Ателье Мадам Пикок

32.3

Я чуть не заплакала, как опомнилась, сделала глубокий вздох, успокаиваясь.

- Остановись здесь! – крикнула я, вываливаясь из кареты, почти на ходу. Ночь окутывала все. В ней слышался звук уезжающей кареты. Эта холодная и тихая ночь скрывала даже мой расшнурованный корсет, припухшие от поцелуев губы, слезы, застывшие на щеках, словно льдинки и сердце, которое умоляло сделать хоть что-нибудь, чтобы не потерять любимого.

Черной тенью я скользнула в переулок. Сейчас с Мадам Пикок будет покончено. И будет просто Вин. Маленькая Вин, которой снятся кошмары. И будут сниться еще долго.

Как же тяжело порой сказать правду… Холод улицы отрезвлял, а я открыла ателье ключом. Лишь на секунду я замешкалась, видя, как за углом метнулась тень.

Может, мне показалось?

Я выдохнула, закрылась и сняла платье, содрала маску и туфли. Умывшись, я посмотрела на себя.

- У меня есть жена, - улыбнулась я, скалывая волосы в привычный неряшливый пучок.

Накинув плащ, я вышла, видя, что в часовне все еще горит свет. Значит, Бесподобный Елауарий еще не спит.

- Бесподобный, - попросилась я, видя, как он молится богине. Я застыла, понимая, что помешала.

- Проходи, дитя мое, - ласково позвали меня, улыбаясь. Я прижалась к старику и заплакала. Его руки бережно гладили меня.

- Ты так не плакала с того самого дня, когда мы с тобой познакомились, - улыбнулся Бесподобный. – Что стряслось?

- Я… - это все, что я смогла выдавить из себя. И больше ничего. Силы мне изменили, а я смотрела на Бесподобного, в надежде, что он меня поймет! Три женщины никак не могут снова стать одной, единственной, и мне было страшно при мысли, что будет, когда вся правда вылезет наружу?

О, если бы я не боялась его потерять, я бы призналась во всем. Но сейчас… Сейчас любая ошибка может стоить мне сердца.

- Ну не плачь, дитя мое, - заметил Бесподобный Елауарий, пока свечи тихо капали воск на разложенные лепестки. – Как-то все образуется… Богиня любви, она все видит…

- Правда? – спросила я, глядя на свет.

- О, она все слышит, и все видит,- заметил Бесподобный. – Знаешь, однажды сюда пришел юноша… Это было много лет назад. Он молился ей, шептал имя той, которую любил больше жизни. И просил богиню, чтобы однажды они стояли здесь, перед алтарем вместе… И богиня исполнила это желание. Он и правда привел сюда любимую. Совсем недавно. Точнее, притащил. И они стояли перед алтарем. Он и она, как он и просил. Правда, что-то рожа у него была не сильно довольная. Как, собственно, и ее лицо… Но, как видишь, желание исполнилось.

Мои глаза расширились, а я застыла, глядя на свет.

- А это не вы случайно вписали наши имена? – спросила я, глядя на Бесподобного Елауария с подозрением.

- Ну, может и я чуть-чуть помог. Дождался, когда он разбогатеет окончательно, и чуть-чуть помог. Но в основном это, конечно же, молитва богине! – лукаво улыбнулся Бесподобный. – Но до этого мальчик приходил еще один раз. Он стоял на коленях перед алтарем, и я видел своими глазами слезы на его лице. «Я не хотел… Я убил ее… Но я этого не хотел… Я хотел просто сорвать помолвку! Ее отец отказал мне, и я просто хотел, чтобы он дал мне еще немного времени. Еще совсем чуть-чуть… Мне нужно было купить эту газету! И еще пара месяцев, чтобы я приехал в красивой карете и попросил ее руки… Почему ты не дала мне это время? Зачем ты отняла ее у меня?».