Ателье Мадам Пикок

25.1

Мама – это плохо! Мама – это хуже тайной канцелярии! Я вскочила на ноги, бросаясь к зеркалу. Мое строгое коричневое платье приличной горожанки тут же застегнулось на все пуговицы под самое горло.

- Расческу! – беззвучно прошептала я, показав Саре, как чешу волосы. Она кивнула и бросилась по коридору.

- Мама Дитриха, - шептала я, стирая остатки макияжа.

- Вот! – выдохнула мне Сара, вручая расческу, которой я быстро прочесала нарочно покрытые пылью волосы и туго стянула все в гульку. Я напоминала унылую луковицу.

Мое воображение быстро нарисовало чопорную леди, стоящую за дверью, до которой уже дошли слухи, что ее сын женился. А на свадьбу не позвал!

Стук повторился. Дворецкий вопросительно указал на дверь, но я замотала головой, пока Сара несла мне пудру, без которой приличная горожанка чувствует себя голой.

Щедро припудрив лицо, я превратилась в унылую бледную моль с уставшим от земных пороков взглядом.

Наверняка она еще и член почетных женских комитетов по «Вязанию варежек для одноруких», «Помощи обездоленным добрым словом и шарфиком» и какой-нибудь ассоциации по «Трупоустройству дорогих родственников!». И глава какого-нибудь женского кружка по «Вышиванию крестиком салфеточек для погорельцев».

Сейчас дверь откроется, она войдет и скажет: «Какой ужас! И мой сын женился вот на этом! Это что за вид!».

Благородная дама всегда найдет к чему прицепиться, но я сделала все, что могла, чтобы выглядеть приличной женой. Если что, ее сын уехал по очень важному делу.

- Открывай, - беззвучно произнесла я, и Джордж открыл дверь.

В коридор, распространяя запах дорогих духов вошла Красотка Роуз в красном наряде и в сетчатых чулках. Ее полная грудь была больше открыта, чем прикрыта, на щеке красовалась жирная мушка, а полные губы были сочно накрашены яркой помадой. В ее руках была трость. Только сейчас я заметила, в виде чего был выполнен набалдашник трости. И покраснела.

- Проститутка, дружочек, - крикнула она в сторону улицы, - это - твоя совесть! Это понятно?!! Что значит доплатить? Мне кто-нибудь доплатит, за то, что у меня на заднице памятник каждой яме?

Она повернулась к нам, делая шаг в холл. На счет того, входит ли она в комитеты, я ошиблась. Тут больше было похоже, что комитеты входят в нее…

- В последний раз нанимаю экипаж! – высказалась она. – Мой экипаж в починке.

- Как ваше здоровье? - учтиво поинтересовался Джордж.

- Клиенты не жалуются! – нахально заметила она, проходя по роскошному холлу.

- Это - мадам Бергендаль, - сдал меня дворецкий, быстро прячась за штору.

- Винаретта, - представилась я, выдохнув. – Здрасте.

- Хорошая женщина никогда не представляется. Ее представляют в сладких мечтах! – сладострастно заметила мама Дитриха, пока я стояла, как пришибленная. – Какая прелесть…

- Спасибо, очень приятно, - сглотнула я, выдавив улыбку.

- … какая прелесть, эти новые обои. А ты выглядишь так, словно тебя растили в чулане, в щелку показывая брачные перспективы.

Кто бы мог подумать! Это его мать!

- Какой ужас! И мой сын женился вот на этом? Его отцы покраснели бы от стыда! – округлила накрашенные глаза Красотка Роуз, глядя на меня. – Хотя шучу! Трое из них в гробу перевернулись бы! Куда им уже краснеть, если их пристрелили прямо на выходе из борделя?