Бегущая за ветром

Глава 20 НАСТАВЛЕНИЯ ДОМОВОГО

Погода стояла чудесная. Солнце разлилось своим золотым светом по всему небосклону, но длинные тени от деревьев уже намекали, что вечер на подходе. Жара немного спала. И мне ничего не хотелось делать. Предстоящая завтра с утра прогулка в лес меня немного тревожила, как и возможное знакомство с лешим.

К местным сверхъестественным существам я уже привыкла. Но все-таки… Теплые лучи солнца, свернувшийся рядом калачиком и мирно посапывающий Сапфир и послеобеденная лень, ввергли и меня в полусонное состояние. Казалось, что воздух стал плотным и тягучим. Все вокруг замедлилось. Сама и не заметила, как уснула в тени дерева прямо на траве. А когда проснулась, солнце еще больше скатилось к линии горизонта.

Мажик скрылся в неизвестном направлении, а я почувствовала себя такой бодрой и полной сил, что кажется, смогла бы и горы свернуть, а не то, что с лешим договориться. Лень, сверкая пятками, куда-то сбежала следом за хандрой. Я поднялась и с энтузиазмом начала выполнять свой тренировочный комплекс. Потом перешла к упражнениям с посохом. Потом поднялась в воздух осмотреть окрестности.

Картина сверху открывалась умиротворяющая и радующая глаза. Трава поблескивала свежей зеленью, а благодаря ярким цветам двор выглядел нарядным и праздничным. Изумрудная вода в пруду манила своей прохладой и глубиной. Золотящиеся на солнце шары крон деревьев и кустарников задумчиво покачивались на ветру. Тени от них стали еще длиннее и приглашали снова прилечь и расслабиться. Но на эту провокацию я уже не поддалась и взяла направление на сарай, где заметила активное движение.

Там я очутилась в мгновение ока. Кажется, мои тренировки с метанием бревна и скамейки в пространстве положительно повлияли на скорость перемещения и себя любимой. Чему я очень порадовалась. Возле сарайчика кипела работа. Домашняя нечисть уже успела разобрать все, что было нужно. Сейчас началось строительство внутренних перегородок. Все работали дружно и слаженно, и мое присутствие явно было лишним. Скоро уже Малуша позовет на ужин, а пока можно просто погулять.

Я медленно добрела до пруда, наслаждаясь спокойствием и разлитой вокруг солнечной тишиной, села на бережок и задумчиво уставилась на воду. Вода блестела неподвижным темным серебряным зеркалом. «Что-то сегодня все такое заторможенное. Надо встряхнуться», — прокралась в сознание мысль. Как получилось, что мой любимый ветер вдруг закружил и взметнул вверх воду, да так высоко, что она поднялась метра на два вверх и длинными светлыми серебряными, блестящими на солнце, струями с веселым журчанием стала падать вниз, я и сама не поняла.

Неожиданно образовался такой красивый фонтан! Брызги разлетались в разные стороны и, искрящимися в солнечных лучах каплями, окружили вертикальный столб воды. Получился сверкающий водяной пузырь, переливающийся всеми цветами радуги. Это было так красиво, что я решила еще добавить силы. В ответ фонтан стал еще выше. Я сидела в позе лотоса на траве и любовалась своим, если можно так сказать, рукотворным фонтаном. Рядом тут же пристроился мой пушистый малыш с удивленным выражением на мордочке.

Но через несколько минут, словно почувствовав мою усталость, струя воды стала слабее, ниже и, в конце концов, окончательно растворилась в глади пруда. Я решила еще раз повторить этот эксперимент во время вечернего купания. И если получится, то порадовать фонтаном дядюшку. В воздухе зазвенел колокол, а это значит, что пора идти на ужин. Малуша уже зовет. Мажик быстренько встрепенулся и, оглянувшись на меня, припустил в сторону дома, как всегда победно, задрав вверх пушистый хвост. А я пошла следом.

Все мои домашние уже сидели за столом в ожидании меня. Только Сапфир уплетал свой ужин без оглядки. Пожелав друг другу приятного аппетита, мы молча приступили к трапезе. Еда была изумительная. Тушенная в сметанном соусе рыба, ароматная каша из крупы внешне похожей на наш рис, маринованные грибочки, овощной салат и свежеиспеченный хлеб в хрустящей корочке. Посреди стола еще возвышалась горка золотистых оладушек с малиновым вареньем в вазочке к вечернему чаю, который дурманяще пах разнотравьем. Малуша, как всегда, постаралась. И как-то странно и многозначительно поглядывала на муженька своего. Когда все наелись, Никифор встрепенулся и заговорил:

— А чо, хозяюшка, в лес утречком собираишьца итить до лешака? Али передумала?

— Как это передумала? Ты что, Никифор? Мы же договорились. Иду, конечно. Вместе с Сапфиром и пойдем. Да, малыш? — зверек что-то промурлыкал в ответ, доедая оладушек.

— Теперича ты послухай меня, девонька. Лешак мужик суровый, но справедливый. Лес свой блюдет и все зверье в нем. Он серчает дюже на тех, кто в лесу кричит громко, пакостит, зверье обижает, птиц гоняет, деревья с травами зазря ломает, да мусор кидает. В трех соснах сам или гаевки его закружат, заблудят, тропинку спрячут. Так могуть закружить, замутить, та и до дома не добраца. Токма неча тебе зазря пужаца, хозяюшка. Сразу почует окаянный.

— А кто такие гаевки, Никифор?

— Ох, девонька, та каво тама токма и нету? Таж внучки ево. В лесу гаевки — баламутицы бегають, следы путають. Лешака исчо и дедом Гаюном кличуть. Гаевки та не злые, но напакостить легонечко могуть. Кружать тех, хто зверье их любимое обидел. Да и пошутковать могуть за просто так. В лес войдешь, на дерево приметное метку поставь али ленту каку повесь, як увидишь ее заново, значать, кружать ужо поганки. Туточки тебе надоть одежку свою шиворот навыворот перекинуть. Можа и башмаки исчо местами поменять. Ежеля скоренько в лесу старичка махонького увидишь, и слово он тебе како бает, запомни ево прочно. Помогет то словечко тебе из леса выбраться опосля, ежеля дед снова покажется, словечко это ему молвить надоть будет. Отпустит сразу. Поняла чо ли? Запомнила ли?

Я закивала, подтверждая. А про себя подумала. Что все записать надо на всякий случай. А Никифор продолжил:

— Чо бы брус долго стоял и крепко, надоть разрешения у Гаюна выспросить. Банник тебе тропку отворит утречком, ты иди и никуда не сворачивай, в поле или луг не садись. А то полевик с луговым морочать надумають. Скушно им, одинешеньким. На грибы и ягоды не зарься. Топай прямехонько по тропке до первой круглой полянки с большим пеньком. Не обманешца. К пеньку подойди, поклонись, не поленись и требу на него водрузи. Сказать при том надоть: «Принесла завтрак гаевому деду. Или сам съешь или внучкам дашь». Ежеля гостинец исчезнет, смело дальше иди, кудать тропка откроется. Усе сладица. Ежеля не тронет гостинец наш, то возвернуться домой надоть. В другой раз пойдешь. Все ли поняла и запомнила, девонька? — еще раз спросил Домовой.

— Да, запомнила. А полевик с луговым очень опасны?

— Та нечисть мелкая! Пакостить любят дюже. Мимо топай без оглядки. Если хто в лесу кликать тебя станет, не вертайся.

— А если ребенок заблудился? Как же мимо идти?

— Тако дитя на месте стоить и реветь, а эти пакостники тикать будуть, орать громко. В чащу манить. Поведешьца, тако в лес затянуть к пущевику. Ужо не выберешьца. Сама думку думай. Слухай дале. Нечисть лесная пакостная дюже железа пужаеца. И от соли с перцем шарахаеца. Палкой своей железной ткни али солью кинь, ежеля хто померещица. Сбегуть али рассыпяца.

Я кивнула в ответ.

— Как до лешака добредешь, держи себя прямо. Гнуца тебе не след. Раз пустил, та слухать станет. Усе сладица. Поняла ли, хозяюшка? Малуша требу лешаку заделает. И тебе харчи в дорожку справит. Ну, таки вродя и усе.

— А как леший выглядеть может, чтобы не ошибиться мне?

— Ну, лешак он дух сурьезный, посему всяко обличье принять могет. Коли человеком явица, туточки отгадаешь зараз. Росточком невелик, но могет и великаном показаца. Чо ему в башку взбредет, хто ж знает? А волосья серые али зеленые завсегда лохмами торчат в разны стороны, да ветки с листьями чрез них вылазят. А глаза зеленючи сверкають, токма ресниц на них нет. А та исчо могет зверем яким прикинуца али деревом, али кустом. Зыркай зорче. Не пужайся. Лесовик учуять сразу, да повеселица надумаеть разом. Зверь твой сразу подмену почует и тебе помогет. Лешак он за царство свое дюже страдаеть. Сам-то и попугать и пошутковать за просто так тожа любит. Покричать птицей али зверем каким. Ежеля поведешца на шутку таку, та хохотать громко будеть. Зараз и поймешь, та Гаюн хохочет. Обиду только спрячь, не выказывай. И серчать не надоть. Найди слова добрые. И усе сладитца. Но ежеля медведем огромным узреешь, то тикай быстро. Не по нраву чавой-та ему пришлось видно. Осерчал дюже. Ты могешь, ветерком полетишь, не достанет лешак вреднючий. Все ли запомнила, девонька?

— Да, Никифор. Поняла и запомнила. А банник как тропинку открывает? Он же дух домашний?

Домовой посмотрел на меня задумчиво своими синими пуговками, перевел взгляд на потолок, видно решая открывать мне тайну великую или не стоит. Эти мыслительные процессы явственно отразились на его доброй физиономии. Но вздохнув тяжко, заговорил:

— Так та так, домашний, но жуть сурьезный. Баня ево — место тайное. Тудать стихии природы — матушки заглядывають. А банник ими правит. Огонь и вода завсегда друг против дружки стоять, а в бане заодно служать. И думка така у меня вертица, исчо там и земля с воздухом рядышком обитають. Камни на печи — та ж земли осколки. А жар огненный токма с камнями и родица. Без них и воздух парной целебный не получица. Вот силы тайные и помогуть ему тропинку к лешаку направить. Счас усе выспросила, хозяюшка?

Я встала и поклонилась слегка, приложив ладонь к сердцу:

— Спасибо, Никифор и Малуша за науку. Все сделаю правильно. Не волнуйтесь.

Домовые переглянулись и исчезли. А дядюшка стукнул разом ладонями по столу, встал и предложил мне прогуляться. С удовольствием согласилась, и мы тихим шагом добрались до пруда, и устроились на нашем любимом месте. Вокруг уже плотной стеной встали сумерки. Но желтый блин луны еще неярко светил с неба. А по лужайке и вокруг дома, и над водой уже залетали магические светящиеся шарики, освещая двор вместо фонарей. Темно не было, было красиво сказочно.

— Дядюшка Амадей, я в гардеробе вчера нашла такие красивые сапоги и сумку, когда в лес собиралась. Сколько в сумку не складывала вещей, она не заполнялась. Эти артефакты? Их сделал дедушка?

— Да, это артефакты. И очень редкие. Не каждый может их изготовить. В сумке ты можешь переносить и вещи, и продукты в большом количестве и объеме. Продукты портиться не будут. И самое главное, что обокрасть тебя никто не сможет. Эдвард хитрую защиту поставил.

— Сказка просто! А как же я там все искать буду и доставать? Раз она бездонная?

— Как обычно, — пожал плечами дядюшка. — Сначала фиксируешь состояние «здесь и сейчас», потом осознаешь четко: что хочешь достать и видишь результат. Чем яснее все увидишь, тем лучше. Это дольше объяснять, чем сделать. Ну, у тебя уже хорошо получается. Только бревна тренировочные надо заменить на то, что требуется в этот момент. Не волнуйся, справишься! — легко улыбнулся мне родственник и небрежно махнул рукой. Да. С моим дядюшкой явно что-то происходит. Как-то он изменился. В лучшую сторону. Наверное. Пришла я к выводу.

— А сапоги чем отличаются?

— Сапоги, как сапоги. Ну, если только в любую погоду тебе будет в них удобно. В жару — прохладно, в мороз — тепло, в сырость — сухо. Незаменимая вещь, надо сказать. Сносу им не будет долго. Дед твой постарался. Он любил тебя, детка, — добавил дядюшка с грустью в голосе. И продолжил:

— Все предусмотреть, конечно, было не реально. Но, я думаю, что с остальным ты и сама справишься. Ты девочка сильная и с характером. Да и научилась уже многому. Не дрейфь! Прорвешься! — и Амадей весело подмигнул мне.

Вот это да! Что происходит-то? Куда делся тот суровый и всегда невозмутимый, а иногда и чопорный аристократ с ироничным взглядом грозовых серых глаз? Все чудесатее и чудесатее. Но таким дядюшка мне нравился все больше.

— Так если сапоги такие ценные, может, в них в лес идти не стоит? Такую красоту могу испортить. Подарок дедушки Эдварда жалко. А если порву?

— Солнце мое, не только можно, но и нужно! Тебе не страшны будут ни лужи, ни коряги. Поверь мне. Для того дед твой над ними так долго и колдовал, чтобы тебе было удобно и прочно в любую погоду и на любой дороге. И ничего с ними не случится, не волнуйся. Кстати, там где-то еще и плащ дорожный должен быть. Он тоже зачарован на непромокаемость и тепло. Найди его и возьми с собой обязательно. Незаменимая вещь в дороге.

Мы посидели еще немного, помолчали, посмотрели по традиции на закат, который незаметно растворился в черном бархате неба. Подышали свежестью вечернего воздуха. Хранитель глянул на меня искоса, кажется, хотел что-то еще сказать, но передумал. Пожелал спокойной ночи и замерцал, как всегда, растворившись затем в воздухе.