Глава 35

В досаде Кэлен сняла ремень и заколотила пряжкой о прутья решетки, которой было забрано крошечное окошко их камеры.

— Часовой! — крикнула она, надеясь, что голос ее звучит достаточно властно. — Часовой, а ну, немедленно иди сюда!

— Зря стараешься, — заметил Дрейк, растянувшись на матрасе у дальней стены. — Они все равно ничего отсюда не услышат.

— Так ведь несколько часов прошло! — возмутилась Кэлен, беспокойно расхаживая взад-вперед перед дверью. — Чего ждет этот идиот Пентиус?

Дрейк потеребил бороду.

— Это зависит от того, насколько он трус.

Она остановилась и посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

Дрейк пожал плечами.

— Если он честолюбив, он пошлет своих доверенных людей узнать, что происходит. Он попытается использовать ситуацию себе на пользу.

— Но ты в этом сомневаешься?

— Ну, не похоже, чтобы он действовал таким образом. Гораздо вероятнее, он приказал уложить Глэнтона в постель, а сам послал курьера в Риву сообщить им о сложившейся ситуации и испросить инструкций.

Кэлен выругалась.

— Но ведь для этого нет времени. Он наверняка предусмотрел это. Он расставил дозоры воздушных рыцарей по всему периметру долины, чтобы перехватить любого летающего посыльного.

— Он? Тот, у брода? Который стрелял в Джеффа? — Голос Дрейка почти не изменился, но в нем проскользнула жесткая нотка.

Кэлен сложила руки на груди и устало прислонилась к двери. Если бы это могло помочь, она бы расплакалась.

— Да. Роланд. — Горечь, прозвучавшая в ее голосе, удивила даже ее саму, и она повторила это имя, на этот раз тише. — Роланд.

Дрейк повернул голову и долго внимательно смотрел на нее.

— Ты знаешь его.

Она кивнула.

— Ты не хочешь об этом говорить?

Кэлен кашлянула.

— Он мой… был моим учителем. Моим патрицерусом.

Дрейк сел, нахмурившись.

— Он курсор?

— Был курсором, — сказала Кэлен. — Он спутался с заговорщиками. — Она покраснела. — Возможно, мне не стоит говорить об этом, стедгольдер?

— Не хочешь, не надо, — успокоил он ее. — И называй меня просто Дрейк. Пока мы заперты в этой коморке, мне кажется, мы можем обойтись без формальностей. Для них здесь тесновато.

Она слабо улыбнулась ему.

— Что ж, пусть будет Дрейк.

— Он был твоим другом, этот Роланд?

Она молча кивнула, пряча от него глаза.

— Больше, чем другом?

Кэлен вспыхнула.

— Если бы он сам захотел этого. Когда я начала учиться у него, мне было всего тринадцать и он был для меня всем. Но он не воспользовался. Он не… — Голос ее оборвался.

— Он не воспользовался своим преимуществом, — предположил Дрейк. Кэлен промолчала. — Что ж, я уважаю это в мужчине.

— Он хорош, — сказала она. — Я хочу сказать, он опытен. Один из лучших. Послужной список у него больше, чем у любого другого из курсоров, и говорят, что многое в этом списке опущено. Некоторые из его операций вошли в учебники. Он спас жизни тысячам людей, которые даже не подозревают о его существовании. — Она помолчала. — И если бы ты спросил меня об этом неделю назад, я бы даже не сомневалась в том, что в империи невозможно найти человека, более преданного Короне. — Она снова услышала в своем голосе горечь. — Большего патриота.

— Может, в этом все дело, — неохотно заметил Дрейк.

Кэлен нахмурилась и посмотрела на него.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу сказать, в мире есть две разновидности плохих людей. То есть быть плохим можно по-разному, но если разобраться, тех, кто причиняет другим зло умышленно, можно разделить на две группы. Тех, кто считает, будто в мире нет никого и ничего важнее их самих. И тех, кто считает, будто в мире имеется что-то важнее, чем человеческая жизнь. Не исключая, кстати, их собственную. — Он покачал головой. — Первых, конечно, больше. Мелочь, которой везде хватает. Они и дохлой вороной не поделятся ни с кем. Но по большей части и зла от них не так много. Другие вроде этого твоего патрицеруса. Те, кто ценит нечто выше своей и любой другой жизни. Ради этого они готовы биться, готовы убивать, и каждый раз они будут убеждать себя в том, что якобы это необходимо. Что это единственный верный путь. — Дрейк покосился на нее. — Вот эти опасны. Очень опасны.

Кэлен кивнула.

— Да. Он опасен.

— Кто сказал, — буркнул Дрейк, — что я говорил про Роланда?

Кэлен пристально посмотрела на него.

— В конечном счете все сводится к простым людям. Невозможно построить идеальную империю без людей, которые верили бы в нее. Поддерживали бы ее. Мне кажется порочным жертвовать людьми ради того, чтобы ее защитить.

— Не так все просто, стедгольдер.

— Правда? Вспомни, кто тебя этому учил. — Дрейк говорил мягко, но уверенно. — Как раз сейчас он находится где-то здесь, недалеко, и, возможно, считает, будто поступает правильно. Вороны, да он, возможно, уверен в том, что прав. Якобы он знает то, чего не знают другие, и поэтому право выбора принадлежит ему, а не кому-то еще.

Она откинула волосы с лица.

— А как мне узнать, прав он или нет?

Дрейк встал и подошел к ней. Он положил руку ей на плечо и заглянул в глаза.

— Здоровое дерево не растет из гнилых корней, Кэлен. Великое предприятие невозможно начать с предательства. С обмана тех, кто верит тебе.

На этот раз слезы все же обожгли ей глаза, и ей пришлось зажмуриться на мгновение. Он легонько привлек ее к себе, и она прижалась к нему, набираясь его тепла, его сил.

— Не знаю, что еще можно сделать, — призналась она. — Я перепробовала все возможное, чтобы остановить надвигающуюся беду. И всего оказалось мало, а ведь Гай положился на меня. Он доверил мне судьбу операции…

— Порой, — заметил Дрейк, — самое умное — это ничего не делать. Иногда приходится просто ждать, пока события не начнут разворачиваться, — и лишь потом действовать. Наберись терпения.

Она тряхнула головой.

— Но некогда же, — возразила она. — Нам нужно вытащить сюда хоть кого-то. Ты должен заставить их выслушать меня или…

Дрейк положил свои ручищи ей на плечи, легонько обнял и прислонил ее плечами к тяжелой деревянной двери. Потом навалился на нее и, пригнув голову, прижался своими губами к ее; Поцелуй вышел недолгим, но страстным.

Кэлен открыла глаза. Рот его оказался мягким, горячим, и она вдруг разозлилась. Он что, принимает ее за бездумную болтушку, за неопытную школьницу, которую можно сбить с толку поцелуем?

Но… но его тепло, его близость утешали, успокаивали. И мягкая сила его рук, его тела ободряла и пугала одновременно. И запах его — запах кожи, и свежего ветра, и чего-то еще… такого… непонятно чего, но наверняка мужского — ей вдруг захотелось сорвать с себя одежду и голышом купаться в этом запахе.

Она подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но вдруг поняла, что ладони ее на его мускулистой груди, словно оценивая силу, жар, а ее губы сами собой ищут его губы. Он издал негромкий, голодный звук, прижимаясь к ней еще сильнее, и сердце ее забилось быстрее. Она злилась на него. Ну конечно же. Ей нужно заниматься делом. И как бы замечательно от него ни пахло, как бы тело ее ни откликалось на его…

Раздраженно зарычав, она оборвала поцелуй. Он чуть отодвинулся от нее, снова заглянув ей в глаза.

— И что, по-твоему, ты делаешь? — спросила она, хотя и не так громко и возмущенно, как ей хотелось бы.

— По-моему, меня заперли в крошечную коморку с красивой женщиной, — невозмутимо отозвался Дрейк. — И я ее целую.

— Мне некогда целоваться, — заявила Кэлен, но взгляд ее против воли скользнул к его рту, а губы ощущали себя так, будто их обманули.

— Но ты сама хочешь целовать меня, — возразил Дрейк.

— Нет, — сказала Кэлен. — То есть да, но теперь не время.

— Не время? И куда ты сейчас пойдешь?

Он снова наклонил голову и осторожно поцеловал ее в шею. Его язык пощекотал ее кожу, и тело ее словно пронзило молнией, наполнив неведомым доселе желанием. Она ощутила, как против воли прижимается к нему.

Схватив его за волосы, она снова привлекла его губы к своим губам и жадно припала к ним. Забыв про все, она прижималась к нему, а руки ее скользили по его груди, рукам, плечам. Потом оттолкнулась спиной от двери и, продолжая прижиматься к нему всем телом, двинулась через камеру, пока он не споткнулся о лежанку и не опустился на нее.

Так и не отрываясь от его губ, она уселась ему на колени. Руки его — большие, сильные — сжали ее талию, и страсть вспыхнула в ней с новой силой. Ей вдруг захотелось ощущать эти руки на своих бедрах, на спине, на горле — везде.

— Это всего лишь поцелуй, — прошептала она почти невнятно, ибо ее губам не хотелось отрываться от его губ ради такой мелочи, как слова. — Только и всего… Всего поцелуй…

Она перестала сопротивляться своей страсти, целуя его в подбородок, в шею, в ключицу, чуть прикусывая его кожу.

— Только и всего, — согласился он, но в голосе его слышалось страстное рычание.

Руки его сжали ее талию, потом скользнули ниже, на бедра.

На мгновение Кэлен оторвалась от его губ, вглядываясь в его лицо, пытаясь собраться с мыслями. Однако это оказалось нелегко — гораздо проще было бы сорвать одежду с себя, с него, коснуться своей кожей его кожи. Ей хотелось ощущать на себе его вес, ощущать его силу в себе, сопротивляться ему и сдаться в этой борьбе. В ней горел жаркий огонь примитивной, животной страсти, противостоять которой было почти невозможно. Издав негромкое, страстное рычание, она принялась возиться с пряжкой его пояса.

— Погоди, — пробормотал Дрейк. — Ох… о вороны. Корвус, идиот ты этакий.

Он вдруг повернулся под ней, поднял ее на руки и бесцеремонно посадил на лежанку.

Дрейк отошел от нее на пару шагов и поднял руку, останавливая ее. Потом нахмурился, сосредоточиваясь.

— Нет. Уймись, Корвус.

И Кэлен, опомнившись, вдруг обнаружила, что сидит на лежанке, замерзшая, голодная, что тело ее болит от давешних испытаний и от начинавшей отпускать ее страсти, что одежда ее измялась еще сильнее, волосы растрепаны, а губы распухли от поцелуев.

Она подняла руку и коснулась виска.

— Т-ты… ты меня околдовал.

— Знаю, — вздохнул красный как рак Дрейк. — Я не хотел. Извини.

— Ты натравил на меня своего земляного астела.

— Извини, — быстро повторил Дрейк. — Корвус… мой астел из сильных, и порой считает, будто лучше меня знает, что мне нужно. — Он тяжело опустился на пол. — Прости. Я сам не понимал, что он это делает, иначе я бы никогда не допустил такого. То есть я… — Он тряхнул головой, потом помолчал немного. — Я очень давно не занимался этим. А Корвус просто… просто хотел, чтобы у меня все было хорошо.

Долгую минуту она молча смотрела на него, сидя на лежанке, постепенно успокаивая дыхание и чувства. Потом поджала колени под подбородок и обхватила их руками. Взгляд ее упал на башмаки, в которые обула ее Белла еще там, в Индерфорде.

— Ты был женат, — негромко сказала она.

— Десять лет назад, — так же тихо отозвался Дрейк. Казалось, он боится, что, произнеси он эти слова хоть немного громче, они вырвутся из его рта жестокой отрыжкой. — Она умерла. И дочь.

— И ты не… — Она не договорила.

Он мотнул головой.

— Слишком много дел. Да я и не хотел ничьей близости до тех пор, пока… — Он перевел дыхание. — Пока ты не поцеловала меня вчера ночью. Должно быть, это задело что-то там, внутри.

Кэлен не удержалась от некоторой язвительности в голосе.

— Наверное, задело.

Дрейк покраснел еще сильнее и опустил глаза. Она устало усмехнулась.

— Да полно, Дрейк. Все в порядке. Ты ведь не сделал мне больно. — И ведь она получала от этого удовольствие. Хотела этого. Она сама едва не покраснела. Одного воспоминания о том, как хотелось ей этого поцелуя, хватило для того, чтобы ее пробрала дрожь.

— Все как-то неправильно. — Он посмотрел наконец на нее. Взгляд его был тревожен и, как ей показалось, удивительно беззащитен. Было видно, он переживает за то, что она о нем подумает. — Ты уверена, что с тобой все в порядке?

Она кивнула.

— Конечно. Ну, не считая того, что мы так и сидим взаперти.

— Мне кажется, нам недолго осталось переживать на этот счет. Собственно, потому я и хотел поцеловать тебя. Я не хотел доводить этого до всего остального, но поцеловать хотел — как знать, может, другого шанса не представится, пока все не началось.

— Что не началось?

Дрейк склонил голову набок.

— Слушай.

Откуда-то издалека донесся полуночный бой колокола.

— Смена караула, — пояснил Дрейк. — Если Пентиус живет по правилам, он отправится спать, сдав дежурство одному из старших офицеров.

— Отлично, — буркнула Кэлен. — А к нам-то это какое имеет отношение?

— Это даст нам шанс переговорить с кем-нибудь из моих знакомых, — ответил Дрейк. Он встал, продолжая прислушиваться, и не прошло и минуты, как тяжелая дверь наверху со скрипом отворилась.

Сердце у Кэлен снова забилось сильнее.

— Они нас выпустят?

— Вот и посмотрим, — сказал он, подходя к двери. Кэлен поднялась и стала рядом с ним.

— Хочешь поцеловать меня?

Он закашлялся.

— Да.

— Почему?

— Ты мне нравишься, — ответил он.

— Я тебе нравлюсь?

Щеки его снова порозовели.

— Ты красива, и ты храбрее всех, кого я знаю. И ты мне нравишься.

Она почувствовала, что рот ее невольно кривится в улыбке, и попыталась сдержать ее. Потом сдалась, заглянула ему в лицо и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала в щеку. Он посмотрел на нее сверху вниз, и на мгновение она увидела в его взгляде ту же страсть, что в его поцелуях.

— Знаешь, я вот затащу тебя куда-нибудь одну… только чтобы при этом нам не мешала никакая угрожающая ситуация

Во рту у Кэлен сразу пересохло. Она попыталась собраться с мыслями, чтобы ответить, но тут по лестнице загрохотали шаги, а секунду спустя в двери лязгнул ключ. Дверь отворилась, и на них уставился совершенно отсутствующим взглядом Пентиус.

Так, во всяком случае, сначала показалось Кэлен. Голова дознавателя, качнувшись, упала на грудь, и он довольно громко всхрапнул. Дверь открылась шире, и Кэлен увидела, что по обе стороны от храпящего дознавателя стоят и держат его под руки еще двое. Одного она узнала — морщинистого пожилого целителя. Второй, среднего возраста, щеголял центурионскими кирасой и шлемом, из-под которого смотрела пара темных, проницательных глаз.

— Дрейк, — весело произнес Харгер. — Я вот тут спрашивал Пентиуса, не выпустить ли нам вас, и он не возражал. — Харгер взял Пентиуса за волосы и энергично покачал его головой вверх-вниз. — Видишь? Боюсь только, парень перебрал лишнего.

— Стедгольдер, — произнес центурион без тени усмешки. — Это может стоить мне шлема.

— Джереми! — Дрейк шагнул вперед и стиснул его плечо. — Рад видеть тебя. Как Роза?

— Переживает, — ответил Джереми, переводя взгляд с Дрейка на Кэлен. — Дрейк, что происходит?

— Мараты идут. Сюда. И нам кажется, их поддерживают рыцари-наемники.

Джереми уставился на Дрейка, разинув рот.

— Но, Дрейк… Это же безумие какое-то. Такого просто не может быть. Астелианцы, помогающие маратам?

— Два дня назад меня почти прикончил воин-марат у Гарда, — сказал Дрейк. — Вчера ночью несколько заклинателей сильнее меня пытались убить моего племянника. Он тоже видел маратов.

— Джеффа? Великие астелы, Дрейк!

— Слушай, времени совсем нет. Я рассказал Глэнтону, и он мне поверил. Он отдал приказ привести гарнизон в полную боевую готовность, выслать разведчиков, послать гонцов в Риву за подкреплением — и тут на нас напали с воздуха, прямо у ворот гарнизона. Его приказы выполнены?

— Я выставил на дежурство полную центурию и выслал гонцов к сторожевым башням. Чтобы те зажгли сигнальные огни, как только заметят чего-нибудь подозрительное, но это все, что я могу сделать в рамках моей компетенции.

— Так сделай это именем Глэнтона, — посоветовал Дрейк. — Держи рыцарей наготове, да и остальных легионеров тоже. Укрой всех местных за стенами и дай знать в Риву. Без помощи Риванского легиона наша решимость биться может оказаться бессмысленной.

Раздраженно зарычав, Джереми спихнул не подававшую признаков жизни тушу Пентиуса на руки Харгеру. Тот крякнул, но дознавателя удержал.

— Дрейк, — вздохнул Джереми. — Боюсь, ты не понимаешь.

Пентиус выдвигает против тебя обвинения. В измене, Дрейк. Он говорит, ты часть заговора, имеющего целью убийство Глэнтона.

— Это куча дерьма, и ты сам это знаешь.

— Но я не гражданин, — вздохнул Джереми. — И вне пределов твоего стедгольда — ты тоже. Пока Глэнтон недееспособен…

— Как он?

— Неважно, Дрейк, — буркнул Харгер. — Без сознания. Нож угодил ему ниже сердца. Он не так молод, как прежде, и последние недели изрядно пил. Я сделал для него все, что в моих силах, но мы послали одного из наших воздушных рыцарей с просьбой прислать целителя поискуснее меня. Я коновал, а это дело тонкое. Мне не по зубам.

— Ну ты хоть это сделал. Он слышал о нападении?

Джереми снова раздраженно фыркнул.

— Дрейк. Не было никакого нападения. Никаких признаков нападения.

— Оно грядет, — рявкнул Дрейк. — Падаль и вороны, ты же знаешь, что сделал бы Глэнтон. Так сделай это.

— Да не могу я, — огрызнулся Джереми. — Пентиус отдал специальный приказ насчет потворства необоснованным слухам. Если только Глэнтон сам, лично, прикажет мне, я не могу сделать более того, что уже сделал. Думаешь, мне это нравится, Дрейк? У меня здесь жена и детей трое душ. Но прав не имею.

— Тогда я…

Джереми мотнул головой.

— И ты не имеешь. Здесь есть люди, которых ты знаешь, но много и новых. Например, те болваны, которые встретили тебя у ворот.

Харгер ядовито хихикнул. Джереми неодобрительно покосился на него.

— Ты унизил сына риванского лорда, Дрейк. Они оскорблены, поэтому слушать твоих приказов не будут. Да и полномочий таких у тебя нет.

— У меня есть, — заявила Кэлен, делая шаг вперед.

Трое мужчин сразу замолчали. Джереми почтительно коснулся пальцем шлема.

— Прошу прощения, леди. Я вас не видел. Я понимаю, мисс, ваше стремление помочь, но…

— Но это мужская работа? — договорила за него Кэлен. — У нас нет времени на подобную ерунду, центурион. Меня зовут Кэлен, я курсор его величества Первого лорда. Его величество пожаловал мне почетный титул графини, и это, полагаю, дает мне такие же полномочия, как и у графа Глэнтона.

— Ну, леди, теоретически я не спорю…

Кэлен сделала шаг к центуриону.

— Вы зря тратите мое время, центурион. Вы ведь верите в то, что угроза реальна, иначе вы не вооружили бы своих людей. Так не мешайтесь же у меня под ногами. Лучше скажите, кого мне нужно взгреть, чтобы дело пошло.

Джереми потрясенно уставился на нее. Потом оглянулся на Дрейка.

— Она говорит правду?

Доейк скрестил руки на груди и улыбнулся Джереми. Центурион провел рукой по коротко стриженым волосам.

— Хорошо, ваше превосходительство. Я полагаю, первый, с кого стоит начать, это Пентиус.

— Пентиус ведь согласится со всем, что говорит эта красотка, — хохотнул Харгер. — Верно, сэр? — Он снова взял Пентиуса за волосы и качнул его голову вверх-вниз. — Так, разрешение у вас есть. Я врач, и по моему авторитетному мнению этот человек мыслит вполне здраво. Куда как более здраво, чем когда он бодрствует.

Джереми беспокойно кашлянул.

— Да, ваше превосходительство, и еще вам надо переговорить с Пиреллусом. Это командир расквартированных здесь рыцарей. Если он пойдет за вами, остальные центурионы тоже пойдут со своими людьми.

— Пиреллус? Черный Клинок Пиреллус?

— Так точно, ваше превосходительство. Сильный заклинатель металла. Фехтовальщик, каких я не видел. Старая закалка, древний род — вот он каков. Он не церемонится с теми щенками, которых нам прислали, но он вряд ли обрадуется тому, что им будет командовать женщина, ваше превосходительство. Он доставлял дознавательнице Оливии столько хлопот… уму непостижимо.

— Замечательно, — буркнула Кэлен, лихорадочно размышляя. Потом повернулась к Дрейку. — Я хочу, чтобы мне вернули меч.

Дрейк удивленно уставился на нее.

— Тебе не кажется, что убивать его было бы немного слишком? Особенно после того, как он разрубит тебя пополам?

— До этого не дойдет. Предоставь это мне. — Она повернулась к Джереми. — Отведите меня к нему.

— Ваше превосходительство, — нерешительно сказал Джереми. — Я не уверен, что вы поняли. Он и остальные рыцари уже легли почивать.

— То есть вы хотите сказать, пьянствуют и развратничают, — кивнула Кэлен. — Что ж, ничего такого, чего бы я не видала, центурион. Так вы отведете меня к нему?

— Я достану меч, графиня, — прорычал Дрейк.

Она оглянулась и одарила его короткой улыбкой.

— Благодарю вас, стедгольдер. Целитель, вам не кажется, что дознавателю необходимо выспаться?

— Вы совершенно правы, — весело согласился Харгер. Он толкнул Пентиуса в камеру и бесцеремонно бросил на лежанку. — Вот как раз и кровать подходящая… искать не надо.

Кэлен прикусила губу, чтобы не хихикнуть, и ухитрилась-таки сохранить серьезное выражение лица.

— Что ж, центурион, ведите.

— Идем, Дрейк, — сказал Харгер. — Я знаю, куда положили ваше барахло.

Следом за Джереми Кэлен поднялась по лестнице — как оказалось, их заперли в подвале провиантского склада. Шагая по гарнизону — капитальному, увеличенному подобию обычного армейского лагеря, Джереми бормотал что-то себе под нос. Кэлен прислушалась.

— Мятеж… — бормотал тот. — Нападение на вышестоящего офицера… Незаконный арест вышестоящего офицера… Неподчинение приказам вышестоящего офицера…

— О чем это вы, центурион?

— Считаю, сколько раз меня повесят, ваше превосходительство.

— Смотрите на это с другой стороны, — посоветовала ему Кэлен. — Считайте себя счастливчиком, если вы останетесь живы, чтобы вас повесили. — Она кивнула в сторону казармы, в какой в обычном лагере располагались бы рыцари. — Здесь?

— Да, леди, — подтвердил центурион.

— Отлично. Ступайте к своим людям. Потребуйте, чтобы они как следует следили за сигнальными башнями. И сделайте все приготовления, какие в ваших силах, для обороны стен.

Центурион сделал глубокий вдох и кивнул.

— Так точно. Вы думаете, что сможете убедить его, леди?

— Вопрос только в том, останется ли он после этого в живых, — сказала Кэлен и сама удивилась тому, как спокойно и уверенно звучит ее голос. — Так или иначе, клянусь Короной, эти рыцари будут готовы к бою. — Из темноты вынырнул, тяжело дыша, Харгер. В руке он держал меч, позаимствованный Кэлен из мавзолея. Он протянул его Кэлен рукоятью вперед.

— Удачи, девочка, — вздохнул целитель. — Надеюсь, ты управишься быстро.

Одному из часовых показалось, будто он видел на дальней башне огонь, но тот погас. Дрейк взял коня и отправился посмотреть, что там.

Сердце Кэлен тревожно сжалось. Дрейк — один, в этой глуши. Надвигающиеся мараты…

— Как далеко до этой башни отсюда?

— Семь, может, восемь миль, — ответил Харгер.

— Скажите, центурион, как быстро одолеет войско это расстояние?

— Без помощи заклинаний? Ночью? Местность здесь пересеченная, леди. Часа за три могут подойти. Или чуть больше, если не растянутся. Легкое войско — быстрее.

— Вороны! — выдохнула Кэлен. — Ладно. Поднимайте остальных, центурион. Соберите их, постройте и скажите, что командир рыцарей выступит перед ними через несколько минут.

— Гм, леди… А если он не выйдет?

— Предоставьте это мне.

Она сунула ножны с мечом за пояс и, придерживая их левой рукой, зашагала к рыцарской казарме. Сердце ее билось вдвое чаще обыкновенного. Перед дверью она задержалась, чтобы собраться с духом и с мыслями. Потом взялась за ручку и с силой толкнула — так, чтобы дверь громыхнула о косяк.

Внутри казармы царил запах дыма и вина. Горели алым и золотым светом заговоренные лампы. За одним углом играли в кости, и перед игроками громоздились столбики золотых монет. Женщины среднего возраста ластились к мужчинам, разносили вино или просто возлежали на кушетках или в креслах. Молоденькая девчушка, всю одежду которой составлял ошейник рабыни, извивалась в танце у огня под звуки флейты, и тени от нее колыхались на стенах в подобии причудливого орнамента.

Кэлен сделала глубокий вдох и шагнула к ближайшему столу.

— Прошу прощения, — произнесла она, стараясь придать своему голосу холодно-деловой тон. — Я ищу коммандера Пиреллуса.

Один из сидевших за столом мужчин взглянул на нее и осклабился.

— Он уже нашел, с кем ему скоротать эту ночь, красотка. Но я буду рад помочь тебе провести это время… — он оценивающе смерил ее взглядом, — приятно.

Кэлен холодно повернулась к нему.

— Будем считать, я этого не слышала. Где коммандер Пиреллус?

Лицо мужчины потемнело от пьяной злобы, и он выпрямился, сжимая в руке нож.

— Чего? Хочешь сказать, я для тебя недостаточно хорош? Или ты продаешься только тем, кто побогаче?

С помощью Бектаса, ускорившего движения ее руки, она выхватила короткий гвардейский меч из ножен, и мгновение спустя острие его уперлось потрясенному солдату в кадык. В помещении воцарилась мертвая тишина, нарушаемая лишь треском огня.

— Я курсор Первого лорда. Я здесь по делу. И мне некогда возиться с пьяными идиотами. Брось нож.

Солдат просипел что-то неразборчивое, выставил одну руку ладонью к ней, а другой осторожно положил нож на стол. Кэлен ощущала на себе злобные взгляды остальных мужчин.

Они словно кололи ее остриями дюжин копий. Горло ее перехватило от страха, но она не позволила ему проявиться на лице, которое оставалось спокойным, холодным и беспощадным, как Ледовое море.

— Спасибо, — произнесла Кэлен. — А теперь, где Пиреллус?

За спиной ее отворилась дверь, и чей-то голос лениво произнес с заметным парсианским акцентом:

— Он принимает ванну. Впрочем, он всегда к услугам леди.

Кэлен отняла острие меча от горла солдата и, смерив его напоследок полным презрения взглядом, повернулась к говорившему.

Роста он был выше среднего; кожа имела такой же коричнево-золотистый оттенок, как и ее. Не по уставу длинные, черные как вороново крыло волосы падали мокрыми прядями на плечи. В руке он держал чуть изогнутый меч из черного, чернее траурного бархата, металла. Он смотрел на Кэлен со спокойным, уверенным любопытством.

Еще он был мокр и гол как младенец.

Кэлен почувствовала, что начинает краснеть, и с трудом сдержала досаду.

— Вы и есть Пиреллус, командующий рыцарями этого гарнизона?

— Парсианская девушка, — произнес Пиреллус, и зубы его блеснули в ослепительной улыбке. — Давненько я не развлекал парсианских девушек. — Он склонил голову в поклоне, хотя меч в руке не шелохнулся, оставаясь наготове. — Да, я Пиреллус.

Кэлен выгнула бровь, скользнув по нему взглядом.

— Много о вас слышала.

Пиреллус самодовольно улыбнулся.

— Правда, я думала, вы окажетесь, — она деликатно кашлянула, — немного выше.

Улыбка исчезла, а вместе с ней, как надеялась Кэлен, и часть надменности.

— Оденьте что-нибудь, коммандер, — сказала Амара. — Гарнизон вот-вот подвергнется нападению. Вам надлежит вооружить и подготовить к бою своих людей, а еще обратиться к легионерам — они уже строятся для этого.

— Нападение? — переспросил Пиреллус. — Осмелюсь спросить, с чьей стороны?

— Мараты. Мы полагаем, их поддерживает некоторое количество рыцарей. Возможно, даже немалое.

— Ясно, — все тем же беззаботным тоном произнес он. — Постойте-ка. Я вас где-то видел. Не могу только припомнить где.

— В столице, — кивнула Кэлен. — Два года назад я ходила на несколько ваших поединков. И вы преподавали у нас в Академии.

— Верно, — улыбнулся Пиреллус. — Только тогда вы одевались более по-женски. Ну да, теперь вспоминаю: вы та девица — заклинательница ветра, которая спасла детей во время пожара в восточной части города. Смело проделано.

— Спасибо, — сказала Кэлен.

— Глупо. Но отважно. И что ты здесь делаешь, школьница?

— Я теперь курсор, Пиреллус. Я пришла предупредить о нападении, пока вас всех не погребла орда.

— Очень мило с вашей стороны. — Он снова перешел на «вы». — И с какой стати вы явились с этим ко мне, а не к командиру гарнизона?

— Я говорю с вами, поскольку вы сейчас старший по званию из офицеров. Граф лежит без сознания, Пентиус — полный идиот, а начальник караула — центурион, не обладающий полномочиями поднять весь гарнизон по тревоге. Вот вы и сделаете это, а также пошлете в Риву за подкреплениями.

Брови Пиреллуса удивленно поползли вверх.

— По чьему приказу, позвольте узнать?

— По моему, — заявила Кэлен. — По приказу графини Кэлен, курсора его величества, Первого лорда Астелии, Гая.

Наконец-то выражение лица Пиреллуса изменилось: он насупился.

— Вы получили титул за одну отчаянную выходку и считаете, будто можете заходить, куда вам заблагорассудится, и командовать всеми направо и налево?

Кэлен перехватила рукоять меча и положила на стол перед собой. Потом повернулась лицом к нему и пошла на него, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

— Пиреллус, — произнесла она негромко, но так, чтобы он слышал. — Я предпочла бы не быть здесь. И предпочла бы не командовать вами. Не заставляйте меня прибегать к более решительным мерам, чем мне хотелось бы.

Он встретился с ней взглядом — твердым, упрямым.

— Не грози мне, девчонка. Этим ты ничего не добьешься.

Вместо ответа Кэлен снова призвала Бектаса и наотмашь ударила Пиреллуса по щеке. Голова его дернулась вбок от оглушительно звонкой оплеухи. Он сделал шаг назад и рефлекторно нацелил меч в ее сердце.

— Не старайтесь, — бросила ему Кэлен. — Если вы не сделаете того, что должно быть сделано, я вызову вас на поединок здесь и сейчас — за преступное небрежение долгом, угрожающее безопасности империи. — Она отвернулась от него, подошла обратно к столу и забрала с него свой меч. — На клинках. Я готова начать, как только вы будете готовы.

Коммандер застыл, пристально глядя на нее.

— Нет, вы шутите, — произнес он. — Вы определенно шутите. Вам никогда не побить меня.

— Верно, — согласилась Кэлен. — Но я достаточно неплохо фехтую, чтобы вам пришлось убить меня для победы. То есть, коммандер, вы убьете курсора при исполнении служебных обязанностей. И там уже все равно, мужчина я или женщина, права я или нет насчет готовящегося нападения — в любом случае вас обвинят в измене. И нам обоим известно, что с вами тогда произойдет. — Она подняла меч и отсалютовала ему клинком. — Итак, если вам угодно расстаться с жизнью, прошу. Принимайте вызов, и приступим к делу. Или же одевайтесь и приготовьтесь оборонять гарнизон. Только в любом случае поторопитесь, коммандер, ибо мне некогда тешить ваше самолюбие.

Она смотрела на него в упор, не опуская клинка. Сердце ее колотилось как безумное, и она почувствовала, как по подбородку ее стекает на шею капля пота. Пиреллус славился как мастер-заклинатель, один из лучших на земле мечников. Если он пойдет на дуэль, он наверняка убьет ее и она ничего не сможет этому противопоставить. И все же у нее не было другого выхода. Как иначе могла она убедить его в правдивости ее слов, в готовности умереть, но заставить его действовать, исполнить свой долг перед Астелией, перед Гаем? Она смотрела ему в глаза, отогнав от себя страх, не позволяя мечу даже слегка дрогнуть в ее руке.

Долгое мгновение Пиреллус мрачно, упрямо смотрел на нее.

Кэлен затаила дыхание.

Медленно, словно нехотя, рыцарь выпрямился, положил клинок меча на плечо, придерживая его рукой, и сердито, с подчеркнутой четкостью поклонился.

— Графиня, — произнес он. — В интересах безопасности этого гарнизона я выполню то, что вы мне приказали. Однако в рапорте своем я заявлю, что сделал это по принуждению.

— Как угодно, только выполните, — вздохнула Кэлен. Голова ее закружилась от облегчения, и она едва не села прямо на пол. — Так вы проследите за приготовлениями?

— Да, ваше превосходительство, — подчеркнуто вежливо отозвался Пиреллус. — Полагаю, я смогу позаботиться о деле. Отто, дай ребятам что-либо помимо чая. Разбуди всех. Кэмдон, принеси мне одежду и доспехи.

Один из игроков в кости и девица в ошейнике побежали исполнять приказ. Кэлен вышла в город, на ходу убирая меч в ножны и глубоко дыша. Не прошло и пары минут, как она услышала свист взвихренного воздуха и, задрав голову, увидела двоих полуодетых воздушных рыцарей — взмыв в воздух, они разделились, чтобы лететь в Риву, — в этом она не сомневалась — но разными путями.

Что ж, ей это удалось. Наконец-то гарнизон начал готовиться к бою. На центральной городской площади начали строиться легионеры. Горели заговоренные лампы. Центурионы выкрикивали слова команд, послышался барабанный бой. На него откликнулся оживленный собачий лай; из некоторых домов показались легионерские жены и дети. Солдаты побежали за стены будить окрестных жителей и уводить их под защиту городских стен.

Что ж, теперь все в руках военных, подумала Кэлен. Она свое дело сделала. Она послужила глазами Короны, ее руками, предупредив защитников Астелии об опасности. Уж наверное, этого более чем достаточно. Она нашла укромное местечко у подножия городской стены и села, привалившись спиной к камню и откинув голову назад. Все тело ныло от внезапно навалившейся усталости, а облегчение от сознания исполненного долга ударило в голову сильнее крепкого спиртного. Она так устала…

Она посмотрела на звезды, мерцавшие там и тут сквозь разрывы в бледных облаках, и даже сама удивилась тому, что не плачет. Для того, чтобы плакать, она слишком устала.

Грохотали барабаны, гремели сигнальные трубы, отдавая распоряжения подразделениям легиона. Люди выстраивались на стенах, другие разносили воду, готовясь тушить пожары. Заклинатели воды — и военные целители, и самоучки, жены и дочери легионеров, — расходились по местам под стенами, где уже грелись чаны с водой и раскладывались отрезы тканей для перевязки. Заклинатели огня готовили мощные заговоренные светильники на стенах, а воздушные рыцари взмыли в ночное небо, чтобы охранять крепость с воздуха. Заклинатели земли дежурили на стенах и у ворот; оружие их лежало под рукой, но ладони их пока покоились на камне, набираясь сил от их астелов.

Ветер начал задувать с севера, донося до Кэлен запахи далекого Ледового моря, людей и стали. Некоторое время все было тихо. Все внутри стен замерло в напряженном ожидании. В одной из казарм, в которую в отсутствие солдат поместили детей из окрестных домов, детские голоса запели колыбельную.

Кэлен оттолкнулась от стены, встала и пошла к восточным воротам крепости. Часовые у подножия стены остановили ее, но тут ее увидел центурион Джереми и взмахом руки приказал пропустить. По деревянной лестнице она поднялась на укрепленную площадку над воротами, где толпились готовые обрушить смерть на головы штурмующих лучники и заклинатели огня.

Рядом с Джереми стоял Пиреллус — теперь уже одетый в сияющие доспехи. Парсианский мечник оглянулся на нее и снова уставился в темноту.

— Никаких знаков, — буркнул он. — На башнях ничего не горит.

— Один из моих людей видел что-то с полчаса назад, — негромко возразил Джереми. — Туда поскакал разведчик.

Кэлен забеспокоилась.

— Он вернулся?

— Нет еще, леди, — с встревоженным видом ответил Джереми. — Пока не вернулся.

— Тихо! — резко бросил один из легионеров, долговязый юнец с большими ушами. Он подался вперед, приложив руку к уху, и Бектас осторожно прижался к Кэлен, чтобы не мешать тому с его заклинаниями воздуха.

— Конь, — произнес тот наконец. — Всадник.

— Свет! — скомандовал Пиреллус.

Приказ этот эхом прошелестел по стенам, передаваясь от часового часовому. Одна за другой загорались ослепительно-голубым светом заговоренные лампы, вырвав из предрассветных сумерек освещенную полосу перед стенами.

Долгое мгновение на белой поверхности снега не было видно никакого движения. А потом это услышали уже все: стук тяжелых копыт. А еще через пару секунд в полосу света ворвался Дрейк на загнанном до полусмерти, взмыленном сером жеребце с исколотыми шпорами боками и рваной раной на ляжке. Проскакав по свету с десяток ярдов, конь заржал и встал на дыбы; Кэлен так и не поняла, каким образом Дрейк удержался в седле и послал коня дальше, к воротам.

— Открывайте! — крикнул Дрейк. — Впустите меня!

Джереми выжидал до самого последнего момента, и только тогда рявкнул команду. Тяжелые створки отворились, пропуская всадника в крепость, и мгновенно захлопнулись, едва не прищемив коня. К нему тотчас же подбежал конюх, но несчастная скотина с испуганным ржанием попятилась от него.

Джереми спрыгнул с коня, поспешно отошел на несколько шагов, и почти сразу же тот поскользнулся на обледеневшей брусчатке двора и, истекая кровью, упал на бок. Кэлен увидела на его ляжке длинные, рваные следы, словно по ней прошлась чья-то когтистая лапа.

— Готовьтесь, — выдохнул Дрейк, поворачиваясь, чтобы подняться на площадку над воротами. Лицо его заметно побледнело. — Курсор говорила правду. Там орда. И тысяч десять их идут сейчас по моим следам.

Загрузка...