Айвазовский

Глава 14

Однако Париж — дело хорошее, но к чему спешить туда загоняя лошадей? Айвазовский рассчитывает путешествие таким образом, чтобы по дороге посетить ряд итальянских городов, останавливаясь в каждом на несколько дней и спокойно работая.

Дольше, чем в других городах, он задержался в особенно поразившей его Генуе, где посещает дом, в котором родился Христофор Колумб.[151] Очередная идея — написать серию картин из жизни отважного мореплавателя — скоро будет реализована в полном объеме. Пока он собирает необходимый в работе материал. Много рисует в самом городе и окрестностях.

Молодой художник не пытается привлечь к себе внимание, у него и так мало времени на посещение тех или иных мест, а если еще и заводить новые знакомства, с умным видом разговаривать об искусстве, пить вино и ходить по гостям, точно уже будет не до работы. Тем не менее его то и дело узнают, пытаясь заговорить, проследить до гостиницы, попытаться выяснить, с кем он путешествует.

Да не с кем — один как перст. Впрочем, согласно легенде, жизнь Айвазовского той поры освещала первая страстная любовь — балерина Мария Тальони — итальянка по происхождению, на тринадцать лет старше Ованеса. Имела ли место эта связь в реальности — неизвестно. Во всяком случае, не сохранилось никаких писем, дневниковых записей, свидетельств современников. Факт, что они были знакомы, возможно, близко знакомы. Во всяком случае, в 1854 году Айвазовский написал картину «Венеция со стороны Лидо», на которой изобразил себя и Марию в лодке. Сама история их отношений хоть и блуждает из издания в издание, тем не менее больше напоминает красивую сказку, нежели правдивый случай из жизни. К слову, на всех сайтах в Интернете, где поминаются вместе имена Айвазовского и Тальони, эта история пересказана буквально слово в слово, что подтверждает ее происхождение из одного источника: балетная дива Мария Тальони приехала в Петербург осенью 1837 года, спектакли итальянской труппы проходили в Большом (Каменном) театре. Слава Тальони летела перед ней, и все билеты на «Сильфиду» с ее участием были распроданы заранее.

Тальони первая балерина, вставшая на пуанты, первая, отказавшаяся от тяжелых нарядов, первая актриса, которой на русской сцене начали выносить на сцену цветы. Ею восторгались не только мужчины, но и женщины, которые буквально вскакивали со своих мест, аплодируя стоя. До Тальони такое бурное выражение чувств считалось, мягко говоря, вульгарным.

С Тальони сразу же пожелала познакомиться императорская чета, а знатные дамы брали у нее уроки танцев, что было возможно уже потому, что, согласно графика выступлений артистки, она была занята на сцене через день.

О Тальони писали все газеты, она звезда, кумир, мечта. Возникает вопрос, каким образом в толпу великосветского общества мог просочиться почти что нищий учащийся Академии художеств? Было ли приме дело до мало кому известного тогда студента? Тем более, когда в ее поклонниках числился сам Российский самодержец? При невероятно плотном графике работы, уроках и обязательных светских визитах?

Известно, что Тальони была невероятно принципиальна в отношении денег, которые неизменно требовала платить вперед, и однажды, не получив оплаты утром, не вышла на сцену вечером. Директора театров ненавидели итальянку и пытались отыскать ей замену, но равной Тальони не было.

Впрочем, самое поразительное, что Мария Тальони никогда не была красивой. Некрасивая и неказистая дочь известного балетмейстера, который муштровал ее с утра до вечера и даже придумал особую обувь — пуанты, на которые ножка танцовщицы, словно чуть-чуть касалась пола. Кроме того, пуанты заметно удлиняли ногу, что в случае некрасивой Марии было необходимым.

Вот как пишет о встречах с итальянской балериной писательница и мемуаристка Авдотья Панаева,[152] посещавшая тогда театральную школу: «Приехала в Петербург знаменитая балерина Тальони с своим отцом, маленьким старичком, и являлась с ним в школу упражняться. Директор и другие чиновники очень ухаживали за обоими иностранцами; им подавался в школе отличный завтрак. Тальони днем была очень некрасива, худенькая-прехуденькая, с маленьким желтым лицом в мелких морщинках. Я краснела за воспитанниц, которые после танцев окружали Тальони и, придавая своему голосу умиленное выражение, говорили ей: «Какая ты рожа! какая ты сморщенная!»

Не понимая русского языка, но видя обращенные к ней улыбки, танцовщица благосклонно кивала головой, приговаривая: «Merci, mesenfants!»

Слухи доносят до нас историю о том, что Тальони случайно сбила Айвазовского своей каретой, а затем, подобрав пострадавшего, довезла его до дома, подарив в качестве компенсации билет на «Сильфиду», — история, которая с небольшими искажениями может быть приписана многим популярным любовным романам того времени. Могло такое произойти на самом деле или нет, мы не можем утверждать со всей определенностью. Проще было бы поверить, что Тальони согласилась на эту связь, когда Айвазовский сделался знаменитым. Но… очень многое в жизни Айвазовского происходило точно по мановению волшебной палочки, так отчего же добрый ангел не подарил ему еще в юности связь с самой желанной и знаменитой в Европе женщиной?

Согласно той же легенде, Тальони живет в Петербурге до весны, еще точнее, до начала Великого поста, после чего уезжает на несколько месяцев за границу. Однажды, а именно летом 1840 года, Айвазовский убеждает своих учителей в Академии, что ему необходимо отправиться для усовершенствования мастерства в Венецию, где живет Тальони, и вскоре он уже в объятиях любимой.

Айвазовский действительно отправился в июле 1840 года за границу, но только не вследствие истерики, которую он якобы учинил профессорам, этого еще не хватало, а потому, что получил Золотую медаль, дающую ему это право, плюс заслужил работой в Крыму на черноморском флоте под началом H.H. Раевского.

В случае с Айвазовским все достаточно гладко — Золотая медаль, и как следствие — приказ отправить художника в командировку с полагающимся ему пенсионом. Треволнения же он испытывает единственно из-за постоянных дум о содержании в его отсутствие родителей.

Далее, согласно легенде, они жили какое-то время вместе в Венеции — очень странное заявление, Айвазовский все время снимал квартиру вместе со Штернбергом. Мария же, хотя уже к тому времени несколько лет и не общалась с мужем, от которого у нее были дочь и сын, но тоже вряд ли стала бы рисковать, открыто проживая с молодым человеком, не будучи за ним замужем. Расставаясь, Тальони отказала художнику, преподнеся ему свою туфельку, а он в ответ подарил ей роскошное палаццо — еще одна невероятная вещь, учитывая, что в свой первый приезд в Венецию Айвазовский был, что называется, «гол как сокол». Россия, конечно, же присылала ему положенные деньги, из которых часть он отсылал родителям в Феодосию, продавались некоторые его картины. Но молодому человеку были необходимы деньги на путешествия, одежду, пищу, кроме того, он должен был приобретать художественные принадлежности, которые, судя по темпам работы, у него быстро заканчивались. В общем, когда человек едва сводит концы с концами, ему как минимум не до покупки дворцов.

В общем, история в этой части не выдерживает критики и, скорее всего, была выдумана газетчиками как раз во время триумфа мариниста, когда дамы высшего света мечтали сосватать за него своих дочек. К слову, красивый, талантливый, порядочный, знаменитый, а теперь еще и богатый художник, любимец многих монархов, был завидным женихом, и неслучайно, что то и дело кто-то придумывал новые пикантные истории с его участием.

Но а это уже отличительная черта Айвазовского, к нему, как к какому-то святому, не прилипала грязь.

Что же до Тальони — отказавшись стать женой молодого художника, она подарила ему свою танцевальную туфельку, добавив, что-де «вот эта самая туфелька растоптала мою любовь к вам», а также букетик ландышей, которые она очень любила. Был праздник — вербное воскресенье… в церквях звенели колокола, в первый раз получивший отказ влюбленный художник брел в свою одинокую коморку, не разбирая дороги.

Вот история Айвазовского и Тальони, но самое удивительное, что она не закончилась туфелькой и ландышами, но терпение, пройдет еще несколько лет, и мы вновь ощутим запах этих цветов и вспомним божественную Марию Тальони.

А пока вернемся в Геную, где уже знаменитый художник Айвазовский чуть было не стал героем весьма пикантной истории. Познакомиться с ним решила красивая женщина — австрийская полька графиня Потоцкая. Они якобы случайно встретились в холле гостиницы, где остановился Айвазовский по дороге на выставку в Париж. Впрочем, по дороге художник намеревался увидеть несколько городов, и следующим был Милан. В последнее время художник замечал, что женщины начали на него что-то вроде охоты, но не предавал этому особого значения. Он всегда мог поговорить ни о чем, делая любезное выражение лица и щедро раздавая комплименты, мог откланяться, если беседа начинала надоедать. Ну не будут же его держать силой? В любом случае он всегда сумеет уйти, ничего, не пообещав и ничего не нарушив.

Мелькнув в гостинице перед его взором, графиня вдруг оказалась на соседних сидениях в дилижансе. Красивая женщина в любом случае имеет шанс хотя бы ненадолго увлечь артистическую натуру. Они разговорились, оказалось, что графиня тоже держит путь в Милан. В приятной беседе они оба словно не почувствовали тягот пути. Графиня оказалась хорошо образованной женщиной, она имела свое мнение на ряд интересующих Айвазовского вопросов, много путешествовала, много и видела. По прибытии в Милан оба остановились в гостинице недалеко от Миланского собора. Айвазовский сообщил, что намерен с самого утра гулять по городу и непременно насладиться «Тайной вечерей» Леонардо да Винчи. Любезная графиня пригласила своего попутчика на чашку утреннего кофе, после чего они вместе отправились в Миланский собор.

Несмотря на утро, там уже было много народу, причем много знакомых Потоцкой. Еще бы, прекрасно знавшая город графиня вела по нему ничего не понимающего в ее уловках художника, придерживаясь традиционных маршрутов прогулок горожан. Тут же узнали и Айвазовского. Так что некоторое время их пара сделалась центром внимания. После собора они пообедали вместе в ресторане, затем, сев в наемную карету, совершили вояж в парк у замка Кастелло Сфорцесско, который расписывал Леонардо да Винчи. Айвазовский с жаром рассказывал о расписном потолке, восхищаясь работой художника, графиня откровенно скучала. После, побродив по замку и окрестностям и окончательно утомив не привыкшую к столь длительным экскурсиям польку, Айвазовский велел отвезти их к монастырю Санта Мария делле Грацие, дабы наконец узреть «Тайную вечерю», но Потоцкая уже устала, и художник отправился туда один. Из Милана графиня поехала в Вену, Айвазовский же должен был следовать в Париж.

Вот, казалось бы, ничего не значащая история. Но в результате Айвазовский чуть было не лишился жизни. Это произошло уже в Париже, когда перед ним вдруг возник поляк Теслецкий, которого он несколько раз до этого встречал в Италии, и недвусмысленно вызвал художника на дуэль.

Пан Теслецкий был смертельно обижен на Айвазовского, и вот почему по версии самого Теслецкого, Айвазовский ни много ни мало увез из Генуи в Милан, а затем, скорее всего и Париж даму его сердца! Женщину, в которую он без памяти влюблен! Вполне обоснованный повод для дуэли.

Что бы сделал любой на месте Айвазовского? — Вздохнул и принял вызов. Ованес поступил более чем странно: он рассмеялся и, подойдя к стоящему за спинами своих мрачных секундантов Теслецкому, откровенно рассказал ему всю историю мнимого увоза. При этом он был настолько искренен, что сердце поляка дрогнуло, и в результате он согласился выпить мировую.

Конечно, Теслецкий мог не поверить Айвазовскому, но рядом с тем уже стоял приехавший в Париж по своим делам Векки, который дал слово, что они с Айвазовским живут в одной гостинице, располагаются в снятых на двоих комнатах, и никакой графини он не видел и о ней даже не слышал.

Решив этот сложный вопрос миром, Айвазовский пригласил всю компанию на открытие выставки в Лувре, тут же вручив им бесплатные входные билеты. Тем дело и кончилось.