Белая лилия

Глава 14

Альбина Эдуардовна сделала небольшую перестановку в квартире, опираясь на некоторые принципы фэн-шуй, услышанные вчера от Ольги Калиновой. Еще совсем недавно она не верила ни в какие сверхъестественные способности людей, а уж тем более в возможность неодушевленных предметов в доме влиять на жизнь того, кто там живет.

Теперь загнанная в угол невозможностью самостоятельно решить свои проблемы Побережнова была готова поверить в любые паранормальные штучки. Ольга Калинова увидела на ней энергетических слепней, и Альбина даже ощутила их на своем теле, а когда их оторвали, почувствовала облегчение. Узнав от той же Калиновой, что фонтан, расположенный в дальнем левом углу комнаты, способен улучшить материальное благосостояние, она тотчас потратила последние деньги на покупку этого фонтана. «Может быть Таня и права, – размышляла Альбина Эдуардовна, – фонтан не слишком подходит сюда по стилю, но на другой у меня не хватило денег.»

Она сидела в кресле напротив фонтана и наблюдала, как вода вытекала из опрокинутого кувшина, превращаясь в горный водопад и вливаясь в озеро, вдоль берега которого плавали бронзовые уточки. Журчание воды, мерцание голубого света заставляли Альбину Эдуардовну расслабиться и забыть о проблемах сегодняшнего дня. Она не знала как долго просидела так, глядя на фонтан.

На улице стемнело, дочь вернулась домой. Остановившись в дверях комнаты, Татьяна с удивлением смотрела на мать, которая не обращала на нее никакого внимания, потому что находилась в полной прострации. Увидев глупую улыбку блаженства на лице матери, Таня поняла, что происходит нечто странное, непонятное, словом маму надо спасать.

– Маман, я вернулась, – громко произнесла Татьяна.

Альбина не сразу отреагировала на эти слова.

– Как говорит наша училка по литературе, «эффект отсутствия присутствия на лицо», – сказала дочь, оценивая состояние матери.

– Ты вернулась? – виновато спросила Альбина, будто ее застали на месте преступления.

– Как видишь! – ответила Татьяна. – Я за тобой уже полчаса наблюдаю.

– Правда? – испуганно спросила мать. – Неужели так долго?

Таня не ответила и ушла в свою комнату. Надо сказать, что появление дочери не слишком испортило ее настроение. Обычно по любому вопросу они доводили друг друга до истерики, какое-то время не разговаривали, а едва заговорив, начинали снова ссориться. Это стало нормой их сосуществования, они к ней привыкли, а по другому жить просто не умели.

Альбина заглянула к дочери и сказала:

– Пойдем ужинать.

– Пойдем, – спокойно ответила та, а после некоторой паузы добавила, – маман, мне твои слова из головы не выходят, ну, что ты разорялась, а сейчас будто все нормализовывается…

Побережнова-старшая не нашла сразу, что ответить дочери. А Татьяна вдруг снова спросила:

– Маман, ты помнишь, как-то уволила одну сотрудницу, а она пообещала разорить тебя?

Альбина Эдуардовна мгновенно вспомнила случай, совершенно выпавший из ее памяти. Татьяна заметила, что реакция матери на этот вопрос была ошеломляющей. Это однозначно, что она попала своим вопросом точно в цель. Мать долго не могла выговорить ни слова, а Таня даже испугалась своей нечаянной догадки.

– Мне надо подумать, – сказала наконец Альбина Эдуардовна. – Поешь сама, у меня нет аппетита.

– Тогда я тоже не буду, – ответила Таня.

Она вспомнила как однажды мать пришла с работы на взводе и разоткровенничалась с ней. «Уволила сегодня одну бездельницу, вечно она опаздывает, куда-то отпрашивается, исчезает, – рассказывала директриса „Золотой саламандры“. – Она упрашивала меня не делать этого, но я все равно уволила ее без оплаты за последний месяц, потому что были сплошные прогулы. А она напоследок сказала мне, что я напрасно это делаю, буду за это увольнение наказана и в конце концов сама разорюсь».

Да, был такой случай, но Альбина Эдуардовна о нем быстро забыла. Разве можно было воспринимать всерьез слова той девчонки? Теперь эта итория в глазах Побережновой выглядела иначе. «Савельева несла тогда какой-то бред, – вспомнила Побережнова. – Она говорила, что была вынуждена отлучаться, потому что выполняла задания, данные ей свыше, и всякий, кто воспрепятствует ей, будет наказан, а если это коснется денег, то разорен». Альбина Эдуардовна тогда решила, что Савельева насмотрелась боевиков и намекает о своих связях с силовыми структурами.

В свете последних событий Побережнова увидела иной смысл в словах уволенной девицы. Она решила теперь, что Савельева намекала на свои экстрасенсорные способности и связи с нечистыми силами.

Альбина Эдуардовна нашла в памяти своего мобильника номер телефона Ольги Калиновой и позвонила ей, но он оказался занят.

– Маман, дай мне очки, я буду их носить, – сказала вдруг Таня, потупив взгляд.

Побережнова-старшая остолбенела.

– Они в офисе, – не сразу произнесла она. Я хотела предложить их кому-нибудь…

– Ты принеси, я буду носить их. – повторила дочь. – Знаешь, маман, а фонтанчик ничего, мне он тоже стал нравится.

Альбина Эдуардовна не верила своим ушам. Правда, оставалось сомнение, что дочь подлизываетсяя к ней, потому что набедокурила. Но так хотелось верить, что их отношения налаживаются и впредь между ними будет взаимопонимание.