Белая лилия

Глава 35

Чем больше Тамара Георгиевна рассказывала о калейдоскопе с принципиально новыми цветами, тем стройнее становился план действий, пришедший мне в голову. Такой крупномасштабной операции мне проводить еще не доводилось. Тамара сказала, что к ней обращались не только москвичи, но и даже иностранцы. Поэтому некоторые из них могли увезти с собой слепней даже в Америку и в Австралию.

– Да, я хорошо запомнила Ивана Частоковского, он эммигрировал в Австралию. Был в Москве по каким-то своим делам и зашел ко мне «настроить свой бизнес на успех». Он мне не заплатил совсем. Он сказал, что я должна быть счастлива, что такие люди, как он, обращаются ко мне, и что я могу использовать его имя в рекламных целях, – рассказывала Тамара.

Услышав еще несколько историй из уст слепой женщины, я даже на какой-то момент согласилась с ней, что некоторые люди, действительно, заслужили слепней. Но отфильтровать с кого убрать чертовых мух, а на ком оставить, не представлялось возможным. Мой план предполагал полное уничтожение всех выводков на всей земле.

Согласно этому плану, действовать должны были все трое: и я, и Лиза, и Тамара Георгиевна. Но с каждым из нас были сложности. Моя проблема состояла в том, что на мне тоже находились эти слепни. К чему это могло привести, я не знала. Проблема Лизы Савельевой была в том, что ее экстрасенсорные способности проявлялись не тогда, когда она этого хотела, а в критической ситуации. Оставалось надеяться, что начало энергетической атаки и будет такой критической ситуацией. Но я, пожалуй, могла бы и активизировать ее способности, повлиять на ее подсознание.

Гораздо сложнее дела обстояли с Тамарой. Она была лишена своих способностей черного мага. Мне представлялось, что было вполне достаточно, если бы она контролировала процесс, наблюдая за сменой картин калейдоскопа. Но включить этот процесс я, скорее всего, не могла.

– Ольга, я считаю, что надо экспериментировать. Попробуй ввести меня в состояние гипнотического сна и дай установку комментировать картины калейдоскопа. Если этот процесс пойдет, то надо будет заняться Лизой, чтобы подключилась она. А уж потом дело будет за тобой, – сказала Тамара.

Мне трудно было с ней не согласиться, она говорила много полезных вещей. Тамара также предложила использовать глобус, имеющийся в ее квартире. Она обещала прочитать над ним какое-то простейшее заклинание, и тогда, воздействуя на него, мы бы оказывали свое энергетическое влияние на слепней, находящихся на всех континентах земли.

Это мне показалось похожим на то, как Лиза хотела воздействовать на Побережнову через пластилиновую куклу Альбину. Несомненно, это был прием черной магии, но из картинок Тамары следовал вывод, что слепней можно победить только комплексным использованием Черной и Белой магии.

Итак, я представляла белую сторону, Тамара Георгиевна – черную, а Лиза, скорее всего дополняла бы нас в нужное время и в нужном месте.

Чтобы приступить к этой операции, мы постарались избавиться от всего того, что нам мешало или могло помешать. Я позвонила Даше, чтобы она меня не беспокоила и дала советы Анатолию. Лиза позвонила родителям и сказала, что она у Тамары. Они успокоились, потому что раньше Лиза частенько оставалась ночевать у Тамары, а сегодня не предупредила их, что задержится.

Мы не знали, сколько попыток нам понадобится, чтобы мы все трое действовали синхронно, сколько времени займет наша энергетическая атака.

Мы отключились от внешнего мира. Тамара превратила с помощью заклинания глобус в энергетическую модель зеленого шара, и я поставила его в центре комнаты. Теперь решающая роль принадлежала мне. Сразу после очередного боя часов, я стала вводить Тамару в состояние гипнотического сна. Мне было трудно, потому что она не могла видеть меня, приходилось использовать возможности своего голоса. Я монотонно повторяла одну и ту же фразу: «Сон, наступает гипнотический сон, во время которого вы будете видеть картины и комментировать их вслух… Сон, наступает гипнотический сон…» Я не знаю, сколько раз я так повторяла, но, в конце концов, Тамара заговорила, и я поняла, что задуманное удалось.

– «Ветер Перемен» на белом фоне. Он слабый, его мало. Белое, много белого…

Я поняла, что пора заниматься Лизой. Но похоже, что кто-то свыше уже руководил ей. Ее глаза излучали ярко-зеленые волны, руки были обращены ввысь. Она сделала несколько глубоких вдохов, потом запела звучным вибрирующим голосом: «Корфт, корфт, корфт…» Я, пожалуй, это не смогла бы даже выговорить.

Я сама действовала иначе. Я направляла энергию, исходящую от кончиков пальцев моих рук, к глобусу. Еще я мысленно представляла, что моя целительная энергия образовывала сетку, которая проходила сквозь земной шар и вылавливала всех слепней. Это было сложно. Я чувствовала, что моя энергетическая сеть продвигается с трудом. Я усиливала энергию своей мысли…

– «Ветер Перемен» и «Возмездие» образуют причудлиые цветы на черном фоне. Сначала «возмездие» было в центре цветков, а «Ветер Перемен» – лепестками, потом они поменялись местами. Рок только черный…

Я поняла, что мало белой энергии, моих сил не хватало. Но тотчас подключилась Лиза. Она стала петь другую мантру: «Шри кали намах».

– «Озарение» появляется в центре красочных цветов. Черный фон меняется на белый. В лепестках присутствуют цвета: «Одиночество», «Ветер Перемен» и «Ложный путь»…

Я поняла, что снова что-то не так. Я экспериментировала. Я прикасалась руками к глобусу и, напротив, отходила от него почти к дальней стене. Мне даже показалось, что издалека достигается больший эффект.

– Уходит «Ложный путь», появляется «Одухотворенность» и «Возмездие». Белое с Черным постоянно меняются друг друга…

Я вдруг снова начала чувствовать на себе «танец с саблями» энергетических слепней. Я пыталась не обращать на них внимание и продолжать мысленно чистить сеткой земной шар, но скоро поняла, что должна приостановить это занятие. Лиза приблизилась ко мне и стала петь новую мантру. Несомненно, нашими действиями кто-то руководил свыше. Иначе откуда бы Лиза узнала, что надо вплотную заняться адскими мушками, терзающими меня. Я чувствовала, что эти противные насекомые не желают расставаться со мной, цеплялись за меня – кусались, щипались, жалили, кололи…

– Черное и шесть неземных цветов. Нет Белое и нет «Единения». Рисунок почти не меняется, лишь «Озарение» пульсирует мерцающим цветом.

Я поняла, что мне надо подключаться. Я касалась руками того места, где чувствовала слепней. Они не желали быть сожженными, отрывались от моего биополя и летели к глобусу. Лиза все еще стояла около меня и пела гортанным голосом. Вдруг она замолчала, к этому времени мои неприятные ощущения стихли. Я прислушалась к тому, что говорила Тамара.

– Те же шесть цветов, но Черный цвет постепенно вытесняется Белым. «Единения» по-прежнему нет…

Я поняла, что я очистилась от энергетических слепней и теперь должна снова подключаться к атаке, причем более интенсивно. Лиза пела ту мантру, с которой начала: «Корфт, корфт, корфт…» Моя интуиция подсказывала мне, что все существующие слепни уже запутались в созданной мной энергетической сетке. Теперь предстояло сжечь их в моем мысленном костре.

– Белое полностью вытеснило черное. Уходит «Ложный путь»…

Комментарии Тамары здорово помогали мне. Я поняла, что действовала в правильном направлении. Я начала разжигать энергетический костер…

Альбина и Кирилл ужинали при свечах. Две красных витых свечи в хрустальном подсвечнике горели небольшим желтым пламенем. Кирилл налил коньяк в элегантные рюмки, имеющие форму тюльпана, и поднял свою, чтобы произнести тост. Не сводя с него глаз, Альбина взяла свою рюмку, чтобы согреть янтарный напиток теплом своей ладони.

– Прости, но мой следующий тост будет с медицинским уклоном, потому что здоровье – это…

Он замолчал и невольно посмотрел на подсвечник. Пламя одной свечи поднималось все выше и выше, от него стали отлетать вверх светящиеся искры и все это сопровождалось громким звуком, похожим на треск дров в камине. Он перевел удивленный взгляд со свечи на Альбину и поразился еще больше. На ее лице застыл ужас, а тело начало содрогаться в немыслимых конвульсиях.

– Что такое? – спросил Кирилл, но Альбина ему не отвечала.

Она встала со стула и начала извиваться так, будто стоит на раскаленной сковороде. Кирилл снова посмотрел на свечи. Одна продолжала гореть ровным пламенем, а другая вела себя также странно, как и Альбина. Высота пламени была больше десяти сантиметров, оно нервно пульсировало, извергая в потолок искры. Само пламя было разноцветным. Он видел синие, красные, белые и желтые полосы. Особенно удивляло Кирилла то, что странности происходят с одной свечей. Вторая горела ровным желтым пламенем. «Значит, есть какая-то взамосвязь между свечей и Альбиной, – подумал он. – Но какая? Что это за чертовщина?»

У Кирилла возникла шальная мысль, если он потушит эту свечу, то прекратятся и Альбинины конвульсии. Он стал дуть на высокое пламя, но от этого оно становилось еще выше. Он обошел столик, приблизился к «танцующей» Альбине и дотронулся до ее руки. Она вырвала свою руку и, не обращая на него внимания, продолжала делать странные телодвижения. Кириллу показалось, что либо он, либо Альбина сошли с ума. Да, он даже подозревал себя, потому что пока не мог найти объяснения происходящему.

Вдруг раздался особенно громкий треск и от взбесившегося пламени стал отходить черный дым. Альбина же, напротив, стала успокаиваться. Ее «трясучка» прошла, лицо приобрело прежний благообразный вид. Кирилл посмотрел на свечу, она полностью догорела, оставив на прозрачном хрустале огромные красные «слезы».

Альбина села обратно на стул. Она молчала, вероятно, осмысливая, что с ней произошло. Кирилл тоже безмолвствовал, он боялся, что любое его слово ненароком вызовет новую бурю.

– Легко, – вдруг сказала Альбина. – Стало невероятно легко. Я не знаю, что это было, но сейчас я чувствую себя заново рожденной.

Кирилл изумился, это был лучший ответ, который он мог услышать. Он уже нашел для себя объяснение случившемуся. Он решил, что это проделки той самой девушки, которая приходила к нему в стоматологическую клинику. Он только не знал, что за этим стоит – плохое или хорошее. В отличие от Альбины, Кирилл не очень-то доверял Ольге Калиновой. Но теперь, когда его возлюбленная, сказала, что с ней все в порядке, то он успокоился.

Кирилл снова взял в руку рюмку, в форме тюльпана, и торжественно произнес:

– За тебя!

– А где же твой тост за здоровье? – спросила Альбина.

– Он будет следующим, если, конечно, больше ничего не случится…

Первые десять минут после звонка Даша и Сережа находились в ожидании необычайного зрелища, а Анатолий сидел с настороженным видом. Время шло, ничего особенного не происходило, и они отвлеклись разговором о погоде. По радио как раз передали прогноз погоды по стране, и Даша сказала:

– Ну надо же, в Москве завтра будет жарко, а в Сочи – только двадцать градусов…

– А я на море никогда не был, – сказал Сережа, – точнее был, но на Белом, а не на Черном…

– В Архангельске? – спросил Анатолий.

– Да, у меня там бабушка живет…

– А я в Сочи и в Турции, – ностальгически проговорил Анатолий, даже не подозревая о том, что из его уст это звучало неправдоподобно.

– Ты серьезно? – с недоверием спросил Сережа.

– Конечно, я много где был, можно сказать, во всех соцстранах европейских. – И Чехословакии, и в ГДР, и в Югославии…

– Сейчас уже стран таких нет, – сказала Даша. – Чехословакия и Югославия распались, Германия объединилась…

– Я знаю, – недовольно прокряхтел Анатолий. Я понимаю, что вы мне не верите, для вас я – бомж, но я же не всегда им был, гхм… Между прочим, я был вторым секретарем райкома комсомола… гхм… много раз за границу ездил по обмену опытом…

– Нет, мы, конечно, верим, – сказала Даша, но…

Девушка замолчала, потому что поняла, что началось! Да, нчалось то, что все они собственно и ждали, – реакция Анатолия на изгнание энергетических слепней.

Сначала он стал дергаться так, будто под одежду попала холодная влажная лягушка. Потом он подпрыгнул и ударился головой о потолок «Мерседеса», причем это повторилось не один раз. Можно было сказать, что Анатолий сидел теперь на пружине и был не в состоянии с нее слезть.

Даша прикрыла рот рукой, чтобы он не заметил ее улыбку. Сережа не улыбался, но наблюдал за Анатолием, вытаращив глаза. Конечно, потолок в салоне «Мерседеса» был мягким, но после того, как Анатолий ударился об него пятнадцатый или шестнадцатый раз, Даша перестала улыбаться и поняла, что его надо выпустить на улицу. Она посмотрела в окно и вдруг увидела странную дамочку, танцующую самый нелепый в мире танец. Она была очень похожа на марионетку, которую дергали в разные стороны за множество ниточек. Даша поняла, что у этой дамочки тоже были энергетические слепни, на которых в это время воздействовала Ольга.

Неизвестно, что больше пожалел Сережа – голову Анатолия или обивку салона, но он открыл свою дверцу, вышел из машины, потом открыл дверцу со стороны подпрыгивающего Анатолия и вытянул его на улицу. Только после этого он увидел двигающуюся дамочку.

Оказавшись на просторе Анатолий продолжал подпрыгивать, причем попеременно, то на одной, то на другой ноге. Расстояние между дамочкой и Анатолием уменьшалось и была угроза того, что они вскоре столкнутся.

Даша заметила, что во двор вошла пожилая пара. Они увидели странные пляски около «Мерседеса» и, бог знает, что подумав, бросились бегом в крайний подъезд… «Действительно, – решила Даша, – со стороны они выглядят опасными для общества. Интересно, как долго это продлится?»

– Эй, убирайтесь отсюда, а не то милицию вызовем! – послышалось из окна.

– Я давно за этой машиной наблюдаю и номера записала, – крикнула женщина из другого окна.

Сережа недовольно покосился на эти окна, но он не мог ничего изменить: ни остановить неестественно пляшущих людей, ни уехать отсюда без Ольгиного разрешения.

Анатолий и его случайная партнерша по экзотическому танцу сблизились уже настолько, что стали задевать друг друга неуправляемыми руками. Сережа, как рефери на боксерском ринге, бегал вокруг них, желая не допустить спаринга. Но даже если бы подобное случилось, он все равно не смог бы ничего предпринять.

Первой остановилась женщина. Анатолий продолжал вихляться перед ней. Она некоторое время удивленно смотрела на него и на переставшего суетится Сережу, а потом повертела пальцем около своего виска. Даше показалось, что эта дамочка хотела показать таким жестом, что она сама вполне нормальная, а вот Сережа и Анатолий спятили. Даша громко рассмеялась, женщина посмотрела на нее и друг побежала прочь со двора. Однако Даша успела разглядеть, что эта дамочка была очень неряшливо одета. «Бомжиха, – сделала вывод девушка. – Что же будет с ними теперь, когда они освободились от слепней? Вернется ли к ним то, что они потеряли?»

Анатолий застыл в неестественной позе. Его левая нога была высоко поднята, согнута в колене, а правая рука с оттопыренными пальцами – заведена за спину. Такой стоп-кадр продлился несколько секунд, после чего он опустил ногу и руку, крикнув:

– Свобода!

Сережа испуганно покосился на окна, из которых угрожали милицией, взял Анатолия под локоть и усадил обратно в машину.

– Мне кажется надо отсюда уезжать, а то и впрямь милицию вызовут…

– Нет, – сказала Даша, – если бы хотели, то давно бы уж вызвали. Как же мы уедем? Ольга выйдет, а нас нет…

– Ладно, – согласился Сережа. – Слушай, расскажи, что ты чувствовал?

– Сначала мне показалось, что меня щиплют то в одном, то в другом месте. А потом… гхм… даже не знаю, как объяснять… Стали какие-то волны… потом, когда все прекратилось, пришло ощущение свободы… а теперь мне страшно.

– Почему? – спросил Сережа.

Анатолий ничего не ответил. Зато Даша знала ответ на этот вопрос. Она поняла, чего боялся Анатолий. Ему было страшно оттого, что в его жизни может ничего не измениться. «Да, – думала Даша. – Слепни вышли, это было очевидно. Но что будет дальше? Кажется, Ольга переоценила свои возможности. Она же не сможет вернуть ему то, что он потерял…»

Я мысленно представляла, как сетка с запутавшимися в ней слепнями сгорает в энергетическом костре. Лиза пела громким вибрирующим голосом: «Шри кали намах».

– «Озарение», «Одухотворенность» и «Единение» на Блом. Это очень красиво – «Единение» в центре цветков, их лепестки – это «Озарение» и «Одухотворенность»… «Единение» – этого цвета становится все больше и больше… Только «Единение»… Кажется я проснулась, – сказала Тамара.

Я увидела, что костер потух, осталась небольшая кучка пепла…

Лиза замолчала…

Настенные часы начали свой бой.

– Десять часов вечера, – сказала Тамара.

– Десять? – переспросила я. – Неужели прошел только час? Мне казалось, что наша энергетическая атака длилась целую вечность!

Я ощутила крайнюю усталость. Я буквально валилась с ног и еле доплелась до кресла. Я посмотрела на Лизу, она тоже выглядела не лучшим образом. Ведь даже если просто петь в течение часа, можно устать, а Лиза не просто пела, она вкладывала в каждый звук столько своей жизненной энергии, что эта потеря не могла не сказаться на ее самочувствии.

– Я словно выжатый лимон, – сказала Лиза и присела на краешек кровати.

Я заметила, что Тамара Георгиевна уставшей не выглядела. Конечно, все это время она была в состоянии гипнотического сна! Мне показалось странным, что она пришла в сознание сама, без моей помощи.

Вдруг я увидела совершенно незнакомого человека, он сказал, что помогал мне, потому что я взвалила на себя непосильную работу.

– Кто вы? Откуда? Вы здесь? – спрашивала я, ничего не понимая.

– Я – уже Никто, и и меня здесь нет, – ответил он и растворился, также неожиданно и быстро, как и предстал передо мной.

Я поняла, что это был призрак. Не тот ли, который являлся к Тамаре, после чего ее парализовало и пришла слепота? – предположила я. Мне хотелось это уточнить у Тамары. Я почувствовала, что улетаю отсюда…