно перемещался по крыше, и Белла слышала, как он размазывает по крыше смолу из ведерка, которое он, должно быть, затащил на крышу. Но раз в минуту или около того нож снова протыкал кровлю, проделывая в ней небольшое отверстие. Он проделал это несколько раз, а потом, так и не говоря ни слова, спустился с крыши. Шаги его прохрустели по снегу и стихли в ночи.

Потребовалось несколько минут, чтобы до Беллы дошло наконец, что сделал Пол.

В коптильне стояла удушающая жара — тепло поднималось от углей к самой крыше, нагревая ее. Вчера ночью лед на крыше не намерз, говорил Пол, но стоило бы воде просочиться сквозь нее хоть немного, и доски неминуемо повело бы от жара и влаги. Чтобы избежать этого, их приходилось постоянно смолить — особенно с учетом небрежности постройки. Кровля чуть не каждый день требовала свежей порции смолы, чтобы противостоять стихии.

Противостоять воде.

Из отверстий, которые проделал Пол своим ножом, закапало. Сначала капли падали редко, потом сделались все чаще и сменились тоненькими струйками.

Вода.

Сердце Беллы забилось чаще от возбуждения, от внезапно вспыхнувшей надежды. Она протянула руку через кольцо тлеющих углей и поймала ближнюю от нее струйку воды в чашку. Та наполнилась примерно через минуту; Белла поднесла ее ко рту и выпила залпом — с непривычным, каким-то животным наслаждением. Она наполнила еще чашку и выпила ее, и еще раз, а потом дала напиться и Каре.

Женщина пошевелилась, а после второй чашки открыла глаза.

— Что случилось? — смогла прошептать она наконец.

— Шанс, — ответила Белла. — Нам подарили шанс.

Белла подставила сразу обе чашки: вода текла все увереннее.

Она облизнула губы и прошлась взглядом по кругу углей. Так оно и оказалось: в том месте, где Пол сыпал уголь совсем небрежно, остались только серые, прогоревшие уголья. Дрожа от возбуждения, Белла вытянула руку и вылила воду на угли. Послышалось шипение. Она наполнила чашки и повторила это еще раз. И в третий. И в четвертый.

Жалобно зашипев, последний уголек мигнул и погас. Дрожа как в лихорадке, Белла наполнила чашку еще раз и позвала Джил.

Вода в чашке дрогнула, и Белла ощутила присутствие Джил — живую вибрацию воды. На глаза ее навернулись слезы — и тут же Джил осторожно, привычно спрятала их; астел тоже явно испытывал облегчение, воссоединившись с ней.

Белла оглянулась на Кару — та тоже перегнулась через огонь, набрав воды в ладони, и на лице ее играла отрешенная, мечтательная улыбка.

— Они говорят о нас, — пробормотала Кара. — Столько питья… Собираются развлекаться со мной, пока жар не убьет меня. Потом возьмутся за тебя, Белла. Мне кажется… — Она вдруг умолкла, и спина ее выгнулась дугой. Она негромко охнула и вскинула руки к ушам, расплескав воду из ладоней. — Его голос. Нет. Не хочу слышать его. Не хочу слышать.

Белла схватила ее за запястье.

— Кара! — прошипела она. — Нам надо убираться отсюда.

Та посмотрела на нее широко открытыми глазами и кивнула.

— Я… я не знаю. Не знаю, смогу ли.

— Ошейник?

Та снова кивнула.

— Трудно думать о том, что ему не п-понравится. Не знаю, смогу ли я поступить так. А если он заговорит со мной…

Белла зажмурилась. Потом осторожно отвела руки Кары от ушей, а на их место мягко положила свои.

— Не скажет, — тихо произнесла она. — Дай-ка…

Кара побледнела, но согласно кивнула.

Белла снова позвала Джил и послала своего астела в тело Кары.Джил поколебалась и повиновалась с явной неохотой — да и то лишь после того, как Белла напрягла свою волю, одолевая ее сопротивление.

Эмоции Кары едва не оглушили ее.

Напряжение. Чудовищный страх. Ярость — бешеная, почти слепая. И все это обволакивалось медленным, томным наслаждением, исходящим от ошейника, — наслаждением, которое в любое мгновение могло смениться нестерпимой мукой. Она как бы оказалась в самом сердце бури — со всех сторон вокруг нее клубились страсти и эмоции. Вздрогнув, Белла поняла, что Джил позволила ей коснуться только самой поверхности эмоций водяной ведьмы, чтобы бешеный вихрь их не захлестнул и ее мыслей, ее души.

Белла поспешно оттолкнула от себя этот ураган страстей, целиком сосредоточившись на своей задаче. С помощью своего астела она нащупала уши Кары, ее барабанные перепонки. Резким, почти отчаянным усилием она собрала все напряжение, царившее в теле Кары, и сконцентрировала его у той в ушах. Словно издали до нее донесся болезненный вскрик Кары — а потом перепонки лопнули, и на Беллу обрушилась волна новых эмоций: злорадства, отвращения и нетерпеливого предвкушения.

Белла быстро вышла из водяной ведьмы, отдернув руки от ее висков, отвернувшись в сторону. Даже разорвав контакт, она продолжала ощущать воздействие диких эмоций Кары, переполнявших ее, мешавших думать, сосредоточиться на неотложных заботах.

До нее донесся голос Кары — тихий, вкрадчивый.

— Видишь ли, с этим невозможно бороться, — почти шепотом говорила та. — С этим придется мириться. Рано или поздно, они все равно придут, маленькая гольдерша. Тебе придется отдаться ему. Поступать иначе — это… это безумие.

Белла подняла глаза и увидела, что водяная ведьма улыбается, хоть улыбка ее и смахивает на гримасу боли. Белла тряхнула головой и решительно отогнала от себя эмоции, собираясь с мыслями. Джефф. Дрейк. Ей необходимо вырваться отсюда, вернуться к семье. Им нужна ее помощь, им необходимо хотя бы знать, все ли у нее в порядке. Она собрала волю в кулак, и постепенно мысли ее начали проясняться.

— Нам надо убираться отсюда, — повторила Белла. — Я не знаю, много ли у нас осталось времени.

Кара хмуро покосилась на нее.

— Ты же лишила меня слуха, маленькая гольдерша. Я ведь тебя не слышу, вот оно как. Но если ты сейчас говоришь, что нам пора уходить, я согласна.

Белла мотнула головой в сторону пола вне кольца углей.

— Астел Синнера. Она охраняет пол там.

Она сделала движение рукой.

Кара упрямо тряхнула головой. Взгляд ее на мгновение затуманился, а пальцы потянулись к ошейнику.

— Я… я готова на все, лишь бы уйти. Но толку от меня тебе… — Она низко наклонила голову. — Возьми меня за руку. Я иду с тобой.

Белла огорченно зажмурилась, услышав стук распахнувшейся двери.

— Пора, леди! — Голос у Синнера был совсем пьяный; ему вторили хриплые возгласы нескольких глоток.

Белла испуганно вскочила и схватила Кару за руку. Связавшись с Джил, она послала ее на крышу коптильни собрать всю воду, всю влагу, которую мог найти там астел. Белла ощутила ее, всю эту воду — ту, которая висела взвесью в воздухе, которая получалась от таяния снега на крыше, которая лежала на земле вокруг коптильни…

Она ощутила ее всю, собрала воедино и, негромко вскрикнув, высвободила.

Вода бурлящим потоком низверглась с крыши и захлестнула круг горящих углей. Те злобно зашипели, и за секунду-другую воздух в помещении заполнился горячим паром.

Снаружи послышался крик, и шаги Синнера загрохотали, приближаясь. Лязгнул тяжелый засов на двери, и она распахнулась.

Еще одним взмахом руки Белла послала пар в лицо Синнеру и тех, кто шел за ним. Воздух огласили вопли и ругательства, и те отпрянули от двери.

Белла сосредоточилась на земле перед ними. Там, за границей почерневшего, погасшего круга пар вновь сгустился в воду — в сияющую полоску жидкости не шире половицы. Ничего подобного ей не приходилось проделывать еще ни разу в жизни. Крепко держа в голове то, что она хотела от Джил, Белла сделала глубокий вдох и ступила на эту узкую полосу. Поверхность воды чуть дрогнула, но выдержала ее вес, не давая ее ногам коснуться пола.

Белла не удержалась от негромкого, но полного торжества возгласа и сделала шаг по полосе, потянув за собой за руку Кару. Так, по воде, протащила она ее до двери и выпрыгнула на землю за порогом. Кару шатало, но она не отставала.

— Стой! — взревел Синнер в облаке пара. — Приказываю тебе, стой! Сойди на землю, сука! На землю, кому сказано!

Белла оглянулась на Кару, но лицо ее оставалось отрешенным, взгляд — блуждающим, и она упорно не отставала от Беллы. Если ошейник и откликался как-то на слова Синнера, она, во всяком случае, вида не подавала.

— Джил! — прошипела Белла. — К ближайшему ручью!

И сразу же внутреннему взгляду ее отчетливо представилась картина окружающей Боргольд местности — все источники, большие и малые ручьи, питавшие реку, которая несла свои воды через гарнизон и дальше, к Ледовому морю.

Белла повернулась и побежала по замерзшей земле. Теперь Джил лишь помогала ей найти дорогу к ближайшей воде, да еще согревала кровь в ногах, чтобы те не замерзли. Белла надеялась только, что у Кары хватит ума поступить так же.

Позади них Синнер выкрикнул команду своему астелу, и земля справа от них вздыбилась. Лед и комья замерзшей земли полетели во все стороны. Белла взяла чуть левее, стараясь бежать там, где снег глубже, а лед толще, молясь, чтобы не поскользнуться, не сломать ногу. Только этот тонкий слой замерзшей воды и отделял ее от разгневанного астела Синнера.

— Убью! — ревел Синнер в темноте за спиной. — Убью, сука! Найдите их, найдите обеих и убейте как собак! Гончих, гончих приведите!

С отчаянно колотившимся от страха сердцем, дрожа от ужаса и возбуждения, так и не выпуская руки Кары, Белла бежала все дальше в ночь, прочь от шума погони.