Бегущая за ветром

Глава 12 СЮРПРИЗ ЗА СЮРПРИЗОМ

Пока домовые медленно и важно ели картофель с котлетами и овощным рагу, чинно запивая квасом, мы с Хранителем тоже в полной тишине продолжали откушивать, каждый свое. После трапезы все тарелки вдруг испарились, и на столе появился медный самовар и чайный сервиз украшенный петухами, а также конфеты, утренний недоеденный торт, печенье, румяные пироги, мед и малиновое варенье. Мой праздник и праздник животов продолжался еще какое-то время. После чего Никифор поставил чашку на стол, которую важно держал, оттопырив в сторону мизинец. А потом и сказал:

— А можа ли, хозяюшка, тебя спытать?

Предчувствуя что-то необъяснимо тревожное, я напряглась сразу:

— О чем же?

Его брови удивленно взметнулись вверх:

— Ну, а як же? Ты жеть уму будешь набираца в своих академиях, хозяюшка? А мы тебя здеся ждать будем. Така ж?

На что я осторожно кивнула в ответ. Никифор же продолжил на каком-то своем наречии, впрочем, вполне понятном:

— Ну, така скушно-та нам здеся без тебя, хозяюшка, буде. А позволила бы ты нам, тебя здеся дожидаючи, делом заняца. Али не можа?

Я, ничего пока опасного не заметив, кивнула в ответ:

— А каким делом?

Никифор с Малашей быстренько переглянулись, и он продолжил, уже чуть торопясь:

— Ну, яким же, хозяюшка? Баньку нам надоть смастерить, чобы ты приехала зимой-то домой, а мы тебе баньку бы и справили. А ты бы и попарилась с дорожки-та. А опосля чайку горячего с молочком свежим и испила бы. Да масличком сливочным хлебушок бы и помазала сверху-та. Или блинчиков со сметанкой свежей отведала бы. А яко хорошо бы сталось. Да Малуша? — Малуша в ответ усиленно закивала.

Я уже поняла, что от домовых моих ожидать можно многого, но все-таки опешила:

— А где же я баньку возьму?

— Та яко же хде? Из лесу, вестимо. Бревнышки ж можа и по воздуху перенесть. Ты жа у нас, хозяюшка, магика воздуха-та, — он взял небольшую паузу, а потом продолжил мечтательно:

— Прилетять бревнышки прямичком из лесу та в наш двор. Вона, како ты ладно кучи мусора всяко гоняешь.

Ну, приехали! За мной, значит, давно слежку ведут, а я ни сном и ни духом! Ничего не вижу, не слышу и не знаю! Разговор становился все занимательнее и занимательнее. А Хранитель, как ни в чем не бывало, сидел, попивая тихонько чаек из чашки, да помалкивал. Только в глазах смешинки так и мелькали. Я поняла, что решать проблему мне придется самостоятельно:

— Допустим, бревнышки, может, и прилетят. А где я их возьму-то? Бревнышки-то?

— А! Та лехче лехкого, хозяюшка. Сходить надоть с поклоном в рощицу к Лешаку нашему, он недалече здеся поживаеть. Да попросить ево выдать нам бревнышки на баньку и на сараюшку. Токмо гостинец ладный надоть принесть будеть до него. Малуша сделаить, она смогет. И сарафан покрасивши надеть надоть. А он Лешак хороший, не вредный. Не откажеть. Мы так бачим.

Так. Приехали. И еще раз:

— А кто сходит к лешему, я? И подожди-ка, Никифор. Не поняла, какой- такой сараюшка?

— Ох, хозяюшка! Ну, яко жа без сараюшки-та обойтись? Чобы молочко свежее, да масличко сливочное было к чаю, коровушка нужна. Кормилица наша. А чобы блинчики испечь, яички куриные требуются. А где же мы возьмем яички-та без куры и петушка?

Все. Мой ум взял паузу и завис, как мой старый ноутбук, который остался в домике в деревне. И все-таки до моего, уже воспалившегося вдруг, ума дошло, что кто-то пытается хорошо так и по-крестьянски основательно сесть на мою хрупкую шею. Похоже, меня перепутали с лошадью. При мысли о том, что у меня могут попросить еще и лошадушку, мне сразу и резко стало плохо. В мою голову пробилась спасительная мысль, что надо срочно брать инициативу в свои руки:

— Стоп! Давайте по порядку. Вы хотите, чтобы я сходила в лес и попросила у лешего бревен для баньки и сарая? Так? — Никифор задумчиво кивнул в ответ.

— Допустим, я это сделаю и гостинец отнесу, и бревен он нам даже выделит, и транспортирую это все по воздуху сюда. Наверное, — тут уже и я сама задумалась.

— Ну, ладно, продолжим. А где же я куриц с петухом и тем более Буренку возьму?

Никифор с Малушей, успев слегка сникнуть, быстро переглянулись и вновь оживились:

— А! Така та жа легче легкого, хозяюшка! Живность-та можно и в деревне прикупить. Она тутачки недалече находится. И задешево совсем.

— Ага, понятно. Допустим. А кто же баньку с сараем строить будет? В поместье чужим нельзя.

— А! Та исчо лехче, хозяюшка. Баньке-та без банника никак нельзя. А он ужо давно здеся ходить. Маеца. Все к нам просица и просица. Да и нам веселее стало быть. Не так грустно, пока ты, хозяюшка, в своих академиях учиться будешь и уму набираца. В гости бы друг к другу ходили, — добавил мечтательно Никифор.

— Правда, Малуша? — та в ответ усиленно закивала головой.

— А мы сообча бы баньку с сарайкой и построили бы, — добавил домовой и вопросительно на меня уставился своими наглыми голубыми пуговками.

Я решила взять паузу и подумать. И попыталась отразить свою задумчивость на лице. Понятно же, что диверсия планировалась и готовилась заранее. И для моих домочадцев все это — крайне важно и очень желательно. И надо как-то плавно выруливать из этой ловушки, решила я. И постараться обойтись без лишних жертв. На Амадея надежды нет, так-как он с явным интересом и удовольствием все слушает, но не вмешивается. Да и не так уж плохо было бы прогуляться в лес и в деревню, пообщаться с местным обществом, прилетела еще одна радостная мысль.

— Допустим. Я могу сходить к вашему лешему и попросить его о помощи. Бревна тоже как-нибудь прилетят. Если нам их дадут, конечно, — у Амадея взлетела вверх одна бровь, и во взгляде появился вопрос. Но он снова не стал ничего комментировать. А Сапфиру было все все равно, потому что он свернулся калачиком на мягком стуле и сладко посапывал после обильной трапезы.

А я продолжила:

— И банник пусть приходит, только где он жить будет, пока баньку вы построите? — не удержалась я от вопроса.

А, вдруг, раз баннику жить негде, то и строительство баньки отложится? Потешила я себя надеждой.

Но как-бы не так. Моего домового так просто с намеченного курса не собьешь, оказывается.

— Та чавой-то, хозяюшка, думу думаешь тяжку понапрасну? Банник с банницей могуть и в сараюшке в углу пожить. Тама, где лопаты стоять. На дворе лето, не замерзнуть поди, пока банька строица будеть.

Мое лицо уже не дрогнуло.

— Банница? — поинтересовалась я спокойно: — А это кто же будет?

— Така та женка банника. Вместе они тута все ходють и просють. Без баньки своей они осталися. Сгорела банька в деревне исчо весной. А зимой замерзнуть поди, — вздохнул он коротко и горько.

— Итти та им некуда теперича. Не береть нихто, никому не нужные стали. Ты не боись, хозяюшка, мирные они. Зла не причинят. А спасибочки тебе скажуть. И век помнить добро твое будуть, — закончил Никифор свою прочувствованную речь.

Все. Туше, шах и мат. Я сдалась:

— Хорошо, Никифор, пусть приходят и живут. Стройте баню, раз банникам жить негде. Только корову я сейчас покупать не буду, — сказала я твердо:

— Про корову давай поговорим после, как вернусь весной с учебы. Хорошо?

Никифор кивнул с тяжкой думой на челе, соглашаясь, но тут произошло чудо. Молчавшая все это время Малуша, вдруг заговорила тоненьким голосочком:

— А хде же мы молочко-та брать будем, хозяюшка? Но раз нельзя коровку счас, можа козочку возьмем? — и так просительно на меня и жалобно посмотрела.

А потом добавила решительно:

— И котейку какого-никакого надобно. Ну, как без котейки-та? Мыши озорничають. Весь огород уже выгребли, — уже решительно добавила Домовушка и даже сверкнула глазками, как огоньки янтарные блеснули.

Действительно. Как без котейки то? И уже Никифор сидит и активно так кивает головой, поддерживая свою жену.

Я же потихоньку начала паниковать. Пора бы закругляться, подумалось мимолетно, пока у меня еще чавой-то не попросили:

— Ну, да. Без котейки никак нельзя. Только где же я их возьму? Котейку и козу?

Домовые вздохнули с явным облегчением. И на первый план выступил снова Никифор:

— А! Та проще простого, хозяюшка! Мы ужо и сговорились-та. Тама в деревне ужо и козочка есть махонькая и котенок. Брать можа ужо. Домовые тамошние нам все в лучшем виде обсказали. И пяточек кур прихватить можа с петушком сразу, — и на его лице расцвела улыбка младенца. И даже рыжие усы не испортили впечатления.

Да. А я поняла, что битву эту проиграла. И что надо бы мне поучиться у моих домовых ведению переговоров. В жизни, может, когда и пригодится.

— Вот скажи мне, пожалуйста, Никифор, если в нашем сарайчике могут переждать стройку банники, значит, там могут пожить и коза с курицами? Так ведь?

Сейчас завис уже Домовой. После недолгого раздумья он кивнул:

— Та могуть, кажеца. Токма як жа они вместе-та житя тама будуть?

— Вместе не будут. Вы поделите сарай на части. Он же большой, — я вспомнила, как исследовала его в поисках выхода на свободу в самом начале моего здесь обитания.

— В первой живность, во второй банники. А лопаты можно будет перенести под навес в тренажерный зал. А когда банники переедут в свою баню, у козы будет свой угол, а у птиц свой. Только перед зимой, чтобы не замерзли, придется вам сарай утеплить. Так будет хорошо?

— Да, хозяюшка, така тожа можа, — согласился со мной задумчивый Никифор. А я вздохнула с облегчением. Бревен все меньше мне волочь по воздуху-то придется.

Держа хорошую мину при плохой игре, как говорят, я кивнула и уже спокойно и невозмутимо обратилась к Хранителю с вопросом:

— Амадей, а когда усадьба меня выпустит в лес и в деревню? Нам, действительно, никак нельзя без молочка и яиц, баньки и сарайчика. Где наши банники и живность жить-то будут?

На этих моих словах Амадей поперхнулся чаем. Не ожидал, похоже, от меня такой прыти. Да. Уроки моих домовых мимо меня не прошли. Но он взял быстро себя в руки и невозмутимо мне ответил:

— Договоримся, думаю. Ну, а сейчас пора всем отдохнуть и делами своими заняться, — резюмировал Хранитель.

Домовушки быстро — быстро закивали и растворились в воздухе вместе со всеми угощениями. Правда, через секунду на стол брякнулся сверху торт с конфетами. А я, вздохнув с явным облегчением, встала и поблагодарила всех за такой замечательный и познавательный день. И я не кривила душой нисколько. Таких эмоций я не испытывала еще ни разу в своей жизни.

*** Домовой — в славянской мифологии домашний дух и покровитель дома. Домовой живет за печью или в очаге и защищает всех его обитателей и животных.