Айва

Глава 1

— Да снимайтесь же вы! — пыхтела и отдувалась от растрепавшихся волос я, усердно стягивая с мужчины штаны.

Штаны категорически не желали сниматься, а мужик напрочь отказывался участвовать в процессе. Когда рубашку с него сдирала, хоть постанывал немного, а теперь… Лежит, и не шелохнётся, как бревно!

А я и так, между прочем, умаялась, пока рубаху с него сняла, а теперь ещё и со штанами мучайся!

Привераю, конечно, слегка, с рубахой я быстро управилась. Там и снимать-то особо нечего было — дорвала да выкинула. Но штаны-то целые почти! Хоть бы ногой что ли дёрнул, в предсмертной агонии, глядишь и подсобил бы. Хотя нет, в предсмертной не надо… А может он уже того? Не шевелится же совсем!

Оставила в покое штаны, наклонилась поближе к лицу и тихонечко так прошептала:

— Эй, маг, а ты часом не того? Потому что если ты того, ты скажи, чтобы я не маялась тут с тобой. Прикопать я тебя и так могу, мне твоя одёжка ни к чему. Всё равно изодрался где-то весь, и в кровище изгваздался.

Маг, если и был уже того, то докладывать мне об этом не спешил. Пришлось самой определять, на ощупь. На ощупь он оказался живым, не то, чтобы прям живеньким, но сердечко ещё реденько трепыхалось.

Вздохнула горестно, жалея себя — дуру такую жалостливую, и продолжила выковыривать магический зад из узких и липких из-за пропитавшей их крови штанов.

А как замечательно день начинался! Сначала, ещё по утренней росе, кузнецова жена свежего молока и яиц принесла, в уплату за то, что корову её, травы кислой нажравшуюся, от падежа спасла. Потом ребятня с окраины прибегала, натащили мне ягод, просто так, из уважения. К обеду я сама сходила в центр, набрала свежих булочек, прихватила бутыль с холодным чаем, и отправилась на другой конец пригорода, там бор шикарный, с травками всякими полезными.

И вот возвращаюсь я домой, уже по вечерним сумеркам, уставшая, голодная, но довольная неплохим уловом травяных сборов, а у меня на пороге мужик мёртвый лежит! Вам бы такое понравилось? Вот и меня тоже не обрадовало! Это же теперь, вместо того, чтобы поесть и травками заняться, а потом и спать завалиться, мне его сейчас в лесок тащить, яму копать, а потом ещё и закапывать. Расстройство сплошное, в общем.

А как огонёк зажгла и присмотрелась, так вообще дурно стало. Мужик-то не просто мужиком оказался, а самым что ни наесть настоящим магом. А за мага меня и казнить могут! И ведь не докажешь, что сам он тут помер, без моего участия. Слишком уж давняя и очевидная вражда между нашими ковенами. Ни одна уважающая себя ведьма не упустит возможности прибить по-тихому какого-нибудь мага, избавиться от трупа и всех улик, а потом уже и перед своими похвастать.

Мне же хвастаться было не перед кем, меня из ковена попёрли. Вернее, деликатно намекнули, что не будет с меня толку, если не инициируюсь. Неинициированным ведьмам лицензию не выдают, а ведьма без лицензии и не ведьма вовсе, а так, знахарка.

Вот с такими невесёлыми думами я и попыталась отволочь так неудачно издохшего прямо на моём крылечке мага, чтобы приоткрыть дверь и протиснуться в домик. Нужно было переодеться. Не хотелось любимый плащ в кровище и земле извозюкать, когда этого хоронить буду. А маг возьми и застони! Тихонечко так, чуть слышно. Но я аж подпрыгнула от этого его стона. Живой! Ты гляди ка, живой!

Всё крылечко мне кровищей залил, на груди места живого нет, а он живой! Сильный, наверное, раз так за жизнь цепляется.

Подозвала огонёк поближе и наклонилась, чтобы разглядеть недобитка получше. А ничего так мужик… был бы, если бы не был магом, и не выглядел как покойничек. Губы совсем уже посинели, под глазами черно, и запах появился, тот самый, который обычному человеку не уловить и не признать. Мне же, как ведьме, пусть и неинициированной, этот запах был хорошо знаком. Смертью от мага нести уже начало!

И тут он опять застонал, болезненно скривил посиневшие, резко очерченные губы и зашёлся хрипом. На губах показалась кровавая пена. И… мне вдруг жалко его стало. Знаю, дура, нашла кого жалеть. Но как борется-то? Как за жизнь цепляется! До избушки моей вот дополз, на помощь видать надеялся, а хозяйки дома не оказалось.

Вздохнула, отшвырнула корзинку с травами, психанув, и принялась затаскивать мага в дом. И знаю же, что пожалею, ох как пожалею, а всё равно… жалко его.

Ну и вот, лежит теперь этот подранок на моей кровати, все простыни в крови, на груди я ему рану заговором стабилизировала, кровь остановила и, на бинты простенькое заклинание наложив, перемотала. А с бедром пока никак. И рана там не такая уж и серьёзная, но в ней гадость какая-то застряла, от которой магией тлена так разит, что тут любому дураку понятно — не вытащить, к утру как минимум без ноги останется, а то и вовсе до утра не дотянет. А мне и на крылечке-то дохлый маг ни к чему был, а в кровати и подавно. Хотя, он мне и живой-то тоже на дух не сдался, откровенно говоря. Но куда ж его такого слабого денешь? Вот подлатаю, оклемается немного, а там, гладишь, может и убью. Меня, за такой подвиг, обратно в ковен с распростёртыми объятиями примут. И лицензию без инициации может даже дадут.

Со штанами я таки справилась, правда тоже порезать пришлось. Но зато и рану на бедре вычистила, выудила из неё какой-то металлический обломок, быстренько в заговорённую воду его бросила и сверху семенами обессильца присыпала. Потом перебинтовала ногу, худо-бедно обтёрла мага от крови (всё же мужик, хоть и маг, неудобно как-то), заменила простыни, укрыла своего нежеланного пациента и поплелась спать на лавку. Полночи провозилась, сил уже не было даже на то, чтобы поесть.

***

Но поспать этой ночью мне так и не удалось. Сначала всё устроиться никак не могла, а потом у мага горячка началась. Пришлось вставать и опять тащиться спасать вражину. Помирать ему теперь было ну никак нельзя. Это ж его тогда обратно на улицу тащить придётся, потом закапывать и колдовать на пределе возможностей, чтобы скрыть.

Оно как, если маг не своей смертью погибает, то выброс силы происходит, по которому его тело потом близкие и находят. А смерть конкретно этого мага приведёт его страждущих отмщения родственничков прямиком к моему крылечку. А оно мне надо? Правильно, не надо! Вот и придётся выложиться по полной, чтобы след оборвать и не нашли его. А потом месяц восстанавливаться. А это дюже тяжело, да и боязно как-то после истощения слабой и беззащитной себя чувствовать.

Оказалось, я впопыхах пропустила ещё один осколок, у плеча, под ключицей. Доставать его пришлось из уже начавшей затягиваться моими стараниями раны.

Опять в крови вся извозилась, а когда кризис прошёл и горячка на спад пошла за окном уже занимался рассвет. Психанула и пошла отмываться. В доме как-то не решилась. Маг хоть и чуть живой, и вряд ли скоро очнётся, а всё равно неудобно как-то. Пришлось ополоснуться во дворе, за домиком, колодезной водой. А она, между прочим, ледяная! Взбодрилась, дальше некуда.

А пока крыльцо отмыла, да ведущий из леса кровавый след замела, и вовсе уже не до сна стало.

Сперва наведался местный аптекарь, за успокоительной настойкой явился. Продала по сходной цене. Небольшой, а всё же приработок. А что у меня лицензии нет, так пусть кто докажет! Местные все свято верят, что я ведьма опытная и уважаемая. А что молоденькая такая, так ведьма же, неужто красоту и молодость свою сохранить не могу.

Аптекарь-то и поведал мне, что вчера к вечеру в городке нашем дичь какая-то приключилась. Сначала псы все дворовые как с ума посходили, потом и вовсе вся живность попряталась. Даже голуби — вечная напасть, и те куда-то подевались. А потом явились какие-то тёмные личности при оружии и по улицам шерстить начали. Но не нашли искомое и убрались, грубо послав градоправителя, вместе с местной стражей наперерез им выступившего. Вот народ-то и заволновался. Всю успокоительную настойку извели, вот он — аптекарь, стало быть, и пожаловал ко мне сутра пораньше, чтобы перед открытием запасы пополнить.

Поохала, покивала и отправила дяденьку восвояси. А сама призадумалась — а не нашли ли эти тёмные личности того, кого искали? Или всё же нашли, да и приголубили. Не добили вот только. Или наоборот — утёк он от них как-то чуть живой, вот и ринулись искать, чтобы дело довершить. А потом поразмыслили и решили, что сам до кондиции дойдёт.

Оно и логично, с такими ранами в принципе не выживают. Да к тому же ещё и с осколками, магией тлена пропитанными в этих ранах. А этот вон сколько как-то продержался.

Не, без меня он бы точно не выжил. Тьху, позор-то какой! Мага спасла… Если узнают, вообще силу заблокируют, чтобы род ведьминский не позорила.

К полудню заявилась мадам Подожко, всё ныла и заламывала руки, что её котики со вчерашнего вечера ничегошеньки не кушают, и вообще ведут себя «подозрительно» — мяукают и, о ужас, кажется линять начали.

Продала ей протёртый корень валерианы, для успокоения нервов, и склянку рыбьего жира, уже с полгода пылившуюся в кладовой. Котикам не навредит, и мадам спокойнее будет. Я ж её убедила, что это чудодейственное средство для излечения всех котячьих болячек.

Потом ещё пара человек забегало, и им тоже помогла.

Вообще городок у нас небольшой и тихий, но в виду вчерашнего происшествия у всех вдруг обострились давние недуги, большая часть которых была откровенно надуманной. А мне что? Они платят, я «лечу». От травок безобидных вреда не будет. А колдовство оно штука такая, без надобности лучше не пользовать.

Вот так и живём, тихо, мирно, спокойно. Жили… пока этот на крылечко моё не заявился помирать. Эх, права была наставница — доброта моя меня и погубит.

Кстати, об умирающих. Сходила проверила — маг всё ещё был жив, и даже дыхание, кажется, выровнялось. Хотя выглядел он, конечно, пугающе. А кого бы не испугал вид вот такого синюшного полутрупа в собственной кровати? Вот и мне тоже не по себе было, потому и провозилась до вечера то во дворе, с травами да настоями, то в кладовой, над котелком с зельями.

Уже по сумеркам, кривясь и проклиная всех магов вместе взятых и этого конкретного, сменила ему повязки и, повздыхав над долей своей тяжкой, отправилась спать на лавку.

***

А утром… ничего не изменилось. Маг не подавал признаков улучшения, но и хуже ему тоже не становилось. Раны медленно затягивались, дышал он ровно, хоть и редко. В общем, пошёл естественный процесс восстановления, в который лучше не вмешиваться. Хотя, я бы с удовольствием это дело ускорила, чтобы побыстрее от него избавиться. Но… опять пожалела. А ну как от вмешательства регенерация не так пойдёт и увечья какие останутся? Дура в общем!

Так и проходила весь день злая на себя. Но хоть горожане сегодня не донимали. Только прачка из ратуши навестила, запасы зелья отбеливающего пополнить. Стыдно конечно, что ведьма такой ерундой мается. Где это видано, чтобы ведьма, да зельями бытовыми людей снабжала? Их и варить-то зазорно считается! Но уж больно жалко (да-да, знаю, дура) мне было госпожу Марыну. Старенькая уже совсем, а работать на целую семью приходится. У неё в позапрошлом году, ещё до моего здесь появления, сын с женой по бруснику пошли, да в тайге и сгинули. Может заплутали, а может и зверь какой порвал. А на старушке трое деток, один другого малее, остались. Вот и бьётся из последних сил, чтобы внуков поднять. Её, такую старую да медленную, и в прачках-то держат только потому, что бельё у неё всегда чистое и душистое. А мне бабушке помочь только в радость. Зачтётся, когда-нибудь. Да и не скажет она никому, это дело такое — как кому совсем припечёт, так с радостью к ведьмам за помощью бегут, а когда всё хорошо, так нос воротят. Если прознают, что спят на белье, колдовством отбеленном, мигом турнут старушку.

День пролетел незаметно, настал вечер, а мне опять на скамье укладываться. А она, между прочим, жёсткая и неудобная! Провертелась я часа два, бока все заболели, настроение стало хуже некуда. Это где ж такое видано — ведьма из-за какого-то мага третью ночь без сна мучиться будет?! А вот обойдётся!

Вскочила с лавки, забрала подушку и шаль, которой укрывалась, и решительно пошла на свою кровать. Много чести магу будет, чтоб я из-за него третью ноченьку без сна маялась.

Зажгла огонёк, сдвинула мага, осторожно правда, чтобы не потревожить раны, улеглась на самый краешек кровати, огонёк притушила и… Усталость своё взяла, сама не заметила, как уснула.

А проснулась я от того, что жарко стало, и будто тяжесть какая-то навалилась. Открыла глаза и поняла — это маг на меня навалился! Оклемался значит… Хотя вряд ли, так быстро он полностью не восстановился бы, но раз на бок во сне повернуться смог, значит дело идёт к поправке.

А за окном ещё стоит ночь, и мне спать вообще-то хочется. А на лавку идти не хочется. Повозилась, чтобы отпихнуть привалившуюся к моему боку тушу, немаленьких к слову габаритов.

— Тшшш, — во сне шикнула на меня туша.

И, сложив на меня ещё и граблю свою, пошарил, нащупал грудь, чуть сжал её и опять затих. Эээ, не поняла.

— Мужик, руку убери! — рявкнула звереющая от наглости такой ведьма.

На меня опять шикнули, сдавили грудь посильнее, уткнулись носом в шею и засопели.

Ну нормально вообще? Ещё вечером покойником тут лежал, чуть дышал, а теперь… Это что ещё за предсмертное желание за чужое добро подержаться?! Совсем охамел!

— Грабли, я сказала, убрал! — натурально взбесилась я, уцепившись за его ручищу и попытавшись снять её со своих прелестей. — Не для тебя рощено было!

Так я вообще ведьма воспитанная, грубость сама не люблю. Но тут уже ситуация, как бы, обязывает проявить некоторую настойчивость.

Но моя настойчивость, прямо скажем, не впечатлила умирающего. Он опять пожамкал то, что «не для него рощено было», пробурчал что-то невнятное мне в шею и притих.

Ну всё, я злая!

— Ты, сволочь магическая, руки от меня убрал! — рявкнула так, что Черныш, мой совсем не ведьмиский, а вполне себе обычный кот, которого все благополучно принимают за фамильяра, потому как животинка неглупая и окрас соответствующе чёрный имеет, зашипел и удрал из дома, опять, зараза такая, оставив распахнутым окно.

— Не понял, — сонно пробурчали рядом.

Маг опять пожамкал мою грудь, видимо не признал, и спросил:

— Кто?

— Ведьма! — мстительно прошипела я, и зажгла огонёк.

Зеленоватая искорка померцала над кроватью пару секунд и рванула к лампе. Мою небольшую избушку озарил неяркий свет.

А я повернула голову к магу, чтобы полюбоваться его скривившейся от омерзения физиономией. Я же уже говорила, что ведьмы и маги друг друга не жалуют? Так вот, мы друг друга просто не перевариваем. Вражда наша берёт корни с давних времён, когда в мире ещё царствовал закон первой силы, ну да это другая история.

И вот, поворачиваюсь я, значит, а на меня осоловело уставились два совершенно не к месту зелёных глаза. Вернее они, глаза то есть, не к магу были. В смысле, у магов глаза либо серые, либо карие, а тут нате вам — зелёные! И вот эти глаза, которым здесь не место, смотрели на меня как угодно, но только не с отвращением.

— Ведьмочкааа, — протянул мужик, опять сжав мою многострадальную грудь. — И как меня угораздило?

— Ведьма! — злобно поправила я.

И таки наконец смогла скинуть его лапищу со своего, не для такого случая рощеного.

— Ведьмочка, — упрямо повторил маг. — Тебя как зовут?

Нет, ну он вообще нормальный? Лежит в постели с первейшим врагом, и хоть бы для приличия скривился! Лично мне было очень даже противно. Это пока он тут бессознательной тушей валялся, я его не особо-то и магом воспринимала, а теперь… Фу! Не отмоюсь!

Вскочила с кровати, кутаясь в старую шаль, развернулась к магу, сложила руки на груди и заявила:

— В общем так, оклемался? Так чеши давай отсюда, пока не добила!

— Подожди, — попросил мужик, положив одну руку на лоб, а второй ощупывая уже свою грудь.

Скривился, застонал и, кажется, опять отключаться начал.

— Эй, ты чего?! — нервно прикрикнула я на него. — Ты давай мне тут не притворяйся!

Маг притворяться перестал, убрал руку с лица, откинулся на спину и прохрипел:

— Пить дай.

— Вот ещё! Думаешь, я, ведьма, буду какого-то там мага выхаживать? — проворчала я, направляясь, впрочем, к столу.

Плеснула в кружку укрепляющего отвара, долила воды и, вернувшись к кровати, протянула магу.

— На вот, — пробурчала недовольно.

— Помоги, — слабо прошептал мужик.

Возвела взгляд к потолку, вздохнула тяжко, присела на край кровати и, придерживая за голову, принялась поить вражину. Видела бы меня сейчас наставница, сама бы добила, чтобы я, такая безголовая, не мучилась от дурости своей.

Выпил маг не больше пары глотков, потом закашлялся, отвернулся и затих. И вот что с ним делать? Только же живее всех живых был, а тут опять чуть дышит!

— Эй, маг, — позвала, осторожно пихнув его в плечо, — ты как вообще?

Он промолчал. Минуты две молчал и признаков сознания не подавал. Я уже собралась отойти, когда его ручищя плюхнулась мне на бедро, и мужик прохрипел:

— Спасибо.

— За спасибо услуги не оказываю. Оплата натурой, или монетами, — ответила на автомате.

Ну просто это же негласный, но общеизвестный закон — ведьм словом не благодарят. Пусть мелочь какая, да даже цветочков полевых нарви, но что-то материальное взамен на помощь отдай. Вообще большинство из наших всё же монеты предпочитают, но есть и такие дурёхи, как я, которые натурпродуктом тоже принимают. Ну и вот…

А маг вдруг глазищи свои, отчего-то совсем не магического окраса, распахнул и уставился на меня так, будто я ему его собственные сапоги съесть предложила.

— Натурой пока не могу, до завтра подожди, регенерация ещё не закончилась, — заявил он.

— Да не вопрос, — пошла я на уступку, решив, что уж ещё немного-то его потерпеть смогу. Только бы поскорее уже убрался. — Только чтобы завтра как штык! Надоело мне дожидаться…

И пошла ставить кружку на стол.

— Какая-то ты неправильная ведьмочка, — понеслось мне вслед.

— Кто бы говорил, — пробурчала себе под нос, вспомнив про его глазищи зеленючие и живучесть патологическую.